Орг 2. Возвращение домой

— Но результат — это всё равно деньги?

— Результат — это лучшая жизнь.

— Если ты сможешь объяснить, как я могу улучшить свою жизнь, помогая тебе — я в деле.

— Этот проект — лишь пробный шар. Вы проверите меня в деле, и если вам понравится, мы возьмемся за что-то масштабное. Мне кажется, я знаю, почему вы катаетесь на доске в Заливе Полумесяца. Сёрфинг тут так себе, но рядом, недалеко от северного края, находится Маверикс — место, где зимой бывают гигантские волны и проводятся самые престижные соревнования профессиональных сёрферов. Вы думаете и мечтаете о них, хоть и катаетесь пока на небольших волнах. Поверьте моей интуиции — если наш проект увенчается успехом, мы на этом не остановимся. В бизнесе тоже есть свой Маверикс, и он не оставит вас равнодушным.

Глава 8.

Два дня спустя мы встретились дома у мистера Стивенса в пригороде Сан Франциско. Американец жил в просторном одноэтажном доме закрытого посёлка, находящемся на обрывистом холме у океана. Мощеный крупным камнем двор, покатые черепичные крыши и пара башенок придавали дому слегка готический вид, но внутри он был элегантым и уютным, несмотря на удивительную просторность. Гигантская гостиная двадцатиметровой длины была выполнена в бежевых и светло коричневых тонах — светлые полы французского известняка необычно контрастировали с более тёмным дубовым потолком, под которым матово светились овальные белые люстры. Посредине комнаты располагался длинный деревянный стол, а в одной из стен скрывался масштабный камин, окруженный креслами и диванами. На стенах яркими большими прямоугольниками висели картины современного искусства — абстрактно-приятные, оригинальные, с небольшим количеством деталей.

Вместе с хозяином мы спустились в кондиционированный винный подвал, где хранилась пара тысяч бутылок коллекционных вин. На маленьком столике стояло несколько бутылок на пробу, и, после небольшой дегустации, я выбрал один из сортов местного "Каберне Совиньон" с приятным танинно-ванильно-смородиновым вкусом.

Мы вновь поднялись в гостиную, вышли на патио с прекрасным видом на темно-синий океан внизу, и устроились в широких креслах под квадратными пляжными зонтиками.

— Сергей, у вас всё ещё плохо относятся к бизнесменам? Я был в России много лет назад. Тогда, при социализме, их называли "эксплуататорами". Народ до сих пор их не любит? — неожиданно озадачил меня хозяин.

-В целом, да. Многие считают их ворами. А почему вы спрашиваете?

— Проверяю, можно ли иметь с тобой дело. — ухмыльнулся Мэтт. — Шучу, шучу. При социализме это было понятно — так учила партия. А сейчас-то в чем дело?

— Людям кажется несправедливым, что кто-то живет намного лучше них. Кроме того, они не вполне понимают, за что бизнесмены получают деньги.

— А ты знаешь за что?

— За то, что организуют дело и рискуют своим капиталом.

Мистер Стивенс одобрительно кивнул и сказал:

— Ты забыл ещё об одном факторе: ожидание. Часто уходят годы с того момента, как ты начал тратить деньги до первой прибыли. Но скажи, кем же хочет стать молодежь, если не бизнесменами? На чем ещё можно подняться в России?

— Сейчас все хотят работать на государство.

— Вау! Хотят стать бюрократами? А почему?

— Там обычно не увольняют. Да и "подарки" насесление заносит, если что-то надо.

— Взятки?

— Да.

— То есть бизнесменов считают ворами, а что госслужащие берут взятки — это нормально? — хмуро поинтересовался хозяин.

— Нет, конечно, но они сейчас на коне. Поэтому с практической точки зрения лучше примкнуть к победившей партии.

Мой собеседник покачал головой и после паузы спросил:

— А что, идеалистов в России не осталось?

— Их немного. Некоторые люди верят в монархизм, другие в социализм. Бывает, что в религию уходят.

— Монархизм и социализм! Это же диктаторские системы — царь или партия имеет абсолютную власть! А почему люди не верят в себя?

