Путь к жизни

* * *

— Ну... ну... осто... ...! — Брухтарк в сердцах хлопнул себя по бедру: очередная попытка заполнить Силой руну закончилась, как и предыдущие, пшиком. И это несмотря на то, что материал в этот раз использовался самый что ни на есть некромантский! Притащенная Гельдом кость, которую Грибник уверенно опознал, как человеческую! Да и не просто кость. Вырезанная на ней руна была тщательно промазана собственной Брухтарка кровью. Однако же...

Выдав с десяток крепких выражений, дварф махнул рукой и посмотрел на внимательно слушающего мертвеца:

— Ну что, парень, придётся тебе на равнину отправляться. Если, конечно, научиться хочешь. Я тебя — сам видишь, — маг вздохнул. То самое 'А вдруг?', благодаря которому было сделано не одно открытие и которое заставило мастера ввязаться в заведомо безнадёжное дело, себя не оправдало. Нет, что-то, конечно, получилось, но этого чего-то оказалось так мало! Так мало!..

Между тем, сам Гельд явно задумался — за четыре дня тесного общения Грибник научился худо-бедно разбираться в позах своего несостоявшегося ученика. К примеру, склонённая к плечу голова означала вопрос, а такое вот неподвижное стояние — либо ожидание, либо, как сейчас, размышление. О чём? А Тьма его знает! Гадать Брухтарк, как и любой уважающий себя подземник, не любил и потому занялся более важным — принялся припоминать, что сумел сделать, и высчитывать заработок. Выходило не так чтобы очень — на половину большого кристалла, заполненного Силой. Нет, если поторговаться, можно было и две трети выпросить, да только с кем торговаться-то? Мертвяк не то что по подгорным, по хумансовым меркам в младенцах числился, хоть и вымахал в росте да убивать умеет. Года ещё не исполнилось, совсем дитё неразумное. С другой стороны, и эту половину сам Грибник месяц бы накапливал, не меньше, и то если ни на что больше не тратиться. Н-да. А тут и за языком не уследил от расстройства, про равнину ляпнул... Вот возьмёт сейчас младший, да и отправится на поиски!.. Собственной погибели. Поскольку из-за своего вида вряд ли уйдёт дальше первого же мага. Да и не столько вида — амулет личины, хоть и не очень хороший, Брухтарк сделал бы, а вот ауру не спрячешь и не перекрасишь. Конечно, и врать не стоило, но...

Гельд наконец-то сдвинулся с места и поманил дварфа за собой, стараясь идти не слишком быстро. Заинтригованный, маг припустил следом, шустро перебирая короткими ногами, и не разочаровался: парой минут спустя его глазам предстала Библиотека. Да-да, именно с большой буквы, поскольку такого количества книг и свитков, собранных в одном месте, ни самому Брухтарку, ни его обитающим у долины сородичам видеть явно не доводилось. Под горой, к примеру, в общественном хранилище насчитывалось всего лишь шесть томов и пара десятков свитков, а здесь...

Грибник обвёл взглядом массивные полки: двадцать девять! Двадцать девять толстенных переплетённых в чёрную кожу инкунабул! А ещё свитки на специальной подставке... Так вот на что некромант тратил заработанное! Хотя... Нет, не хватило бы. Похоже, старик ещё и амулеты на сторону продавал. И хорошие, судя по всему, амулеты, ведь собранное в этой комнате стоит вряд ли меньше, чем половина какого-нибудь графства на равнине! А это — не одна тысяча золотых...

Пока поражённый до глубины души маг приходил в себя, мертвец неторопливо снял с полки один из томов, положил на стоящий у узкого высокого окна пюпитр, раскрыл и отступил в сторону, как бы приглашая гостя прикоснуться к мудрости минувших веков. Тот, помявшись в нерешительности (по слухам, далеко не каждый гримуар, особенно из созданных Древними, подпускал к себе кого попало), подошёл поближе, посмотрел на титульный лист и с сожалением покачал головой:

— Извини, господин Гельд, но я таких букв не знаю.

