| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Правда, меня несколько смущало присутствие рядом с ней двух существ, встреча с которыми, как бы давно она не произошла, была свежа в моей памяти. Хотя они демонтрируют поразительное миролюбие, делающее их похожими на двух увальней.
Свою жизнь я готов был ей доверить. А вот судьбы остальных...
И перед глазами Олейор и Лера. И сердце сжимает щемящая грусть: быть ее другом больно. Сжимает и неожиданно отпускает, словно рассыпаются стянувшие его цепи, как только мой взгляд погружается в чарующую глубину глаз моей собеседницы.
Но вместо того, чтобы ответить ей: 'да', — я качаю головой.
— Извини, Лайсе, но прежде чем согласиться, я должен быть уверен, что там им ничего не будет угрожать. Каждый из них мне дорог, чтобы я рисковал их жизнями.
Олейор и Лера. За жизнь других я готов был бороться, но только в том случае, если в безопасности этих двоих я буду уверен. И когда я думал о них, в моем сознания всплывала мысль: а что, если мне придется выбирать, чья из двух жизней будет для меня дороже? Дальше я старался не продолжать, потому что такие раздумья заставляли меня замирать, ощущая, как в груди разливается холод.
И как бы я не воспринимал сложившуюся ситуацию, именно мне предстояло решить: могу ли я доверить ей не только себя, но и тех, без кого не мыслю своего существования.
— Я покажу тебе свой дом и расскажу все, что тебя интересует.
Ее голос был совершенно спокоен, но глаза лучились теплом, крепкими нитями сплетаясь с чем-то в глубине моей души, рождая странное ощущение родства. Но не крови, а чего-то несоразмеримо большего, того, без чего весь этот мир не имеет никакого смысла.
Но я не имел права на ошибку.
— И сделаешь так, чтобы я принял нужное тебе решение? — Уже сама возможность такого вопроса наводила меня на мысль, что мой разум свободен от ее влияния, но мне была интересна ее реакция. То, как она воспримет мое недоверие.
— Если бы я этого хотела, ты бы уже сделал все, о чем бы я тебя попросила. Но чтобы тебе было спокойнее, я покажу тебе, как ощущается мое воздействие.
И когда я киваю, соглашаясь с ее предложением, она делает шаг ко мне и касается меня своим взглядом и тут же его отведит. Но даже этой малости хватает, чтобы ощутить, как легкой паутиной опутывает мои мысли, как чуть расслабляется тело, я словно теряю над собой контроль. И то, что происходит со мной, не вызывает отторжения, не кажется чуждым. Скорее наоборот, манит покоем.
Но самое главное, что я выношу из этого урока — ее влияние можно осознать и отследить. Впрочем, она могла мне и не демонстрировать свои способности, мне достаточно было сравнить свои ощущения до и во время встречи с ней, чтобы понять: ее воздействие можно контролировать.
И я не могу не осознавать, что такой поворот событий меня более чем устраивает.
— Теперь ты готов последовать за мной?
— Если по дороге ты расскажешь мне о себе и о том, как здесь оказалась?
И пусть я не вижу, как она улыбается, но могу с уверенностью сказать, что нежно и трепетно.
Наш путь оказывается недолгим, но это скорее огорчает меня, чем радует: рядом с ней осознаешь, насколько краток миг. Но когда мы останавливаемся на вершине холма, открывшаяся с него картина в призрачном лунном свете, заставляет меня едва ли не забыть обо всем, застыв от восторга. И я не только вижу мрачную красоту поросшего густым лесом горного склона и необъятность расстилающегося неподалеку зеркала воды, слышу шелест луговой травы и треск насекомых. Но и пытаюсь оценить, насколько легко отыскать это рукотворное чудо, которого не было на наших картах, насколько вздымающиеся в небо пики, которые украшают каменные стены, и рвы, окружающие небольшую крепость станут преградой для тех, кто решит здесь чем-нибудь поживиться.
