Фебус. Принц Вианы (1)

— Будь этого достоин, принц, ибо Дама для башелье есть земное олицетворение Пречистой девы — Богородицы. Теперь иди.

Я встал, обернулся к толпе. Подождал, пока гул ее постепенно стихнет. Ощущение было как в тот день, когда я первый раз вышел на сцену в студенческой самодеятельности. Даже легкий мандраж по телу такой же. Поднял правую руку и громко отчетливо сказал.

— Слушайте все и не говорите, что не слышали. А кто слышал — передайте другим, что отныне и навсегда демуазель Иоланта де Меридор является моей Дамой сердца. Это заявляю вам я — дон Франциск де Фуа-Грайя по прозвищу Фебус. Божьей милостью инфант Наваррский, принц Вианы и Андорры, суверенный сеньор де Беарн, дюк де Немур, де Монблан и де Ганди, конт де Фуа, конде де Бигорр и де Рибагор, виконт де Кастельбон, де Марсан, де Габардан и де Небузан, пэр Франции. И порукой мне в том Богородица и святой Фермин*.

Тут я размашисто перекрестился, не попутав, что слева направо, а не справа налево, как меня по русской привычке тянуло на этот жест.

Затем повернулся к Иоланте и встал перед ней на одно колено. И глядя прямо в ее каштановые глаза, несколько выспренно воскликнул.

— Принимаете ли вы мое преклонение перед вами, Госпожа моя и Дама?

Иоланта, стоя с каменным лицом — ноближ оближ, епрыть, показала свои руки, которые до тех пор прятала за спиной. С ее ладоней свисали три атласные ленты — белая, красная и синяя, которые на одном конце были искусно сплетены в розетку.

— Примите мои цвета, мой кавальер, — Иоланта выбрала нейтральный итальянский термин, означающий рыцаря между испанским кабальеро и франкским шевалье, чтобы ненароком не обидеть ни ту, ни другую сторону, — и носи их с честью.

Ей подали золотую иголку со вставленной ниткой, и девушка умело буквально тремя-четырьмя стежками пришила розетку к моему левому плечу.

Я попытался после этого поцеловать ее руку, но Иоланта одернула свою ладошку, памятуя о том, что по всем правилам куртуазии не гоже Даме в первый день поощрять своего рыцаря, пока он не совершил подвигов в ее честь. Настаивать я не стал.

— Мой кавальер ранен, а ему предстоит трудный путь, — улыбнулась мне Иоланта, — поэтому я решила сделать вам дар, дон Франциск. Надеюсь, он вам понравиться.

Она два раза звонко хлопнула ладонями, и сквозь расступившуюся толпу слуг конюх вывел под уздцы на середину площади симпатичную кобылку сивой масти под богатым седлом из черной кожи, прошитой серебряной нитью. Точнее седло было вышито серебряной нитью замысловатыми узорами. И вся остальная упряжь была украшена серебряными бляшками и прошита серебром.

— Это Флейта, — пояснила мне девушка и неожиданно задорно подмигнула левым глазом. — Она — иноходец. Ездить на ней все равно, что в кресле. Я надеюсь, что гордость Анжу — эта милая камарга*, поможет вам перенести путешествие с большим комфортом и с пользой для здоровья. Возьмите повод, кавальер, теперь она ваша.

Кобылка была невысокой, в холке где-то метр сорок, не выше, но очень красива, особенно своим нарядным светло-серым окрасом. Узкой головой, изящно изогнутой шеей и тонкими сухими ногами она по экстерьеру походила на арабскую лошадь, но я знал, что это невозможно, так как арабы в это время продавали в Европу только меринов. А редкие репродуктивные кобылы и жеребцы попадали от них на север Франции только как военный трофей Крестовых походов. А потом припомнил, что камаргинская порода — древнейшая во Франции, ее еще галлы выращивали до завоевания их Цезарем. А так как она не годилась ни под тяжеловооруженного латника, ни в крестьянский плуг, то поголовье ее постоянно сокращалось. Много ли надо аристократическим дамам коней под седло? Дорогой подарок. Наверное, Иоланта отдала мне свою собственную коняшку, а седло, судя по потемневшему серебру, оставалось тут от времен короля Рене Доброго.

