| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Дипломатия и разведка
Пьер Дюбуа предполагал, что образованные христианки, воспитанные в его новых школах, выйдут замуж за мусульман и будут ходатайствовать перед своими мужьями о заключении мира с христианами. У этого плана был некоторый прецедент. Альберт Аахенский включил в свою историю Первого крестового похода историю жены рыцаря, чей муж был убит турками по пути в Святую Землю. Насильно выданная замуж за турецкого рыцаря, она убедила своего мужа-турка уговорить своего господина, принца Азаза, заключить союз с предводителем крестоносцев Годфридом Бульонским против Ридвана из Алеппо 48. Поскольку Альберт не назвал ни эту женщину, ни турецкого рыцаря, эта история, вероятно, является выдачей желаемого за действительное, смесью романтики и эпоса; но она показывает, что латинские христианские писатели верили в возможность такого обращения после вступления в брак 49. Аналогичным образом автор "Ливонской рифмованной хроники", в которой рассказывается об истории рыцарей-меченосцев и первых годах существования Тевтонского ордена в Ливонии, записал, что Марта, жена короля Литвы Миндовга, выступила против своего мужа, когда (в 1261 г.) он решил отречься от христианства (хотя и отказался последовать ее совету), и убедила своего мужа разрешить брату Тевтонского ордена благополучно вернуться из Литвы в Ригу 50.
Христианские аристократки Ближнего Востока, выходившие замуж за мусульманских принцев, такие как Тамта из Ахлата, безусловно, использовали свое положение на благо местных христиан. На восточной границе Европы, в Венгрии, латинские христиане и мусульмане также вступали в брак, заключая союзы. Например, в 1240-х гг. Иштван (или Стефан), старший сын и наследник венгерского короля Белы IV, женился на дочери половецкого вождя: она была крещена как Елизавета, а позже ее родители также приняли христианство 51. В 1435 г. Мара, дочь Джураджа (Георгия) Бранковича, деспота Сербии, вышла замуж за османского султана Мурада II в рамках мирного договора, по которому Бранкович стал данником османского султана. В 1444 г. Мара способствовала началу мирных переговоров между своим мужем Мурадом и королем Венгрии Владиславом (Владиславом III Польским), в результате которых был заключен договор, по которому ее отец вернул себе Сербию 52. Но такие брачные союзы не всегда были приемлемы для обеих сторон: мы уже видели, что в 1191 г. предполагаемый брак королевы Сицилии Иоанны и аль-Адиль так и не состоялся.
Роль женщин в посредничестве и дипломатии во время крестовых походов во многом основывалась на семейных связях и защите собственных земель и крепостей. О возможной дипломатической роли Элеоноры Аквитанской на переговорах между ее мужем королем Людовиком VII и ее дядей князем Раймундом Антиохийским во время Второго крестового похода уже упоминалось. Кроме того, по словам очевидца-комментатора Одо из Деуля, во время крестового похода Элеонора время от времени получала письма от византийской императрицы немецкого происхождения Ирины (до ее брака с императором Мануилом Комнином — Берты Зульцбахской), сестры Гертруды Зульцбахской, жены короля Германии Конрада III, который возглавил немецкий контингент в экспедиции на Восток в 1147 г. Современный автор "Вюрцбургских анналов" отмечал, что императрица Ирина/Берта вмешалась, чтобы обеспечить армию немецких крестоносцев Конрада всем необходимым, пока она стояла лагерем недалеко от Константинополя 53.
