Планета-бродяга (-29) Грег Бир 2001

— Считается, что она не погибла, — сказал Оби-Ван.

— Витс-симо, — сказал Чарза, шелестя щетинками. — Стесь нет пиратоф-ф, нет ком-мерчес-ских тс-сентроф-ф… На с-самом теле, етинстфенной опитаемой планетой на много с-сфетофых лет фокруг яфляетс-яя С-сонама-С-секот. Но Ссонама-С-секот располош-шена так блис-ско от края Калактики. Са ней просстираются практичес-ски неис-сфестные территории. Фее мокло проис-сойти: — Край Галактики! — воскликнул Анакин, не отрывая глаз от прекрасной картины за обзорным экраном. — Мы могли бы стать первыми, кто шагнул за край! — он посмотрел на Оби-Вана. — Если бы захотели.

— Да, границы изведанного все еще остаются, — согласился Оби-Ван, — и эта мысль меня утешает.

— Поч-ш-шему утеш-шает? — спросил Чарза. — Пустые края бес-с друс-сей не мокут бытс-сь х-хорошими!

Оби-Ван улыбнулся и покачал головой: — В неизвестном нам месте мы можем открыть, кто мы есть на самом деле.

Анакин с некоторым удивлением посмотрел на мастера.

— Так меня учил Куай-Гон, — закончил Оби-Ван, положив длинные рукава туники на колени в сапогах.

— С-сонама-С-секот сама по себе не пус-ста, — сказал Чарза. — Там естс-сь ш-шители, хотя они рогом с трукой планеты. Они прилетели сюта мноко лет назат, не снаю точно, как тафно. Но они начали приглашатс-сь пос-сетителей совс-сем нетаф-фно, в осноф-фном покатых покупателей с планет, которые не свяс-саны союс-сом с Рес-спупликой и не ведут операций с Торгофой Фетерацией. Я покаш-шу фам снимок, который Фергер перетала мне на корапль, преш-штее чем я покинул систему.

Чарза выкрикнул приказы стайке съедобных родственников, сидящих на консоли проектора. Они принялись плясать на кнопках и дергать рычажки. В воздухе появился причудливый ковер ярких пятен.

— Оптимис-сирофать для лютс-ского сре-ния, — приказал Чарза, и родня-еда настроила изображение, превратив его в хоть и размытый, но понятный образ. Он завис посреди мостика, затем неожиданно стал четче и пришел в движение.

Оби-Ван с Анакином подались вперед и уставились на картинку.

Перед ними был ярко-зеленый ландшафт, снятый на. закате. Они не осознавали истинные размеры похожей на деревья растительности, пока Анакин не указал на небольшое здание в нижнем левом углу. В доме был балкон, а на нем стояли люди. И только тогда до них дошло, что эти деревья были не менее пятишести сотен метров высоту, а пышные зеленые кроны в верхнем правом углу достигали сотни метров в обхвате. Доминировал зеленый цвет. Но листва была и золотистой, и синей, и фиолетовой, и красной.

— На деревья это мало похоже, — прокомментировал увиденное Оби-Ван.

— А это и не терефья, — подтвердил Чарза. — Совс-сем не терефья. Феркер назвала их порасами.

Желтое солнце планеты, скрывающееся в зеленом ковре, оставляя за собой золотую дымку, не было единственным светилом в небе планеты. Весь север, насколько хватало глаз, занимал необъятный диск красно-фиолетовых газов.

— Фот и фее, что я снаю, — продолжил Чарза. — Я фысадил Фергер, потоштал, пока она не отпус-стила меня, и ф-фернулся на орпиту. Поскольку тонес-сений от нее не пос-ступало, я покинул планету, как она и приказала. Ф тот момент я засек ш-шесть кораблей известных проектов ф этом районе. Фее это были часстные суда, как мне каш-шется, принадлеш-шаш-щие сакас-сшикам кораплестроителей с С-сонамы-С-секота.

