Оборотная сторона Света. Часть 1 Бешеный Волк

* * *

Разэнтьер устал удивляться. Устал бояться. Устал бежать. Тупая ноющая боль в плечах, спине, бедрах заставляла думать только о том, как бы побыстрее сойти с лошади а не свалиться вместе с ней... Все позади. Он прикрыл глаза, чтобы не видеть расписной потолок небольшой уборной при гостевой спальне и блаженно вытянулся в большой медной ванне, позволив горячей воде и рукам служанки вытягивать из тела усталость последних дней. Руки все еще дрожали после неимоверной гонки. До одури хотелось спать, глаза слипались.

"Надо будет сбрить щетину... Везет ифенху с этим делом... А с водой нет. Бедный Волк, ему это удовольствие заказано. Жив ли? Надо же, ха-ха, кто бы мог подумать, что я — я! — буду в доме последнего Старейшины ванны принимать! Чепуха какая-то... Бред"

Бывший капитан плеснул водой себе в лицо, чтобы хоть как-то разогнать сонную одурь.

От Тайера, хвала всем Богам, подозрение отвести удалось, а вот удрать от погони — нет. Инквизиторы напали на их след в полудне пути от границ леса. Пришлось удирать от них во весь опор, едва не убив бешеной скачкой Волка. Как добрались до границ Таймерина, как не утонули в топях, пока встретили следопытов, он уже не помнил. Пришел в себя, когда служанки начали стаскивать с него пропахшую потом и пылью одежду, и вот уже часа два лежал в горячей воде, ни о чем не думая.

— Достаточно! — Разэнтьер резко высвободился из рук служанки и встал. Вода ручьями полилась с крепкого, кое-где рассеченного шрамами тела, расплескалась по мраморным плиткам пола. Женщина, пряча глаза под капюшоном белого балахона, протянула ему широкое пушистое полотенце. Воладар обернул его вокруг бедер и, выбравшись из ванны, отправился в спальню. Мимо проскользнули двое молчаливых слуг, дожидавшихся, когда можно будет вынести воду. Вечерние тени на кресле в углу зашевелились, распались и явили хозяина дома.

Рука инстинктивно потянулась к поясу за оружием, но там обнаружилось только полотенце. Разэнтьер скрипнул зубами и усилием воли заставил себя спокойно стоять на месте и прямо смотреть в горящие желтизной глаза Змея.

— Благодарю за гостеприимство, Мастер, — поклонился он, сохранив невозмутимое выражение лица. Внутри все переворачивалось от накатившей тоски пополам со страхом перед Старейшиной. — Я надеюсь, мои усилия не оказались напрасными?

Голос дрогнул, выдал волнение. Впрочем, сидевшее перед ним древнее существо и так все прекрасно видело. Его громадные уши выражали живейшую заинтересованность.

— Можешь не беспокоиться, он жив. Если переживет эту ночь, значит, одолеет заражение. Пришлось пустить кровь, но это ничего, и не таких выхаживали, — Тореайдр задумчиво потеребил короткую черную бородку клинышком и хмыкнул. — Хорошо еще, что везти пришлось недалеко.

Воладар кивнул. Без одежды и босиком становилось холодно, несмотря на то, что под ногами лежал толстый пушистый ковер. Его передернуло. Перед глазами, странно сливаясь с Волчьим, маячили лица матери и отца. "Боги, что они скажут, ведь я опозорил всю семью..."

Какого алден ты тут маячишь, старый кровопийца? Нет, ни в коем случае нельзя так думать. Даже тени мысли допускать! Никакие щиты и никакие амулеты не помогут скрыть мысли от Старейшины, да еще в его собственном доме, где каждый камешек пропитан его волей.

— Одевайся, чего стоишь, мерзнешь, — насмешливо склонил голову набок Змей. — Стеснительность передо мной к лицу юной деве или подростку первой весной, но никак не инквизиторскому вояке.

— Бывшему! — рявкнул Разэнтьер, не сдержавшись, и отвернулся. Ему внезапно стало стыдно этой вспышки. Во что он превращается? На постели предусмотрительно лежала стопка чистой одежды. Он натянул штаны и рубашку и сосредоточился на шнуровке.