Гельд вернул книгу на место и выложил другую. История повторилась. И ещё раз, и ещё, и ещё... И только после того, как число осмотренных книг перевалило за двадцать, удача наконец-то соизволила улыбнуться исследователям — буквы, которыми было тщательно выписано название, хотя и с большим трудом, но сложились в знакомые слова: 'Трактат о Законах Миром Правящих и о Влиянии Законов Сиих на Сил Магических Приложение'. Брухтарк, уже отчаявшийся прочесть хоть что-нибудь, от неожиданности потянулся перевернуть лист, чтобы убедиться, что глаза его не обманывают, но не успел — на середине движения руку как клещами стиснуло. Хватка у мертвеца оказалась железной.

Со стороны молодого такое поведение было вопиющей наглостью, и Грибник открыл уже рот, чтобы высказать своё возмущение столь явной непочтительностью, однако вспомнив, с чем имеет дело, решил всё же посмотреть магическим зрением. Облако тьмы, окружавшее фолиант, не просто оказалось гуще, чем на первых экземплярах, оно колыхалось словно живое, то и дело выбрасывая в сторону дварфа длинные языки. На хозяина же башни, что интересно, тьма не обращала никакого внимания. 'Своего чует!' — подумал маг и сам удивился собственному неудовольствию, после чего вспомнил, что всё ещё стоит с глупым видом, и промямлил:

— Э-э-э... Я, господин Гельд, это... Лист бы перевернуть, а?

* * *

— Глупости! — припечатал орк. — Никого они не ненавидят. А что ваших проповедников вешают, так у нас в степях их вообще волкам скармливают. Проповедников, в смысле. Даже в жертву не приносят, потому что наши духи ими брезгуют.

— Как это?! — поразился Лиртво. — Как ваши духи могут брезговать человеческими жертвами? Они же... — целитель хотел было ляпнуть 'придуманные', но вовремя прикусил язык — учитель любил повторять: 'Ты можешь не верить в чужих богов, но никогда не высказывай пренебрежения к ним'.

— ...злобные, кровожадные и не любят никого, кроме нас, — закончил мысль сержант, — так, да?

— Ну-у-у...

— Да ла-а-дно! Все так думают. Во всяком случае, все те, кто у нас не жил. А духи у нас обычные. Как, вон, у остроухих тех же самых. Только не лесные, а степные. И от хорошей жертвы не отказываются.

— А проповедники Справедливого, получается, плохие? — к удивлению самого Лиртво, последние слова зеленошкурого царапнули обидой.

— Ну, плохие или нет, не знаю, но только шаманы говорят, что их души никуда не уходят. Так и шляются без присмотра. Разве что на чёрных шаманов набредут, — Шурраг, заметив реакцию собеседника, перестал скалиться. — Это как ваши некроманты примерно. Не знаю. У нас о них легенды ходят. Стр-ра-ашные! — долго сохранять серьёзность у орка сегодня не получалось. И причины для этого имелись самые уважительные. Во-первых, переход до эльфийского леса прошёл спокойно — никаких неприятных сюрпризов ни боги, ни духи не преподнесли, а речных разбойников в этих местах отродясь не водилось. Во-вторых, стоянки у остроухих всегда были самыми безопасными. То ли оттого, что нарушитель порядка рисковал не деньгами, а жизнью, то ли оттого, что принимали здесь далеко не каждого. Тем не менее, гости даже часовых не выставляли, выказывая уважение к хозяевам. Наконец, сам торговец, пользуясь возможностью, распорядился отдыхать и выдал каждому из своих по небольшому кувшинчику здешнего лёгкого вина. Не самого лучшего по местным меркам, конечно, но и не той кислятины, которую нещадно разбавляют трактирщики в человеческих землях. Вот и сидели сейчас по всей гостевой поляне одиночки и небольшие группки, наслаждаясь покоем.

Впрочем, беглец понимал, что несмотря на всеобщую кажущуюся расслабленность его без надзора не оставят. Понимал и, как ни странно, был благодарен за недоверие: слишком уж нелицеприятные истории ходили в Храме об обитателях этих лесов. Страшные, прямо говоря, истории. И потому постоянное присутствие рядом зелёной клыкастой физиономии не раздражало, а, наоборот, успокаивало. Да и разговор получался познавательным, местами даже очень. Про тех же остроухих, к примеру...

