Ушел от прямого вопроса о работах механик и свернул беседу к юридической стороне. И он прав. Я действительно пытаюсь провести в жизнь авантюру, только я знаю, ради чего я на нее иду. Уверен, что механик зная то, что знаю я, тоже постарался, что-то сделать, но даже сказать о том, что они скоро ...

Нет, это путь в психушку, как минимум.

Осматриваюсь, все ждут моего ответа на высказанное мнение механика, фактически он сказал их мнение. На блажь командира. И они правы. Тогда мне в пору, просто бросить все. Одеть гидрокомбинезон с поддевкой всего самого теплого, что есть из вязанного, и используя советский ребзилер (ИСА) скользнув в воду Дуная, вынырнуть где нибуть на румынских берегах. Потом тихонечко, спуститься южнее, как советский диверсант, без документов и прочего, добраться до Турции. Далее лучше всего в Аргентину, в Рио, как Остап Бендер хотел. Уж там то, я наверняка, с моими знаниями, мировую войну переживу и неплохо устроюсь.

Нет, у флотских есть девиз — 'Погибаю, но не здаюсь'. Под этим девизом и будем жить дальше. Вы еще ребята не знаете, как можно лапшу на уши надевать, с политологией еще не сталкивались. Даже местные комиссары, еще не все секреты знают, аудитория у них не та — намного, намного наивнее.

— Товарищи военные командиры, корабельный военный комиссар и корабельный врач, Вас это тоже касается.

Перехожу на командный тон. Жесткие стальные нотки и почти полное пренебрежение, над малодушием подчиненных, стараюсь вложить в свой голос.

— Кораблю поставлена задача, и если кто-то, не согласен с решением командования, то он может изложить, это в письменном виде, подав служебную записку в установленном порядке. Или записаться на прием к Вышестоящему командованию.

— Командование и партия доверили нам возможность, до весны, сделать модернизацию монитора. Основываясь на новых возможностях отработать нашу новую корабельную организацию. Показать чего мы достигли, и передать наш опыт на остальные корабли соединения, Черноморского флота и даже всего РККФ. Для этого, нам уже сегодня выделили оконечность пирса, бронекатера и вспомогательные суда, которые сводят в экспериментальную корабельно-ударную группу. Целый взвод в течение полугода должен будет охранять нашу КУГ и корабль в частности, с целью недопущения утечки информации. На корабле собираются поселить представителя особого отдела НКВД, который должен будет обеспечить сохранение секретности. Нам для взаимодействия и совместного освоения новых тактических приемов выделяют целую, зенитную артбатарею 76мм орудий. В тылу флота получено оружие, и имущество на кучу народных денег, чтобы мы могли оправдать доверие партии и командования.

Стараюсь свои идеи представить как идеи кого-то, страшно умного и главного. И главное даю делу политический окрас.

— Нет, товарищи, так дело не пойдет. Вы получается, с утра ждали, сказать мне, что все надо спустить на тормозах. Начнем вновь. Объявляю новый срок — завтра, после 9.00 все вновь собираемся в кают-компании. При этом каждый уже имеет простейший набросок работ по существу вопросов и реальных наших возможностях.

— Вам товарищ корабельный военком, время всего лишь полтора часа, так как после ужина на политинформации, Вы уже должны будете объяснять краснофлотцам и старшинам, цели экипажа на следующие четыре месяца и до лета включительно. И не забудьте подключить сегодня же актив коммунистов и комсомольцев основных и главных вдохновители корабельных мероприятий. Шахтеры стахановское движение создали, мы тоже должны ассоциировать нашу службу в этот период, как флотский стахановский прорыв. Товарищ Федоренко не мне Вас учить, я сам жду Вашей помощи. И еще. Несмотря на желание помочь, в целях соблюдения режима наши активисты не должны забывать, что любопытство в секретах, должно быть только в меру допуска. Никто не должен вникать в технические новинки, кроме тех, кто к ним допущен.

