Сухая возня

Самая Прекрасная усмехается — короче, разработали они план. У деда в то время вконец испортились отношения с Клаусом , тем более, что тот достал уже требованиями кого-то из нас с сёстрами выдать за него замуж — а кому он нужен был? Ну и.... там была масса проблем, — короче, он им говорит, что за так ничего делать не будет, тем более, что поднимать температуру ему невыгодно — сила то его в холоде, а тут они хотели, чтобы он добровольно отказался.

Ну и, короче, решили сдвинуть холод западнее — расчистить Севморпуть ледоколами, айсберги сталкивать в сторону Гольфстрима — мало того, что этому "народному хозяйству" польза, так ещё и двойной эффект — дед собрался под шумок захапать себе ещё кусок Европы — новая граница влияния по востоку Франции прошла бы.

Ну и, поскольку всё было заранее спланировано — начали нефтепроводы и газопроводы строить туда же — поскольку похолодание — чтобы сразу туда и горючее продавать. Такая вот Холодная Война.

— И чем кончилось?

— Ну чем кончилось? Клаус сначала был в тоске. Он против деда ничего не мог сделать, слабее его намного.

Как позже стало понятно — пошёл на поклон к Звезде... есть там у них такая организация, Орден Полярной Звезды называется, если полностью. Ну...у них был свой интерес... Они Клауса приняли, поставили на какие-то должности — ну и, как я потом уже поняла, обломили деду с компанией всю малину.

Я как раз начала здесь появляться, пока ещё наездами — всё развивалось буквально на глазах. Ледоколы достроить не успели, реки не повернули сибирские, экономический кризис, в республиках Союза — гражданская война начинается.

— Реки?..

— Ну да, они там хотели поднять солёность Северного Ледовитого, чтобы отжать Гольфстрим от Европы... так и не доделали.

Ну и, короче, можно было бы считать, что все остались при своих — но, потом обнаружилось, что Звезда решила закрыть вопрос радикально. Уже в этом веке — деда выманили на переговоры и убили. Ну, я думала — что убили — Алёна сморкается и протирает платком глаза — оказалось, есть ещё шанс...

— Вот этого я совсем не понял.

— Таких как мы нельзя вот просто взять и умертвить. На самом деле никого нельзя, но люди в основном уже забыли... Ты видел что стало с Клаусом, когда ты его расстрелял?

— Истаял как сугроб. И пар из него вытянулся в коридор.

— Душа его отлетела. Вместе с остатками физического тела. Теперь ему не меньше сотни лет восстанавливаться, если совсем без чужой помощи. А если Звезда поможет — то намного, намного быстрее... Лет за пять, я думаю, управятся.

— Колокольчик?

— Ну разумеется. Дед был тоже, знаешь ли, не дурак — Алёна опять усмехается, но, на этот раз, грустно, — жизнь и смерть свою хотя из собой возил — но спрятал за пределами воплощения. Колокольчик на дуге саней — а кто догадается? Ну, я то знала — от любимой внучки у него не было больших секретов, просто я по малолетней дурости толком его не слушала. А тогда начала искать — а нету. Я думала его лазером разнесли, а вот оказалось — он за экранировкой лежал всё это время. Не получалось дотянуться до него...

— А в сейфе, как я понимаю, твой дед ничего и сделать не мог?

— Ну разумеется. Он, я думаю, даже в сознание то не успел прийти — это всё равно как в гроб живого человека заколотить металлический — много ли там нашевелишься.

Разговор идёт и идёт, прыгая по каким-то деталям, важным и не очень.

Время проходит незаметно — слишком многое мы должны сказать друг другу. И не только о делах минувших дней...

31 Кирилл Костин утро 27 июня 2024 года, Москва

Наконец, за окном начинает рассветать и мы выдвигаемся в сторону оговоренной ещё вчера точки сбора.