И она, словно откликаясь на мои мысли, тихим голосом говорит:
— Мой дом надежно защищен. Подойти ближе можно только со мной, или с теми, с кем я делю кров. Те же, кому нужна моя помощь, пользуются магическими кристаллами, которые я оставила в каждом поселении. — И подняв на меня взгляд, в котором вновь светилась тихая улыбка, добавила: — Дальше мы не пойдем. Моя нянька не отпустит нас на ночь глядя. Да и не стоит идти, если все равно придется возвращаться.
— Ты так уверена в моем ответе?
— Я считаю достаточно разумным отдохнуть под крышей, где вам ничего угрожать не будет и затем пройти к порталу самым коротким путем, не испытывая судьбу.
— Ты знаешь дорогу к нему?
— Мой отец многому научил меня, прежде чем оставить здесь. У меня есть схемы безопасных проходов, коды доступа, мне известны расставленные вокруг ловушки, и единственное, чего я не могу — это активировать сам переход. Но так как с вами черная жрица, эту проблему вы решите сами.
— Кто ты, Лайсе?
И она скидывает черное покрывало, похоже, открывая мне не только свое лицо, но и свою душу.
И вглядываясь в неожиданные, но очень приятные глазу черты лица, ощущая тонкий аромат ее кожи, проваливаясь в бездну ее черных зрачков, наслаждаясь блеском ее струящихся волос, я понимаю, что судьба преподнесла мне подарок, на который я никак не рассчитывал.
Эта ночь была самой удивительной из тех, которые случались в моей жизни. Ее рассказ о себе прерывался не только моими восклицаниями, когда даже я, кого считали едва ли не самым хладнокровным среди темных эльфов, не мог сдержать разбушевавшихся эмоций. Впрочем, рядом с ней у меня возникало ощущение, подобное тому, которое я испытывал при общении с Лерой — я не видел необходимости скрывать того, что происходило в моем сердце. Я не сдерживал слов, будучи совершенно уверен в том, что меня не только правильно поймут, но и ответят таким же абсолютным доверием. Она отвечала на мои вопросы с подкупающей искренностью, так, словно знала меня всю свою жизнь.
Это было как наваждение. И первой, как ни странно, очнулась от него именно она, отметив, как плотнее стал сумрак, возвещая о приближении рассвета.
— Твои друзья должны уже сходить с ума от беспокойства!
— Не меньше, чем те, кто ждал тебя к ужину.
— Варлахи способны общаться телепатически и если бы со мной что-то случилось, мои домочадцы об этом уже бы знали. А вот твои... Боюсь, встретят они меня теперь не столь доброжелательно, как мне бы этого хотелось.
— За это не беспокойся. Принцесса Лера все поймет, и если надо будет, усмирит моего господина.
— Она... — она пытается подобрать слова, чтобы не обидеть.
И я помогаю ей, понимая, насколько трудно, не зная истории, которая свела их вместе, объяснить то, что их связывает.
— И он, и она не считают нужным создавать проблемы там, где их нет. Да и кандидатура виновного у Олейора сомнений не вызовет.
В конечном итоге, все так и получилось: мой принц едва сдерживал рык, не имея возможности излить на меня свой гнев, Лера загадочно улыбалась, глядя на меня и девушку. И мне не надо было быть менталистом, чтобы понять, какие мысли при этом роились в ее голове, теплом отзываясь в моем сердце — ее мнение было для меня еще более важным, чем мнение моего друга. Принцесса была единственной женщиной, не только вызвавшей у меня чувство наиболее близкое к любви — уважение, но и заставившей меня пожалеть, что не я, а другой первым заявил свои права на нее. Что не я, а он, заставлял чувства в ее груди бушевать стихиями, что не я, а он принял ее клятву быть всегда рядом. И когда я подводил Лайсе к Лере и Олейору, именно то, как она воспримет девушку, имело для меня значение. Словно это было одновременно и свободой, которую она мне возвращала, и благословением, которое мне было необходимо получить именно от нее.