О секретах говорю для того, чтобы иметь возможность ограничивать любопытство политработников. Иначе придется по каждой мелочи им докладывать и диспуты терпеть.

— Товарищ корабельный врач, вас также касаются новшества на корабле. Лекарства, к примеру — для лечения гангрены, англичане изобрели 'пеницеллин' (грибковая плесень). Флеминг, кажется, открыл это лекарство. Так, что будьте любезны, разберитесь. Наш корабельный лазарет должен обеспечить возможность лечения сотни раненых. Представьте, что мы эвакуируем раненых, уложенных на всей верхней палубе друг рядом с другом, а в это время наши комендоры, во главе с раненым Павлом Кручиной отбивают атаку авиации. Жду от Вас черновика проекта такого учения. Что Вам понадобится для этого учения?

— Уважаемый командир БЧ-5 и командир БЧ-2, хочу напомнить Вам, что с этого лета немецкие пикировщики в пух и гриву колошматят, английских моряков. Те бегали, бегали, и наконец, добегались стали выполнять противовоздушный маневр. Румынская авиация оказывается, уже имеет целый полк таких бомбардировщиков.

— Назовем этот маневр — 'Коордонат'. Когда 'Юнкерс' сваливается в пике, корабль дает самый полный ход, какой только может, срывая все пломбы и ограничения с двигателей, может Вы товарищ инженер-капитан, еще какой двигатель добавите. Главное избежать движения корабля к упрежденной точке, куда пикировщик бомбу бросил. За 24 секунды корабль должен убежать от прежнего курса куда подальше. Здесь сигнальщики, рулевой и машинист ходовой рубки действуют самостоятельно. Сигнальщик увидел пикирование на корабль, истошным голосом кричит 'Пике', командир БЧ-2, или Командир корабля , или вахтенный офицер командуют 'Коордонат', а рулевой и машинист телеграфа немедленно сами все делают. Рулевой заваливает руль 'Лево на борт', машинист сам выставляет 'Самый полный' и кричит в машинное — 'Коордонат. Самый, Самый Полный'. В машинном, срывают все пломбы и еще, что-то делают, но выжимают из машины все, что могут и не могут. По окончании поворота на 90 градусов (вправо, или влево — смотря по обстановке) рулевой опять заваливает самостоятельно руль в противоположную сторону, пока вновь корабль не повернет на 90 градусов. Пока бомбы не упадут, корабль идет новым курсом на максимальном ходу. Бомбы упали, тогда машинист снижает ход до старого уровня.

— Вот такие планы учений от боевых частей, и корабля жду завтра к вечеру.

— Может завтра, а может через неделю, к нам подселятся краснофлотцы со спецподразделения, которые будут учиться воевать с нами и против нас, а также отвечать за охрану и пропускной режим на корабль, и территорию КУГ. Помощник и боцман разберитесь с условиями их проживания на корабле. Им придется предоставлять отдельный кубрик. Жду Ваших предложений.

— На этом все, совещание объявляю законченным. Сегодня механик старший на корабле. Все остальные свободны.

Выхожу из кают-компании весь мокрый, оставляя командиров БЧБЧ наедине. Им теперь деваться некуда.

Интересно, о чем будет говорить краснофлотцам корабельный военком, когда он сам еще не в полном курсе, всего объема работ и мероприятий. Жалеть его все равно не надо. Эти ребята говорить, и вдохновлять будут, а как что, сразу за спину командиров прячутся. Знал я одного замполита части. Такой был 'коммунист' и так далее, одному офицеру кандидатский стаж в партию угробил, по личным мотивам, а как только, через несколько месяцев, страна развалилась — первый из партии вышел. Но были и настоящие политработники, с которыми дружбу иметь не зазорно. Не будем загадывать, посмотрим, что получится у меня с моим корабельным комиссаром, через полгода, все равно вместе под бомбами будем.