— Не знаю. Им кажется, что шустрые товарищи вокруг всё разворовали, а они остались ни с чем. Поэтому и надеются на государство или "доброго царя", чтобы навели порядок.

— Ясно. А как народ относится к тому, что посадили Ходорковского?

— Тут мнения разделились, но большинство были рады. Мне самому эта история не очень нравится, но я считаю, что недра должны принадлежать народу.

Хозяин внимательно посмотрел на меня и сказал:

— Давай посмотрим. Компания Роснефть на три четверти принадлежит государству. Более того, до недавнего времени председателем совета директоров был Игорь Сечин — вице-премьер правительства России. То есть это практически госкомпания, и сейчас нефтяные поля Юкоса принадлежат ей.

— Отлично. Ну и что?

— За последние пять лет стоимость нефти выросла в два раза. А акции Роснефти не растут. Ничего,кроме 1% дивидендов собственники не получают. С учетом инфляции — это сплошные убытки. Тебе не кажется это странным?

— Кажется. И в чём тут по-вашему дело?

— Журнал "Экономист" пишет, что сорок процентов добычи Роснефть продает кипрскому посреднику — компании Gunvor. А "Форбс" сообщает, что совладелец Gunvor Геннадий Тимченко стал одним из богатейших людей мира с состоянием более пяти миллиардов долларов. Как видишь, кто-то продолжает неплохо зарабатывать на российской нефти.

— Зачем вы мне всё это рассказываете? Настроение всё хуже и хуже.

— Хочу подчеркнуть, что правительство — это вовсе не народные ставленники. Тебе предстоит много общаться с инвесторами и ты должен хорошо знать правила игры, разбираться в политике, экономике, и финансах. Ладно, вернёмся к нашим баранам. Нам придётся создать две компании: одну зарегистрировать в США, для местных инвесторов, а вторую — на Британских Виргинских островах, для иностранцев...

....

Вернувшись в свой номер, я продолжал обдумывать наш разговор с мистером Стивенсом. Надо как-то самообразовываться в финансах и экономике, а там черт ногу сломит. Кого я знаю из экономических авторов? Разве что Адама Смита...

Как там у Пушкина в "Евгении Онегине" —

Зато читал Адама Смита,

И был глубокий эконом,

То есть, умел судить о том,

Как государство богатеет,

И чем живет, и почему

Не нужно золота ему,

Когда простой продукт имеет.

Ладно, разберёмся. Конечно, со времён Смита много воды утекло, но если интернет под рукой, чему угодно можно быстро научиться.

....

Встретившись с Мэттом в следующий раз, я решил блеснуть своими новоприобретёнными знаниями, и спросил:

— Мэтт, а что вы думаете о монетаристской политике США?

— Нравится ли мне, что мы живём не по средствам? Печатаем слишком много долларов?

— Ну да. Весь мир по этому поводу беспокоится.

— Нет, не нравится. Помнишь, в 98м году в России был кризис, когда государство всех кинуло на ГКО? Назанимало у населения денег, а потом отказалось выплачивать?

— Помню смутно.

— Так вот — наше правительство замутило что-то подобное. До недавнего времени помогал Китай — на торговле с нами зарабатывал деньги, а потом отдавал их назад в долг.

— Как смешно. Зачем ему это нужно?

— Китай интересовали технологии. Американские компании строили там заводы и фабрики, китайцы обучались производству, а потом всё копировали и выпускали сами.

— А что сейчас происходит?

— За прошлый год они не дали взаймы ни копейки. Сумма долга осталась прежней. А раз так, остаётся 2 способа решить проблему с бюджетом — меньше тратить или включить печатный станок. К сожалению, экономика сейчас в плохом состоянии, и если государство не будет помогать, станет совсем тяжело. Поэтому в прошлом году Центробанк купил у Министерства финансов облигаций почти на триллион долларов. Тысяча миллиардов долларов!

— Ничего себе!

-Учитывая, что за год в мире производится товаров и услуг на 60 триллионов, получается, что наше правительство украло одну шестидесятую всего, что сделано на земном шаре в прошлом году.

