Книга 1. Жизнь - игра

В этот раз, не пошёл переодеваться, тут же скинул простенькую одежду и оказался в спортивных трусах, которые носил вместо надоевших и непривычных кальсон. Впечатление, от спортивной фигуры открывшейся зрителям, на этот раз оказалось сильным. Взрослые, совершенно не ожидали от ребёнка и заумного библиофила, рисовальщика и комедианта, физической формы античного героя. Повысив голос, чтобы преодолеть шум шарманки считавшийся у них музыкой, объявил обновление выступления: — Сегодня утром, в библиотеке, нашёл несколько новых физических упражнений боевого искусства востока... хотелось бы узнать ваши впечатления'. Такое обоснование выдумал, чтобы заинтересовать преимущественно мужскую аудиторию. Жаль, что отличное произведение Чайковского (Па-де-де — Щелкунчика) испорчено примитивной техникой воспроизведения. Начало взял из классического ушу. Под знакомое вступление адажио из балета Щелкунчик, плавно убыстряя имитацию ударов руками и ногами, фиксировал их в крайних точках под удачно совпавшую музыку. Заметил, с каким выражением глаз смотрел Фёдор на незнакомую, определённо боевую, технику движений. Следующей, поставил грампластинку 'Zonophone Record'. Явно инструментальная музыка, так как исполняет Квартет 'Святой Георгъ' Под управлением А. Дышкевича — Юлия ( Денца ) Вечеръ ( Монюшко). Немного укоротил программу вольных упражнений, за что сразу, после выступления, получил замечание Иринки: — А в гимназии упражнений больше было. При взрослых она стеснялась теперь обращаться на 'ты', а оборот 'вы', считала слишком холодным. Сам я, использовал своё преимущество ребёнка из деревни и говорил всем 'ты'. — Ты забыла, что я там не показывал восточной техники боя, да и площадка тут поменьше будет, перевороты с разбега вообще нельзя выполнить, — по свойски — просто, объяснил причины сокращения выступления. Отец же, тем временем, размышлял о фантастически необычных талантах юнца. В своих путешествиях по Европе и Америке, он повидал достаточно много. Ничего подобного видеть не приходилось. Интуицией он почувствовал неординарность всего происходящего, но не испугался. Сказалась выучка делового человека и купеческая хватка. Он явственно учуял сильный запах больших денег. Но более всего, купца 1 гильдии успокоил подсмотренный им жест крестного знамения, которое я украдкой совершил перед гимнастикой, отвернувшись к иконе. Как ни странно, Семён Иванович был авторитетом не только для своего сына, жены и дочери, но и для друга — учёного инженера, имеющего гораздо более высокое образование. Все собравшиеся выжидающе поглядывали на хозяина, продолжая восторженно хлопать в ладоши моему выступлению. Хозяин, наконец, молча встал из кресла, подошёл быстро ко мне и обнял, оторвав от пола покружил немного в воздухе. К усилившимся аплодисментам добавились крики 'браво' женской части и нескольких слуг. Опустившись на ковёр, попал в руки его сына и дяди Серёжи. Обнимашки продолжались, как я понял уже с тайными намерениями прощупать крепость и фактуру моей мускулатуры. Даже дамам, стало любопытно поглядеть вблизи на накачанность, знакомую только по редким иллюстрациям. Мать семейства, на правах старшей, тоже приобняла и расцеловала меня по русскому обычаю. Почти всех вокруг меня интересовал запах пота, который я обязан был распространять. Давно понял, что все функции организма я могу регулировать по собственному желанию. В этот раз, как всегда я не потел, но запах пота ощущался оптимально положительно всеми вокруг меня. Я просто внушил ощущения максимально располагающего запаха каждому в отдельности. Как узнал из интернета, для каждого человека приятен тот аромат, который выражает генотип противоположной половой совокупности его собственного набора ДНК. Природой так мудро устроено, что близкородственные сношения нам инстинктивно не симпатичны. Не даром существует мудрая, хоть и грубая, пословица: 'Тот же навоз, да из далека привёз'. Черноволосым, смуглым южанам нравятся белолицые блондинки, а северянкам — горячие южные парни. Таким образом природа побеспокоилась о склонности нашего вида к генетическому разнообразию. Именно, привлекательный запаховый образ я и нарисовал обонятельным рецепторам, всем присутствующим без исключения.

