Логофет Базилевса

-Курсанты,— было мое вступление, — сегодня у нас ответственный день мы много занимались, вы многому научились, и стали сильнее. Сегодня у вас ответственное испытание. Тот, кто его пройдет, будет считаться уже полноценным подмастерьем Тени. Вы знаете все ступени мастерства, мы неоднократно говорили о них. И сейчас вы должны доказать окружающим и главное себе, что вы можете стать этими подмастерьями. Григорий встань в строй.

Я поднял с земли, заранее приготовленный мешок, подошел к шеренге, и предложил курсантам тащить из него бумажки. На этих бумажках был всего лишь порядковый номер схватки.

Конечно, подумав, все преступники согласились драться, Василевс очень заинтересовался моим предложением и по его приказу мне постарались отобрать среди ожидающих казни преступников, людей не робкого десятка, тех, кто воевал и умел держать меч в руках.

Номер один вытащил Тирах. Охрана привела из подвала первого бандита, высокий плотный мужчина лет сорока, заросший до ушей, щурился после темноты, а затем с удивлением уставился на строй невысоких стройных парней в черной свободной форме с закрытыми лицами и полным отсутствием доспехов. А когда он увидел стоящего перед ним подростка, он удивленно поглядел на меня, и на его лице появилась пренебрежительная улыбка.

Я веско сказал, вкладывая ему в руки спату:

— Ранишь, можешь считать себя свободным, передвигаться только в пределах плаца — и скомандовал,— начинайте схватку.

Мужик быстро стал в стойку скутата, было видно, что его левая рука так и просит щит. Как только он напрягся в стойке, пренебрежение исчезло с его лица, и он внимательно отслеживал все возможные движения противника.

Было видно, что его озадачила одежда и размеры моего бойца.

Наконец он не выдержал и с криком ринулся вперед. Тирах молниеносно упал на землю и легко зацепил носком голень бандита, тот грузно растянулся на камнях плаца. Черная тень на секунду прильнула к упавшему и быстро вскочила. Противник остался лежать на земле, в левой надключичной ямке у него торчала ручка стилета.

В шеренге зашумели. Мне пришлось хлопнуть в ладоши, призывая к вниманию:

Поздравляю курсанта Тираха со званием подмастерье тени, кто там у нас следующий?

Мои теперь уже подмастерья грузили на телеги трупы убитых, я сидел неподалеку смотрел, как они работают. В голове стоял легкий шум, мне все еще не удавалось отойти от волнения. Несмотря на то, что я знал, как подготовлены мои ребята, все равно оставались сомнения, казалось, что еще что-то не объяснено, не отработано. К моей радости, все справились со своими противниками. Лишь Григорий получил небольшое ранение, ну все правильно, возраст, сделал свое дело. Несмотря на его упорство, ему трудно было угнаться за более молодыми, гибкими мальчишками.

Ну, что же сейчас можно смело ждать приказа Василевса, я ведь и так испытывал его терпение, еще и еще уговаривая продолжить обучение моих учеников.

Лже ДиогенII усталой походкой поднимался в дом воеводы Доростола, за его спиной еще шла битва, дружинники добивали последние остатки сопротивления. Крепость была взята.

Он шел по ступеням и думал, что вот также почти сто пятьдесят лет назад предок его тестя по отцу — князь Святослав, легко сбегал по этим ступеням, чтобы дать последний свой бой войскам императора Иоанна Цимисхия. А сейчас он не сильно знатный уроженец Константинополя, не побоявшийся объявить себя наследником Василевса, вновь взял на саблю эту крепость, и может здесь, как и сто пятьдесят лет назад решится все.

Тогда Святослав, после заключения мирного договора, возвращаясь в Киев, погиб с малой дружиной, убитый печенегами, которых, скорее всего, подкупили ромеи.