Но это не единственное, что оказалось для меня важным. Отвечая на вопросы принца, пытаясь улыбкой смягчить его недовольство, я не переставал ловить себя на том, что любуюсь Лайсе. Наслаждаюсь каждым ее жестом, каждым удачно сказанным словом. Исходящим от нее спокойствием и ощущением врутренней силы.
В мою жизнь пришла любовь.
О которой я никогда всерьез не задумывался, пока не встретил Леру. Воспринимая женщин как приятную часть моего существования, как то, без чего я не могу чувствовать себя живым, как то, что дарит удовольствие и привносит остроту ощущений, схожую с азартом смертельной схватки. Но даже похожее на дымку ощущение тоски, возникающее каждый раз, когда я видел, какая нежность, какая трогательная забота друг о друге связывает самых близких для меня существ, не заставило меня примерить это слово к себе. Оставляя в душе уверенность в том, что самым ценным для меня является свобода от привязанностей, от беспокойства за другого, возможность распоряжаться своей жизнью, не задумываясь о том, что это может причинить боль кому-то очень близкому.
Но мне хватило всего лишь одной ночи, чтобы понять — я готов отдать это все за мир, в котором рядом со мной будет она.
И судя по тем внимательным взглядам, которыми меня окидывал Олейор, он это понял. И не только доводы разума о безопасности нашего пребывания в доме Лайсе, не только возможность проделать дальнейший путь до портала, не подвергая себя ненужному теперь риску, послужили причиной того, что он принял ее приглашение.
И я мог бы этому только радоваться, если бы не печаль, которую я заметил в глубине его серых глаз.
Лера
Мне казалось, что я уже забыла то тягучее ощущение, замешанное на тоске, предчувствиях, тяжести разлуки, неизвестности предстоящего, которое когда-то долгое время сопровождало каждый мой рассвет. Но время сглаживало все, и наступил момент, когда первый луч солнца, проникающий сквозь цветные витражи окна нашей спальни, улыбкой отразился на моем лице в ожидании того, как его губы коснутся моих, возвещая начало нового дня. Дня, в котором мы вместе.
Но судьбе показалось мало тех приключений, с которых начался для меня путь по этому миру: мы выходили на рассвете.
Прежде чем сделать шаг на портальную площадку, которая должна была вынести нас за двойной ряд каменной ограды, я оглянулась на тянущиеся к прозрачному небу шпили дома, который вблизи еще больше, чем издали напоминал уменьшенную копию замка. Я даже могла сказать, какого именно: достаточно было лишь сосчитать количество башен серыми стелами украшавшими этот архитектурный шедевр, как в памяти всплывал наш поход за моим прадедом и виденная мной база даймонов, в которой находился портальный зал на Дариану.
Как все это было давно... Но отчего же тогда так свежо в памяти?
Качнув головой Олейору на невысказанный вслух вопрос, по земной привычке чуть слышно произнесла: 'Спасибо этому дому', — вложив в это восклицание благодарность за каждое мгновение, проведенное под его крышей.
Ужин прошел очень непринужденно.
Гадриэль сыпал шутками, правда, весьма пристойного содержания, что для него было удивительно. Похоже, эта девушка настолько запала ему в душу, что он, возможно, и сам того не желая, показал нам того лорда, которого мы совершенно не знали. Правда, это нисколько не мешало ему все замечать, видеть и слышать, и время от времени выдавать фразы, которые служили лучшим доказательством тому, что он мог одновременно и очаровывать свою барышню, и оценивать те проблемы, с которыми нам еще предстоит встретиться на своем пути.
Олейор еще какое-то время пытался убедить своего друга в том, что если бы не крайняя необходимость, уже давно бы отправил его обратно в Тарикон. Но это, скорее, была уловка, помогающая ему скрыть радость от того, что последние два дня, которые мы здесь пробыли, ему удалось немного отдохнуть.
