Ролевик: Дракон

Впрочем, мне ли говорить о сложных выборах? Что правильнее — продолжить эксперименты или заморозить серию, если прототипы сходят с ума? Наверное, самым сложным было решение относительно проекта 78 девятой серии... правильно ли я поступил? Семьдесят восьмой был опасен. Не так опасен, как девяносто восьмая из той же серии, но все же опасен.

Но это с одной стороны. А с другой? Он был личностью. Или правильнее — она? Хотя, в отношении Гидры будет правильно — они... Я тряхнул правой передней лапой, на пол посыпалась мелкая пыль. Вот в такие моменты понимаешь, что означает фраза «песок сыпется»... и это при том, что ко мне понятие возраста как-то неприменимо. Разве что устарею, будут потом внуки вспоминать, был де такой древний-древний супер-компьютер-создатель... и будут прилетать с далеких планет... кхе, постучать лапой по голове, выбить отключившиеся наномашины и вправить процессор.

С каждым прошедшим годом я чувствую, как постепенно разрушается матрица личности. Это похоже на... да, на старческий маразм. С другой стороны, основная часть вычислений происходит с прежней скоростью, но это не отменяет главной проблемы — я постепенно теряю себя как личность. Та же проблема наблюдается у первых серий — нулевой и первой. Хранение личности на твердом накопителе оказалось неудачным решением, особенно в моем случае — столь частая перезапись данных привела к быстрому износу носителя. Пока удается справляться использованием многочисленных бэкап-версий личности, но и это не панацея — при переносе до сих пор теряется от 0.001 до 0.01% данных. В основном — самые старые воспоминания, иногда что-то из новых.

Потянувшись, встряхнувшись от пыли, я осмотрелся. По всей комнате зажглись мониторы. Обычные широкоформатные жидкокристаллические мониторы, старая технология, даже древняя. Не нравятся мне голоэкраны, а интерфейсом СРР я пользуюсь редко. Стараюсь, точнее.

Сколько я здесь? Дети, наверное, и не знают, что я уже много лет как покинул поверхность. Мой личный маленький бункер, созданный из-за поразившей меня однажды паранойи. Смешно, паранойя у компьютера... расположенный глубоко под землей, армированный самыми прочными материалами, с мощным реактором неограниченного цикла, нано-кузницей, внушительным запасом ресурсов. Прямого выхода на поверхность нет. Я запер себя здесь, лишь первые четверо знают, что среди драконов гуляет управляемый мною робот. Пустышка, лишь выглядящая, как мое тело. Все равно меня стараются не беспокоить, не зря я привил Бет мысли о самостоятельности. Уж она вдолбила эту мысль в рогатые головки детишек, теперь каждый дракон старается все делать сам. Может, зря? Наверное, стоило сделать расу более социальной?

Нет. Не хочу. И менять ничего не буду. Стадо, стая, общество — это не про нас. Мы драконы! Мои дети — драконы. Отлаженные, отшлифованные создания, приспособленные практически к любым условиям. Разве что... да, надо узнать у Дальта с Гимелем, каковы результаты их работы. Неистощимые запасы энергии, невероятные, неограниченные возможности. Сколько всего можно создать, узнать, получить, сколько всего можно сделать.

Я тихо, практически бесшумно подошел к одному из терминалов и провел лапой над клавиатурой. Клавиши сами собой нажимались, комнату наполнили щелчки. И снова, зачем мне все это? Я могу вызвать любого дракона напрямую. Но опять же, не хочу. Что-то во мне противиться. Что-то, оставшееся с тех давних времен, когда я... когда я жил в совершенно другом мире. Был совершенно другим. Жалею ли я о тех временах? Ха, как будто можно жалеть о том, чего не помнишь. Я с трудом помню, что я вообще делаю в этом мире, хорошо хоть, помню, как я дошел до такой... такого существования. Я коснулся металлическим когтем клавиши ввода и медленно, плавно нажал на нее. Раздался щелчок механического переключателя. Через несколько секунд на мониторе появилась измазанная в чем-то зеленом крайне довольная драконья морда.

— Отец! А мы тут плюшками балуемся! — Гимель широко улыбнулся. Да, сколько раз ловил себя на мысли, что улыбающийся дракон может довести до инфаркта кого угодно.

Где-то на заднем плане мелькал Дальт, причем носился он очень быстро и нервничал. Я чуть склонил голову набок и вкрадчиво поинтересовался:

— Какую из моих холимых и лелеемых лабораторий вы взорвали на этот раз?

— Не-не, бать, все когти целы, чешуя не порвана! — Гимель усердно замотал головой. Я незаметно подключился к их с Дальтом приватному каналу связи, Гим требовал, чтобы его братец быстрее заканчивал приводить все в порядок, иначе им оторвут хвосты по самые несуществующие яйца.

— Так... вы в... — я посмотрел данные соединения. — В лаборатории Зирен. Зирен... Гимель, сыночек, чешуйка ты моя, не расстраивай старика, пусть там все будет... хорошо. Ладно?