Я встал с колена и громко произнес.

— Моя Дама меня незаслуженно балует. Покажите мне того дракона, которого я должен убить!

На что Иоланта просто ответила.

— Лучше не пропадайте насовсем, возвращайтесь хоть иногда к нам в Боже. Для заморского принца это уже подвиг, — она снова мне подмигнула. — Помните: наш дом, как и наше гостеприимство, всегда открыт для вас и ваших людей.

И вот тут Иоланта позволила себе широко улыбнуться и поцеловать меня взглядом.

— Нет, я не могу принять такой дар, оставив Госпожу мою и Даму без средства передвижения.

Сказав это, я держал паузу.

Увидел, как по-детски огорчилась моя пассия.

Как насупился барон, узрев в моем отказе урон своей чести.

Как разом коллективно разочаровались замковые слуги, которые не получили свой законный кусик положительных эмоций. Как тихо они огорченно выдохнули.

Да вот такой я — товарищ Кайфоломов.

Посчитав, что ''мхатовская'' пауза даже несколько затянулась, поспешил провозгласить.

— Поэтому со своей стороны я дарю своей даме двух чистокровных лошадей андалузской породы, достойных конюшни любого монарха, — и сделал знак рукой сержанту. — Только на таких условиях я могу принять от своей Дамы столь щедрый дар.

Два стрелка, один с гербом Беарна, другой с гербом Фуа на груди вывели через расступившийся строй моих воинов к ступеням замкового дворца белую кобылу и вороного жеребца.

На этот раз Иоланта сама протянула мне руку для поцелуя, пока остальные были заняты разглядыванием щедрого подарка.

Взяв девушку под руку, я подошел к хозяину замка и сказал.

— От всей души благодарю вас за гостеприимство, господин барон. За себя и за своих людей. Надеюсь, на ваш ответный визит в Тарб, По или Помплону. На моих землях вы всегда найдете стол, кров и спокойное убежище от врагов на любой срок.

Повернулся вполоборота к Иоланте и сказал обоим Меридорам.

— Я не говорю ''прощайте'', я говорю ''до свидания''.

На слове ''свидания'' моя Дама зарделась как маков цвет.

Я поклонился хозяевам замка и, спустившись со ступеней, легко взлетел в седло Флейты, едва коснувшись широкого серебряного стремени. Седло оказалось мягким не только на вид. Кобылка, почуяв нового седока, недовольно перебрала ногами, шагнув в бок. Я охлопал ее по шее, лаская. Она всхрапнула и решила мне покориться.

— По коням, — отдал приказ.

Все же мне было немного совестно. Я отдал совсем не нужных нам лошадей, которых все равно пришлось бы бросить на берегу, а Иоланта, судя по тому, как она глядела на кобылу, отдала мне свою любимицу. Неравноценные подарки.

Наше воинство, построившись по двое вряд, уходило в воротный туннель надвратной башни. Глядя на то, как многие наши люди с седла раскланивались с замковыми слугами, понял, что принимали их тут хорошо. И воины довольны отдыхом.

Я, замыкая кавалькаду, сразу после повозки, которую нам вместе с возницей одолжил старый барон — отвезти до барки запас провизии и два пятиведерных бочонка вина, которыми он сам же нас и одарил, напоследок повернулся из седла к Иоланте.

И хотя до рождения великого кастильского драматурга оставалось почти сто лет, я позволил себе, глядя в грустные глаза девушки, процитировать его мой Госпоже и Даме, естественно умолчав об авторстве.

Я уезжаю в дальний путь,

Но сердце с вами остается.

Я уезжаю без него.

Я буду сам в стране далекой,

Но верен красоте высокой

служеньем сердца моего##.

