— Вброс топлива в камеру. Полевая ловушка активирована, температура поднята до ста тысяч. Сто пятьдесят. Двести тысяч... Глушение индукции. Препятствие в камере!

— Что такое, будь они прокляты?

— Заброс в сопло постороннего предмета. Источник заброса не различим сенсорами. Предупреждение! Поляризованный объект! Нарушение поля! Разбалансировка катушек. Отключение впускного коллектора. Отказ двигательной установки.

— Вырубай! Не хватало мне радиации в кабине.

— Отключение... Нарушение герметичности. Потеря атмосферы через технический тоннель два. Рекомендация — автономный скафандр. Компенсация давления... Невозможность, из-за превышения скорости потери скорости регенерации. Блокирование рубки. Посторонние на борту!

— Отключи питание, отключи гравитацию, блокируй все автоматические двери! Скорей же!

— Отключаю... Посторонние во втором техническом коридоре. Шесть единиц. Двигаются к рубке.

Человек в панике рванулся к экранам связи. Он попробует связаться с ними, одновременно, передав общепринятый сигнал бедствия. Возможно, это их отпугнёт. Но, уже набирая сообщение, он вспомнил, что сам приказал отключить питание. А значит, и от антенны тоже. Ругаясь сквозь зубы, он колотил по консоли руками, не зная, что предпринять.

— Железяка, верни питание по кораблю.

— Аварийный генератор подключён.

Человек с надеждой взглянул на зажёгшуюся зелёным систему связи, и продолжил печатать. Искин несколько раз бормотал что-то о продвижении посторонних, зациклившись, в конце концов, на бесконечном повторении фразы: 'посторонние у двери в рубку'. Пришлось его заткнуть. Щёлкнув парочкой тумблеров и надавив на заглубленную красную кнопку, человек расширенными от ужаса глазами смотрел на мигающую, просто пылающую, красным, схему системы связи.

— Искин, анализ поломки!

— Моя помощь вновь нужна? Анализирую. Отсутствие приёмо-передающего устройства. Механическое повреждение. Короткое замыкание в цепи. Человек откинулся на командирское кресло, закрыл глаза и расплакался. Ведь он был просто человеком.

* * *

Вызов пришёл по обычной радиосвязи через пятнадцать минут. Посторонние так и не смогли вскрыть бронированную дверь в рубку. Самое защищённое место на корабле, будто они не знали. Необычная форма говорившего, и речь, чуть-чуть не совпадающая с движением губ. Словно он говорил на одном языке, а шахтёр слышал перевод на матарском. В их части вселенной все говорили на матарском. С кем торгуешь, того язык и учишь. К тому же, все они, так или иначе, были матарцами. Галакты сюда залетали пару раз за сто лет. А остальные, такие далёкие и почти мифические государства Содружества, и вовсе не знали об их существовании. Значит, говоривший не был одним из них. Но он хотя бы был человеком. И попросил не оказывать сопротивления, впустив их на мостик. Предупредил не делать глупостей. Шахтёр хотел высказать ему всё, объяснив, как с такими, как он, поступают в их краях. Но получилось лишь пригрозить тем, что у него есть друзья, которые будут его искать. Захватчика его речь явно не впечатлила. Что тут сказать, она на него самого произвела удручающее действие. Из него словно выпал последний стержень. Повторив своё требование, человек в форме медленно склонил голову набок, чуть-чуть, но заметно. В его глазах промелькнуло нечто, что вселило надежду в шахтёра.

— Вам не причинят вреда, даю вам слово офицера. Ваши знания нам нужны. Повторяю, я приказал своим людям не причинять вам вреда. Мы даже возместим нанесённый вам ущерб.