От пристального взгляда ифенху по спине ползли мурашки.

— Позволь задать тебе два вопроса.

— А разве вы не можете прочитать меня?

— Могу, но зачем? Я хочу узнать, что ответишь мне ты сам. Так интереснее, — в словах послышалась усмешка.

Воладар сдунул с лица мокрую челку.

— Спрашивайте.

— Почему ты спас Ваэрдена? — человек спиной почувствовал, как ифенху подался вперед. Тренированное инквизиторское чутье тут же завопило об опасности — сейчас прыгнет! — но Воладар заставил его заткнуться.

— Потому что он попросил меня о помощи. Потому что, если мы люди, то не должны быть хуже зверей! Я ведь просматривал отчеты за два века — он никогда не проливал крови больше, чем это делает обычный наемник, головорез и мародер, а то и меньше оного! Это несправедливо!

— Значит, твое понятие справедливости превосходит понятие "человеческой чести", — довольно ухмыльнулся Змей.

— Человеческая честь не в том, чтобы пытать невиновных и радоваться пыткам, — буркнул Воладар.

— А в чем же? — вкрадчиво поинтересовался Тореайдр. — И чем от нее отличается честь ифенху, в таком случае? Но это так, праздные мысли, мой мальчик, подумай на досуге... Вопрос второй: зачем ты, столь болезненно справедливый юноша, пошел в ряды Инквизиторов? Не отрицай, в вашем обществе такие как ты считаются, в лучшем случае, глупыми мечтателями. В худшем — опасными еретиками. И поступают с вами соответственно.

Разэнтьер притопнул сапогами, набросил на плечи камзол и повернулся к Старейшине.

"Знаешь, мне плевать на философские вопросы. У меня развалилась на куски жизнь".

— Потому что я хотел понять причину ненависти. Я хотел разобраться, почему одни люди могут жить с вами, а другие — нет. У меня дядя по прадеду — ифенху. В Ордене утверждают, что знают ответы, но...

Дерзкая мысль повисла в воздухе вместе с сумбурным ответом. Старейшина поднялся и пристально взглянул на человека сверху вниз.

— Не говори глупостей, мальчик. Жизнь не может развалиться, если ты сам сделал выбор. Она просто меняется.

"Я знаю, о каком выборе ты говоришь. Но это невозможно!"

— Пойдем. Я отведу тебя к нему.

Идти пришлось сквозь рой любопытных взглядов и насмешек: "смотрите, девочки, какой симпатичный ужин!" Словно всем обитателям дома враз расхотелось заниматься своими делами, и они столпились поглазеть на беглого инквизитора. Разэнтьер старался держаться поближе к Змею и не показывать своего страха перед хищниками. Лучше задержать взгляд на роскошных картинах и фресках, на искусно кованых светильниках и статуэтках. Всего-то и надо пройти десять шагов по коридору и за угол — а вышло как сквозь вражеский строй на поле боя. Когда Старейшина буквально втолкнул его за дверь Волковой спальни, Разэнтьера отчетливо била мелкая дрожь.

— Успокойся, сюда не войдут без моего приказа.

Уютно горел камин, мерцали огоньки свечей в паре канделябров, поставленных так, чтобы их свет не беспокоил лежащего без памяти ифенху. Вечер за окном разразился затяжным дождем — в мир, наконец-то, пришла осень. И капли шумно били в лирофанитовые пластины окна.

— Тебе теперь место только рядом с ним, — негромко сказал Тореайдр. — Ты несешь ответственность за его жизнь, раз уж взвалил ее на себя. Сиделкой здесь работать никто не согласится, да и он кроме тебя никого не подпустит. Кровью я поделюсь, а кормить будешь сам. Я держу его сознание, так что, за себя можешь не опасаться.

С этими словами старый ифенху вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь. Разэнтьер остался один на один со своей рухнувшей жизнью.

"А хоть бы и кинулся", — подумал он Змею вслед. "Кому от этого хуже будет. Не пришлось бы ничего решать..."