## Феликс Лопе де Вега Карпио, ''Собака на сене''. Перевод Мих. Лозинского.

Прощальный ''воздушный'' поцелуй, после которого я круто развернул кобылу и коротким галопом поскакал догонять свое воинство. Это я так подумал — галопом. На самом деле Флейта разом выдвигала ноги только одной стороны. У нее был единственный аллюр — иноходь. Иноходь быстрее или иноходь медленнее. И на ней действительно совсем не трясло. И, правда, как в кресле.

Микал с Филиппом ожидали меня на лугу сразу после моста через ров и, пристроившись за мной, вместе догоняли отряд. Все же они моя свита, и, то, что они тактично не мешали мне прощаться с Иолантой, не снимало с них обязанностей.

Глава 5 Лесные дороги Анжу

Дорога на запад от замка петляла среди виноградников. Отряд перешел на шаг, и мы его быстро догнали. А там уже я сам возглавил походную колонну.

Когда вся кавалькада, покинув благословенные поля Боже, втянулась в лес, я спросил.

— Что так беспечно идем?

— В чем ты видишь беспечность? — ответил дон Саншо вопросом на вопрос.

Меня просто подмывало спросить его, не было ли в его роду евреев, но в эти времена с их культом ''чистой крови'' можно было за такой вопрос запросто с ходу нарваться на поединок. Даже с близким другом. А потому промолчал, а сам подумал, что аристократия сейчас такая вежливая и учтивая между собой, потому что за прошедшее тысячелетие все кто мог ''за козла уже ответили'' — искусственный отбор называется. Хорошо, что у нас в музее была атмосфера интеллигентной, я бы даже сказал академичной вежливости отношений между сотрудниками, а то... Нет, я все же теперь принц крови, епрть, и вправе выставить вместо себя любого бойца хоть на Божий суд, но все же... все же... Репутация в это время не пустой звук. Лучше не нарываться ради сомнительной шутки. Сказал другое.

— Выставить передовой и арьергардный дозоры. По два стрелка. На сотню-полторы туазов* от отряда. Так они и засаду заранее обнаружат, а если будет преследование, то тогда мы сможем неспешно подготовиться к его отражению.

— В этом есть резон, — согласился дон Саншо. — До земель Паука не так уж и далеко.

И инфант отдал необходимые распоряжения сьерру Вото.

Виноградники закончились и проселок углубился в лес. Около замка он совсем не напоминал те первобытные дебри, сквозь которые мы прорывались всего несколько дней назад. Больше всего это походило на природный парк, резерват, в котором санитарно вырубили сухостой и аккуратно подобрали весь хворост. Заодно и лишние кусты повырубили, так что просматривалось все вокруг на большое расстояние. Ничего не скажу — выглядело все это красиво и никакую засаду в таком лесу не спрячешь.

Сама дорога больше напоминала парковую аллею из французского исторического фильма с Жаном Марэ в главной роли. Но тень деревья давали вполне приличную и жары особо не чувствовалось. Оглядевшись, я не заметил ни одного хвойного дерева — только лиственные. В основном — бук. Но встречались ясени и грабы, даже вечнозеленый тис, а величественные дубы в окружении зеленых полян потрясали своими размерами, так и мнилось, что вот-вот из-за такого лесного гиганта выйдет седобородый друид в зеленой рясе с золотым серпом на поясе.

— Саншо, тебе не кажется, что этот лес очень сильно отличается от той чащи, в которой мы блукали в Турени? Странно мне это, вроде бы и расстояния небольшие.

— Ты наблюдательный, Феб, — ответил мне одноглазый приятель. — Близость замка, вот и весь секрет такого леса. Сухостой в округе давно спалили в его каминах. А вилланам здесь без особого разрешения сеньора даже прикоснуться топором к дереву — если не смерть, то суровое наказание. Вот они и собрали в округе весь хворост до последней веточки. И кусты тайком подрубают, что бы те на корню высыхали и становились законным хворостом. А что до Турени... Свой лес Паук Луи заповедовал рубить, чтобы он стал непроходимым. Сплетничали, что он даже капканы на людей там ставит. А дрова ему рекой возят.