Рудокоп долго смотрел в глаза солдату неизвестной ему армии, а затем кивнул. Он прожил много лет, один раз даже проходил омоложение, и научился распознавать ложь в людях. Его могли побить, он не был дамским угодником, и не умел пить, но враньё он чувствовал практически всегда. В этот раз ему хватило только чужих глаз. Сказав Искину открыть люк, он развернулся в сторону выхода. Шестеро высоких, закованных в тёмно-синие скафандры, бойцов, резво заняли и без того тесное помещение. Нависая над ним, как колонны, они быстро сориентировались и протарабанили в экран, со своим замершим командиром, что-то на своём языке. Тот кивнул и отключился. Жестами, показав двигаться в сторону проделанной ими дыры, они тем ни менее, очень убедительно тыкали в его спину короткими винтовками с широкими стволами. Это точно не игольники, подумал человек, и вылез в рваное отверстие около метра в поперечнике. Проведя в космосе две трети своей жизни, человек не боялся этой головокружительной глубины. А вот его спутники, похоже, чувствовали себя здесь не так уверенно, как хотели показать. Их движения были дёрганными и, порой, лишними. Хотя, они же как-то добрались до его лоханки сквозь всю эту пустоту, к тому же усеянную мелким мусором, отколовшимся в процессе бурения от астероида. Тот нависал над ними, как целая планета. Человек помнил, что он был не больше двухсот метров в самой широкой части, но сейчас он казался ему просто огромным. Готовым раздавить их всех в считанные мгновения.

Уже не скрываясь, через пару минут к ним подошёл довольно крупный корабль, мало чем уступающий шахтёрскому. На его бортах были отчётливо различимы лазерные турели, а под днищем выпирала пустая кассета из-под ракет. Интересно, чем они его так приложили. Человек никогда не слышал о таком оружии. Думается, было бы у него защитное поле, то он бы сейчас улепётывал от них на полном ходу. Но на генератор не хватило денег ещё при покупке, а затем он и вовсе обнаружил, что и без него можно добывать руду, а лишнюю энергию и место в корабле, он уж точно использует выгодно. Забравшись в переходной шлюз в окружении конвоиров, человек вскоре был доставлен в маленькую каюту, где его бесцеремонно заперли. Стол, койка, маленькая раковина. Шкаф над головой. Свет от яркой белой лампы на потолке. Кто бы они ни были, но на работорговцев они точно не походили. Те сразу бы запихнули его 'морозилку' и дело с концом. А изображать из себя пассажирское судно и везти его в отдельном помещении никто бы не стал. Что ж, похоже, он не ошибся в своём выборе. Убивать его никто не собирался.

* * *

Сергей смотрел на главный экран, занимавший половину стены напротив, и перекатывался с носка на пятку. С одной стороны — никаких свидетелей. С другой — им нужен надёжный человек, который введёт их в курс дела. Объяснит, так сказать, все подводные камни шахтёрского ремесла и получения оплаты за него. С третьего взгляда — обещать ему возмещение всех убытков? Они что, добрые самаритяне? Ещё минута прошла в ритмичном покачивании. Капитан канонерки, толкающей шахтёрский корабль, словно вагонетку с рудой, смотрел на него спокойными и ясными глазами. Он был уверен в правильности своего решения, и готов отстаивать его даже перед Сергеем. Неделю назад он отчитался, что операция прошла успешно, а сейчас он заявляет, что взял пленного. Разве о таких вещах не принято говорить сразу? Что ж, ладно. Они не звери, и нарушать данное одним из них обещание не будут. Но и капитану не светит поощрительной грамоты. Просто будем делать вид, что всё идёт, как задумано.

Большой корабль выделил под шахтёрский рудокоп всё тот же второй ангар. Канонерка повисит пока рядом. На ней тоже можно жить. В тесноте, да не в обиде. Техники из машинного, под руководством бывшего хозяина корабля, приступили к ремонту. Говорят, что управятся за три дня. Первый разговор с этим человеком прошёл на удивление гладко. Сергей приготовился к долгому препирательству, но тот лишь кивал и соглашался. Почувствовав подвох и фальшь, майор помолчал пару минут, а затем, неожиданно, задал провокационный вопрос, что бы выбить пленника из заготовленной заранее речи.

— Вам нравится ваша жизнь? Вы счастливы?

— ...Что вам от меня надо? — через какое-то время, не нашедший ничего лучшего, ответил Прол. Прол Кет, матарский чернорабочий в третьем поколении. Чёрный, как ночь, с мощной челюстью, но при этом худыми, даже какими-то дистрофичными, чертами тела.

