Спустя пару часов после заката делаю остановку. И так использовал на лошадях "Ускорение", надо бы им дать отдохнуть, да и укрепляющим отвар не помешает. Думаю, что и мне с Торком нужно плотно поесть, а то почти сутки без еды. Да и всем нам надо поесть.

Снимаю седла, потники и стреноживаю коней. Затем опускаю на шкуры девчушку, а сам развожу костер. Лошадям насыпаю овса, протираю их, а себе ставлю вариться привычный кулеш. Пока он готовиться начинаю разбираться со своей добычей женского пола. Раздеваю и бегло осматриваю: никаких игл или каких-либо артефактов нет. Перехожу на магическое зрение. А вот и причина ее долгого сна — в голове и спинном мозге несколько участков мигают тревожным красным цветом. Одев ее, утаптываю еще один пятачок и черчу необходимую для ритуала исцеления пентаграмму.

Фух, долго. А если бы у меня был не 42 размер ноги, а 37? До полуночи точно возился бы! Ладно, лирику в сторону, девушку в центр звезды и можно начинать...

— А-а-а! Кто ты такой?! — кричит пришедшая в себя "добыча". — Чудь красноглазая, ты не получишь мою душу!

Ух, как от нее разит страхом!

— Спас я тебя, — снимаю котелок с костра, — и не кричи — не дома. И мне не нужна ни твоя душа, ни твое тело.

Девчушка уже набравшая воздуха в легкие, настороженно замолкает. Видимо Торквемаду увидела.

— Так-то лучше — не люблю женских криков. Кис-кис, иди сюда, хвостатый!

— Спасибо тогда. А как ты...

— Не скажу, что легко, но и я не лыком шит, — выдаю коту его порцию мяса.

— А что...

— Пока ты поедешь со мной — мне нужно вернуть одну вещь.

— Ты...

— Нет, я не читаю твоих мыслей, — потираю подбородок, ладонь царапает щетина. — Просто это самые вероятные вопросы, которые может задать человек в твоем положении. Есть будешь?

Вместо девчушки отвечает ее желудок — он жалобно урчит. А я ловлю себя на мысли, что мог бы стать неплохим театральным актером.

— Ешь, давай, — пододвигаю к ней котелок и протягиваю запасную ложку.

— А ты?

— Мне еще с лошадьми и трофеями надо разобраться.

Бросив на нее короткий взгляд, начинаю перебирать травы. Вот эта, эти две не подойдут: кони быстро падут, хотя скорость передвижения будет хорошей. А вот эти снимут усталость. Отложив собранный "веник", принимаюсь за наследство колдуна. С ингредиентами разбираться буду позднее, а вот с драгоценностями сейчас. Перстни массивные, но камни низкокачественные. Браслеты с височными кольцами неплохие. В общем, дешевка. Чар нет, это плюс. Книги, в одной арабская вязь, зато вторая на латыни. Откладываю их в сторону, беру мешочек с монетами и взвешиваю его в руке. Где-то полторы-две гривны, неплохие деньги для этого времени. Вдобавок там не одно серебро, но и золото. Вот от него в первую очередь и избавлюсь! Не люблю я этот металл.

— Спасибо, очень вкусно было.

Недоверчиво хмыкаю и притягиваю к себе котелок. И что она вкусного нашла?

Доедаю, мою котелок и ставлю его на огонь.

— Кто ты вообще такая? — добавляю шиповник и пару травок в будущий отвар.

— Василиса я, знахарка.

С трудом сдерживаю смех...

— И что от тебя хотел колдун? И вообще, откуда ты?

— На Танаисе наш поселок, из казаков я, — она краснеет и, запинаясь, продолжает: — он хотел... он... я еще никогда... с мужчиной...

М-да, еще и девственница на мою седую голову! Как бы еще на ней не женили! А то казаки ребята решительные и боевые. Ставлю котелок на снег — пусть слегка остынет.

— Успокойся, все позади, — говорю ей как маленькому ребенку. — Верну себе одну вещь, а затем довезу тебя до дома.

— Спасибо, дай тебе Бог здоровья! — креститься девчушка и, потупив взгляд, спрашивает: — А кто ты?