Этой поездкой я просто наслаждался. И не только потому, что мог вертеть головой вокруг и получать от созерцания яркое сенсорное удовольствие, сколько ездой на подарке моей Дамы — иноходец был выше всяческих похвал. Никогда раньше не ездил на таких конях и теперь понял все литературные восторги по поводу их иной ходьбы.

Проселок уткнулся на торный тракт, который был намного шире — три телеги разъедутся без напряга. Виделось что по этому ''шоссе'' ездят часто. Но скорее всего в другое время. Утром от реки, после разгрузки барок, а к реке, как Бог пошлет.

Остановились, не выезжая на тракт, выслав по нему разведку вправо и влево от перекрестка.

Разведчики вернулись быстро — разве что коней размяли, сообщив, что в обе стороны пусто.

На тракте весь отряд пошел широкой рысью, которую еще ''строевой'' называют.

И тут моя кобылка меня не подвела: шла нос к носу с жеребцом Санчо. И если инфант постоянно подпрыгивал в седле, опираясь на стремена — ''облегчался'' как говорят конники. То я на Флейте как сидел, так и сижу. Езда на иноходце больше походила на езду на мотоцикле, нежели лошади.

Навыки всадника у юного тела моего донора намного превосходили мои собственные в прошлой жизни. Хотя с конноспортивным комплексом музейщики часто общались по поводу тематических костюмированных праздников, которыми директорат комплекса зарабатывал основные деньги с массовой публики. И соответственно угощали нас ''покатушками'' на лошадках. Одно время я так втянулся в это, что каждые выходные проводил на стипль-чезе, и сына к этому привлекал — нечего ему все свободное время за компьютером сидеть. Так что для человека ХХI века держался в седле я неплохо. Но как владел своим телом Феб, для меня было откровением. Просто олимпийский чемпион, и главное было ему в этом не мешать. В чем я и тренировался на ходу: выпустить наработанные рефлексы доставшегося мне тела не сковывая их своим сознанием.

Скорость отряда на тракте выросла существенно. Река — наше спасение, приближалась.

Крутил, крутил головой по сторонам, потом это мне надоело: никакой новизны — все тот же лиственный лес, разве что гуще стал подлеском.

Подозвал жестом к себе Филиппа, и когда тот подъехал ко мне спросил, не снижая скорости кобылки.

— Все давно хочу тебя спросить, дамуазо: а где мои доспехи?

Парень виновато опустил голову и промямлил.

— Остались в шато Плесси-ле-Тур, сир. Хорошие были доспехи, белые* — миланские. И шлем — армет*. Копья турнирные. Бастард*. Два тарча*, гербовых вианских. И еще один с гербом Беарна. Ваш любимый моргенштерн* для бугурта*. Это тяжелые турнирные доспехи. Еще кольчуга панцирного плетения и полукираса* с наплечниками толедской работы, черные с золотой насечкой, горжет* и салад* такие же — эти боевые, легкие. Боевое копье еще, не турнирное. Попоны гербовые для коней, как легкие, так и простяжные с набивкой паклей. Доспехи белые для коня, гарнитурные к турнирному доспеху. Знамена. В том числе ваша баннера* осталась вместе с вашими доспехами. И моя бригантина* тоже вместе со шлемом и всем прочим.

— У дона Саншо как?

— Та же история. Его корацина* осталась в его покоях.

И паж замолк.

— Как так получилось? — спросил я.

— На нас напали неожиданно, сир. Никто из наших людей не был в доспехах — мы же были в гостях и гуляли во дворе шато только с парадным оружием. Хорошо хоть удалось вовремя лошадей вывести из конюшни, да и то не всех.

— Мда... — промолчал немного и задал вопрос, к которому так долго подбирался. — Что сталось с нашими людьми, которые остались нас прикрывать?

— Они все дворяне, сир. Если не погибли, то захвачены в плен. Лошадей для них мы не успели вывести. Думаю, за них потребуют выкуп.