Ролевик::бард-Вор

* * *

Итак, эту легенду рассказывал мне учитель. Он — один из последних хранителей памяти о тех событиях, но даже до него эта история дошла со множеством прорех. Поэтому, пусть будет именно легендой. Нашему миру помогал родиться один разумный. Кем он был, человеком ли, эльфом ли, или кем-то ещё, история не сохранила. Главное, что он поднялся до уровня Творца и помогал родиться Элире. Ведь миры, как он говорил, не создают, им именно помогают рождаться. Они живые и первое время творят себя сами, об руку со своим творцом. Без него тоже можно, но молодому миру будет куда сложнее и мучительнее, он совершит много больше ошибок при взрослении.

Так вот, Творец говорил, что сравняться или превзойти его может каждый разумный. Если будет развиваться. Если пройдёт долгий и трудный путь, который, к сожалению, не многие осиливают. И чтобы пройти по этому пути, нужно тело, которое будет переносить его тяжесть. Нужен дух, который будет направлять тело, не позволять свернуть с выбранного пути. И нужен ясный и чистый разум, который поможет отыскать сам путь...

Пройдя же по этому пути, разумный будет становиться Творцом. Приближаться в силе и мудрости своей к легендарному Создателю, Творцу Всего.

Поэтому наша церковь и зовётся Церковью Возвышения. Мы стараемся направить человека на его Путь...

Символом же нашей церкви, по понятным причинам, служит треугольник с тремя равными гранями. И тремя вершинами. Дух, тело и разум.

* * *

Священник задумчиво покачал головой, убирая под одежду маленький треугольник из красноватого металла (со слегка сглаженными углами, по видимому, чтобы не впивался в тело), подвешенный на цепочке, который доставал для демонстрации.

— А свирель? — Спросил я, заметив, что за время рассказа мы уже подошли к таверне. Священник приглашающе махнул рукой в сторону двери, кивнул трактирщику, когда мы проходили к крайнему столику у окна. На улице окончательно стемнело, а в зале был только какой-то спящий в обнимку с бутылкой крестьянин, на которого неодобрительно покосился Сортан. Усевшись, он продолжил.

— Свирель досталась нам от учения Свира... Один из старых, из истинных джеммеле. Вы знаете, кто они?

— Нет, признаться, никогда не слышал. — Священник задумался, а потом продолжил.

— Вам известна история исхода?

— Как вам сказать... Я знаю, что он был, и это, пожалуй, всё. Всё-таки, два с лишним тысячелетия — порядочный срок даже для эльфов.

— Два с половиной. — Поправил меня Сортан. — По крайней мере, летописи джеммеле датируют нынешний год две тысячи пятьсот тридцать шестым от исхода. Империя образовалась почти на тысячу семьсот лет позже. Итак, около двух с половиной тысячелетий назад наши народы пригласили. Мы были первыми.

— Вы имеете в виду, что людей пригласили на Элиру первыми? — Сделав знак, что хочу что-то вклиниться в его речь, спросил я.