— Странник я, дорогу домой ищу.

— А где твой дом? Под землей? — началось, горячий ужин, и присутствие кота привело ее на исконно женскую стезю — неуемное любопытство!

— Нет, не под землей. А где он... — тяжко вздыхаю, — сам не знаю, поэтому и ищу. Родина она ведь одна...

— Бедненький, — вот и нелогичное женское желание кого-нибудь пожалеть проявилось.

— После потрошения сундука колдуна ни такой я и бедный, — криво усмехаюсь и протягиваю ей посудину с отваром, — пей, нам скоро в дорогу.

Допив отвар, промываю и снова ставлю на огонь котелок. Теперь лошадок надо будет напоить.

Закончив со всем этим, еще час отдыхаем, а затем седлаю и навьючиваю лошадей.

— Поехали, — говорю девчонке, забираясь в седло.

Она с легкостью вспархивает на вторую лошадку. М-да, у меня так не скоро получится — я к ящеру привык. Эх, как там Пепел у Тирны поживает? Мотаю головой, отгоняя непрошеные мысли, и не сильно бью каблуками лошадь под ребра. Если не загоним коней, то к рассвету должны настигнуть этих рыцарей.

Не нагнали, но практически достигли города. Ешкин кот, никак не могу вспомнить названия! Хотя это и не важно.

— Жди здесь, я кое-что проверю, и поедем к казакам, — говорю и, не дожидаясь ответа, телепортируюсь из седла на крепостную стену.

Пережидаю недолгое головокружение, значит, расстояние было больше километра. "Мерцание" заклинание удобное, но у него есть гигантский минус: чем дальше — тем больше энергии нужно. Для получения тактического преимущества незаменимо, а для путешествий нужно что-то другое поискать.

Перемещаюсь вниз и бегу в порт. Что-то у меня дурное предчувствие разыгралось.

Морок работает, но все равно придерживаюсь узких улочек, где практически нет людей. У самого порта отключаю артефакт и набрасываю на себя иллюзию. В теории богатого купца, а вот на практике... Янычары не оборачиваются — значит, ошибок не допустил.

— Где этот мерзавец?! — кричу, подбегая к мелкому чиновнику.

— Кто? О чем вы говорите?

— Тот рыцарь, он обманул меня! Половина монет — фальшивые! Где этот сын шакала?!

— Как он выглядит?

Описываю этого рыцаря.

— Ох, вы не успели — корабль уже отошел...

— Какой?! Где?!

— Вон, из бухты выходит...

Каравелла, чуть больше километра до нее и расстояние увеличивается. Эх, была — не была! Достаю траншейник и телепортируюсь на корабль.

Недолет... Попадаю не на палубу, а бьюсь о борт. Успеваю "зажечь" клинок и всадить его в доски. Ешкин кот, еще и мана заканчивается! Эх, не люблю я этого, но придеться. Прокусываю до крови губу. Больно, но энергии маловато идет. Резко бьюсь головой о борт. Слышится хруст и нос пронзает острая боль. Больше! Бью свободной рукой, сбивая костяшки до крови. М-да, сочувствую адептам некоторых ветвей Искусства... Пока сила "капает" в резерв, надо постараться замедлить корабль.

Ноги и так ниже ватерлинии, провожу рукой, размазывая кровь по доскам. Как раз опробую самодельное заклинание, обращающее кровь, находящуюся вне тела, в серную кислоту. Надеюсь, что имеющийся маны хватит.

Пара жестов, часть энергии и сначала по борту вниз стекает смола, а затем с легким шипением начинают обугливаться доски. Ударом ноги проламываю их и наконец-то есть опора под ногами! Да и вода туда хлынула — отвлечет часть команды.

"Мерцание" и уже стою на палубе, несильно покачиваясь из стороны в сторону. Тяжеловато будет... Большей части команды не видно. На меня никто пока не обращает внимания. Оглушаю пробегающего мимо матроса и выбрасываю его за борт. Стреляю дробью по парусам, и они начинают расползаться. О, паника растет! На себя набрасываю иллюзию невинно убиенного матроса. Теперь пороховой склад и можно брать "языка" с кинжалом.

