Поздний экспресс

______________

У Нади сегодня получается удивлять Вика. Черт его знает только, хорошо ли это? Но глаза у него совершенно потрясенные, снова. А что делать? Надежда сломала всю голову над тем, что подарить ему и не придумала ничего другого, как...

— Спасибо...

Она улыбается.

— Я решила, что такого тебе никто не дарил...

— Точно, — хмыкает он, держа в руках огромный букет нежно-розовых роз, который она ему вручила. — Мне цветы еще никогда не дарили. Тем более — девушки.

— Приятно быть первой, — усмехается она. — Еще раз поздравляю. — Не удержавшись, еще раз к щеке прикоснуться. Черт, как не хочется убирать от него губы! Но надо. — А вот это, — протягивая бутылку, — в дополнение. Вроде бы, твой любимый.

— Ээээ... да, — он все так же потрясенно разглядывает бутылку хорошего ирландского виски.

— Цветы и выпивка! — к ним подходит Миша. Суда по его развязности, уже успел принять на грудь. — Нашего старосту балуют!

— По-моему, он этого достоин, — с улыбкой парирует Надя.

— Эх, — картинно вздыхает Михаил. — Завидую черной завистью. А можно мне хотя бы танец?

Надя понимает, что друг Вика говорит серьезно. И какой-то проникновенный медляк играет. Миша протягивает ей руку.

— Если Виктор не против, — вопросительно смотрит на него.

— Витька, не жадничай! Всего один танец!

Вик неуверенно кивает. И Миха уводит Надю в сторону танцпола.

А он остается, растерянный, оглушенный. Она все-таки пришла, хотя он не верил. Пришла с огромным букетом роз и бутылкой виски. В таком платье, что он дара речи лишился, увидев ее. И что все это значит? И что ему делать?

Цветы у него услужливо забрала официантка, пристроив их в вазу. Бутылка заняла свое место на столе. А он снова сел за стол, но глаза упорно искали ее, медленно покачивающуюся в объятьях одного из его друзей. "Дежа вю". И снова накатывает острое желание схватить ее, унести, утащить. Что она с ним делает? Зачем она здесь?

Рядом что-то зудит, как комар. Кристина. Что она к нему пристала сегодня? Он кивает рассеянно в ответ на ее слова, на попытки отвлечь его взгляд от танцпола. Но на Надю не смотреть невозможно. Почему она так ослепительна красива?

_______________

Как некстати этот смешной подвыпивший мальчишка! Что он к ней пристал?! Нет, на самом деле, она понимала — чего он к ней пристал. Сама же два часа времени убила, чтобы теперь и в ресторане сразить Вика наповал. Платье, дорогущее, стоившее ей трех недель уговоров мамы, для самых-самых случаев. Темно-кофейное кружево на телесного цвета чехле, так, что при первом взгляде может показаться, особенно в полумраке ресторана, что, кроме кружева, на ней и нет ничего. Только облегающая, как вторая кожа, россыпь фантастических кружевных цветов. Цветом таких же, что и волосы, лежащие по плечам продуманно-небрежными локонам.

Непонятно пока, сражен ли ее видом Вик. А вот такие незапланированные жертвы в виде Миши были ей совсем не нужны. Миша милый и забавный, но ей нужен только он — высокий голубоглазый парень в темно-синих брюках и белой рубашке с закатанными до локтя рукавами. Ее лучший друг. Или нет. Просто ее. Никому не отдаст! В том числе и этой убогой, в платье с таким вырезом, что чуть ли не соски видны, и с абсолютно коровьим взглядом. Как же можно так неприкрыто себя предлагать, ну хоть какое-то достоинство должно быть женское?! И краситься совершенно не умеет, куда столько косметики — и на глаза, и на губы. Вид откровенно дешевый. А ну-ка, отвали от моего парня!

— Вик, — Надя протягивает ему руку. — Я честно выполнила свой долг по отношению к твоему другу. А теперь я хочу танцевать с тобой! Пошли, твоя любимая "Металлика" играет.

— Ты узнаешь "Металлику" по первым аккордам? — он удивлен, но послушно встает за ее рукой.