Длинно, со стоном выдохнув, он замер посреди комнаты. Зажмурился, стиснул кулаки так, что побелели костяшки пальцев. Хотелось взвыть, выплеснуть, выкричать накопившуюся боль, обругать себя за малодушие. Но, разве это позволительно у постели больного? Вдох-выдох. Спокойно, Разь, спокойно. Ты спас чужую жизнь, одним неправильным убийством в этом мире стало меньше. Разве это плохо?

Разве это стоит уничтоженной чести семьи Воладар?

Или семейная честь как раз на том и зиждется, чтобы спасать от расправы Темных? Разэнтьер совсем запутался.

Он подошел к постели, склонился над ифенху. Ваэрден, бесцветный и тонкий, словно высушенный, терялся среди белых простыней, только черные штрихи когтей сиротливо разбавляли белизну. Дыхание едва жило возле самых губ, седые волосы истончились и разметались по подушке.

— Ты больше похож на древнего старца. Из-за тебя я потерял все. Так что, будь добр, выживи — ты все, что у меня осталось.

Негромкие слова упали на пол и разбились на осколки. Если бы Волк мог сейчас слышать, он бы несказанно удивился им. Или нет?

— Почему ты называешь меня дядей?..

Ваэрден лежал такой тихий, смирный и беспомощный, что в груди невольно подымалось желание защищать. Ничего опасного и угрожающего в нем не было. Какая, к алденовой матери, гроза Ниерр-ато?

"Кабы не я, валяться тебе сейчас в мусорной куче... Кабы не я, отец с матерью не оказались бы сейчас в опасности"

Тоска выворачивала душу наизнанку. Его поступок наверняка станет поводом для Ордена "оказывать внимание" семье Воладар. И неизвестно, чем это "внимание" обернется... Он подошел к окну, уперся лбом в холодное стекло, тихо зарычал, не в силах сдерживаться. Уж лучше смерть, чем... чем что? За спиной застонал, приходя в себя, ифенху.

"Цыц, тряпка! Тебе есть чем заняться!"

Разэнтьер мысленно влепил себе оплеуху и поспешно взялся за дело. На столе под салфеткой ждала своего часа чашка с теплым густым бульоном. Мясной аромат тянул свои тонкие усики по комнате, пытался раздразнить, но Воладар ему не внял. Он присел на край постели, приподнял Волку голову и стал аккуратно поить, стараясь не пролить ни капли. Тот вместо того, чтобы с жадностью наброситься на драгоценное питье, упорно отворачивался и глотал с трудом.

— Ну пей же, — упрашивал Разэнтьер, не давая строптивцу отвернуться от очередного глотка. Ваэрден возмущенно заворчал, но вместо того, чтобы отстать, Воладар только крепче держал ему голову.

— Пей без капризов, не то вообще волью какую-нибудь горькую траву..

Какие-то нотки в его голосе заставили Волка вздрогнуть и подчиниться. Ифенху через силу допил "гадость" и обмяк, отвернувшись.

Время потянулось ленивой змеей. Заметить его неспешный ход можно было только по выгорающим свечам. Сонливость пропала, будто ее водой смыло, на смену ей явилось болезненное возбуждение. Разэнтьер метался туда-сюда по комнате, то и дело ероша пятерней отросшие волосы, падал в кресло, снова вскакивал — разум требовал хоть каких-то действий, чтобы обрести устойчивую опору. В дороге раскисать не позволяли опасность и цель, а сейчас остался только страх за родных. Инквизиция, если ей нужно, умеет действовать очень быстро, а провинившихся карает еще быстрее.

Застонал и заворочался Волк, вынуждая прекратить беготню

— Несчастье мое... — вздохнул Воладар, присаживаясь на край постели. Человеку он бы без колебаний влил обезболивающее, но как и чем напоить ифенху без риска сжечь ему все внутренности? Бульон, хотя бы, жирным был. Пьют ли они вино? К стыду своему новоиспеченный риану даже этого не знал. Да и ничего подходящего под рукой не было. Оставалось только позволить Темному вцепиться мертвой хваткой в протянутую руку да стараться мысленно успокоить, хотя Разэнтьер понятия не имел, как правильно общаться при помощи телепатии. Он просто старательно сосредоточил все мысли и чувства в одну старую как мир фразу: "все будет хорошо".

В дверь робко поскреблись. Воладар вздрогнул и вернулся к реальности.