— Ты хорошо постарался, Чарза, — сказал Оби-Ван, поднимаясь на ноги, — похоже, ничего не упустил.

— Мош-шет, Ф-фергер и ш-шифа, — заявил Чарза, — но мне каш-шется, што стесь не фее в порятке.

— Твой инстинкт тебе это подсказывает?

Чарза издал хрипящий звук и поднял голову к потолку, затем изогнулся и изучил собеседников всеми глазами сразу.

— Нет, просто наплютение. Если один тше-тай отпрафляетс-ся ф путешесствие, пофотоф-ф для тревоки мош-шет и не пыть. Но ес-сли отин тшетай самолкает, а са ним следуют еще тшетаи — шти петы… и приклюш-шений!

13

Таркин шагал впереди Райта Сейнара по тоннелю, ведущему к ожидавшему их челноку. — Времени терять нельзя, — крикнул Таркин через плечо. — Они вышли из гиперпространства, и мы получили сигнал от блока слежения, у нас не более часа на то, чтобы ты с эскадрой покинул Корускант.

Сейнар еще крепче вцепился в свою дорожную сумку и стал отдавать последние распоряжения роботу-секретарю, который едва поспевал за ним.

— Давай, старик! — крикнул Таркин. Сейнар вручил дроиду последнее, что он упаковал в сумку этим утром: небольшой инфо-чип со специальными инструкциями на тот случай, если он вдруг не вернется.

Дроид остановился на трапе и поклонился Сейнару в формальном прощании, когда тот вместе с Таркином устроился в прекрасно обставленной кают-компании челнока. Люк мягко закрылся, и челнок немедленно совался с посадочной площадки башни, заняв место в потоке кораблей, взмывающих вверх. Вскоре они рке были на орбите.

— Надеюсь, ты понимаешь, что поставлено на карту в этой игре, — сказал Таркин мрачно.

Он с убийственной серьезностью смотрел на Сейнара, чье лицо с выпученным глазами походило на оживший череп.

— В данный момент мы просто полезные слуги. Мы пока что не привлекаем внимание тех, кто будет править Галактикой. Если эта планета и ее корабли окажутся действительно нужными, как о них говорят, нас богато наградят. Нас заметят. Некоторые важные персоны уже разделяют мою надежду, что это будет великое дело. Все надеются разделить наш успех, так что нашей миссии присвоен приоритет второго уровня, Райт. Второго уровня!

— Не первого? — с невинным видом спросил Сейнар.

Таркин нахмурился: — Твой цинизм тебя до добра не доведет, мой друг.

— Я стараюсь сохранить независимость суждений, — сказал Райт.

— В долгосрочной перспективе это может оказаться весьма неразумно, — предупредил его Таркин, и его глаза превратились в узкие щелочки.

14

Чарза Куинн вывел «Звездный морской цветок» на высокую орбиту над Зонамой-Секотом. Тем временем Оби-Ван и Анакин собирали свои вещи в сухой каюте. Оби-Ван достал сверток, который был спрятан в складках его одежды, развязал веревку и положил его на свой дорожный ранец. Анакин с надеждой посмотрел на сверток: — Ещё один лазерный меч? Оби-Ван улыбнулся и покачал головой: — Нет, мой юный палаван. Это кое-что более подходящее для планеты, на которой заправляют купцы. Старинные ауродиевые кредиты. Здесь три миллиарда в нескольких больших слитках.

— Я никогда не видел столько денег! — сказал Анакин, подойдя поближе. Оби-Ван погрозил пальцем, словно предостерегая мальчика, затем открыл сверток и показал его содержимое Анакину.

Десять слитков чистейшего ауродия горели, как меленькие костры. На поверхности каждого сверкало загадочное сияние, которое отказывалось принять какой-то один определенный оттенок.

— Значит, правда то, что говорят об Ордене, — задумчиво прошептал мальчик.