— Ты же сам мне ее на ноутбук записал, — усмехается Надя, увлекая его в сторону танцпола под ненавидящий взгляд Кристины, которую она прервала на середине фразы.

Сон продолжается. Они не раз танцевали, но сейчас все иначе. Это не демонстрация кому-то, не напоказ. Только для них. С ума можно сойти, какая она в его руках. Послушная, гибкая, податливая. Прижимается плотно, совсем интимно. Она вторгается в его личное пространство, снова проникает внутрь, туда, на самое дно души, где затоптаны, похоронены все его мечты и надежды. И все это воскресает, поднимается оттуда, под теплом ее дыхания на его шее, под ее тонкими пальцами в его волосах на затылке. Они молчат, лишь голос Джеймса Хэтфилда да их дыхание. От ее — мурашки по его коже, от его — шевелятся волосы на ее виске.

Все ожило, все живое внутри снова принадлежит ей. Он снова живой, ему снова — больно.

___________________

Надя отказалась садиться с ними за стол. Сказала: "Не хочу вам мешать, у вас своя компания". Устроилась одна за небольшим столиком по соседству. Как ей это удалось в переполненном ресторане, он не знал. Но, видимо, отказать ей не мог никто, включая метрдотеля.

И все равно она словно присутствовала с ними за столом. Он сам не мог ни на чем сосредоточиться, и постоянно смотрел в ее сторону. И всегда ловил ее ответный взгляд. И она так улыбалась ему, что он начинал верить... Ну не может это ему казаться?!

Да и парни не обделяли ее вниманием. Все по очереди сходили пригласить ее на танец, и всем она отказала с мягкой извиняющейся улыбкой. А он никак не мог выбросить из головы их танец. В мыслях полнейший сумбур. Безумно хотелось поверить в то, во что он уже давно перестал верить. И во что поверить было невероятно страшно. Точнее, страшно было поверить и обмануться. Еще бы Кристина от него отстала!

Но та словно приклеилась. Он еле-еле отвертелся от танца, но это ее не обескуражило. Кристина сидела рядом, прижимаясь бедром, постоянно предлагая выпить. Неплохая девчонка Кристя, неглупая. Но сегодня словно с цепи сорвалась. Он прекрасно понимал, к чему все идет. И уже думал о том, как бы аккуратно, не обидев Кристину, отказать ей. Хотя, судя по всему, Звонарева порядком набралась, и с адекватностью у нее уже сейчас проблемы. А что будет к концу вечера? Он снова повернул голову в сторону столика Нади. И снова ее улыбка, нежная, понимающая. А потом она переводит взгляд на сидящую рядом с ним Кристину и корчит забавную гримасу. Наде смешно? Вику вот нифига не смешно. Не было полушки, да вдруг алтын.

________________

Надя неудержимо закипала, изо всех сил стараясь не дать злости выплеснуться наружу. Но эта мадам рядом с Виком ее страшно бесила. Вот же корова! И чего она прилипла к Вику?! Очень хотелось подойти и тупо оттаскать за космы эту наглую девицу в обтягивающем черном платье. Эй, подруга, смотри, сейчас грудь выпадет от усердия. И с таким габаритами платье надо было на пару размеров больше брать. А штукатурка, хоть килограммами ее наноси, красоты тебе не прибавит. Красная помада размазалась, а та даже не замечает. Уже пьяная — видно сразу.

Надя выдохнула сквозь зубы. Это особый день для Вика, и она не собирается его портить. Он, в конце концов, старосты группы, без него для ребят праздник — не праздник. У них своя компания, и ей не хотелось быть там лишней, казалось неправильным мешать. Она просто посидит, посмотрит на него, такого офигенно красивого в прямых классических брюках и белой рубашке. Что-то рассказывает, на запястье небрежно — крупные серебристые часы. Улыбается кому-то из друзей. Какая же у него улыбка... Как она была слепа...