— Кто там? — недовольно спросил он. Хозяева точно не стали бы скрестись, а прочих не хотелось пускать.

— Господин, — в приоткрывшуюся дверь просунулась молоденькая служанка с подносом, — Мастер велел принести вам и Тон-Хэй ужин.

— Поставь на стол и ступай, — Воладар мгновенно скатился в привычный с детства тон обращения к слугам. — через полчаса заберешь.

Девушка кивнула, прытко перебежала от двери до стола. Молча расставила содержимое подноса, прихватила пустую чашку и так же быстро скрылась, стрельнув любопытным взглядом в сторону затихшего Ваэрдена — надо же с подружками поделиться, что видела!

Разэнтьер проводил ее взглядом и неохотно покосился на блюдо под салфеткой. Аппетитный, вроде бы, запах жаркого сейчас вызывал только дурноту. А вот новая порция бульона придется очень кстати, как только ифенху в очередной раз придет в себя.

" Тон-Хэй? Что это значит? Нет, надо поесть..."

Он все-таки заставил себя взяться за вилку. Еще не хватало от собственной дурости начать в голодные обмороки падать.

Так время и потекло. Отбросив до поры за неуместностью всяческие переживания, Разэнтьер почти не отходил от вверенного его заботам Волка, изредка пользуясь помощью служанок. Сон сбежал от него напрочь, вокруг глаз залегли глубокие черные тени, лицо осунулось. Но он даже не думал останавливаться, словно часовой механизм, у которого никак не может кончиться завод. Изредка появлявшийся Змей увещевать упрямого смертного не пытался, только смотрел пристально — гадал, когда же иссякнет воля? Старейшина возникал посреди спальни прямо из воздуха, молча садился подле Ваэрдена, поил его своей кровью и так же молча исчезал.

Волк ко всему оставался безучастен, никак не желая определиться с выбором, на котором же свете ему быть, том или этом. Сердце упрямо колотилось в иссушенном болезнью теле, раны хоть и медленно для Темного, но заживали, с них даже сняли большую часть повязок. А вот разум упорно отказывался иметь дело с реальностью. Разэнтьер совершенно сбился с ног и стал походить на сумасшедшего призрака. Еще чуть — и нервная горячка обеспечена.

Однако на пятые сутки все изменилось.

Давным-давно наступил вечер. Отупевший от зверской усталости Воладар, как обычно, по глотку вливал безвольному подопечному очередную порцию питья, как вдруг ифенху судорожно вытянулся и захрипел, захлебнувшись глотком. Мутные желтые глаза совсем остекленели.

"Все", — безучастно подумал Разэнтьер. "Конец. Отмучился".

А потом началось что-то странное.

Дыхание Ваэрдена участилось и стало громким, глаза широко распахнулись. По телу прошла судорога, словно кто-то незримый ворочался внутри, стремясь выбраться из тесной оболочки. Воздух в комнате стал тяжелым и густым. Даже никогда не учившийся магии Воладар почуял, как Сила заворачивается тугими жгутами, разбухает вокруг тщедушного тела. Еще немного, и она разорвет его изнутри, сомнет, раздавит. Волк хрипел, норовил извернуться и встать. Не получалось.

Смутно понимая, что делает и зачем, Разэнтьер сгреб ифенху в охапку — легкий, как подросток! — и поднял его, прижав к себе.

— Что за...

Мускулы под кожей заходили волнами, на спине внезапно вздулись бугром. Ваэрден вырвался и с рыком свалился на пол, ударившись боком. Хлынула кровь, затрещали кости. Разрывая спину в клочья, чуть ниже последних ребер с влажным хрустом стала расти какая-то гадость. Жилы и мясо туго оплетали непонятные костяные отростки. Из глотки ифенху рвался надрывный нечленораздельный рев боли. Когти судорожно скребли по полу.

— Какого алден?! — Воладар от ужаса и отвращения не мог сдвинуться с места, тяжелая кровяная вонь мешала дышать. Наверное, эти крики слышало все поместье — кто мысленно, а кто и живьем. Перемазанная слизью и кровью дрянь на спине тем временем начала обрастать кожей, из нее бурно полезло что-то мокрое, черное...