Дракон усердно закивал, при этом с рога что-то слетело. Просмотрев видеоряд в замедленном повторе, я смог узнать моток кабеля, даже маркировку заметил.

— Модуль от нано-кузницы закажите в какой-нибудь лаборатории. Освободитесь — свяжитесь, буду трясти. И да... в следующий раз я попрошу Бет со всем разобраться.

Полюбовавшись на искренний ужас младшего сына — не просто так я дал драконам более менее нормальную мимику — я разорвал соединение. Почему-то хотелось улыбаться, и на язык так и просилась фраза — на душе потеплело.

Сколько лет я уже здесь, в своем личном маленьком бункере? Чего я боюсь, боюсь настолько сильно, что отказываюсь выходить? Редкие случаи вывода «в свет» робота — не в счет. Или наоборот, очень даже в счет? Ведь, если подумать, я и есть робот, управляемый через сеть. Или нет? Не могу понять. Моя личностная матрица записана на твердый носитель, и при каждой перезаписи носитель изнашивается. Но ведь другая часть меня, та, что является Единой Планетарной Системой, работает стабильно, безошибочно, без сбоев. Так в чем проблема? Даже если учитывать потери при перезаписи, это не должно влиять на мыслительную деятельность, я просто должен меняться. Это должен был быть плюс, все-таки разумное существо должно изменяться, учиться. Не поступил ли я неправильно, даруя своим детям биологическое бессмертие? Даже не просто биологическое, каждый месяц происходит создание бэкапа памяти и личности каждого дракона, для этого под поверхностью планеты созданы дата-центры.

Я посмотрел на часы. Обычные стрелочные часы. В свое время я, недолго думая, просто разделил местные сутки на двадцать четыре часа, час на шестьдесят минут и так далее. Только год оказался длиннее, четыреста семь суточных циклов. Поэтому в месяце получилось 34 дня, один год стандартный — 408 дней, один корректировочный, в последнем месяце — 32 дня. Деления на недели нет, зачем оно, лишние уточнения.

Так вот, сейчас было шесть вечера, восемнадцатое число двенадцатого месяца. А год? Год... Так как понятие времен года на планете отсутствовало, моими усилиями, за первый день первого года было принято время моей перезаписи. Значит, сейчас уже, ни много, ни мало, сто девяносто шестой год. Алеф был создан в четвертом году, и в третьем месяце, девятого числа у него день рождения... остальные были созданы в течение следующих трех лет, но то ли волею случая, то ли согласно моим планам — уже не помню — но дни рождения мои старшие дети праздновали подряд. Сначала Алеф, потом Гимель с Дальтом — они родились в один день, только с разницей в год — потом Бет.

Почти двести лет. Два века исследований, экспериментов, создания драконов, наносистем нового поколения. Осталось только довести до полной стабильности улучшение 11-486-77, и можно считать, что план выполнен. Пока же оно заработало только у объекта Дорк-497, и то, он в лаборатории. Надо быть уверенным, что не будет никаких отклонений, сейчас за ним присматривает Бет.

Я снова встал перед клавиатурой, и по одной букве набрал идентификатор проекта 47 одиннадцатой серии. Несколько минут я изучал журнал, что вела моя старшая дочь, но пока все шло нормально — дракончик развивался быстро, быстрее своих сверстников, был довольно жизнерадостным. Разве что слишком активный, уследить за ним было очень сложно. Я с интересом прочитал короткое послание, оставленное Бет для меня. Если коротко, она предложила либо найти еще няньку для Дорка-497, либо самому с ним возиться. Недолго думая, я отыскал более менее свободную драконицу, подходящую по параметрам, и отправил ее в помощь. Не то, чтобы я не хотел возиться с маленьким дракончиком, просто я для этого подхожу плохо. Уж возни с первой четверкой мне хватило надолго.

С другой стороны, иногда мне не хватало гиперактивной крылатой ящерки, бегающей по спине и сыплющей вопросами. Было в этом что-то... особенное, что ли. А уж когда их четыре... Бет искренне любит возиться с детьми, и ее разве что мамой не зовут — просто потому, что у драконов понятия отец и мать пока просто нет. Может, драконы одиннадцатой серии, проекта 01 «Вита», и воссоздадут эти понятия. Интересно будет за ними понаблюдать, когда они окончательно вырастут и станут половозрелыми. Они и сейчас инстинктивно разбиваются на пары, хотя все остальные проекты — прожженные одиночки. Когда-нибудь именно эти драконы, а возможно, и красные, такие как Дорк-497, заселят множество планет. Остальные проекты станут легендами.

К слову о легендах. Надо что-то делать с Востоком, драконом девятой серии. Он вынужден жить рядом с мощными энергостанциями, где можно быстро конденсировать энергию для полетов. В отличие от других драконов, которым хватает биоантиграва класса 80, Восток летает с антигравитатором класса 100, то есть, полностью нивелирующим массу. Такой биоантиграв, помимо быстрого нагрева, требует огромного количества энергии. И если биологические системы охлаждения разработать и интегрировать удалось — и то, Восток греется почти до 60 градусов — то вот с обеспечением энергии случился натуральный затык. Гимель и Дальт как раз работали в этом направлении, надо будет узнать результаты.