— Да нет, я не об этом. Я о том, что мы все, эльфы, драконы, люди, гномы, разные малые народности, были первыми разумными в молодом мире. Нас позвали Элира и её Творец. Если уж спорить о первенстве, то оно принадлежит драконам. Их позвали лет за тридцать до нас. А эльфов лет через двадцать после людей. Впрочем, это все условно, ведь приход на Элиру новых разумных разных рас продолжался лет сто пятьдесят. Поэтому имеет смысл говорить только о прибытии в каком-то порядке первых представителей разных рас. Все наши предки были изгоями, по тем или иным причинам, поэтому первое время на Элире было жарковато, пока все не успокоилось. Но речь не об этом. Речь о джеммеле, первом людском племени, нашедшем Элиру. Тогда здесь ещё был Творец, тогда он ещё не устал от разумных этого мира, поэтому, сразу после обучения драконов он принялся и за людей. Разумеется, он никого не неволил, однако джеммеле и сами были мудрым миролюбивым племенем землепашцев, которое на их родине едва не истребили кочевые соседи, поэтому они учились у него с радостью. Он помог им стать на путь, а уходя, завещал помогать на пути и другим разумным. Драконов же он оставил наблюдать за порядком в мире... И, конечно, он познакомил и тех и других с молодой Элирой. Драконы должны были помогать ей с усмирением буйных "детей", а людям он просто указал, как жить с нею в гармонии. А сам, отправился дальше по своему пути. — Священник на мгновение прикрыл глаза и печально покачал головой. — Но Творец недооценил склонность разумных к усобицам. Они, беспощадные к себе и другим, раз за разом сталкивались лбами, боролись за власть, бросались во все тяжкие. Могучие, но миролюбивые драконы помогали молодому миру, чем могли, однако не успевали везде. Да и их нелюдимость тоже сказывалась, они не жили среди других рас, а свою волю другим навязывать силой не хотели и не могли. Поэтому, из-за их внешнего вида, другие расы стали их бояться и ненавидеть. Приписывали им жуткие зверства, которые кто-то где-то видел. Среди воинов-людей, так и вовсе, стало престижным "совершить подвиг" и "убить чудище". Драконы очень сильны. Но их было мало по сравнению с людьми и по натуре они — одиночки. Да и слишком часто они были милосердны. Когда-то на нашем материке было несколько тысяч драконов. Сейчас же, в самом мире их едва — несколько десятков, а может быть, и тех нет... Лет двести назад, работая совместно с Элирой, они нашли решение. Они смогли обрести способность оборачиваться в людей или других двуногих разумных, по одному дополнительному облику на дракона, однако когда это случилось, их было уже слишком мало. И хотя, в другом облике они могли заводить потомство, Причём дети тоже были драконами, до войны их численность так и не восстановилась. А теперь, наверное, и подавно — вряд ли во всем мире остался даже десяток драконов. Они ведь старались прекратить войну, а потом и справиться с Разломом... Но что может сделать несколько десятков, пусть и очень могучих, существ с ненавистью, охватившей целые народы. — Он грустно замолчал. — Хотя, наверное, не будь их, война была бы ещё страшнее. Впрочем, мы отклонились от темы. Началось все с трактовки треугольника. Наш треугольник имеет такой вид, — он вновь вынул из-под балахона треугольник, положил перед собой одной из вершин к себе и ткнул поочерёдно в углы, — дух, разум, тело. Однако, если его поднять... — Он ухватил за цепочку, крепящуюся к середине одной из сторон. — Получается так:

— В этом случае, получается, что тело находится внизу. Это и понятно, тело есть материя земная, на это символ и указывает. Однако, нашлись люди, которые стали говорить, что приземлённое, значит низкое, и от этого все поехало. В общем, история длинная, тёмная, не думаю, что она вам будет интересна. — Он вопросительно глянул на меня.

— Если только это не имеет к свирели прямого отношения.

