Осколки Прошлого

Он подошел ко мне ближе и стальной хваткой сжал мне плечо. Я хотел вырваться, но мужичок держал крепко.

— У тебя, парень с головой все в порядке? — от его вкрадчивого тона бросало в дрожь, — Забраться в глухомань, без снаряжения, без еды, это кем надо быть?.. Ну что молчишь? Ты знаешь сколько таких героев я выловил за последние три года? Но ты первый, настолько самоуверенный, что сбежал из дома, не прихватив даже маминого пирожка с завтрака. Мальчишка...

На меня накатило то острое ощущение несправедливости, когда тебя отчитывают за то, в чем ты ни капли не виноват. А мне так была необходима хоть какая-то помощь...

А мужичок внезапно осекся, и стал смотреть на мою ветровку так, будто он впервые ее увидел.

— Как я отвык от всего этого... — прошептал он, а затем шутливым тоном вдруг спросил, — Ты что хочешь возродить Общество?

Я вырвался из его хватки и стал медленно пятиться назад. Он меня не остановил, но его лицо сделалось мрачнее тучи. Обмен силой в его теле вдруг ускорился, и у меня от этого зрелища чуть не остановилось сердце. Но мужичок не собирался нападать. Не прекращая пристально на меня смотреть, он ставил себе защиту.

Он вложил в нее очень много сил, и теперь его окружал настоящий непрошибаемый кокон. Я остановился в изумлении. Он... боится меня?

— Omnia vanitas... — вдруг медленно проговорил он.

— Что?..

— Omnia licet... Ну?!

— Вы... вы чего?

Бородач тряхнул головой и внезапно расслабился. По крайней мере внешне — защиту он снимать не собирался.

— Приключенец... — он тяжело выдохнул, — Снимай свою ветровку, если не знаешь, что она собой представляет.

Я опешил.

— Ну? Ты что, хочешь проблем?

Я вздрогнул от его интонации и подчинился, оставшись только в своей белой футболке. Как не уютно... Будто голый.

Мужичок подошел и взял ветровку у меня из рук, внимательно осмотрел — я заметил, что он ее даже пси-силой просканировал — затем усмехнулся чему-то... И в одно мгновение сжег мою ветровку — мне оставалось только ошарашено наблюдать за рассеивающейся в воздухе серой пылью.

— Извини за резкость, но лучше это было сделать пораньше. Я так понял, ты сделал ее специально для своего рейда?

Бородач неожиданно добродушно улыбнулся и положил мне руку на плечо.

— Да не переживай ты. Я тебе новую куплю. Хочешь?

Я неуверенно кивнул. Мужичок секунду всматривался в меня...

— Ладно, черт с тобой, скрытный ты наш... Я Стэн, — и он протянул мне руку.

— Я... эмм... Я Артур, — было очень неуютно, но я ответил на рукопожатие.

Мы помолчали. Стэн осматривал меня, казалось, отсутствующим взглядом, наверное, пытаясь прочесть ауру. Ему это, конечно, не удалось, и он махнул рукой:

— Пойдем, заберем мои вещи и сразу в Лагерь, все равно я уже здесь все закончил. По пути расскажешь свою историю... И да сбрось ты свою блокировку, я тебя уже нашел, — он без улыбки глянул на меня, — Все равно ведь отправим тебя обратно.

Это было бы неплохо, но в его обещание слабо верилось. Откровенное безумие происходящего сильно давило на меня.

Мужичок повел меня вдоль поляны. Иногда он изучающе меня разглядывал, ни чуть не скрывая своего взгляда. Защиту он так и не снял.

А я, абсолютно растерянный, плелся рядом, хрустя сухими ветками на весь окрестный лес. Стэн ступал не в пример тише и аккуратнее.

Мы шли укрытые объятиями леса вдоль кустов сирени, поверх которых прекрасно было видно цветастую поляну. Яркую, мирную и, если, конечно, смотреть обычным взглядом, полную жизни. Чем же она так опасна?

— Если не секрет, где ты видел такую одежду? — вдруг спросил меня Стэн с улыбкой.

— У своего... наставника.

— И где он сейчас, твой наставник?

— Его... больше нет.

Мы некоторое время шли молча. Но затем Стэн вдруг остановился и серьезно посмотрел на меня:

— Артур, мне нужна твоя честность. Или ты мне говоришь правду... — он постучал пальцем по своему виску, — Либо я сдаю тебя... кому следует.

— И что... что... вам надо знать? — кое-как выдавил я из себя.

— Куртка. Наставник. Остальное меня не интересует.

