Весна новой эры

Суки! Как же он сейчас ненавидел эту гребаную 'орду'! Как, наверное, его отец в войну ненавидел гитлеровских уродов! Будь на то его воля — и сейчас Василий сам взял бы гранату и пошел против этого проклятого БТРа... Но такова уж судьба командующего, что он не может и этого. Ведь на нем висит вся оборона, без него все превратится в беспорядочное и обреченное на поражение сопротивление. И потому он посылает в бой других... Тем временем начинается уже бой у запасных позиций, где сейчас сосредоточены силы двух из трех сотен защитников. А третья пока остается в резерве... Чтобы в нужный момент нанести главный удар.

— Будет вам, суки, Сталинград! — вспомнив слова шефа, выругался Василий. — Тут все и сдохните!

— Сталинград? — неожиданно окликнул его 'начштаба'. — При чем тут он?

— Там п*м фашистским п*ы дали! — ответил Василий. — Там мой батя воевал...

Если точнее, отец Василия участвовал уже во второй части сражения, в операции по окружению... Но главное-то результат, что немцы тогда огребли по полной. И сейчас с 'ордой' будет то же самое!

— Горит! — первым заметил поднявшийся над БТРом столб дыма 'начштаба'. — Горит, сука!

— Начинаем наступление! — увидев горящий броневик, тотчас же приказал Василий.

Остаток дня прошел в какой-то суматохе и практически не запомнился... После уничтожения БТРа сразу начали работать по полной их пулеметчики, которым теперь врагу было нечего противопоставить, а вот на бандитов оно оказало сильный деморализующий эффект! И тут-то на них обрушилась и находившаяся до того в резерве третья сотня ополченцев, в рядах которой пошел и сам Василий.

Видя избиение своего войска, Барон был в шоке, но ничего поделать уже не мог. Все его планы, все надежды рушились, он не мог даже вывести из города оставшуюся часть своей орды чтобы спасти ее от полного уничтожения, а это означало лишь одно. Что все кончено! Оставшейся при нем полусотни откровенного сброда не хватит больше ни на что, а все те, кого он привел под свою власть, попросту бросят атамана-неудачника и пойдут дальше по своим делам... А, значит, оставалось только одно — бросать все и спасать свою шкуру! Чем он немедленно и занялся, но уже было поздно... Ведь к этому времени на лагерь вновь напали 'мафиози' Пальцева и в коротком бою уничтожили всех бандитов. А вскоре все было кончено и в городе... Пленных не брали, уничтожали всех до единого.

— Ну что, молодцы! Справились! — вернувшись в город и посмотрев на итоги сражения, похвалил помощника Аркадий Тимофеевич, но тому было практически пофиг.

Вытерев со лба грязь и копоть, Василий еще раз оглядел итоги прошедшего сражения... Полсотни погибших, включая почти всех уничтоживших БТР добровольцев. Ранения разной степени у большинства ополченцев, причем, некоторые из них точно станут калеками. Десяток сгоревших зданий, где пытались укрыться бандиты... Штурмовать их и нести большие потери Василий даже и не думал! У него и так людей мало. Так что они просто поджигали здания и расстреливали из пулеметов тех, кто, спасаясь от огня, выскакивал из них. О таких 'мелочах' как расход боеприпасов можно было и вовсе молчать. И все же они победили... 'Права не дают, а берут'? Что ж, они отстояли свое право на жизнь — хотя порой Василий чувствовал себя ублюдком. За то, что посылал на смерть своих людей. За то, что приказал поджигать дома... За приказ не брать пленных... Или все же это было правильно, единственно верно в сложившихся обстоятельствах?

Встав с побитого пулями капота стоявшей у дороги машины, Василий еще раз все осмотрел и, убедившись, что все его приказания выполняются, усталым шагом потопал домой. Дом его встречал пустотой, но, спустившись в подвал, он постучал условным стуком в дверь, и спустя полминуты Мелисса распахнула ее. Короткий миг она смотрела на Василия, а потом буквально повисла у него на шее, принявшись целовать в щеки, лоб, нос и вообще куда получится, не обращая внимание ни на копоть на лице, ни на вонь сгоревшего пороха и пота...

— Вернулся, — тихо шептала девушка, — мой любимый, мой родной... Вернулся с победой...

— Вернулся, — чуть приобняв девушку, попытался улыбнуться Василий, вот только улыбка получалась какой-то жалкой и вымученной. — Налей мне виски, и побольше, — осторожно отстранив девушку, произнес он. — И дай посидеть одному...

Хотелось только одного — нажраться до поросячьего визгу и забыться...

Глава 5.