Не исключено, что и сейчас коварные властители Царьграда придумают, что-нибудь подобное. Его тесть Владимир Мономах, устал от битв и вручив ему руководство полками уехал в Киев и сейчас будущее в его руках. Военная удача пока не отвернулась от него. Сейчас после взятия Доростола открыта дорога на Константинополь. Несколько дней отдыха уставшим воинам и вперед. Половецкие орды жаждут добычи.

А сегодня будет пир. И надо обязательно усилить охрану. Коварный Алексей Комнин, может, что-нибудь придумать. Он обернулся и махнул рукой, следовавшим за ним телохранителям, несущим на плечах двух замотанных в тряпки молоденьких девчонок.

Мы уже третий день сидели в небольшом леске на краю заливных лугов речной долины Дуная. Отсюда Доростол, или, как назвал его Комнин — Феодорополь был, как на ладони.

Сейчас там царила радость от победы. Около его стен сотни половцев раскинули свои походные юрты, слышались крики насилуемых женщин, шум драки, ржание коней. Русские полки немногим отличались от кочевников, может, быть чуть большей дисциплиной. К нашему укрытию периодически подходили желающие запастись дровами, но, обколовшись в колючих зарослях ежевики, с руганью выбирались назад. Несколько из таких любителей костерка назад уже не вернулись, они рассказали нам все, что могли, и сейчас спокойно лежали, укрытые дерном. Один из них все же обладал некоторыми сведениями и сообщил, что сегодня вечером будет пир, на котором император Диоген пригласил всех ханов, и воевод.

После допроса, который проводил Ильяс, я оглядел своих подмастерьев, они лежали на земле, практически не различимые в своем зеленом тряпье. И в свою очередь выжидательно смотрели на меня.

-Объявляю боевой приказ, выдвигаемся за три часа до рассвета. Проходим в дом воеводы, убиваем всех находящихся там, внешнюю охрану не трогать. Выходить самостоятельно, встречаемся на запасном месте, там же маскируемся и ждем ночи.

Во второй половине ночи, мы черными тенями скользили мимо догорающих костров, и спящих воинов. Редкие часовые ничего не видели и не слышали.

Мы неслышно бежали по городу, стараясь избегать мест, освещаемы пожарами.

К моему удивлению охрана у дома воеводы была пьяна, они не спали, но пройти мимо них не предстояло никакого труда.

Мы все вместе стояли у дверей ведущих в разные помещения дома, кое-где еще не спали, слышались пьяные крики, женские стоны. Я жестами указал каждому их цели, и мы начали неслышно расходиться, я выбрал для себя наиболее вероятный путь к Диогену, все запомнили его портрет, но было очень сомннительно, что он похож на оригинал, и в большей степени из-за этого, приказал убить всех, находящихся в доме.

Я нажал на дверь, она чуть скрипнула, проведя по ней рукой, убедился, что скрипят петли, струйка масла из медной масленки и дверь бесшумно открывается. Прямо на меня смотрят удивленно-расширенные глаза охранника. Время ускорилось, его рот медленно раскрывается для крика, и мой тихий удар в шею, хруст кадыка и глаза его закатываются.

Осторожно уложив тело, вдоль стены иду дальше. У следующих дверей два охранника вглядываются в ту сторону, откуда я пришел.

-Вот же блин, подшумел, парней тренирую, а сам ни хрена не могу,— пронеслась мысль. В прыжке кидаю ножи и, бесшумно приземляясь у дверей, ловлю падающие тела.

-Нет, еще рано списывать себя,— говорю сам себе. За дверями слышно какое-то шевеление. Приоткрываю ее заглядывая с пола. У большой кровати на ковре лежит голая окровавленная девчонка, в тусклом свете светильника видны черные раны на месте сосков. Открытые глаза смотрят на меня, не моргая. Глубоко дышу несколько раз,

-Только спокойно, спокойно.

Бесшумно захожу в комнату.

Голый молодой парень сидит верхом на такой же обнаженной девушке с кляпом во рту и увлеченно вырезает ножом узор на животе.