Риган, несмотря на свою драконью сущность, никакого влияния на Лайсе не оказал, что вызвало немало высказываний весьма двусмысленного содержания, самым безобидным из которых было утверждение о том, насколько нынче измельчали крылатые стражи порядка. И это заставляло нашу гостеприимную хозяйку так мило смущаться, что продолжать стоило хотя бы ради того, чтобы Гадриэль мог ненароком положить свою руку на ее ладонь, словно уверяя, будто ничего, кроме дружеского расположения за этими словами не стоит.
С лица младшего принца светлых не сходила восхитительная улыбка, которая когда-то смирила меня с жестокостью нравов на Лилее и подарила мне друга, в верности которого я ни одного мгновения не сомневалась.
И лишь двое: Рамон и Асия выбивались из общего веселья. И пусть маг пытался соответствовать настроению компании — его глаза были пусты, отдаваясь в моем сердце болью каждый раз, когда я встречалась с ним взглядом. Моя же подруга была настолько спокойна и отстранена от всего происходящего вокруг нее, что, действительно, напомнила мне саму же себя, но тогда, когда наше знакомство с ней только состоялось. Маска вместо лица, темная бездна глаз, четкая речь, в которой каждое слово выверено и обозначает именно то, что и должно означать. Их пара напоминала смертельных врагов, которые за изысканностью фраз скрывают глубокую ненависть.
Вот и теперь она сидела чуть в стороне, у зажженного камина,, собранная и неприступная.
И при всем моем стремлении ей помочь, я отдавала себе отчет в том, что пока она сама не захочет впустить меня в свой мир, в котором, похоже, выстроились призраки далекого прошлого, я могу лишь наблюдать за тем, как мрак лишает ее жизнь красок. Все, что было в моих силах — ждать. Доверяя ее способности принимать правильные решения и веря в то, что ее душевных сил хватит, чтобы вновь стать той Асией, какой мы ее знали.
Вошедшая в зал Карен, светлая эльфийка, ставшая для Лайсе не только нянькой, но практически заменившая ей погибшую мать, зажгла светильники, напомнив этим нехитрым действием, что нам осталась одна короткая летняя ночь перед тем, как отправиться дальше.
На мгновение в воздухе повисла тишина, и с лица девушки, как тень в полуденный час сошла улыбка, а в темных глазах, так похожих на глаза жрицы, потухли блестящие искры.
Олейор поднялся со своего кресла, рядом с которым, прямо на пушистом ковре, устроилась я. Но прежде чем он успел что-то сказать, его движение повторил черноволосый лорд. И выражение лица, с которым он это проделал, наталкивало на весьма неожиданные мысли, которые, еще не успев окончательно оформиться, начали обретать материальную форму.
— Мой принц...
Взгляд моего мужа, которым он одарил друга был далек от доброжелательного. Его скулы заострились, выдав напряжение, голова качнулась, словно для того, чтобы предостеречь от того, что Гадриэль собирался произнести дальше. И мне пришлось коснуться его руки, убеждая в том, что все должно идти так, как идет. И поторопиться встать рядом, обеспечивая торжественность того, что по моим предположениям должно было произойти.
— Мой принц, я прошу твоего разрешения на мою помолвку с леди Лайсе.
Этот миг мог бы быть удивительным, если бы вместо радости не рождал тревогу. Потому что все рассказанное нашей гостеприимной хозяйкой, не вселяло в нас надежду на то, что наш поход закончится так благополучно, как нам бы этого хотелось. Кроме того Гадриэль дал обещание найти отца Лайсе. Это внушало еще большую тревогу, потому что причина, по которой отозвали его группу, стала нам понятна сразу, как только в ее повествовании мелькнуло одушевленное оружие, подброшенное одному из сыновей властителя, в жилах которого течет кровь даймонов. Возможно, она что-то и почувствовала, но ни один из нас не поднял глаз на Ригана, никто не упомянул о том, что именно тот меч, о котором шла речь, замотанный в ткань и перетянутый кожаной лентой лежал вместе с туго скатанным одеялом у костра, когда она и черноволосый лорд шагнули к нам из черноты просыпающегося леса.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