— Прямого, пожалуй, не имеет, только косвенное, изложу вкратце. В общем, среди несущих учение Возвышения было уже много не-джеммеле, да и джеммеле — не святые. Часть склонилась к мирскому, в результате, учение стало гнуться в сторону, выгодную власть имущим. На тех, кто остался верен изначальному учению, устраивали гонения, большинство джеммеле, не примкнувших к новому движению, погибли. Остальные рассеялись, стало понятно, что новое движение победило. Однако, так проходило время до появления того, кого мы называем Свиром. К тому моменту, как он начал активно проповедовать, новая "версия" учения порядком себя дискредитировала. Её часто использовали для утверждения власти, вот только наше учение никогда не было принято большинством людей. Видимо, оно было слишком сложным или не слишком применимым в повседневной жизни, к тому же, оно не сулит сиюминутной выгоды. И попытка обоснования власти через учение треугольника, сама по себе, оказалась провальной. Её пришлось изрядно подкрепить силой, что вызвало ропот в народе. Поэтому, когда появилась "новая" ветвь, которая, по сути, в основном возвращала и популяризовала старые трактовки, народ воспринял её с энтузиазмом. Свир, как адепт учения, привнёс, на самом деле, лишь то, что наставник учения Возвышения должен помогать. Не только поучать, но и показывать сам. Не делать за людей, конечно, а именно на своём примере демонстрировать, как что-то можно сделать (тут я невольно вспомнил притчу из нашего мира насчёт рыбы. Поделиться рыбой — накормить на день, научить ловить рыбу — накормить на всю жизнь. Или как-то в этом роде). Из-за этого он, а затем и его последователи обрели ещё большую поддержку и уважение в народе, как адепты, не гнушающиеся делать многое своими руками, особенно по контрасту с отвергавшими "низкую" телесную работу холеными жрецами "официальной" религии. А почему Свир и такой символ, свирель?.. Он всегда носил с собой серебряную свирель. Это была, наверное, единственная ценная вещь, которая у него была с собой. Ну, во всяком случае, куда более ценная, чем старая дорожная одежда и пара медяков в кармане, поданных прихожанами... Разумеется, не только носил, но и великолепно играл, когда для себя, когда для прихожан. Говорят, он спокойно спал на земле, не гнушался никакой работы, чтобы получить деньги на хлеб и был всегда готов выслушать и утешить. Собственно, эту обязанность все его последователи приняли именно вслед за ним, раньше это не вводилось в широкую практику. Кроме того, именно ему приписывают и возрождение почти уничтоженного ордена "слышащих Элиру". — Он замолчал, задумавшись.

— А что это за "слышащие"?

— А? Так я говорил, что Творец обучил джеммеле жить в гармонии с миром. В меру своих сил это стараются делать, конечно, все из последователей учения, однако у большинства это не строгий обет. Потому что не делать ничего вразрез с гармонией мира — это сложно. Очень сложно.

— Как это? Что значит, не делать ничего вразрез?

— Ну, к примеру. Ты в лесу. Тебе нужен костёр и пища. Твои действия?

— Ну, отправлюсь на охоту, вернувшись, соберу валежника, сделаю кострище на месте, где оно не повредит деревьям, приготовлю добычу, после чего потушу огонь, засыплю кострище и отправлюсь дальше.

— Хм. А при убийстве животного на охоте ты что сделаешь?

— Сначала попрошу у матери-природы прощения, убью животное и поблагодарю мать-природу.

— Вот. И это ты, эльф. У вас это в крови. И поэтому лес вас уважает и помогает вам. Ходите бесшумно, не оцарапаетесь в зарослях, всегда найдёте в лесу воду. А вот к человеку обычному, который может сломать ветку для костра и охотиться только забавы ради, лес отнесётся совсем иначе. Но... Слышащие, они в куда более глубокой гармонии с лесом. И не только с лесом, с миром вообще. Слышащему скорее всего не понадобится даже разводить костёр, чтобы согреться — мир подскажет ему уютное и тёплое место. Слышащий, если все-таки будет жечь огонь, сначала спросит у мира, где он ему не помешает. Охотясь ради пропитания, он спросит у мира разрешения и указания. Чья смерть принесёт миру меньший вред, а то и вовсе — пользу. И так, во всем. И не только в лесу. Иногда мир просит у слышащих помощи, где не может справиться сам, иногда они у него. Ну, это не говоря о том, что даже ты, да что там, даже ни один светлый эльф не сравнится со слышащим не только, к примеру, в горах, но и в родном лесу. Более того, если слышащий не захочет, его попросту никто не заметит. — Он задумчиво покачал головой. Впрочем, сейчас они — лишь старая легенда... Говорят, после образования разлома они, все как один, рухнули без чувств, пытаясь помочь миру... И земля сомкнулась над ними, так что теперь они не спят где-то в глубине, пытаясь помочь миру, а мир защищает их и не даёт им умереть... Хотя это, всего лишь, легенда. Точно известно только, что после окончания войны никто ни разу не видел слышащего. Ещё одно понятие из разряда повседневного перекочевало в легенды... — Я слушал ставшего необычайно задумчивым священника, прихлёбывая из кружки квас и думая о том, что Элира все больше и больше обрастает легендами и становится похожей на волшебную сказку... С одной стороны, мысли о том, что мир — живой, высказывали и у нас. С другой... Мир — девушка... Драконы-хранители... Слышащие, чем-то напоминающие легендарных друидов, только глубже, куда глубже. Само понятие, что ты можешь спросить что-то у мира, а он тебе ответит... Все это действительно больше походило на сказку, чем даже на фентези. Подняв глаза, я встретился взглядом с улыбающимся священником. Он как-то изменился, в глазах пряталась хитринка. — Ты странный эльф.