— Вот это масштабы! У всего мира в кармане.

— Да, рано или поздно другие страны откажутся работать с долларом.

— И что будут использовать взамен?

— Новую валюту ещё не изобрели.

— Может быть, евро?

— Нет. Ты же видишь, что у них происходит с долгами — в некоторых странах ситуация хуже, чем у нас. Американская компания Boeing и европейская Airbus конкурируют на рынке пассажирских самолетов. Президент Airbus сказал, что если евро становится "тяжелее" полутора долларов, то все заказы уходят конкурентам в Боинг. Такая проблема у многих европейских кампаний. Поэтому евро не может "убежать" от доллара.

— А что насчет юаня?

— Китайская валюта не является свободно конвертируемой. Пока валюта там слабая, дела у Китая идут хорошо. Но если они позволит юаню укрепиться, стоимость их товаров вырастет, а продажи упадут. Это очень плохо для китайской экономики и политической стабильности.

— Так что же по-вашему произойдёт?

— Если не принять необходимые меры и позволить событиям идти своим чередом, то будет бардак. Начнут возникать региональные валюты, но на всемирном уровне ни одна закрепиться не сможет. Экономические связи разрушатся, а из-за отсутствия надежного платежного средства вновь в моду войдёт бартер. Товары из магазинов станут пропадать, настанет эпоха дефицита. Так как города полностью зависят от привозных товаров, жить там станет невозможно и начнётся бегство "к земле".

— Это же апокалиптический сценарий! Вы на самом деле в него верите?

— Да, Сергей. Шансы серьёзного кризиса очень велики.

— Но тогда нельзя сидеть без дела! Нужно готовиться.

— А я готов. Перееду на свою виллу на Гавайях, буду заниматься серфингом там. — Мэтт невесело улыбнулся.

— Это и есть ваш план? Выживать в одиночку?

— А у тебя есть идеи получше?

— Нужно создавать группу и действовать координированно. Когда Советский Союз развалился и началась анархия, страну захватили криминальные группировки. Один в поле не воин — что вы собираетесь делать, если толпа гавайских отморозков решит поселиться на вашей вилле?

— Вообще-то у нас хороший посёлок и соседи помогут. У многих есть оружие. Но в одном ты прав — если всё пойдёт как я описал, бандиты будут доставлять много хлопот.

— Кроме того, нужно, чтобы у вас был солидный запас продовольствия, участок земли для выращивания овощей, отличная аптека, свой доктор, ремонтная мастерская с нужными специалистами, транспортные средства, спецсвязь...

— Ха, да ты просто фонтанируешь идеями! Не уверен, что мои соседи согласятся на такие расходы.

— Представьте себе ситуацию: у вас есть запасы, а у них нет. Тогда вооруженные соседи вас же и раскулачат и все приготовления пойдут насмарку.

Мэтт нахмурился и сказал:

— Слушай, теперь ты ухитрился испортить мне настроение.

— Извините, я не специально.

— Ладно, Сергей, ты меня убедил. Придумаем что-то посерьёзней. Но есть одна загвоздка.

— Какая?

— Если ты собираешься защищаться от бандитов, нужно помнить, кто из них самый крупный и опасный.

— И кто же это?

— Государство.

— Но разве можно государство называть бандитом?

— А что происходит, когда они печатают ничем не обеспеченные деньги? Сбережения у всех обесцениваются. Это воровство, Сергей. Причем самая неприятная его форма, потому что узнаешь о нём поздно и жаловаться некому. Если же ты не даёшь себя обокрасть, например, хранишь сбережения в золоте, они применяют грубую силу. В 1933 году президент Рузвельт заставил население сдать все золотые монеты и слитки по цене 20 долларов за унцию, а затем немедленно установил новую цену в 35 долларов. Это, по твоему, не грабеж?

— Он заставил сдать золото государству? Но почему?

— Потому, что мог. Я тебе говорю, государство — это самый крупный бандит в стране. Ты говоришь, что после развала Союза страну заполонили криминальные группировки. Помнишь, что было дальше? Они стали конкурировать, убивая друг друга и захватывая собственность противника. Банды росли и превратились в финансово-промышленные группы. Когда после перестрелок из тысяч банд остались десятки, на арену вышло ФСБ и быстро подчинило их "питерским" ребятам.