Порох по идеи храниться в передней надстройке.

Ого, чем этих охранников кормили? Косая сажень в плечах! Два "Паралича" и они продолжают стоять. Взламываю дверь. То, что доктор прописал! Часть бочонков поливаю созданной водой: мне не нужно, чтобы корабль сразу затонул. Ешкин кот, снова носом кровь пошла! Беру один из сухих, выбиваю дно и рассыпаю порох по помещению, так же вывожу дорожку к двери.

Да будет пламя! Сбрасываю десяток искр и бегу к кормовой надстройке. За спиной гремит взрыв, и раздаются крики боли. А меня швыряет вперед воздушной волной и каким-то куском дерева. Успеваю выставить перед собой руки, и это смягчает удар о палубу.

О, мана пошла. Ногой выбиваю дверь. Трое, мечи обнажены. Разряжаю оставшиеся патроны. Центральный цел, а вот крайние корчатся на полу, зажимаю развороченные дробью животы. Шаг вперед. Отбиваю меч чеканом в сторону и бью рыцаря в подбородок кулаком. Он откидывает голову и делает шаг назад. Теперь плашмя по запястью. Меч со звоном падает на пол.

— Где кинжал и бумаги?!

— Кто ты...

Пинаю его ногой в живот.

— Где они?!

— Я не знаю...

Еще удар.

— Отвечай!

— Я, правда, не знаю, о чем ты говоришь! — говорит он, но периодически косится на сундук стоящий в углу капитанской каюты.

Бросаю в рыцаря "Шок", закрываю дверь и подпираю ее столом. Затем быстро перезаряжаю обрез. А теперь сундук. Заперт!

Разбиваю крышку и начинаю выбрасывать на пол содержимое. Тряпки, снова тряпки, бутылки, по-видимому, с вином. Шкатулка. Закрыта. В дверь начинают ломиться. Время!

Вскидываю рыцаря на плечи, разбиваю окно. Жалко картечь. Мана есть, можно попробовать в несколько прыжков. Как бы не надорваться...

Первый... Падаем в море. Бр-р-р, холодно! Бросаю короткий взгляд назад. Пламя пожирает паруса с такелажем. Те, кто ещё мог стоять на ногах, стараются погасить пылающий нос судна.

Второй... Песок под ногами. Кое-как принимаю горизонтальное положение, и за шкирку поднимаю "языка". Еще один прыжок. Из носа так и хлещет кровь. Еще один раз!

Четвертый... Вот и девчушка с лошадьми. Связываю пленника и забрасываю через седло своей лошади. Сам же взбираюсь в седло второй.

— Садись, и быстро уезжаем отсюда, — хриплю я.

Она кивает и забирается передо мной. Обнимаю ее за талию и утыкаюсь лицом ей в спину.

— Гони, надо спешить, — произношу и отключаюсь.

— Странник, очнись! — кто-то настойчиво трясет меня.

С трудом открываю глаза. Надо мной склонилась моя "добыча" и рядом с ней прохаживается Торквемада.

— Мы далеко уехали? — интересуюсь и пытаюсь сесть, не получается. — Помоги подняться.

Мышцы просто разрываются от боли, да и общее состояния можно выразить одной фразой: "Убейте, чтоб не мучился!". Все же надорвался, теперь декаду как минимум восстанавливаться.

— Не знаю, но уже полночь, — произносит она, помогает мне и придерживает за плечи, чтобы я не упал. — Я кулеш приготовила, будешь?

Молодец, костер развела, стянула с меня балахон и повесила сушиться. Меня же укрыла тулупом. Пленник так же лежит возле костра, на него наброшены бараньи шкуры. Во рту у него кляп и все, что он может — зло сверкать глазами. Кони стоят в сторонке стреноженными.

— Найди в моей торбе оранжевую коробочку, сухую одежду и дай все это мне.

Вскоре она нашла ее. Аптечка индивидуальная, комплектация для военного времени или сотрудников государственных силовых структур. И как только прапорщик смог ее достать? Правда, сколько мне пришлось денег на их приобретение потратить, ужас. Да и часть препаратов в ней устарели лет на пять-десять, но за то в комплекте есть шприц-тюбик наркотического анальгетика!