Показав, на больших напольных часах, наступление четвёртого часа, предложил желающим готовиться для позирования. Первой, конечно, поторопилась предстать Ирина, — инициатор художественного заказа. Благодаря своей фотографической памяти, мог спокойно писать портрет по памяти, но самым важным для меня была не столько внешняя похожесть, сколько возможность поймать и передать внутреннее настроение, характер. Именно эти черты и выдают в человеке личность, именно они всегда трудноуловимы и мимолётны. Задача художника и фотографа исхитриться уловить их в модели, обычно в свободном общении или специально выбранной темой разговора. Давно замечал, когда занимался фотографией, что тема любви, действует на женщин как вино. Прямо так и объявлял своим моделям: — Если вы делаете фотографию своим друзьям, любимым или близким, вы должны провоцировать у них чувство любви и душевной теплоты. Потому, представьте, что мечтаете влюбить меня. Конечно, можно предстать в виде надменной и высокомерной красавицы, точно знающей себе цену. Эта роль подходит для желающих продать свою красоту по максимально высокой цене. Выбор за вами. В идеале, каждая женщина обязана владеть своим внешним видом максимально разнообразно. Вы должны уметь напугать, казаться противной и неприятной тем, кого желаете оттолкнуть не говоря грубого 'нет', прямо. Одновременно, желательно уметь говорить 'да', не произнося этого обязывающего слова. 'Слово не воробей', а ваша улыбка, кокетливый взгляд, нежное случайное касание, ещё ни о чём не говорят, и ничего не доказывают. В крайнем случае, всегда можно оправдаться неправильно понятым дружеским расположением, весёлом настроении или шутке. Болтая подобным образом, видел, как меняется выражение лица Ирины, определённо не ожидавшей подобных рассуждений от девятилетнего ребёнка. Она озадаченно наклонила голову, чуть прищурив глаза, предстала именно в том образе который ждал. Я понял как решить задачу создания портрета Ирины. Буквально за полчаса, работая как заведённый, завершил работу. Как выяснилось, инженер Балакшин оставался у хозяина в кабинете, когда вбежала радостная дочь с известием о готовности её портрета. Прервав обсуждения будущих финансовых вложений в совместное со мной предприятие, они оба устремились в студию, дивиться на продукт тридцатиминутного творчества перспективного коллеги — машиностроителя. Недоверчивость сменилась безмерным удивлением, когда в комнате наполненной слугами, у дальней, самой освещённой стены, разглядели портрет. Матушка находилась уже в кресле перед портретом дочери, вытирая платочком покрасневшие глаза. Изображение, как и задумывалось, олицетворяло радостное открытие тайн жизни, а не просто портрет конкретной барышни. Устремлённый вперёд корпус юной девушки, облокотившейся на ручки кресла, выдавал страстное стремление к заре новых знаний, чему подтверждением было просветлённое лицо и сияющие глаза, чуть наклонённого лица. Характерный наклон головы выдавал внимательную и откровенную заинтересованность в находящемся перед ней, в том, что ожидалось, что несло будущее. Зритель непроизвольно очаровывался, видя с каким радостным изумлением смотрела на него эта милая девчушка. Чувствовалась напряжённость ожидания грядущего счастья, вплоть до готовности броситься за ним вперёд. Богатое платье, дорогое, резное и золочёное кресло, роскошное убранство комнаты на заднем плане, всё это казалось второстепенным, на фоне светящихся глаз подростка открывающего новую жизнь взрослого мира. — 'Мир обязательно повернётся самой лучшей стороной' — как бы говорили эти глаза. Обмануть этот чистый взгляд в его лучших, пусть фантастических, мечтаниях, казалось худшим святотатством на свете, когда стоял перед этим образом. — Это символ нашей будущей научно — производственной корпорации, — задумчиво произнёс энергетик, дружески положив руку на плечо друга. Отец Ирины, собравшись с мыслями, наконец спросил: — Удивляюсь, как за такое малое время можно создать такую великую картину? В двух словах, объяснил, что для меня любая работа — творчество. Творчеством я считаю и наше будущее предприятие, в котором он, в чём я выразил свою горячую заинтересованность, обязательно примет первейшее участие. Я ощущаю творческое отношение к делу в нём, как и в себе, именно потому и мечтаю работать совместно. — 'Кто испытал наслаждение творчества, для того уже все другие наслаждения не существуют' — говорил о нас Антон Павлович Чехов. После моей последней цитаты все рассмеялись. Я заметил, что именно эта мысль объясняет мою быструю работу на портретом Ирины Семёновны. — Мне просто нравится писать маслом, так, что работал, если бы даже мне запрещали, — оправдывался, скромно улыбаясь. В конец расплакавшаяся матушка, Мария Егоровна, выбегая из комнаты обняла меня, наклонилась и поцеловала, мокрыми от слёз губами.