— В настоящее время Иранская ССР, помимо обеспечения внутренних потребностей, обеспечивает производство пятой части необходимой для остальной части СССР сельскохозяйственной продукции, — произнес заместитель министра сельского хозяйства на совещании. — Снижение средней температуры на планете привело к увеличению влажности, что позволило нам распахать прежде неиспользуемые земли полупустынь. Если раньше под сельское хозяйство использовалось лишь 12% земли, то сейчас мы увеличили этот показатель до 20%. Вторым важным для нас фактором стало широкое применение современной сельскохозяйственной техники, минеральных удобрений и агротехники, что позволило увеличить продуктивность ранее используемых земель. И, в-третьих, мы практически полностью прекратили выращивание многих традиционных для Ирана сельскохозяйственных культур, которые не годятся в пищу, таких как хлопчатник, чай, табак, пряности. И именно собранный в прошлом году на территории Иранской ССР урожай позволил нам растянуть запасы до этого лета — и того же само следует ожидать и от нынешнего года. Таким образом, сельское хозяйство Иранской ССР приобретает для нашей страны стратегическое значение... Даже с учетом того, что ученые-климатологи прогнозируют, что пик похолодания будет пройдет в течение двух-трех лет.

— Вот только мы сегодня собрались чтобы обсудить проблемы сельского хозяйства Иранской ССР и пути их решения? — заметил министр сельского хозяйства товарищ Бенедиктов.

Несмотря на накопившуюся за эти полтора года усталость, министр делал вид, что ему все нипочем... А ведь работать-то приходилось столько, сколько никто из собравшихся этим вечером на совещание не работал уже давно. А кто-то и вовсе никогда... Это когда-то в сталинское время ему доводилось работать порой по четырнадцать-шестнадцать часов в сутки, но... Одно дело — работать так в тридцать пять, сорок, даже пятьдесят лет... И совсем другое — когда уже далеко за шестьдесят. Это тогда, до войны, советское правительство было одним из самых молодых в мире, многим наркомам и первым секретарям было лишь немногим за тридцать, но с тех пор многое уж поменялось. 'Вытянем Долгую зиму — и пора нам на пенсию, — неожиданно для самого себя вдруг с какой-то грустью подумал министр. — Когда-то товарищ Сталин целенаправленно выдвигал молодежь — и это было правильно. Если бы мы вступили в войну с шестидесятилетними наркомами и командующими армиями, ее результаты могли бы быть иными... Решить невиданные по сложности задачи и выдержать чудовищное напряжение военных лет, а затем восстановительного периода сумели бы лишь творчески, нешаблонно мыслящие и действующие молодые люди'. (P.s. Примечания от автора — практически дословно слова товарища Бенедиктова из интервью с В. Литовым).

А сейчас отвыкли уж они от такой работы... Пусть в этой реальности, в отличие от иной истории, не снижали требований к руководящим кадрам и их компетентности, не было хрущевского запрета оставаться на работе после восьми вечера, но редко кто из министров работал дольше десяти-двенадцати часов. Не хотели руководители и дальше работать на износ, устали — и, чтобы этого избежать, расширили штаты, переложили часть работы на своих заместителей... И вот вновь настало время, когда впору вспомнить сталинские годы! Причем, едва ли не самые трудные времена. Но коней на переправе не меняют — и сейчас они должны закончить это свое последнее дело. Долгая зима теперь на них... И если они с ним не справятся — с них за это спросит даже не товарищ Сталин и не НКВД, а их же потомки, сама история. 'Как вы, — скажут они, — товарищи, страну-то просрали?'

— Главной проблемой сельского хозяйства Иранской ССР станет то, что имеющееся избыточное увлажнение — явление временное, которое закончится по мере повышения средней температуре на Земле, — ответил заместитель. — И высадка лесополос, ирригация — лишь полумеры. Сама главная проблема сельского хозяйства, да и климата Ирана в целом, — использование для сельского хозяйства водосборных склонов гор... Таким образом, для сохранения повышенного увлажнения и улучшения климата нам требуется в первую очередь запретить земледелие и выпас скота на горных склонах и произвести высадку леса, который должен успеть разрастись до тех пор, как средняя температура на планете вернется к прежнему или близкому к нему значению.

— То есть, — задумчиво произнес министр, — это нужно начинать делать буквально уже сейчас.

— Желательно, — подтвердил заместитель.

'А в Иране и так обстановка непростая, — отметил про себя товарищ Бенедиктов. — И как на такое предложение посмотрят товарищи Василевский и Круглов?' Вот только советским людям есть надо! Прямо как когда-то, почти уж сорок лет назад... Когда прекрасно понимали неизбежность сопротивления коллективизации со стороны как кулаков, так и немалой части середняков... Но другого выбора не было! Нужно было любой ценой повысить производительность труда в сельском хозяйстве, высвободить рабочие руки для индустриализации и обеспечить надежное обеспечение городов продовольствием. И выбирать приходилось не между хорошим и плохим, а между плохим и еще худшим. Ведь единственной альтернативой сельхозартели были крупные кулацкие хозяйства. А это мало того, что давало бы мелкобуржуазным элементам на селе диктовать свою волю властям, так еще и грозило настоящим социальным взрывом, когда началась бы новая Гражданская, на этот раз крестьянская, война. Вот и сейчас выбор — или недовольство погрязших в практически средневековом невежестве иранских крестьян или потенциальный голод во всей стране. Ведь пока никто толком не знает, когда восстановится нормальный климат в основных сельскохозяйственных районах СССР. Особенно с учетом прогнозов о наступлении чуть ли не нового ледникового периода.