— Я хочу позаимствовать ваш корабль, использовать его, как грузовик, а затем спрятать в облаке Оорта на одной из тихих комет. Вам его не вернут, и вас назад тоже не отпустят. Поэтому я и задал вам вопрос. Вам нравится ваша жизнь?

— Не жаловался.

— А хотите быть ценным специалистом, можно сказать, экспертом, на небольшом исследовательском и торговом судне? Вас будут кормить, одевать, платить вам средства на ваши личные нужды, и даже подтирать вам зад первые пару дней. Пока вы не освоитесь.

— У меня семья. Я не могу их бросить.

— Не врите мне, Прол. Я же вижу, что вы одиночка. У меня прямо нюх на таких, как вы.

— Сергей, я правильно назвал ваше имя?.. Так вот, Сергей, если вы хотите, что бы я на вас работал, вы должны объяснить мне, кто вы, чёрт возьми, такие! Я не хочу участвовать в разбое или убийствах. Мне совесть не позволяет.

— Совесть, говорите. Ну что ж, это хорошо, если у вас есть совесть. Значит, если мне удастся перетянуть вас на нашу сторону, вы будете честным работником.

— Я хорошо зарабатывал, и даже мог пройти омоложение. Вы сможете мне платить столько же?

— Ну, это смотря, что вы имеете в виду под 'хорошо'. Закупочные цены на железно-никелевую руду от двенадцати до шестнадцати кредитов за тонну. В ваш корабль помещается три тысячи кубометров руды, или около двух тысяч тон чистого металла. Переводим в деньги. В среднем двадцать восемь тысяч кредитов. Топлива, как мне доложили, ваш рудокоп потреблял двести литров за полёт. Туда и обратно, раз в месяц. Это минус четыре тысячи. Ещё аренда ангара на станции — тысяча в месяц. Питание, вода, средства гигиены — шесть тысяч. И, наконец, ежегодный ремонт. Думаю, не меньше ста тысяч. Итого, в год из четырнадцати месяцев, вы зарабатываете триста девяносто две тысячи. Минус расходы — двести тридцать восемь тысяч. Минус ремонт — сто тридцать восемь тысяч. В год... Сто тридцать восемь тысяч... Одна процедура омоложения стоит, по вашим же ценам, от миллиона. Новый корабль не меньше десяти миллионов. Один месяц отдыха на планете, или в центре развлечений — восемьсот тысяч. Полёт в соседнюю систему — двести тысяч за человека, плюс три тысячи за килограмм груза. Напиться в баре с друзьями по поводу, и без — от десяти тысяч за рыло. Мне продолжать, Прол? Мне рассказывать вам, как вы хорошо зарабатывали?

— Но я же жил как-то? И неплохо!.. — попытался сопротивляться шахтёр. — А дорого всё, потому, что мы живём на отшибе. Сюда никто не летает, торговцы только местные. Но насколько я понял по вам, вы из ещё большей дыры, чем эта. А может, вы вообще скитаетесь по космосу, как какие-нибудь сектанты?

— Будет вам. Разве я похож на фанатика? Да я даже в бога не верю. Так, помяну иногда, но больше по привычке.

— Тогда кто вы такие!?

— Знаете что. Я дам вам сутки на размышления. Посидите пока в этой каюте, поесть вам принесут, а я завтра зайду и спрошу вас снова. Хотите ли вы присоединиться к нам? И если вы вдруг подумали, что у вас есть выбор, то это вы зря. Назад вы точно не вернётесь, — не успев ещё закрыть дверь, Сергей услышал брошенное куда-то вбок согласие. Он повернулся и протянул руку новому члену экипажа. Тот, не поняв, что от него хотят, медленно протянул руку в ответ. Сергей пожал на удивление крепкую ладонь, и повёл человека в общую столовую. Пока он не передумал, следовало завлечь его дружной атмосферой на корабле.