Микроавтобус с затонированными стёклами вмещает самого Арсения Анатольевича и троих хмурых молодых людей с типовой совершенно внешностью — метр восемьдесят-метр девяносто, прямое, открытое лицо. Одеты все в одинаковые светлобежевые плащи — несколько не по погоде, но, понятно, что под плащами — есть что скрывать. Четвёртый, такой же — сидит за рулём. Сам Арсений Анатольевич разговаривает с кем-то по коммуникатору, отойдя подальше от машины. Наконец, он возвращается. Молча грузимся внутрь, я захлопываю дверь и микроавтобус резво дёргает вперёд.

— Сообщили, что Солодов сел в монор — говорит наш временный командир — и нам пора.

Ещё несколько минут и мы, промчавшись по центральной аллее ВВЦ, сворачиваем на параллельную линию и выгружаемся под деревьями. Отсюда назначенное место встречи просматривается достаточно хорошо.

— В принципе тут в окрестностях наши люди давно уже торчат, но это обычные ЧОПовцы... больше для страховки. В серьёзной ситуации они ничего не сделают — Арсений Анатольевич достаёт коммуникатор и опять начинает кому-то звонить. На этот раз он общается со включённым локальным звукоподавлением и разговора я не слышу.

Дорогая штука — но я уже привык, что Алёнино окружение не экономит на технике.

Тянуться и подслушивать его своими методами я не хочу — глупо и ненужно в данной ситуации.

Арсений Анатольевич говорит, глядя в сторону фонтана — я поворачиваюсь и вижу, что к нему подошёл человек. На расстоянии не видно лица, но, думаю я, вряд ли это может быть кто-то кроме Солодова.

Дальнейшие события разворачиваются с фантасмагорической скоростью.

— Шталь говорит, что не назначал никаких встреч — похоже, итог разговора Арсения Анатольевича не порадовал.

Одновременно с его словами я вижу громадную стаю ворон, слетающуюся к "Дружбе Народов" и, вторым зрением, — что там сейчас всё будет очень плохо и произойдёт это почти сейчас же.

— Убрать его оттуда, немедленно — я начинаю искать номер Солодова в записной книжке коммуникатора — понимая, что добежать не успею. Да и не больно то мне хочется — бежать туда. Такое ощущение, что если я там окажусь сейчас — то умру.

То ли мой голос, то ли выражение лица выдаёт серьёзность происходящего — но Арсений Анатольевич тоже начинает звонить и кричит в трубку что-то невнятное. Человек, стоящий у фонтана начинает двигаться в нашу сторону — сначала медленно, потом — быстрее и быстрее, но я нутром чувствую — он опаздывает.

Внезапно Солодов — теперь я уже вижу его лицо — делает резкий рывок вперёд и, одновременно, небо разрывается ослепительным сиянием. Столб огня, на который почти невозможно смотреть, падает в фонтан, сбивая кружащихся в воздухе птиц. Через несколько секунд раздаётся громкий, противный треск — как будто где-то там, за спиной у бегущего к нам Солодова кто-то рвёт на куски километры ткани. Сразу вслед за этим с неба начинают литься потоки воды — это не похоже на обычный дождь, вода стоит буквально стеной.

Молодые люди в светлобежевых плащах бросаются навстречу Александру — и я замечаю, что параллельно их движению, но чуть дальше, метрах в двадцати из-за деревьев выскакивают похожие на гигантских муравьёв силуэты — явно какой-то спецназ. В полном вооружении — броня, сферические шлемы и автоматы в руках. Один из светлобежевых взмахивает рукой — и в сторону спецназовцев летит какой-то предмет...