Еще одна проблема — два дракона десятой серии, Альбинос и Гром. Если другие драконы просто предпочитают одиночество, то Альбинос вообще не способен жить в обществе. Он спит, именно что спит, по собственному желанию погружен в сон, но я все еще ощущаю его как активного. Интересно, почему?

С Громом история другая. Он... нестабилен. За ним приходиться внимательно наблюдать, сразу четыре дракона тщательно контролируют его перемещения, его действия. Двоих он уже «приласкал» мощными электрическими ударами, из-за чего пришлось разговаривать с ним лично. Его проблема — постоянные повреждения личностной матрицы и СРР, связанные с привитыми ему способностями контроля электрической энергии. Бэкапы его личностной матрицы создаются каждый час, и восстанавливать ее приходится чаще, чем хотелось бы. Новое тело для него уже почти создано, но неизвестно, успею ли я... знал бы, что так получится, не расформировывал бы сборочный цех, где создавалась первая серия. Может, в качестве временной меры взять один из скафандров и интегрировать в него временное хранилище личностной матрицы? Или вовсе перенести Грома в виртуальное пространство? С другой стороны, он не страдает, ему нравится его жизнь и он уже осознает свою опасность для окружающих, из-за чего большую часть времени проводит на островах, где по его просьбе весьма часты грозы.

Что еще осталось? Вроде, ничего, драконы развиваются, рвутся к звездам, изучают миры. Развивается наука, совершенствуется техника. Нанотехнология десятого поколения — на две трети заслуга моих детей, а не моя. Приятно видеть, что драконы, несмотря на возможности СРР и нанотехнологий, продолжают развиваться.

Но что же дальше? Что делать мне дальше? Я ведь уже практически не нужен, так, занимаюсь втихую исследованиями, пытаюсь создать что-нибудь принципиально новое, что можно было бы назвать двенадцатым поколением наномашин. Одиннадцатое поколение надо только отладить, но с этой задачей справятся и мои дети.

И все же, что делали Гимель и Дальт в лаборатории Зирен?

Я лег перед стойкой с клавиатурой, опустил голову на сложенные лапы. Со скрипом металла потерся щекой о чешую, поскреб рога, выбив несколько искр. Скука, наверное, самое страшное, что только могло случиться. Впрочем, я в любой момент могу просто заглушить личностную матрицу, до востребования. Но как же не хочется этого делать, неизвестно, нужен ли я буду своим детям? Они прекрасно справляются без меня. Очень уж самостоятельными я их создал, самодостаточными. Каждому надо лишь питаться, чтобы получать нужные материалы для работы СРР, биоантиграва и огнеметной системы. Я повел носом, словно принюхиваясь, и выдохнул колечко дыма. Потом еще одно, отправив его сквозь первое. Алефу этот трюк нравился особенно, все хотел сам научиться. Не успел, ушел с головой в исследование пространства, пытался найти способ мгновенного перемещения на большие расстояния... он нашел способ, им пользуются теперь все, как раз строится Перекресток — огромная пересадочная станция. Намного безопаснее просто строить пару связанных установок, чем единую сеть, по крайней мере, на данном этапе. Когда-нибудь из любой установки можно будет попасть в любую другую, но не сейчас. Опасно. Изучая этот вопрос и пропал Алеф... как мне кажется, навсегда.

Я тоже занимался изучением пространства... вместе со старшим сыном мы создали установку искривления, для сверхсветового перемещения. Установка получилась огромной, жрущей энергию в бешенных количествах и крайне нестабильной, но она была и она работала. Точные принципы искривления пространства ни Алеф, ни я так и не поняли. Кажется, ее работа зависела даже от магнитных бурь в соседней галактике. Уравнения получились огромными, в них разбирались в буквальном смысле всего три дракона — я, Алеф и Ки-анУ, правда, последний изучил их лишь по моей просьбе. Я надеялся, что свежий взгляд найдет решение проблемы излишней громоздкости, но Ки-анУ лишь еще больше усложнил формулу, зато повысил точность работы установки.

Может, собрать себе личный кораблик и улететь изучать Вселенную? Сколько всего неизученного, неизведанного... я хорошо понимаю своих детей, рвущихся в космос. Сам нередко хочу отправиться туда, навстречу неизвестности.

Проекты, проекты, проекты, одни проекты. Мой стол, единственный деревянный стол на всю планету, завален бумагой — тетрадями с расчетами, альбомами с зарисовками, ватманами с чертежами. Бумаги было так много, что часть ее валялась на полу — сползла со столешницы. Среди всего этого безобразия можно было найти карандаши, ручки, несколько огрызков от ластиков. Из всех драконов только я вожусь со всем этим безобразием. Где-то здесь даже были тетради и альбомы со спецификациями человека. У детей были какие-то проблемы с созданием разумных рас, подкинул вот в качестве примера. Правда, я начинаю сомневаться, что это было хорошей идеей, но не отбирать же игрушку у детей. Игрушку... хорошие дети получаются, с такими-то игрушками, м-да...