Вечером решил прогуляться с Мариной по Измаилу. Разница с Николаевом огромная. Менее года прошло как Бессарабия, и Измаил присоединились к Советскому Союзу. Портовый городок с веками устоявшимися обычаями. Поколениями е меняющиеся соседи и профессии. Здесь еще не окрепла советская власть и еще много людей помнящих, что они были подданными румынской короны. Жизнь далека от социалистически стандартов.

Взгляд часто останавливается на витринах многочисленных булочных и кондитерских. Чего только не предлагают местные кулинары. Вот они лежат — соблазнительные корзинки с бисквитами, пироги с яблоками и творожные сочники. Рядом мороженное и шоколадное царство — всех цветов и форм, без пальмового масла, генно-модифицированных продуктов и корсенвантов. Запах копченостей и колбас провоцирует к дегустации их кусочков. Царство натуральных сладостей и продуктов, вызывает желание зайти в кафе, заказать подруге кофе с мороженным и красным вином, себе чай и бутерброд с коньяком. На углу возле часового магазинчика стоит цветочница с маленькими букетиками астр и хризантем. Столики кафе стоят прямо на тротуаре. Вывески магазинчиков и кафе подсвечены словно в далеком Париже.

Метрах в тридцати стоят накрашенные и кричаще одетые молодые женщины. Откровенно заигрывающие с патрулем, из двух краснофлотцев и младшего лейтенанта. С появлением из-за угла милиционера, девицы легкого поведения торопливо исчезли в переулке.

Кажется, весь город вышел на улицу. Идущие в одиночку и парами люди — опрятно одеты. Преобладают светлые костюмы и платья. Знакомые останавливаются, обязательно говорят о чем-то друг с другом, а спустя несколько минут раскланиваются перед расстованием. Проходят буквально несколько шагов и вновь раскланиваются с новыми знакомыми. Такое ощущение, что попал во времена царя батюшки, только на женщинах нет длинных платьев, а мужские костюмы более современного покроя.

Самой интересной на этом празднике жизни вечернего Измаила была моя Марина.

Среднего роста, на голову ниже меня сидела рядом со мной положив ногу на ногу. Модный темно синий костюм, плотно облегающий фигуру. Телесного цвета чулки с небольшим блеском, красиво обрисовывали стройные ножки. Белая блузка с темным, тонким галстуком хорошо оттеняли карие глаза на овальном лице с чувственными небольшими губами. Пышные каштанового цвета волосы водопадом спускались на грудь с левого плеча. Не худощавая, но и не полная, скорее склонная к полноте — хорошенькая женщина.

— Расскажи. Где ты родился, кто твои родители?

Что ей сказать. В каюте я нашел свою автобиографию (черновик конечно). Там все просто.

— Детдомовец. Привел в детдом, какой-то красноармеец Прохоров — от туда и фамилия. Потом завод и комсомольская путевка в училище. Училище. Далее служба в Днепровской флотилии. В этом году, стал командиром монитора, теперь служу на Дунае с сего лета.

— Да еще была жена из Ленинграда. От нее есть дочь Юлия. Служба в сельской глубинке в лейтенантские годы, явно отличается от столичного Ленинграда. В итоге уже два года живу и служу на 'Ударном'.

— Как хорошо. Как интересно.

Марина слушала с повышенным вниманием, словно, эти несколько предложений, были для нее откровением. Для нее выросшей в нормальной семье, детдомовец явно не укладывается в понятии.

— У вас после жены была близкая женщина?

Что говорить, о той жизни, которой не знаю. Я знаю одно — монитор пришел в Измаил летом, в период навигации. В не оборудованный порт приписки. А частый сход с корабля трудно совместим с выполнением обязанностей его командира. В навигацию плавсостав — гость в своем доме. Тем более дома и нет.

— А надо ли об этом говорить.

— Да ты прав. Меня, это не интересует. Пошли в дом культуры на танцы.

— С тобой, хоть на край света.