32 Александр Солодов, утро 27 июня 2024 года, Москва

Люди в бежевых плащах пришли явно по мою душу — и я двинулся было левее, чтобы их обойти, но в ужасе увидел бегущих в мою сторону автоматчиков в штурмовом обмундировании — круглые каски с зеркальными щитками на месте лица, оружие в руках. В ту же секунду один из бежевых повернулся в сторону спецназа и кинул в них какую-то коричневую коробку. На этот раз я успел среагировать — переключившись на просмотр Разметки я не потерял сознание, а вот военным пришлось не очень хорошо — очередь, судорожно выпущенная из автомата просвистела над моим плечом и на этом всё закончилось — выключенные из реальности созерцанием тех самых зелёных загогулин, которые наблюдал несколько дней назад во время моего задержания КЭБом. Теперь я увидел, что в облаке дыма, повисшего над землёй, висят знаки-повеления Разметки. И что требуют они от каждого, кто их видит — немедленно заснуть.

Ещё мгновение, и я узнал лицо бросавшего — это был один из "специалистов по юридическим вопросам", сопровождавших меня на квартиру от офиса А.А. Разумеется, я метнулся к нему — сразу стало понятно, кто тут находится, чтобы прикрыть, а кто — чтобы убить. Доли минуты — и мы заскочили в микроавтобус, немедленно рванувший с места. Заскакивали невнятной толпой человек в семь — и не успела ещё захлопнуться его дверца, как по противоположному борту простучала автоматная очередь. Стенка автобуса прогнулась, но выдержала. Выдержало и стекло, словившее несколько пуль — на местах попаданий начали расплываться белые матовые пятна — распределённые в его толще наноботы восстанавливали псевдокристаллическую решётку. Закрывший за собою дверцу А.А. немедленно щёлкнул переключателем, расположенным над ней — крыша машины загудела и завибрировала, а окна окрасились какими-то золотыми отблесками.

— Активная защита, — невнятно пояснил Арсений Анатольевич.

Микроавтобус, тем временем, набрал скорость и, промчавшись по центральной аллее ВВЦ, выскочил за ворота выставки.

Только сейчас я оглядел присутствовавших и с нешуточным удивлением обнаружил среди них и Кирилла Костина и Алёну Григорьеву. Непонятно, что было думать — подобная смена команды, если я правильно понял ситуацию, совершенно не вязалась с предыдущими претензиями А.А. Хотя, если вспомнить, что Кирилла он же ко мне и присылал...

— Ты мне вот что скажи, друг дорогой -Арсений Анатольевич перебил мои мысли. — ты сам-то понимаешь, по какому случаю на тебя устроили такое покушение, наплевав на международный скандал? Кому ты помешал и чем?

— Шталя своего спросите. Я не знаю.

— Шталь тут не причём. Ну это он так говорит — пояснил А.А. — мы, конечно, разберёмся с ним, побеседуем в самое ближайшее время. Причём он или нет. — но у тебя — никаких идей?

— Да ни малейших. Хотя, между прочим — я перевёл взгляд на Алёну — было бы неплохо выяснить, чего вот они от меня хотели. Раз пошла такая пьянка... Это для меня — наиболее тёмный момент за последние дни.

— Очень интересно. — А.А. тоже повернулся к девушке. — И в самом деле — мы как-то с этим вопросом не успели разобраться.

— Ну...было видно, что Алёна пытается подобрать слова... на самом то деле — мы не хотели от него ничего конкретного. После того, как нам стали известны Ваши...эээ...трудности с финансированием проекта — она взглянула на А.А. — я стала исследовать расклад стандартными методами. Ну там, ситуативный анализ, этическая теория игр, всё такое... И...

— И? — этот вопрос мы с Арсением Анатольевичем произнесли практически одновременно.

— Ну там массированный датамайнинг шёл. По доступным мне источникам информации. Ну и внезапно я обнаружила, что Александр категорически мешает любым прогнозам. Если его логически изъять из картинки — там были видны несколько траекторий развития конфликта. А пока он оставался в поле игры — вообще всё рушилось. Ну мы его решили временно изолировать...

— Офигительно. Нет человека — нет проблемы, как говорили древние — я не был в восторге от этого признания и не считал нужным скрывать своё отношение.