— Время, ровно шесть часов вечера, а один портрет уже готов. — констатировал дядя Серёжа, продолжив, — С такой производительностью, к полуночи, всё может быть закончено. — Если такая же скорость творчества будет в работе над новыми проектами механизмов и машин, мне одному, практическое воплощение чертежей, вряд ли осилить..., — произнёс задумчиво, растягивая слова, инженер, искоса и многозначительно взглянув на друга Семёна. Решив помочь, закрепить успех убеждения богатого акционера нашего предприятия, предложил Семёну Ивановичу позировать следующим. Вдруг застеснявшись, тот начал отнекиваться. Сканирование его мыслей выдало неожиданный результат, — он боялся. По извечной привычке всех купцов к осторожности и неторопливости в принятии решений, сейчас, он удивлялся собственной решимости вступить в новое дело. — Уж не околдовали ли меня, — думал он встревожено. Трудно вообразить, но взрослый сорокалетний мужик боялся девятилетнего ребёнка. Последней каплей переполнившей его чашу терпения, стал портрет дочери. Портрет волшебно мудрый, а не только искусный, что он сразу осознал, взглянув первый раз. Купец первой гильдии долго терпел нереально большое количество выгод сотрудничества со мной. Уж слишком большой набор знаний и умений открывал в себе чудо — ребёнок, неизвестно откуда свалившийся. Ну не бывает всё так идеально в начале хороших дел. Отсутствие шероховатостей могло означать только то, что он не видел, не понимал неизбежных препятствий. Мудрый торговец интуитивно почувствовал, что его покупают. В своём друге он не видел угрозы, скорее тот сам искренне подкуплен и очарован, значит, покупатель — ребёнок девяти лет. Вообразить саму возможность подобного, не давала здоровая логика, потому он и боялся узнать нечто уж совсем страшное. До сих пор, самым потрясающе ужасным был приговор Парижских врачей — гинекологов, вынесшим вердикт супруге о невозможности иметь детей. Именно после этого события он выписал француженку — преподавательницу гимназии, начал вкладывать огромные деньги во все детские попечительные фонды города. Когда — то, вместе с женой, они планировали рожать по ребёнку каждые два года. Рождение Ирины прошло не совсем благополучно, что заставило увеличить перерыв до четырёх лет, но и через шесть, понести ребёнка не получалось. Обращение к местным врачам и специалистам столицы, не приносило положительных результатов, хотя все они оставляли надежды. Только врачи Франции вынесли жестокий приговор, — ранний климакс. По их предположениям, прекращение менструаций наступило после гинекологического осложнения при последних родах, а закрепилось осложнение от прекращения половой жизни на четыре года. Седенький и худенький французский профессор так и сказал Семёну: — Даже если вы и не хотели ребёнка, сексом заниматься было необходимо для сохранения функций размножения, а теперь может помочь только чудо. Собственная ошибка только усугубляла ощущение вины мужа. Он гордился своей способностью терпеть и сохранять верность, замещая физиологическую потребность активной предпринимательской деятельностью. Теперь же, глядя не этого мальчика, он ощущал в нём ещё и укор себе. Недаром Маша так разревелась и целовала отрока, видя в нём упущенную возможность, иметь своего, такого же. Слёзы жены вызваны ещё и тем, насколько она переживала за мужа, зная с каким напором, почти открыто, домогались его незамужние женщины и вдовы города. Беду, такого рода как бездетность, невозможно утаить, потому все способные рожать женщины, уже не один год, активно набивались в жены, богатейшему купцу Зауралья. Она видела, как мучился муж, а тот понимал, что она отлично чувствует его терзания, и от того страдала ещё больше. Несчастная уже была, внутренне готова, развестись, взяв грех не себя, но мешала забота о дочери, её чистом и радостном взгляде, так точно подмеченном в сегодняшнем портрете. Невозможно обмануть, ждущие родительской любви глаза дочери, сообщением о разводе родителей. — Удивительно, как тонко чувствовал и угадывал муж, мысли жены, — обрадовался я за них. — Похоже, мне придётся приписать себе таланты врача — гинеколога, — решил, обдумывая возможные пути тактичного подхода к этой теме. С другой стороны, зачем 'морщить мозг', когда в самой столице вся богема Петербурга занимается столоверчением, вызыванием духов, а царица пригрела у себя тобольского шарлатана, Гришку Распутина. Кстати, именно этим путём, только и можно победить нерешительность и осторожность купца в отношении будущего предприятия со мной.