— Вот сам подумай, — с лёгкой насмешкой вещал сержант, — стал бы ты пускать в свой храм кого попало, а? И не просто кого попало, а такого, который там гадить начнёт, а? И не одного, а сотню, тысячу, а?

По словам старого наёмника выходило, что не такие уж здешние жители и злобные. Просто дом защищают. От варваров. Точнее, от уличной швали. Да и вообще...

— Тоже врут, — всё так же легко развеивал очередной миф Шурраг. — Вот чего нам делить, а? Мы к степи привычные, ушастые — к лесу. Для нас главное богатство — это стада, а для них... Знаешь, Лирт, а я ведь до сих пор точно сказать не могу! Но уж не наши овцы, быки и кони — точно! Наконец, женщин мы друг у друга не воруем. И с чего ссориться, а?.. Во-о-о! — хорошо знакомый целителю когтистый палец опять поучительно ткнул в небо...

— Шур, слушай, — маг в очередной раз не выдержал, хотя и чувствовал, что вопрос окажется глупым. — Вот ты говоришь, женщин не воруете. Ну, ваших — понятно почему, а эльфийки? Они ж, они... — не найдя слов, целитель развёл руками, изобразив при этом, как будто задыхается от восторга.

Несколько секунд орк наблюдал за пантомимой, а потом захохотал, завалившись на спину и колотя свободной рукой по земле. Глянув на него с осуждением, Лиртво отвернулся. Ненадолго. Спустя несколько секунд позади раздалось певучее 'Чё ржешь, скотина?', какой-то непонятный звук, а затем сердитое шипение:

— Ш-шелезный ты, ш-што ли?

— А не пинайся! — сквозь смех ответил сержант. — Вот сколько раз уже попадаешься, а?

Неизвестный, до самых глаз закутанный в странный балахон зелёного цвета, присел рядом и вытащил откуда-то большой продолговатый плод, оказавшийся флягой:

— Стаканы давай, деревенщина. И перестань учить ребёнка глупостям.

— Я не ребёнок! — не выдержал целитель.

— Ребёнок-ребёнок! — довольно скалясь, заявил Шурраг. — Мы для него все ребёнки. Ему уже знаешь сколько лет? Кстати, знакомьтесь.

— Ирсиэль, — представился закутанный, чуть ли не насильно всовывая в руку магу наполненный стакан. — Когда-то имел несчастье учить вот этого зубастого недоумка.

* * *

— ...странные они очень, буквы эти, — вспоминая визит в библиотеку башни, Брухтарк задумался настолько, что даже позабыл о стоящей перед ним кружке с пивом. — Явно хумансовские, но как бы не с имперских времён. А они, времена эти, ещё до моего рождения закончились. Вот и считайте.

Щепка, весь вечер ведущий себя на удивление серьёзно, хмыкнул:

— Больше полутора тысяч лет получается! А значит...

— ...там и слова другие. Такие, что и не каждый книжник поймёт, — закончил за него четвертьэльф, заглянул в кувшин и, обнаружив, что осталось едва на донышке, махнул рукой своему младшему, скромно сидевшему в сторонке — мол, неси ещё.

Высокий красивый парень, тайная мечта половины деревенских девок (да и не только девок), протянул руку в ближайший куст, вытащил требуемое (заранее приготовил, чтобы лишний раз не бегать) и, легко вскочив на ноги, поднёс к столу.

— Ты его когда женишь? — поинтересовался Гримгирд.

— Как поумнеет, — отмахнулся Элиранд и не удержался от подначки: — Вот подрастут твои, тогда и подумаю!

— Пока мои подрастут, твой из дому сбежит, — буркнул здоровяк.

— Не сбежит, — не сдавался Ушастый. И когда сын отошёл, прошептал: — Плохо, конечно, но вдов у нас хватает.

— Угу, — отозвался Грим, — вот понесут эти вдовушки последствия на твоё крыльцо... Старика-то нету! Свалить больше не на кого!