Пошли к дому культуры на танцплощадку.

Разговаривая с Мариной, старался не смотреть на нее. Расстегнутый пиджак, открыл упругую грудь, резко обозначившуюся под белой тканью узкой блузки, плотно ее облегающей. Может Марина нарочно так сделала, словно кокетка, выставляя напоказ красоту своего тела. Охваченный смятением, не в силах оторвать глаза от спутницы. Попытка отвлечься, на тему о погоде, проваливается, не успев родиться, в голове мысли только — как побыстрее заключить ее в объятия (наверное, проще сказать — постель). Прекратив бороться с собой, стал откровенно любоваться своей невестой.

Дом культуры явно недавно пытались реставрировать. Сцена почему-то небесно-голубого цвета. Танцзал недавно ремонтировали — на полу видны плохо выструганные доски, покрытые олифой. Запах олифы чувствовался еще на входе.

В зале кишела пестрая толпа: девушки в дешевых ярких платьях, и парни, в костюмах разнообразных фасонов начиная от классической троечки и кончая спортивными брюками с куртками. Многие парни даже в зале держали на голове фуражки, выставив на всеобщее обозрение чубы под козырьками. Самыми модными считались наряды типа — брюки с широким клешем, френчи с карманами и рубашки 'апаш'.

Я со своим кителем, под полой которого свисала портупея с табельным 'ТТ', оказался в танцзале, словно инопланетянин на 'Красной площади'. Мои сопровождающие краснофлотцы, быстро нашли себе подружек, краснофлотцы здесь постоянные гости. А красные командиры обычно отдыхают в Доме флота. Танцуют в основном вариации на тему — вальса и фокстрота. Легко и непринужденно танцующая Марина плывет по залу, а я еле успеваю смотреть за портупеей, еще не хватало потерять на танцах пистолет. Наконец тело привыкает, и я отдаюсь прелести танца. Вальс с умеющей танцевать партнершей всегда удовольствие, а с любимой — вдвойне. Спасибо училищу и танцам-занятиям, со студентками института культуры. Сколько стройных девичьих ножек было оттоптано, пока не научили танцевать такого увальня как я.

Ноги выполняют ритмичное движение — ступаю вперед и назад, два шага в сторону, поворот и опять вперед (раз, два, три и опять раз,...). Левая ладонь придерживает партнершу за спину, подняв правую вверх. Временами после проворачивания партнерши на месте можно прижать ее к себе, или прямо перед глазами появляются нежное ушко и зовущая шея. Я не выдерживаю и стараюсь поцеловать или согреть дыханием зовущую прелесть. Иногда что-то говорится. Марина покачивает головой и смеется, медленно, явно заторможено, пытается уклоняться от моих поцелуев в ушко или шею.

Разговоры в зале стали бессвязными, а взгляды нескромными. Многие явно употребили спиртного. Повсюду слышался смех. Визг и все это, заглушали звуки надрывающегося оркестра переставшего играть медленные танцы и игравшего фокстрот, и еще раз фокстрот, и потом опять фокстрот.

Идиллия прекратилась довольно скоро. На танцевальной площадке внезапно поднялась суматоха. Зал неожиданно разделился на две кучи кричащие друг на друга. В центре несколько парней нападали друг на друга, рвали друг на друге рубашки, били по лицу. Появилась кровь. Женщины визжали, и вытаскивали из толпы своих разбушевавшихся партнеров. Но тут, с обоих сторон запыхавшиеся парни пошли в драку. У каждого здесь были враги, драться необходимо, все равно с кем — это традиция.

В фойе послышался свисток, милиционера. Вспыхнувшая было вражда — исчезла, дерущиеся разбежались по стенкам зала. Нескольких окровавленных, оборванных парней, куда-то увели милиционеры.

— Танцы окончены.

Объявили с эстрады.

Обычный танцевальный вечер в доме культуры, прошел хорошо. Главное — никого не убили или порезали.