Я закрыл глаза, чувствуя себя на пределе. Безумие. Безумие!

Но надо что-то отвечать, этот тип видимо совсем не шутил.

Мне ничего не оставалось, как пересиливать себя и собирать мыслеобраз...

Сказать только словами, никаких образов и воспоминаний, никаких имен. Все лишнее безжалостно отсечь. Я заскрипел зубами... Я не вспоминал смерть Грега уже очень давно.

Но я смог справится с собой, и, открыв глаза, сказать Стэну через мыслеречь:

— У меня был учитель, человек с которым я в прошлом жил долгое время. Я считал его своим отцом. Как-то раз увидел у него в шкафу пыльную черную ветровку с вышитым на груди символом серебряного цвета — молния в круге. Мне понравилась ветровка, не понравился символ. Никогда не видел, чтобы учитель ее надевал. Когда же он... умер, я сделал такую же и иногда носил в память о нем.

Стэн некоторое время молча смотрел на меня.

— Стэн, пожалуйста, не рассказывайте никому. Мне... больно это вспоминать, — неожиданно для самого себя признался я.

И сделал это через мыслеречь, постаравшись в этот раз передать больше эмоций. Мне нужно было, чтобы он поверил мне.

Стэн вздохнул и ободряюще положил мне руку на плечо.

— Я верю тебе. Пойдем?

Мы снова тронулись в путь. Мне стало неожиданно легче, и я начал замечать мир вокруг себя.

Нас укрывала тень дикого леса, шелестели листья — их музыка всегда была мне приятна... Я впервые вдохнул полной грудью свежий лесной воздух.

Справа расположилась странная цветастая поляна. Окаймленная со всех сторон сиренью, она обманчиво казалась полной жизни — ветер шевелил пестрый ковер цветов, а иногда я видел летающих между ними пчел. Почему же в псиэфире там ничего нет? Что-то такое крутилось у меня в памяти, но вспомнить я так и не смог.

Откуда-то слева красиво заголосила незнакомая пичуга. Интересный голос, никогда такого не слышал.

Я поискал взглядом птицу, внимательно рассматривая все ближайшие ветки... И неожиданно понял, что в этом лесу мне казалось странным. Форма листьев здешних деревьев! Она была овальной, без обязательного острого кончика. Во всем остальном деревья копировали обычный лиственный лес средней полосы Российской Территории — здесь в изобилии рос и клен и ясень, и любимая мною береза... Но листья!

— Стэн... простите... а где мы? — набравшись смелости, спросил я .

— Да уж яблочко от яблони... — он вздохнул и с хрустом раздавил сухую ветку. — Приключенец, ты жаждешь славы первооткрывателя, но почему-то не способен подумать о простейших вещах... Вроде карты.

Это было обидно. Я был здесь не по своей воле!

— А мы сейчас... — Стэн вынул из кармана невзрачный кристалл, — В 356-и километрах к юго-востоку от "Ока". И при этом довольно далеко от цивилизации — Родеанская Жемчужина примерно в трех тысячах километров на восток.

У меня перехватило дыхание, и я остановился, как вкопанный. И это были еще цветочки, что я вдруг оказался на Венере!

А Стэн, не замечая моего ступора, пошел дальше.

— А Разлом Смирнова, кстати, отсюда не далеко, всего 10 километров к востоку. Ты ведь к нему шел?.. — он увидел, что я отстал, и недоуменно обернулся. — Артур? Что с тобой?

Я, наверное, побледнел, потому что от последней фразы меня мороз пробрал по коже. Роденская Жемчужина, Разлом Смирнова, знаменитое "Око"... Поляны аномалии!

Теперь я точно знал, где нахожусь, но не смог сдержать рвущийся наружу вопрос:

— Стэн... Ка... — голос предательски осип, — Какой сейчас год?

Глава 4. Потенциальный барьер.

2 года до старта "Пилигрима"

— Первоначально эти аномалии не представляли особой угрозы. Пара несчастных случаев... Но ничего смертельного — повышенное истощение внутренней энергии и легкие наваждения на разум. Так что уже были попытки бороться с ними. На мой взгляд, это абсолютно безответственно ставить такие... эксперименты, не изучив сути явления. Но в те времени из-за развитых пси-способностей, люди считали себя неуязвимыми и были чересчур самоуверенными. И вот Исследовательский Лагерь "Око" предпринял попытку в зонах аномалий высадить множество растений, чтобы изучить поведение более сложной жизни на них. Начали проводиться различные эксперименты. Однако, через некоторое время... Артур! Ты там заснул?