* * *

Перелёт к Ульте, столице системы Кронгейз, занял почти три недели. Отар Код решил не напрягать себя поиском развлечений, а просто залез в медкапсулу и погрузился в медикаментозный сон. Заодно восстановит печень, подпорченную многократным приёмом стимуляторов. В бессознательном состоянии времени, как известно, не ощущаешь. Особенно, если не видишь сновидений. Код не видел, и потому очнулся, как ему показалось, сразу после погружения. В первый раз он бы стал выяснять, что пошло не так, и зачем его сразу разбудили. Но подобную процедуру он проделывал уже десятки, если не сотни раз, иногда ложась всего на пару дней, а иногда, как сейчас, почти на месяц. Как бы то ни было, но крейсер уже прошёл внешние планеты, и сейчас подходил к небольшой луне четвёртого газового гиганта. Сильная радиация последнего привела к таким бешеным мутациям всей местной жизни, что жить на луне могли только отмороженные охотники за редкостями, и, посменно, плантаторы сайрекса — культуры, которая могла расти где угодно. Здесь она даже получалась сочнее, по словам пробовавших блюда из неё.

Все станции, а их насчитывалось десять штук, расположились на высокой орбите Ульты. С мощными генераторами полей, которые только и позволяли защититься от радиации, они больше напоминали ребристые морские шары, популярные среди молодёжи, за свою способность убить при неправильном приготовлении. Так и эти нестандартные конструкции топорщились башнями с всевозможными орудиями ближнего и дальнего боя. Система Кронгейз никогда не отличалась спокойствием. Основанная изначально большим пиратским кланом, она со временем остепенилась, и семь тысяч пиратов растворились среди теперешних семидесяти тысяч жителей. Но если ты не большой военный корабль, а мелкий рудокоп, или торговец, везущий партию тех самых морских шаров, то тебе следовало или иметь быстрый двигатель, или полевой генератор, как минимум от орудийной платформы. Иначе кто-нибудь мог решить, что твоё добро должно принадлежать общественности. За себя Код не боялся. Его крейсер седьмого поколения, изготовленный по спецзаказу, перемолол бы все десять станций, даже оказавшись в их окружении. На своей безопасности семья Отар никогда не экономила.

Пристыковавшись к самой крупной и самой старой базе, бывшей когда-то пиратским портом, крейсер 'Возмездие Отар' окутался собственным защитным полем. Нагрузив генераторы по полной, капитан с неудовольствием отметил, что уровень радиации всё же медленно, но ползёт вверх. Военные щиты имели несколько иную функцию, и плохо справлялись с рассеянным излучением. В отличие от станционных, которые наоборот, не удержали бы концентрированный луч. Перейдя со всей свитой в самую дорогую гостиницу, заняв весь эксклюзивный сектор, Код даже вышел погулять на небольшую площадь с фонтанами. Пару чахлых деревьев в горшках, и довольно убедительная иллюзия тёмно-голубого неба приятно действовали на привыкших к серым стенам людей. Но работа не любит ждать, и его парни уже согнали всех обитателей станции в складские помещения. Ещё кое-где раздавалась стрельба, но вольный народ быстро сообразил, что лучше подчиниться, чем испытать на себе тяжёлые приклады штурмовых игольников. Попросив, по возможности, никого не убивать, Код бродил вокруг небольшого фонтанчика с хромированными рыбами, и размышлял о направлении поисков. Этот сектор был крайне плохо изучен. Последние триста лет Империи Матар было не до экспансии во Фронтир, проиграв, вначале, одну войну Галактам, а затем, сокрушительную вторую, Террари. И хоть сейчас, уже почти пятьдесят лет, в их части вселенной не слышно синхронных залпов сотен кораблей, но от потери почти четверти территорий Империя не оправилась до сих пор. Все ресурсы направлялись на укрепление границ и флотов метрополий. Военная паранойя никак не хотела отпускать нынешнего императора — главу семьи Рейтар. Да и все остальные престарелые маразматики дружно кивали, соглашаясь с очередными, дополнительными военными расходами. Хотя вся их политическая и флотоводческая мудрость не спасла Матар от позорного бегства под ударами многочисленных эскадр Террари.