— Да он когда и был, на него свалить... — вздохнул Грибник и тут же очнулся: — А?!

Собеседники смотрели на него с явно нездоровым любопытством. Непроизвольно поёжившись под их взглядами, дварф поспешил вернуть разговор в деловое русло:

— Ну... Прочитать, в общем, малыш эту книгу прочитает, да вот толку с того... Разве что не сразу странствовать отправится.

— А почему малыш?

— Так а сколько ему от рождения-то? Ты, Ушастый, не смотри, что он с тебя ростом и голову оторвать может.

— Похоже на то, — кивнул Садовод.

— Только похоже?!

— Похоже! — упёрся Гримгирд. — Кто их знает, мертвяков, как у них быть должно? Вы знаете?

Брухтарк только покачал головой: мало где упоминалось о возрасте высшей нежити, а если упоминалось, то весьма смутно. Грим же продолжил:

— Но я бы предпочёл считать, что вы, мастер, правы — нельзя Гельду одному путешествовать. Да и не одному... Если его увидят...

— Ну, это смотря кто увидит и как смотреть будет, — усмехнулся маг. — Доводилось мне, знаете ли, некоторые амулеты делать.

— Не расплатимся, — хмыкнул Щепка. — Цены у вас, подземников...

— ...пониже, чем у вас, надземников. А с малышом мы договоримся, он с башней освоился, так что найдёт, чем заплатить. Вы лучше подумайте, куда и с кем ему идти.

* * *

Не то чтобы глава ордена Очищающих любил подземелья. Нет, он просто привык. За долгие годы служения Справедливому мрачные, скудно освещённые коридоры, отзывавшиеся гулким эхом на каждый звук — стон ли, крик ли, шаг или скрежет ключа в замке — въелись в кровь, перестав угнетать разум. Ведь даже провинившийся подчинённый, спешащий на вызов к начальству, обязательно — обязательно! — проходит мимо тесных камер и немногим более просторных допросных, настраиваясь тем самым на нужный лад! Что уж говорить о преступниках? Правильно, правильно сказал когда-то один из первых наставников молодого тогда ещё следователя: 'Был бы подозреваемый, а вину мы докажем'!

Был бы... Недавно появились сразу трое. Причём все трое — из числа одарённых Справедливым. И что? Братья ордена быстро доказали, что на самом деле это отступники, принявшие дары Неправедного. Очень быстро. Слишком быстро, как потом выяснилось. В кои-то веки глава пожалел о царившем в ордене порядке и эффективных действиях своих подчинённых. Вот чего стоило держать в штате хотя бы парочку лентяев, предпочитающих откладывать дела в долгий ящик?! Однако же... И вот теперь один из досточтимых старших братьев намекнул. А это значит, что после следующей ошибки...

Глава посмотрел на стоящего перед ним палача. Чуть выше среднего роста, крепкий, длиннорукий. На лице ни одного, даже самого маленького, шрама. Ни одной приметной родинки. Ни бороды. Ни усов. Никаких признаков, по которым, не зная этого брата в лицо, его можно было бы определить. Разве что само отсутствие этих самых признаков. Но таких людей... И отличный послужной список. Впрочем, у того, первого, был не хуже. Даже лучше, если учитывать больший опыт...

Ещё раз внимательно оглядев подчинённого, глава задал вопрос:

— Вы уже ознакомились с заданием, брат?

— Да, брат, — палач подтвердил слова лёгким кивком.

— Хорошо, — в свою очередь кивнул глава. — Но помимо этого будет ещё кое-что. А именно — отыскать вашего пропавшего предшественника. Несколько месяцев назад он прислал известие, что вышел на след, и после этого замолчал. Вам предстоит отыскать его и в случае необходимости помочь. Любым способом. Любым!

— Да, брат, — и опять кивок: пропавший будет найден, вытащен из тюрьмы, если попался, или убит, если устроить побег либо выкупить не получится. Сожаления в этом случае будут потом. Как и молитвы Справедливому. Карающие руки Храма не ценили и свои жизни тоже.