— Что в нем хранятся спрятанные сокрови-ша? — спросил Оби-Ван. — Вряд ли. Эти деньги были сняты со счета Ордена в Центральном Галактическом Банке. Многие в Галактике одалживают свои средства для помощи джедаям.

— А я и не знал, — немного разочарованно сказал Анакин.

— Это, — Оби-Ван кивнул в сторону слитков, — всего лишь небольшой процент этого счета. Мы собираемся бездумно потратить это богатство. У Вергер с собой была такая же сумма. Если верить слухам, этого достаточно, чтобы купить секотский корабль. Будем надеяться, что эти слухи верны.

— Но Вергер… может быть, она уже купила корабль, — предположил Анакин.

— Может быть, нам будет полезно быть абсолютно не в курсе того, что сделала Вергер, — возразил Оби-Ван.

— О… точно.

Оби-Ван сложил слитки вместе и перевязал их веревкой, затем протянул их Анакину: — Постоянно держи это при себе.

— Ты просто волшебник! — пришел в восторг Анакин. — Никому и в голову не придет, что у мальчика может быть с собой столько наличности. На это я мог бы купить ИЗ-1000, да что там — сотню ИЗ-1000!

— И что ты собираешься делать с сотней старых корыт? — поинтересовался с невинным видом Оби-Ван.

— Я бы их перестроил. Я знаю, как заставить их летать в два раза быстрее — хотя они и так летают очень быстро!

— А потом?

— Устрою гонки на них!

— И сколько времени после этого у тебя останется на учебу?

— Немного, — весело признался Анакин, и глаза его забегали.

Оби-Ван сжал губы, не одобряя такое решение.

— Есть, один-ноль в мою пользу! — закричал Анакин, ухмыляясь, и схватил связку слитков. Он спрятал ее под тунику и привязал к телу остатками длинного шнура. — Я посторожу твои старые деньги, — сказал он. — В конце концов, кто не мечтает быть богатым?

Оби-Ван приподнял бровь.

— Будет очень обидно потерять их, — предупредил он.

* * *

Даже с расстояния тридцать тысяч километров Зонама-Секот выглядела довольно странно.

Небольшое ослепительно-белое пятно северного полюса было окружено целым полушарием буйной пестрой растительности. Ниже экватора все южное полушарие было покрыто непроглядной пеленой облаков. Вдоль экватора тонкая полоса темносерого и коричневого была в нескольких местах разорвана длинными линиями и пятнами — видимо, это были реки, озера и моря. Края сплошной южной облачности закручивались в причудливые завитки, которые отрывались от основной массы: это бушевали бури.

Пока ожидали разрешения на посадку с планеты, Чарза был занят родами пополнения команды корабля.

Анакин сидел на маленьком откидном кресле на мостике, упираясь локтями в колени, а кулаки подставив под подбородок, и смотрел на Зонаму-Секот. Он закончил первый набор упражнений на сегодня, и мысли были особенно ясны. В такие моменты, когда удавалось привести в порядок мысли и чувства, когда Анакин подавлял мимолетные переживания, ему казалось, что он больше не мальчик и вообще не человек. Его перспективы казались кристально четкими и просто глобальными. У него возникало ощущение, что он может видеть перед собой всю свою жизнь, наполненную успехами и героизмом — бескорыстным героизмом, конечно же, как пристало джедаю. Где-то в этой лшзни его ждала женщина. Он представлял, что эта женщина будет похожа на королеву Амидалу с Набу: личность, сильная в своей правоте, красивая и величественная, хотя немного грустная из-за тяжелого груза проблем, лежащего у нее на плечах. Анакин поможет ей поднять этот груз.

Он не разговаривал с Амидалой несколько лет, как и с матерью, Шми, но сейчас, когда сознание было взято под контроль, воспоминания о них звучали как далекая невыразимая музыка.