— Уважаемый Семён Иванович, — начал невинным голосом, предварительно охватив разумом (или суперкомпьютером) всю его прошлую жизнь. Удивительно, как легко, в этот раз, принял поток свалившейся информации, гораздо больший, чем в прецеденте со священником Мендерской церкви. Или учусь сам, или самообучается программа. Решил не пугать ценного кадра слишком фантастическими измышлениями, сослался на непонятно ощущаемую мной способность видеть прошлое некоторых сограждан. Случалось видеть и будущее, но гораздо реже, и никогда конкретных персонажей. Именно об этом хотелось бы посоветоваться с ним, пока будем заняты, позированием — он, и живописью — я. Добиться согласия удалось, только внутренне надавив на психику, для чего синтезировал в его крови гормоны дофамин, серотонин, эндорфины. Моментально успокоившись, купец уселся за предложенный ему стол. Для более комфортной атмосферы мне пришлось вторгнуться в его кабинет с мольбертом и красками. Перекрестившись на икону в углу комнаты, поставил и закрепил подрамник с холстом на мольберте, чем произвёл хорошее впечатление на хозяина. Прежде уведомил слушателя, что прошлое женщин, мне никогда не удавалось читать, на что собеседник заметил: — Это означает, Василий, что святой, обеспечивший сей дар, мудро заботится о тебе. — Прошлое женщин самое непредсказуемое, что может быть в мире, — со смехом, явно стимулированным гормонами, завершил он. После приступа смеха, купец логично поинтересовался: — Значит, прошлое мужчин легко читается? — Да, очень легко, но только самое недавнее, — серьёзно отвечал, завершая первый набросок композиции. — Ну, и что я ел вчера на ужин? — задал он вопрос, весело и игриво. Я, конечно, знал, но желая подыграть, признал, что так далеко могу угадывать только отвлечённые, общие вопросы. Куда проще проверить меня. Можно, написать тайно, несколько слов на листе бумаги и спрятать записку в ящик стола. Видя мою уверенность, хозяин заинтересовался. Открыв ящик, он сунул туда руки и, не вынимая, написал не глядя, — Богородице Дево, радуйся. Одновременно он проверял меня на возможность получения дара от нечистого: — Прости меня Господи грешного... что думаю о таком, — буквально так и прошептал, закрывая стол и вопросительно взглядывая не меня. Не прекращая энергично махать кистью, я слегка изобразил отвлечённость от основного занятия и нараспев, продолжил написанное им: — ...Благодатная Марие, Господь с Тобою, Благословенна Ты в женах и благословен плод чрева Твоего, яко Спаса родила еси... Он почти сполз под стол, от удивления и страха, вдруг вернувшегося к нему. — Вот бы сейчас его запечатлеть, — прикалывался мысленно, — как он сейчас отвалившейся челюстью об стол шарахнется. Едва сдерживаясь от смеха, чтобы вернуть себе серьёзный настрой, продолжил задуманное: — Но главное, что недавно, начал чуять способность лечить некоторые болезни. Расчёт был примитивно прост, — если поверит в фантастическую способность видеть спрятанное в ящике стола, то уж в лекарские способности, уверует сразу. — 'Убедить можно лишь в том, в чём люди хотят убедиться' — услужливо подсказала память афоризм Жозефа Жубера. — Так ты Василка и людей могёшь лечить, — забыв недавний испуг, с надеждой в глазах, выбрался из за стола его хозяин. Благоразумно скромничая, отметил, что хоть и запомнил наизусть все медицинские справочники и учебники, но на практике ещё никогда не пытался лечить. — С другой стороны, китайские боевые искусства только сегодня утром, в книге выглядел, а как они получились, судить нынешним, недавним зрителям, с усмешкой указал кистью на него. Вспышка надежды, озарившая разум мужчины, подавила абсолютно все его сомнения и колебания. Казалось, заметь он растущие рожки из моей головы, и на них бы не обратил внимания. Возвращение возможности рожать женщине тридцати восьми лет, — главная задача, обещающая разрешиться успехом. — Конечно, врач слишком юн, — критически размышлял, но тут же переубеждал себя, — А другие, как французский профессор, те слишком стары, и годны только приговоры давать. Семён вдруг вспомнил все цитаты про уверенность, чудеса, категоричную убеждённость мальчишки в своих силах, и ... ему стало стыдно. Получается, когда друг детства и малец просили о помощи в трудном будущем предприятии, он впал в разумные сомнения и чуть не отказался просто по причине 'слишком гладкого пути'. Испугался, что его покупают. Но разве сам он не продавался всем и всегда, торгуя своим талантом, умением, внимание, временем... Конечно, эта фантастическая идея, это грядущее предприятие вместе с ребёнком, не чета всем тем мелочным, на которые он растратил всю жизнь. В кои веки, оказался востребован всеми своими талантами и способностями, сразу и весь, а он испугался... Страх и только страх, самый главный и постоянный враг купца, чуть не победил его. — Если пареньку удастся вернуть возможность рожать жене, — давал себе и Богу обещание торговец, — продамся ему и Серёге, весь с потрохами. — Хотя, если дело выгорит, то мы, пожалуй, сможем купить весь мир с потрохами, — вдруг промелькнула озорная догадка.