— Мне говорили. А в чем дело?

— Последние несколько минут я обращаюсь к тебе на "ты". Любой из представителей вашего племени, известных мне, светлых, правда, уже давно бы возмутился по этому поводу. Ну, или, как минимум, выразил неудовольствие. У вас это в крови. А тёмные эльфы, насколько мне известно, в этом отношении даже хуже. — Он хитро уставился на меня. Я несколько секунд недоверчиво смотрел на него, а потом расхохотался, не в силах удержаться.

— Ох, Сортан! Давно меня так не смешили! — Сказал я, немного отсмеявшись, вытирая выступившие слезы. — Вот ты вроде умный мужик, а простых вещей не понимаешь. И, главное, сказал с таким видом, как будто, как минимум, вселенский заговор раскрыл!

— Да что я такого сказал? — Насупился он. Сразу стало видно, что несмотря на умные речи и внушительный размер, он ещё очень молод. Ему, наверное, и двадцати пяти ещё нет.

— Подумай. Я шатаюсь по дорогам уже уйму лет. Многие люди и вовсе столько не живут. Поэтому?.. — И, уловив на его лице вспышку понимания, продолжил. — Правильно, могу общаться как угодно. И на "ты", и на "ты, козел!", — сымитировал я заплетающуюся речь пьяного. — Я же в трактирах за деньги выступал. И если б на все остро реагировал, давно бы уже где-нибудь под кустиком прикопанный отдыхал. И уж обращение на ты точно не доставляет мне ни малейшего неудобства. — Мой собеседник пристыжено застыл.

— Извини, что ли.

— Да за что? Ты мне не сказал ровно ничего оскорбительного. Ну, подумаешь, ошибся. Банально не хватило житейского опыта, а это дело наживное. Скажу больше, мне было очень приятно и интересно с тобой пообщаться. Ты великолепный рассказчик. — Мой собеседник покраснел и ещё сильнее смутился. — И это не лесть. Ладно, — я зевнул, прикрывая рот. — пора и честь знать. Завтра рано вставать, ехать в столицу. — Мой собеседник встрепенулся.

— Вы... Ты в столицу?

— Ага.

— Надолго? Я тоже скоро там буду, — он ещё раз смутился, видимо, ему хотелось встретиться ещё раз, а повода вроде-бы не было. — Меня учитель вызывает.

— Пока не знаю. Может, на неделю или на несколько. — Я улыбнулся. — И мне было бы приятно встретиться с тобой ещё раз. — Вопросительно взглянул на него. Сортан верно понял мой взгляд.

— Я буду там дней через пять-шесть. А остановлюсь при соборе Возвышения. Спроси меня там, если захочешь встретиться.

— Хорошо. Ещё раз спасибо за то, что мне помог. Пока. — Я протянул руку, поднимаясь, и только потом сообразил, что непроизвольно произвёл жест с Земли. Действительно, пора спать, голова уже перестаёт соображать. Впрочем, Сортан с улыбкой пожал мне руку, не выказывая удивления.