— Ну хорошо, какое отношение это имеет к подготовке к кризису?

— Даже если в посёлке есть всё необходимое для жизни и вы способны отпугнуть бандитов, это ещё не победа. Вами могут заинтересоваться люди в форме, приехать и забрать и разрушить всё, что вы так тщательно строили и собирали. Защититься от них труднее всего.

— Но должен же быть какой-то выход!

— Если он есть, мы его найдём. — Мэтт неожиданно тепло улыбнулся и протянул мне руку:

— А ты хороший парень. Мне кажется, мы сработаемся.

— Спасибо, мистер Стивенс. — я улыбнулся ему в ответ, пожал руку, и задумался. Как создать "островок безопасности", если наступит глобальный хаос? Может, на самом деле обосноваться на небольшом удалённом острове? Нет, это не подходит — сойдёшь там с ума от скуки. Долго жить изолированной маленькой группой тяжело. Для психологического комфорта нужен хотя бы приличного размера посёлок. Но чем крупнее населённый пункт, тем активнее его контролирует государство, а этого мы пытаемся избежать. Как убедить их оставить нас в покое? Нужна территория, которая регулируется какими-то особыми правилами. Может быть, свободная экономическая зона? Где-нибудь подальше от толп и центрального правительства. Дальний Восток? Да, тихоокеанское побережье привлекательно — там рядом "азиатские тигры" — Япония, Корея, Китай. А на другой стороне океана Штаты. В такой свободной экономической зоне что угодно можно делать если удастся заинтересовать иностранцев. Основать исследовательские центры, разместить производство... Концепция начала мне нравиться.

— О чём ты думаешь, Сергей? Наткнулся на хорошую идею? У тебя вид такой, как будто вот-вот закричишь "эврика!".

— Мне вдруг захотелось основать свободную экономическую зону на Дальнем Востоке. Как вам такая идея?

— Ни больше ни меньше? Может сразу колонию на Луне?

— Нет, я серьёзно. Российский Дальний Восток слабо заселён, там есть все необходимые ресурсы. Вокруг экономически развитые государства, с которыми можно выгодно торговать или налаживать совместное производство. Можно одним выстрелом убить двух зайцев — создать территорию, хорошо подготовленную к кризису и сделать её инструментом будущего прогресса.

— Но такие зоны создаёт государство. Зачем российскому правительству это нужно?

— Они в последнее время озабочены "инновациями". Создали Сколково в двух километрах от МКАД. Смешно — рядом с одним из самых коррумпированных городов мира неведомо как будет существовать зона с другими порядками. Нужно верить в чудеса, чтобы на такое решиться. Другое дело на Дальнем Востоке, где всё не так запущено.

— Даже если они это сделают, как добиться там влияния?

— Крупные иностранные компании будут очень влиятельны. Только они могут сделать зону успешной.

— Но почему в России? Ты уверен, что там стоит затевать что-то крупное? Там не очень-то жалуют иностранный капитал.

— Мне кажется, сейчас удачный момент. Есть несколько причин. Россия так долго жила за счет ресурсов, что инфраструктура начинает разваливаться — всё чаще падают самолёты, отключается электричество. Всё изношено. Хороших технических специалистов не хватает. А откуда они возьмутся, если в стране нет производства? Правительству не обойтись без помощи иностранных компаний, поэтому кидать их не будут. С другой стороны, молодым людям сейчас трудно устроиться в жизни — недвижимость дорогая, высокооплачиваемой работы в провинции нет, и после ВУЗа они не знают, куда податься. Неустроенная молодежь будет создавать проблемы в стране и правительство будет радо любым проектам, которые займут большое количество рук. Мы можем "снять сливки" — пригласить к себе самых талантливых выпускников. Сейчас у них одна дорога — на Запад. Но конечно многие предпочтут работать в свободной экономической зоне на родине, если удастся её создать. Что скажете?