— Александр, ну послушайте — причина, по которой Алёна принялась вдруг оправдываться, мне была решительно непонятна — ну мы бы не сделали Вам ничего дурного. Месяц в закрытом санатории — ещё бы и компенсацию потом заплатили.

— Мне другое интересно — перебил А.А. — ты так вот положилась на данные машинного поиска, не разобралась, в чём причина эффекта, но бросилась его устранять?

Алёна покраснела. — Ну а что мне было делать — Вы себе представляете, сколько всего стояло на карте? Я же, считайте, первый самостоятельный проект делала, ввязалась в этот субподряд...

-Ну-ну....

Микроавтобус тем временем зарулил во двор какого-то неприметного особняка — увлёкшись разговором, я и не заметил, куда мы въехали.

— Выгружаемся — скомандовал А.А. — сейчас перекурим и поедем объясняться со Шталем. Голубчик быстрее зайца в Москву ломанулся — как только услышал, что кто-то от его имени такие фокусы устраивает. Думаю, как раз подлетает к Шереметьево... А мы его сейчас ещё и орбитальным лазером обрадуем.

Сладкая парочка задёргалась прямо на глазах

— Не хотелось бы — Алёна замолкла на полуслове.

— А вас я и не зову. Лучше бы он просто не узнал, что мы о чём-то договорились. Так что вы с Кириллом можете по своим делам. Договорённости наши, сами понимаете, остаются в силе...

33 Александр Солодов, день 27 июня 2024 года, Москва

В конечном итоге нам пришлось задержаться — после того, как А.А. дозвонился до Шталя и выяснил, что тот прибудет в Москву только через пару часов.

Кирилл и Алёна свалили, так и оставив меня злым и раздражённым — никаких внятных извинений я не услышал, да и принимать их не особо то хотелось. Закрытый санаторий, блин. Свежо предание...

Делать мне было откровенно нечего и я слонялся по зданию, то выходя во внутренний дворик, то возвращаясь и присаживаясь в холле на диван. А.А. попросил "до выяснения обстоятельств" никуда не выходить — но я особо и не стремился. В конце концов жизнь мне действительно дорога — и если лазером повторно, как объяснил Арсений Анатольевич долбануть не могут в принципе — "итак международный скандал, про один удар ещё скажут, что случайно сработало, повторно — ну уже никак", то банально застрелить... достаточно был вспомнить бежавших в мою сторону военных. Неизвестный "доброжелатель" подошёл к вопросу крайне серьёзно — мало того, что подвёл под удар, так ещё и прислал людей проконтролировать процесс.

— А в самом деле — кому и чем я мог насолить? Я начал мысленно прокручивать события последних дней — и внезапно понял, что все неприятности начались с того момента, как я проводил резервное копирование в "Иване и Федоре". Последовавшие за этим события отвлекли меня от этого эпизода. А ведь КЭБовский следователь открытым текстом заявил, что неизвестные мне преступники из соседней фирмы слили мне по радиоканалу свою информацию. Получается, что большая часть произошедших недавно событий не имеет никакого отношения к реальному источнику моих неприятностей? Или — имеет? Ведь тот же следователь утверждал, что у напавших на меня возле подъезда...

Додумать эту мысль я толком не успел. Меланхолично прогуливаясь, я снова вышел во внутренний двор здания и упёрся взглядом в небольшую, штук пять, стаю ворон. Птицы неподвижно сидели на асфальте и молча, не двигаясь, смотрели мне в глаза. Неприятное ощущение — будто холод по коже пробежал — и в голове раздаются слова — как будто бы я смотрю на Разметку.

— Мы помогли тебе. Ты помоги нам. Будь союзник.

Очень доходчиво, и, главное, этот `голос' я слышал совсем недавно — когда неизвестный приказал мне "выйти из фокуса".

Ну что же, на фоне происходивших со мною в последнее время "чудес" я уже готов был поверить и в разумных ворон, спасающих от орбитального лазера. Тем более в моём положении было бы глупо отказываться от столь явного предложения дружбы.