Четвертый крестовый поход выиграл от дипломатии византийских императриц. По словам французского крестоносца Роберта Клари, когда крестоносцы посадили Исаака II Ангела и его сына Алексея IV Ангела на трон Константинополя в июле 1203 г., они отправились к "французской императрице", чтобы засвидетельствовать ей свое почтение. Это была Анна, урожденная Агнесса, младшая дочь короля Франции Людовика VII и его третьей жены Адели Шампанской и, таким образом, родная сестра короля Франции Филиппа II. В 1180 г. она вышла замуж за Алексея II Комнина, старшего сына императора Мануила I Комнина и его второй жены Марии Антиохийской. Алексей был свергнут и убит в 1183 г., а его убийца Андроник занял императорский трон и женился на императрице Агнессе-Анне, продолжив союз с Францией. Сам Андроник был убит в 1185 г., но Агнесса снова выжила. Когда крестоносцы связались с ней в 1203 г., они пообещали ей свою службу как сестре короля Франции. Она рассердилась на них за то, что они привезли Алексея Ангела в Константинополь, и сказала, что разучилась говорить по-французски, но позже беседовала со своим племянником, графом Людовиком Блуа 54. Историк Эван Шорт утверждал, что Агнесса-Анна намеренно дистанцировалась от крестоносцев, чтобы внушить им, что она принадлежит к византийскому правящему классу; поскольку она была представительницей византийской власти, она не могла позволить, чтобы ее считали тесно связанной с захватчиками. Однако позже Агнесса, возможно, использовала свое положение, чтобы помочь крестоносцам. Когда в 1206 г. было достигнуто соглашение между венецианцами и городами Адрианополем и Демотикой, в нем говорилось, что Теодор Бранас, муж Агнессы, будет управлять городами от имени венецианцев. Агнесса разделила пост губернатора со своим мужем. Ее положение бывшей императрицы, признанной византийцами представительницей византийской власти, позволило ей убедить византийское население принять это соглашение 55.
Маргарита Венгерская, дочь венгерского короля Белы III и его первой жены Агнессы Антиохийской и супруга (переименованная в Марию) Исаака II Ангела, сотрудничала с крестоносцами более открыто, чем ее двоюродная сестра Агнесса-Анна. Жоффруа Виллардуэн писал, что Маргарита присутствовала на встрече Исаака II Ангела, его канцлера, его переводчика и четырех крестоносцев, включая самого Жоффруа. Она сидела рядом с мужем, причем Жоффруа не только отметил ее присутствие и ее ранг, но и заметил, что она "очень красивая женщина". Поскольку на встрече нужно было читать и подписывать документы на латыни, возможно, Маргарита играла роль переводчицы и консультанта. После смерти Исаака в 1204 г. она вышла замуж за одного из ведущих крестоносцев, Бонифация Монферратского. Она провела переговоры с византийскими защитниками Адрианополя и убедила византийцев Демотики поддержать Бонифация. Как и в случае с Агнессой, Маргарита смогла сделать это только потому, что народ признал ее принадлежность к бывшему византийскому правящему классу и поэтому принял власть ее нового мужа как продолжение византийской власти 56.
Также иногда были зафиксированы случаи, когда женщины передавали военные сведения. Два таких случая были зафиксированы во время Третьего крестового похода. Мусульманский историк Ибн аль-Асир писал, что жена принца Боэмунда III Антиохийского, Сибилла, "вела переписку с Саладином и обменивалась с ним подарками. Она сообщала ему о многих важных вещах". Эти ранее установившиеся положительные отношения сработали в ее пользу в 1188 г., когда Саладин захватил замок Барзия (или Бурзей), сеньор которого был женат на сестре Сибиллы; Саладин выкупил и освободил правителя Барзии, его жену, детей и всю семью в знак признания своего долга перед ней. Второй пример, похоже, является мифом, объясняющим неспособность короля Ричарда напасть на Иерусалим в 1192 г. Во вставке к старейшей из сохранившихся рукописей Ральфа Коггсхоллского, написанной почти одновременно с описанием Третьего крестового похода, рассказывается, как "некая религиозная женщина сирийской расы" из города Иерусалима послала королю Ричарду сведения о том, как он может захватить Иерусалим, и ключи от ворот Святого Стефана. Тогда все единогласно решили осадить Иерусалим, за исключением герцога Бургундского, тамплиеров и французов, которые не поддержали этот план, потому что, если бы король Ричард завоевал такой знаменитый город, это оскорбило бы их господина, короля Филиппа. Возможно, какой-нибудь ветеран крестового похода (например, его информатор о битве при Яффе Хью де Невилл) сказал Ральфу Коггсхоллскому, что даже если бы девушка вручила Ричарду ключи от города Иерусалима, французы не поддержали бы это нападение 57.