Расстегиваю поясной набор и приспускаю штаны. Делаю укол в мышцу бедра. Лепота...

— Помоги раздеться, — прошу девчушку.

Она резко отстраняется, вскакивает на ноги, а я заваливаюсь на спину. Пристально смотрю на нее. Девчонка вся красная, нижняя губа подрагивает, а в глазах блестят слезы, и от нее так и фонит страхом.

— Дура! — сплевываю на снег. — Никто тебя к плотским утехам не принуждает, да и ты не в моем вкусе. Мне нужно снегом растереться и переодеться в сухое!

— И-и-извини, — заикается она, — п-просто ты ш-ш-штаны стянул...

Тьма, дай мне терпения! Какая озабоченная малявка попалась! Кое-как сажусь и развязываю шнуровку сапог. Хорошо хоть заледенеть не успели. Стягиваю их и, вытащив стельки, ставлю сушиться. Портянки, кто сказал, что носки лучше? Он никогда десяток километров с хорошим грузом за спиной, да еще и по жаре, не ходил! Броня с поддоспешником, штаны, рубаха и следом за ней трусы. Девчонку игнорирую — пусть думает, что хочет, плевать!

— Кулеш подогрей и кота покорми.

Обезболивающее подействовало в полную силу, так что все же доползаю до ближайшего сугроба. Хорошенько извалявшись в снегу, встаю и растираюсь рубахой. Хорошо-то как! Быстро надеваю сухую одежду и толстые шерстяные носки, взятые на всякий случай. Для лучшего сугрева делаю глоток коньяка из фляжки, и мы приступаем к ужину.

— Покормишь этого? — киваю на связанного пленника.

— Хорошо, а кто он такой?

— Птичкой певчей будет у царя нашего, — криво усмехаюсь, выбирая травы, помогающие при простуде. — Как закончишь, приготовь отвар, хорошо?

С этим разобрался, теперь заняться медитацией и проверить, насколько повреждены энергетические каналы организма...

— Странник, я приготовила, — эти слова вырывают меня из транса. — А как тебя зовут? А то неудобно, все время тебя странником называть.

— Меня не зовут — я прихожу сам, как война, голод или мор, — какой я скромный, аж жуть! — Можешь называть Лисом.

Разминаю шею с плечами, а то затекли.

Прихлебывая отвар, размышляю об увиденном во время медитации. Каналы вдоль позвоночника и идущие к правой руке сильно повреждены. Значит, классическую магию лучше не использовать. Восстанавливаться они будут как минимум две декады, и это в лучшем случае! Да и в случае чего придеться заниматься мазохизмом и применять магию крови...

Остатки отвара вливаю в пленника, а то не доедет. А я эту тушу на собственном горбу с корабля тащил, чуть пупок не развязался! Все, что мог — решил и сделал, а теперь спать.

Просыпаюсь рано — снова кошмары. Хоть новых действующих лиц, не смотря на то, что мое личное кладбище увеличилось, не появилось. И это радует. Все старое, все привычное, тьфу!

С трудом, но сажусь. Мышцы почти не ломит, но думаю, что это продлится недолго. Анальгетик тратить нельзя, придется или терпеть, или в травах что-то подходящее поискать. Насморк отсутствует, горло не болит, хоть что-то хорошее. Девчонка с котом спит в обнимку, пленник тревожно ворочается. Подбрасываю поленья на багрово-алые угли костра.

— Утро доброе, Лис, — раздается голос Василисы, когда кулеш почти сварился.

— Это придумали всякие бояре, которым работать не приходиться.

— Что ты говоришь?! — возмущается она. — Они с погаными бьются, землю нашу защищают!

— Думай, что хочешь, — пробую варево на вкус.

— Ты... ты...

— Подумай, прежде чем договаривать, — ставлю котелок на снег. — Я же не сказал, в каком виде ты попадешь домой.

Василиса дуется, как мышь на крупу.

— Торквемада, кис-кис, — подзываю хвостатого и даю ему кусок мяса.

Эх, мясо заканчивается...