Так что как ни крути, но надо. А, значит, надо выносить вопрос на заседание Совета Министров... Пусть товарищи решают, как все это правильно сделать. Хотя там, насколько знал товарищ Бенедиктов, и так споры вовсю идут. Например, о том, правильно ли сделали с выдачей курдам оружия — военные-то это практически под свою ответственность сделали, приписав те отряды к различным вспомогательным силам. При поддержке товарища Шелепина как министра госбезопасности, но все равно... Многие опасаются, что это же оружие против советской же власти и пойдет. Или что делать с религией? Формально-то в СССР каждый может верить во что хочет — и именно эту позицию постарались донести солдатам вошедших туда частей, дабы не было проблем с местным населением. Более того, в свое время еще товарищ Сталин показал, как использовать ту же церковь для решения стоящих перед государством задач. И, в то же время, религия считается пережитком прошлого, 'опиумом для народа'... Для коммуниста или комсомольца верить в какого-нибудь бога или иные высшие силы предосудительно, признак недостаточной политической сознательности! Но что делать, если среди местного населения Иранской ССР верующих абсолютное большинство, даже среди тех, кто называет себя коммунистами?

И вот теперь он подбросит еще одну проблему... 'Нам что, отправлять в лагеря за выпас коз на горных склонах? — уже даже представлял себе первую реакцию товарища Круглова Бенедиктов. — А какими силами будем обеспечивать контроль за выполнением такого закона?' Но что поделаешь, если оно и впрямь надо? Велев заместителю продолжать, товарищ Бенедиктов принялся тщательно обдумывать предложенные им следующие шаги по развитию сельского хозяйства Ирана. Запрет хозяйственной деятельности на склонах — это одно... Но требуется и много чего еще. Ирригация, агротехника, удобрения, специальные сорта культур, развитие механизации — в том числе в выращивании традиционных для данной местности культур вроде тех же фиников... А ведь в этом-то опыта у СССР никакого! Не выращивали раньше ничего подобного в стране! Строительство комплексов для хранения и переработки произведенной продукции — а то имеющихся-то мощностей и для прежних объемов не хватает! До треть продукции пропадало при хранении — и в прошлом году военным стоило большого труда избежать этого. Благо, что те же зернохранилища и элеваторы центральной полосы стояли практически пустыми. Оставалось лишь доставить туда собранный урожай, что приходилось делать военными колоннами. С транспортом-то в Иране тоже все плохо — на то уже ни раз товарищ Бещев жаловался... Хотя меры и принимаются...

Впрочем, его-то задача — сельское хозяйство! Причем, не только Иранской ССР. Вот, например, Средняя Азия... Да, там тоже увеличилось увлажнение, зазеленели бывшие полупустыни и даже пустыни... Сейчас там выращивают пшеницу с картошкой, овощи. Туда эвакуировали миллионы людей, построили тысячи деревень и десятки городов, высаживают повсюду лесополосы... Вот только это сейчас воды там хватает! А по мере потепления эти земли вновь превратятся если не п пустыни, так уж в засушливую степь или лесостепь с нестабильными урожаями. А, значит, нужна вода! Требуется повернуть в те места если уж не Обь с Иртышом, так хотя бы один последний — а это тысячи километров каналов со всеми необходимыми для их работы сооружениями! И сроки тоже поджимают... Если не в этом году, так уж в следующем точно пора будет начинать строительство! А еще удобрения — ведь пусть воды сейчас и хватает, но плодородие почвы во вчерашних полупустынях таково, что без них там ничего путного не вырастет!

И это еще без учета строительства тех же теплиц, заводов по производству кормовых дрожжей для скотины, разведения племенного скота для последующего восстановления поголовья, запланированного строительства новых птицефабрик и кроличьих ферм. В общем, проблем перед сельским хозяйством СССР стояло множество... И все это проходило по категории 'срочно', все проходило по высшему приоритету, ведь сейчас это — вопрос жизни или смерти всей страны и ее народа. А, значит, и работать приходится как тогда, при товарище Сталине... Хочется ли кому это или нет.

* * *

Когда в Советском Союзе вдруг оказывается что-то очень уж нужно — это делают очень быстро! А если в дело вступает 'саратовская система качества', она же 'система бездефектного изготовления продукции', то делают еще и с практически гарантированным качеством... А на оборонных заводах СССР она распространилась очень быстро! И если в прошлой реальности Михаил работал на заводах, куда ее 'спустили сверху' и воспринимал как что-то само собой разумеющееся, то сейчас ему довелось поработать там, где ее только разрабатывали и впервые внедряли. И услышать историю ее внедрения...

— Раньше у нас тут был целый цех по доработке самолетов, — рассказывал Михаилу один из его новых знакомых. — Убытки громадные просто были! Пока товарищ Дубовиков директором не стал...