Другой пример — государство крестоносцев Тевтонского ордена в Пруссии. Между 1326 и 1331 гг. Петер фон Дусбург, брат-священник Тевтонского ордена, записал в своей истории ордена в Пруссии, как крепость ордена в Бранденбурге была разрушена во время рейда гарнизона. Прусская женщина "из рабского сословия" покинула замок и сообщила Глаппо, предводителю народа Вармии, что рыцари ушли; он немедленно захватил замок и разрушил его. Маркграф Бранденбургский, который первоначально построил замок, немедленно приехал и восстановил его, но это событие поставило орден в неловкое положение 58.
В "Истории Эракла" и "Хронике Эрнула", описывающих, как Иерусалимское королевство пало под властью Саладина, винят в поражении франков женские махинации другого рода. Они рассказали историю о том, как незадолго до решающей битвы при Хаттине группа франкских сержантов захватила в плен старую мусульманку. Она назвала себя сирийской рабыней, и сказала, что наложила заклятие на франкскую армию, чтобы Саладин захватил их всех. Возможно, эта история возникла из-за замечаний о том, что франки, должно быть, были околдованы, раз позволили заманить себя в ловушку в Хаттине 59.
Вмешательство женщин могло бы стать примером подхода "мягкой силы" к войне, хотя и не всегда успешного. По словам португальского историка XV в. Гомеша Эаниша де Зурары, когда в 1414 или 1415 гг. Юсуфу III Гранадскому стало известно, что король Португалии Жуан I планирует нападение, он уговорил свою главную жену прислать королеве Португалии Филиппе свадебное приданое для ее дочери, которая собиралась выйти замуж. Но Филиппа отклонила эту дипломатическую инициативу, ответив, что христианские королева и принцесса не вмешиваются в дела ее мужа, а ее дочь и так хорошо обеспечена 60. Учитывая семейные интересы Филиппы в крестовом походе, она, вероятно, посоветовала мужу выступить против Гранады.
Возможно, Франциска де Газмира, уроженка Ла-Пальмы на Канарских островах, которая проповедовала христианство своему народу, выступала в качестве культурного дипломата латинского христианского мира и, возможно, побудила свой народ подчиниться кастильскому завоеванию в 1492 г.61 Одна из двадцати местных женщин, которые были подарены Эрнану Кортесу и его товарищам в марте 1519 г. старейшинами города Табаско (Потончан, ныне Мексика), стала ключевой фигурой в победе Кортеса, поскольку она выступала в качестве переводчицы между испанцами и местным населением. По свидетельству очевидца Берналя Диаса дель Кастильо, "без помощи доньи Марины мы не смогли бы понять язык Новой Испании и Мексики", и благодаря своим знаниям местных реалий и влиянию она спасла испанцев от многих потенциально фатальных ситуаций 62.
Женщины, действующие в одиночку
Помимо этих стереотипных ролей сопровождающих мужей (или заменяющих отсутствующих или умерших мужей), оказывающих медицинскую помощь или выступающих в качестве дипломатов, были также аристократки, которые принимали участие в священной войне в силу своей собственной власти. Не всегда легко установить, что на самом деле сделали эти женщины. Например, в 1148 г. во время осады Тортосы на северо-востоке Пиренейского полуострова граф Рамон-Беренгер IV Барселонский, правитель Арагона, издал хартию, в которой предоставлял торговые привилегии жителям Нарбонны в благодарность за то, что они рисковали своим имуществом и жизнью, защищая христианскую веру от неверных. В хартии указано, что его двоюродная сестра, молодая наместница Эрменгарда Нарбоннская, по просьбе Рамона-Беренгера возглавляла войска из Нарбонны вместе со своим дядей Беренжером, аббатом Лаграсса, и оба присутствовали при издании хартии. Однако в хартии нет никакой информации о роли Эрменгарды во время самой осады 63.