Как хотелось быть там, рядом с ним. А еще — смертельно хотелось утащить его куда-нибудь и там... Но — надо подождать. Еще немного. Посмотрела снова в его сторону. Эта дрянь смеется громко, пьяно, чуть не в губы Вику. Испытывает Надино терпение, честное слово! Надя решила: еще час, и она уводит Вика, и плевать на его одногруппников. Но как тошно вот так сидеть и ждать...

— Я даже не знаю, как это понять... — ленивый тягучий голос у нее над головой. Надя неспешно поднимает голову. Надо же, тот самый тип, который строил ей глазки на вручении дипломов. Только его еще не хватало! Надя и так утомилась отказывать всем одногруппниками Вика, но те хоть с первого раза понимали. А этот, похоже, все-таки — нет...

— Мой вам совет, — тон ее весьма прохладен, — если чего-то не понимаете — обходите это стороной.

— А я люблю непознанное. Его так интересно... открывать, — тип присаживается рядом за столик без приглашения. — Влад Потапов. Тоже сегодня праздную получение диплома.

— Мои поздравления, — Надя прикидывает, как от него лучше отделаться. Наглый, самоуверенный. Такие, бывает, слова "нет" не понимают ни в каком виде. Не Вика же о помощи просить? Нет, явно не тот случай сегодня.

— Могу я узнать ваше имя? — вот настырный!

— Разве недостаточно знания моей будущей фамилии? — голос у нее становится откровенно холодным. Она ему еще тогда дала понять, что Вик ее жених. Пусть это неправда, но белобрысый об этом не знает!

Тип смеется.

— Вам не пойдет фамилия "Баженова".

— Мне нравится, — Надя пожимает плечами. Утомительно. Как же это все утомительно...

— А отчего ваш будущий муж не с вами? Такую девушку нельзя оставлять одну, разве нет? — он самым наглым образом берет ее за руку, пытается поцеловать. Воспитание не позволяет выдернуть руку сразу, но терпеть она не обязана.

— Руку отпустите, — шипит.

— Напрасно. Могли бы чудно провести время, — хмыкает этот... как его... Потапов. — А вон Баженов вовсю развлекается... со Звонаревой, кажется. Честное слово, я бы никогда не променял такую, как вы, на... Звонареву.

Надя против воли смеется. Вот в чем-чем, а в этом ее нежданный собеседник прав. Даже оборачиваться не хочется, не хочется смотреть на них. Ничего нового и интересного она там не увидит. Взгляд на золотые часики на запястье. Еще сорок минут из того часа, что она обещала себе подождать. И их нужно хоть как-то скоротать. Подносит к губам бокал с вином.

— А расскажите мне... эээ... Вадим...

— Влад!

— Хорошо, Влад. Расскажите мне, Влад, что вы знаете про эту... — кивок в сторону стола, где сидит Вик и толстая корова в черном платье, — очаровательную прелестницу.

Ее собеседник громко хохочет.

— А что мне за это будет?

— Я вам скажу, как меня зовут.

— В самом деле? Многообещающее начало, — этот Влад смотрит на нее так, что Надя понимает — он все-таки умудрился понять ее слова превратно, к своей пользе. Ну и черт с ним! Еще полчаса и она уходит отсюда с Виком.

— Меня зовут Надежда Станиславовна. И никак иначе. Рассказывайте.

— Слушаюсь, Надежда Станиславовна, — он отвешивает ей шутовской поклон. — С чего же начать? Понятия не имею, какова Звонарева в койке, ибо не тяготею к благотворительности...

________________

Сказка кончилась, когда он увидела за Надиным столиком главного кобеля их курса — Влада Потапова. Целует ей руку, говорит что-то, улыбается. Слышится ее ответный смех. Они разговаривают, Надя смотрит на часы. Все ясно. Надя нашла себе... очередного. Рядом с ней всегда такие, как Потапов. Красивые, наглые, самоуверенные. Которые всем своим видом кричат: "Посмотри на меня. Я — супер, детка". А ему рядом с ней места нет. Ему все это показалось, выдумал себе что-то. Вон она, рядом, но далеко. И возле нее, как и всегда, кто-то другой.

Уйти, сейчас, немедленно. Он резко поднимается с места.

— Витя, ты куда? — повисает на его руке Кристина.