Подхожу сзади и одним движением сворачиваю ему шею. Следующим движением ломаю шею девушке

-Прости милая, пусть лучше будет так, чем тебя завтра замучают до смерти.

Достаю нож и быстро отрезаю голову Диогена, тщательно вытираю кровь. Опускаю в заранее приготовленный мешок из тонкой кожи с засыпанной туда солью и кладу в заплечную торбу.

Поворачиваюсь и бегу на выход, убивая немногих, встречающихся на пути. Когда уже собирался уходить, с удовлетворением, обратил внимание, что в доме настала гробовая тишина.

На улицах все также кое-где догорали дома, часовых почти не было видно, также и у крепостных ворот проходили все, кому не лень, дождавшись, перерыва в редком хождении я проскользнул мимо стражи, мой путь теперь лежал рядом с половецкими кострами в недалекий лесок, где у нас были приготовлены схроны. Я с трудом отыскал это место, хотя восток уже алел, но в лесу по-прежнему было темно, хоть выколи глаз. Улегся в свой самый большой схрон, закрыл его сверху кучей ветвей и крикнул совой. Мне в ответ поочередно прозвучали девять откликов, а с края леса еще три.

Наконец, напряжение полностью отпустило меня, все были на месте и все целы. Теперь только ожидание. Если все сделано правильно, сегодня днем, или завтра к вечеру киевские полки, и половецкая орда отправятся в обратный путь.

Еще около часа прошло в ожидании, я лежал и жевал кусок вяленого мяса, когда издалека донесся шум, практически вой, Он становился все громче, по мере того, как к нему присоединялись голоса новых воинов, узнавших о смерти своих вождей. Спустя некоторое время шум стих, но затем возобновился с новой силой, был слышен звон оружия и крики.

-Надо, же дерутся между собой,— подумал я.

Вскоре, однако, и этот шум прекратился. Меня одолел сон, проснулся наверно уже после полудня, потому, что стало жарко и душно, но делать было нечего, надо ждать.

Так продолжалось до вечера, когда стало темнеть, и в схрон повеяло прохладой, я вылез оттуда и подал сигнал, вскоре все мои подмастерья стояли рядом. Выслушав их доклад, я поблагодарил их за службу. Мы осторожно вышли на опушку леса, у, находящегося от нас километрах в двух, Доростола никого не было. Войска ушли, только перед воротами догорал огромный костер, на котором они, по-видимому, сожгли своих убитых военачальников.

Я сидел в приемной Василевса, и снова на меня косились ожидающие приема знатные патриции. Но сегодня ждать мне не пришлось, меня пригласили пройти, почти сразу по приходу. Если бы взгляды могли прожигать, то во мне была бы куча дырок.

Я зашел в уже знакомый кабинет. Комнин не любил тронный зал, и пользовался им только для приема послов или пускания пыли в глаза восточным ханам, чуть не падающим в обморок от окружающего богатства.

А вот в кабинете все было достаточно просто без особых изысков.

Когда я зашел, там сидели Василевс и Великий Логофет. Меня встретили без церемоний и сразу пригласили присесть за стол. Было видно, что Василевс доволен. Он улыбался и шутил, чего я до этого никогда не видел. Обычно же Комнин с его подагрой всегда был раздражителен и зол. Потом он взял со стола две пачки бумаг. Одна была толщиной сантиметра два, вторая была такой толщины, что он с трудом ее мог поднять.

-Знаешь, что такое?— спросил он меня.

Я только пожал плечами и сказал:

-Нет, не знаю, Василевс.

-Вот эта толстая пачка бумаги это затраты на предстоящую военную операцию по борьбе с вторгшимся самозванцем. А вот эта тоненькая — это затраты на тебя и твоих теней.

Он повернулся к Великому Логофету:

-Ну, как Василий, тебе это нравится? Ты вообще хоть чего-нибудь ожидал от моей задумки.