Он покачал головой, поднял глаза и обратил свои чувства вперед, фокусируя их, пока они, казалось, не сформировались в яркую точку перед его глазами, и сконцентрировался на Зона-ме-Секоте, чтобы увидеть то, что он мог увидеть…

Множество вариантов различного вероятного будущего расходилось из каждого момента. Но все же, находясь в резонансе с Силой, лжедай мог предусмотреть наиболее вероятный вариант развития ситуации и обдумать свои шаги. Казалось противоречием то, что кому-то удавалось подготовиться к будущему, точно не зная, что это будущее принесет ему, но именно так всегда и происходило, и почти все мастера-джедаи могли делать это.

Оби-Ван еще не достиг таких успехов, в чем честно признался Анакину, но намекнул на то, что перед тем как отправиться на задание, любой дисциплинированный джедай — далее простой падаван — может приподнять завесу тайны, заглянув в свое будущее.

Анакин был уверен, что сейчас он делает нечто подобное. У него было такое ощущение, будто каждая клетка его тела настроена на прием слабых сигналов из будущего. Это был голос, мощный и низкий, словно прогнувшийся под огромным грузом, не похожий ни на какой другой голос из тех, что ему доводилось слышать…

Его глаза медленно расширялись, когда он пристально смотрел на планету. Мальчик, Анакин Скайуокер с Татуина, сын Шми, юный падаван, всего лишь двенадцати стандартных лет от роду, сфокусировал все свое внимание на ЗонамеСекоте. Его тело содрогнулось. Один глаз был наполовину прикрыт, а голова — склонена набок. Затем он быстро закрыл оба глаза и вздрогнул еще раз. Чары были разрушены. Все длилось не более трех секунд.

Анакин постарался вспомнить что-то большое и прекрасное, те эмоции или состояния ума, к которым он только что прикоснулся, но все, что он вызвал из глубин памяти, было лицо Шми, которая грустно и гордо улыбалась ему, словно защитный экран, ограждающий его от всех других воспоминаний.

Его мама… Все еще такая необходимая ему и такая далекая.

А вот лица своего отца он не видел ни разу.

С хлюпаньем в командный отсек вошел Оби-Ван.

— Чарза уже разобрался со своими малышами, — сказал он. — Сейчас они тренируются управлять кораблем.

— Уже? Так быстро? — удивился Анакин.

— У некоторых из родичей Чарзы жизнь очень коротка, — ответил Оби-Ван. — Что-то ты задумчивый.

— Но ведь это не запрещено, правда? — спросил Анакин.

— Если только ты не начинаешь грустить, — сказал Оби-Ван. Выражение лица магистра было одновременно раздраженным и обеспокоенным. Анакин вдруг сорвался со своего места и набросился на мастера, заключая его в крепкие объятия, немало напугав при этом Оби-Вана.

Оби-Ван прижал мальчика к себе и позволил времени спокойно течь, не нарушая его хода. Некоторые падаваны были похожи на спокойные пруды, а их умы — на простые тексты. Только после обучения и упорных тренировок им удавалось достичь той глубины и сложности, которые слркили символами их зрелости. Анакин с самого первого дня, когда они встретились, был глубокой и сложной тайной, и все же Оби-Ван еще ни с кем не чувствовал такого сильного единения — даже с Куай-Гоном Джинном.

Анакин шагнул назад и посмотрел на своего учителя.

— Мне кажется, на планете нам придется столкнуться с серьезными проблемами, — сказал он.

— Кажется? — спросил Оби-Ван. Анакин насупился: — Я чувствую это. Я не знаю, что это такое, "о… Мне удалось немного предвидеть будущее. Скорее, предчувствовать его. Будут проблемы, я в этом уверен.

— Я тоже ожидаю неприятностей, — согласился Оби-Ван. — Даже когда Трасия Чо Лием…

Мостик неожиданно подвергся нашествию полчища молодых, еще розовых, съедобных родственников Чарзы, и они с щелканьем и клацаньем разбежались по своим местам. Затем по мелкой воде мостика гордо, но устало словно только что он пережил через нечто очень приятное, но изматывающее, прошествовал Чарза.