— Ухожу, — наскоро прощается с друзьями, все уже прилично навеселе, им и без него не скучно. А Звонарева не отстает.

— Витя, я с тобой!

Один взгляд в сторону беседующей с Потаповым Надей. Им явно интересно друг с другом. Дьявол, как же больно!

— Со мной? — зло. — Зачем? Трахаться будем?

Она колеблется лишь мгновение.

— Будем!

— Тогда поехали!

_____________________

От самовлюбленного красавчика пришлось отделывать едва ли не грубо. В конце концов, просто встала и пошла прочь, к столу, где гуляли Вик и его группа. Но Витьки там не было. Как и коровы. И это сразу показалось ужасно подозрительным.

— Андрюша, — цепко перехватила проходившего мимо друга Вика. Тот замер, как загипнотизированный. — А где Вик?

— У... уехал...

— Как уехал?! Куда?!

— Я не знаю! Собрался и ушел, — Андрей поколебался и добавил: — С Кристиной. Ой!

Надя не сразу поняла, что от ярости у нее сжались пальцы, и она впилась ногтями в локоть ни в чем неповинного Андрея.

Подаренный ею букет так и стоит на столе. Как и бутылка "Бушмилс". А этот... этот... снова удрал! Да еще и с этой дрянью! Она выдыхает с шумом, разжимает пальцы, Андрей натурально шарахается от нее.

Кто-то выпрашивал... выпрашивал... и допросился! Редко кому удавалось доводить ее до такого состояния кристально чистого бешенства. Баженову это удалось. Ох, что она с ним сделает, когда доберется!

Глава 10. Быть обвиненным в чем-то — это одно, а быть виновным — это совершенно другое.

(с) из к/ф "Опасные пассажиры поезда 123"

Как же противно! Он немного остыл и уже не один раз пожалел, что притащил Звонареву к себе. И сейчас оказался в дурацкой ситуации — изнывающая от страсти пьяная девица и он сам, которому все оказалась вдруг резко до фонаря. Хочется остаться одному, не видеть никого, впасть в спячку на две недели, которые ему остались тут. А вместо этого приходится ломать голову над тем, как бы выкрутиться из того нелепого положения, в которое он сам себя загнал.

— Вииииитяяяяя... — от нее несет спиртным и какими-то резкими духами, целовать не хочется, вот совершенно. Ее пальцы ложатся на замок его ширинки, он мученически выдыхает. Он не хочет, неужели Кристине не очевидно? Вот даже так не очевидно? — Витенька, у меня есть для тебя сюрпризииик...

Вот чего ему не хватает для полного счастья — сюрприза! Кристина берет его руку, кладет себе на грудь.

— Тебе нравится? — тоном этакой искусительницы, который ей совсем не подходит. И — нет, ему не нравится. Надо это прекращать. Убирает руку.

— Послушай, Кристя... Не надо. Ты выпила и...

— Ты не пожалеешь, — Кристина снова пытается его поцеловать, он отворачивается и получается влажно в шею. А его передергивает от отвращения. — Ты будешь у меня первым...

— ЧТО?!

— Я берегла себя... только для тебя... ты рад?

Ох*енно! Еще только пьяной девственницы ему не хватало! Пора начинать паниковать.

— Кристина... — пытаясь поаккуратнее освободиться от ее цепляющихся рук, — я не стою таких... хм... жертв...

— Ты самый лучший! — жарко ему на ухо. — Возьми меня!

Ему захотелось взвыть. Но вместо него это сделал дверной звонок.

— Кто это? — Звонарева замерла.

— Не знаю, — кто бы это ни был, это его ангел-спаситель!

— Не открывай! — дверной звонок заливается непрекращающейся минутной трелью.

— Вряд ли получится, — качает головой Вик. Теперь уже без всякой деликатности освобождается их объятий Кристины, вытирает губы. — Ты... ээээ... приведи себя в порядок. На всякий случай.

В открытую дверь врывается смерч. Тайфун с ласковым именем Надя. А еще у тайфуна глаза, полные стрел ледяной ярости. И эти стрелы нацелены на него.