Толстый потный мужчина встал, низко поклонился Василевсу и сказал:

-Ты как всегда оказался прав Величайший, признаю свою ошибку.

Комнин задумчиво крутил толстую грифельную палочку в руке:

-Может, мне заменить тебя Василий, Константин гораздо лучше тебя справляется с делами?

Я решил вступиться за своего коллегу.

-Василевс, разреши, я скажу слово в защиту логофета Василия.

Такого выражения на лице Василевса я еще не видел, он смотрел на меня так, как в наше время смотрели бы на инопланетянина, только, что спустившегося с небес в тарелке. Похожее выражение было на лице и у Василия.

-Ну, давай говори, а мы послушаем.

-Басилевс, это решение очень неразумно. Когда ты посылаешь меня, решить проблемы войны, другими путями, чем просто сражение, я это делаю, потому, что я воин, и знаю, что и как надо сделать. Где отыскать, то необходимое звено, после изъятия, которого у врага все рассыплется. А что будет, если я займу место Великого Логофета, я не знаю во дворце никого, у меня нет ни связей, ни знакомств, ни своих шпионов, среди слуг и знати. Мне просто не выполнить свои обязанности защитить тебя и твою семью. Я готов помогать логофету Василию, если это будет необходимо, но выполнять его работу не смогу еще долго.

-Моя речь была выслушана в молчании, после небольшой паузы Василевс с ехидцей произнес:

-Однако ты хорошо понимаешь обязанности Великого Логофета, хотя, как говоришь, никогда им не был.

-Василевс, это несложно понять, что надо делать, проблемы будут возникать во время выполнения этих решений.

-А что скажет логофет?— обратился Комнин к Василию.

Тот, по-прежнему глядя на меня удивленными глазами, сказал:

— Ты очень странный человек Константин, или ты такой на самом деле, или ты так хитер, что я даже не могу понять, в чем твоя хитрость. Хорошо, я согласен, чтобы ты, когда не занимаешься выполнением желаний Василевса, мог помогать мне в работе. Ты сам понимаешь, что у меня много проблем и много помощников, но я согласен иметь еще одного. Надеюсь, что года тебе хватит, чтобы хотя бы немного войти в курс дела и действительно, немного разгрузить меня, взяв руководство отдельными вопросами.

Мы договорились с ним вновь увидеться, и Василий ушел.

Веселость Комнина сняло, как рукой, он опять был серьезен и сосредоточен.

-Действительно,— сказал он, — ты странный тип, любой на твоем месте с удовольствием бы наблюдал, как я высказываю плохое мнение про его соперника в работе.

А ты ухитрился, не сказав ни слова похвалы, одобрить работу Василия.

Я то добивался совсем другого, но ты меня переиграл.

-Василевс, я понимаю причины, по которым ты бы хотел, чтобы мы следили друг за другом, а не занимались общими делами, но это контрпродуктивно, будет гораздо лучше, если мы вместе будет решать те проблемы, которые ты поставишь перед нами.

Я понимаю, что говорить тебе, что я никогда не предам тебя, просто глупо, хотя это действительно так. Все равно ни один умный человек этим словам никакого значения не придаст, а будет верить только поступкам. Но может просто довериться здравому смыслу, мне нет причин делать это, меня вполне устраивает мое положение.

-Понимаешь Константин,— задумчиво сказал Комнин,— как ни странно я верю тебе, но подумай, ты со своими тенями вскоре станешь очень сильным фактором во дворце. Ведь эти тени воспитывались тобой и слушаются только тебя. Я немолод, и могу в любой момент умереть, а мне хочется, чтобы мой сын стал Василевсом после меня. А ведь перед ним у тебя никаких обязательств нет, и если ты захочешь, то утопишь дворец в крови, и сам будешь править Империей, ты очень сильный и амбициозный человек, чтобы ты не говорил. Так, что подумай, что тебе надо сделать, чтобы мысли о твоей предполагаемой будущей измене меня не тревожили.