Как следует из списка пассажиров, находившихся на борту корабля "Святой Виктор", женщины также отправлялись в крестовые походы на Восток в одиночку или с попутчиками. Церковные комментаторы критиковали одиноких женщин, участвовавших в крестовых походах, за то, что они вовлекали крестоносцев в греховное искушение, но большинство незамужних женщин из неблагородных семей, участвовавших в крестовых походах, были не проститутками, а женщинами, чьи защитники-мужчины, будь то мужья, отцы или работодатели, погибли во время кампании. Многие из них были домашней прислугой, членами семей крестоносцев. Крестоносцы, не принадлежавшие к благородному сословию, были заинтересованы в том, чтобы поддержать этих женщин, когда они остались без защиты или работы 64.
Одинокие пожилые женщины, напротив, обычно не считались теми, кто может ввести в соблазн, и играли свою особую роль в армии крестоносцев. Одна из таких ролей была вполне практической: Амбруаз записал, что Ричард I Английский не разрешал никому, кроме пожилых паломниц, работавших прачками, сопровождать свою армию, когда она выступила на юг от Акры в сентябре 1191 г. (Ричард де Темпло также упоминал прачек, но без каких-либо указаний на их возраст)65. Другая такая роль была религиозной: секретарь Саладина Имад ад-Дин аль-Исфахани писал, что лагеря крестоносцев были полны старух, которые попеременно возбуждали и ослабляли энтузиазм солдат к борьбе, говоря им, что Крест примет только отречение и жизнь только за счет пожертвований, и что Гроб Господень находится во власти их врага. В заключение он сказал: "Поразительно, насколько эти мужчины и женщины единодушны в своих заблуждениях!"66
Старая женщина была изображена в аналогичной роли, поощряющей воинов к самопожертвованию, в случае, произошедшем в 1336 г., о котором рассказал Виганд из Марбурга, историк Тевтонского ордена в Пруссии. Виганд сообщил, что вместо того, чтобы сдаться тевтонским рыцарям, литовские защитники крепости Пиленай убили своих жен и детей, а затем пожилая женщина обезглавила их топором и в конце концов покончила с собой. Сообщив об этой истории как о слухах, Виганд, похоже, усомнился в ее правдивости, поскольку воины обычно считали смерть от руки женщины бесчестной. Но поскольку в литовской культуре почитались старые мудрые женщины, вполне возможно, что эта старуха была одной из их святых женщин, и убийство было взаимным актом самопожертвования, предпочтительного религиозному осквернению от рук их религиозных врагов. В качестве вариации на эту тему брат Петр фон Дусбург, предшественник Виганда на посту историка Ордена, рассказал историю галиндийской прусской святой женщины и пророчицы (его переводчик брат Николаус фон Йерошин называет ее старухой, которую почитали как провидицу), которая, чтобы отомстить за обиды, причиненные галиндийским женщинам, намеренно хотела убить прусских воинов из Галиндии, призывая их вести войну с христианами 67.
Женщины-правительницы и знатные дамы государств крестоносцев иногда принимали активное участие в военных действиях. После Второго крестового похода королева Иерусалима Мелисенда продолжала участвовать в обороне королевства по мере необходимости. В 1157 г., когда Балдуин III вел кампанию в Антиохии, Мелисенда отвоевала у мусульман пещерную крепость Эль-Хаблис 68. Младшая сестра Мелисенды Алиса, княгиня Антиохии, возможно, организовывала разбойничьи набеги. Возможно, она также пыталась наладить дипломатические отношения с соседним мусульманским правителем Зенги Мосульским, но это сомнительно, поскольку единственный источник, утверждающий это — архиепископ и историк Вильгельм Тирский, был непримиримо враждебен по отношению к ней, обвиняя ее в том, что злой дух вдохновил ее связаться с Зенги 69.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
