Амбиции гайдзина. Часть 1

Дай человеку больше — и ты тут же заставишь его хотеть еще больше. Пока на меня давили обстоятельства меня волновало только выживание и цель. Стоило прямой угрозе исчезнуть, как мне захотелось большего. Нормального отношения.

И не важно, насколько я хорошо представляю психику окружающих, неважно, что они имеют полное право на такое отношение и даже плевать, насколько хрупок мир вокруг.

Человек это существо социальное. В независимости от моей самодостаточности я хочу... Чувствовать себя нужным. Хотя бы.

Не так уж и много, если подумать.

— Ода-сама желает вас видеть. — голос слуги раздался из-за двери.

Понятно. На Нобуну навалилась работа, и ей некогда бегать ко мне в комнату. Значит нужно прийти к ней в кабинет и дать внезапно понадобившуюся информацию из будующего.

Привычная работа.

Пальцы скользят по стене — так проще ориентироваться. А вот уже до зала придется идти, опираясь на спину Еситору-сана.

Унизительно, неприятно, даже страшно — я никак не контролирую обстановку.

Процедура, ставшая рутиной.

Стоило ли оно таких жертв?

Стоило. Я ведь делал это не ради благодарности.

Шаг за шагом продвигаюсь вперед во тьме, с облегающей глаза повязкой. Единственная опора и ориентир — плечо старика. Шум, издаваемый людьми, забивает уши. Смесь ставших восприниматься гораздо ярче запахов дурманит голову.

А вот и дверь. Поклон вместе со слугой, войти ровно на три шага.

Судя по дыханию в комнате было два человека. Один напротив меня и один справа.

— А вот и ты, гайцзин. Я рассмотрела твои предложения по изменению налоговой системы и, как ты ее назвал, "экономике" в целом... Они достаточно разумны. Я надеюсь, это не все, до чего додумались в Британии? — что?

Португалии? Изменению налогообложения?

А, это наверное про отмену таможни и запрет любых поборов внутри провинции. Но при чем тут вообще Британия?

Думай. В комнате два человека. Понятно.

— Конечно нет, Ода-сама. У меня есть еще множество идей, которые я буду рад предложить вам. — и к чему весь этот маскарад?

Хотя... Вряд ли она хочет показывать мое иновременное происхождение. Мало того, что в это вряд ли кто-то поверит, так еще и поставит множество неприятных вопросов, если все-таки поверит.

А так, все равно для местных Британия это совершенно неизвестная страна, так что отличия будут незаметны за отстутствием возможностей для сравнения.

— Отлично. Рядом со мной сидит Нагахидэ Нива, главная... — следующее слово я слышал как "экономистка", но очень сомневаюсь, что Набуна сказала именно это. Все-же мое интуитивное знание языка иногда дает корректные, но уж очень далекие от времени переводы. — Я хочу, чтобы вы обговорили технические достижения западных стран и возможность их применения на практике.

Отлично. То, чего я и хотел.

Видимо Набуна поняла свою некомпетенстность в финансовых вопросах, и подобрала более понимающего человека. Ну, или у нее просто нет на это времени. Плоды наших трудов все равно достанутся ей.

— Рада с вами познакомится, гайцзин-сан. Я надеюсь, наша совместная работа будет продуктивной. — удивительно мелодичный, даже нежный голос молодой девушки.

Если задуматься, я уже видел ее на совете!

Хрупкая темноволосая девушка, молчащая большую часть времени, но постоянно делающая заметки.

— Я тоже, Нагахидэ-сама. — как ни странно, я не чувствовал в ее тоне особого негатива.

Интерес, сомнение... И все.

Ни капли презрения или прнебрежения.

Не знаю, специально ли Набуна подобрала именно ее, поняв мое состояние, но работать с таким человеком действительно будет куда приятнее. И результативнее, что куда важнее.

— Работайте. — Набуна вышла, оставив нас наедине.

— Нагахидэ-сама. Я не очень понимаю, какой подход к ведению счетов принят в вашей стране, так что буду благодарен, если вы сначала посвятите меня в это.

Спустя полчаса я был готов схватится за голову.

Даже мне, четырнадцатилетке с профильным домашним образованием, было понятно, насколько все плохо. Нет, я понимаю, что экономика как наука появилась гораздо позже, а математика развивалась довольно тяжело... Но черт, тут ведь не было даже основ бухгалтерского учета! Каждый вел дела как считал нужным, без малейшей систематизации знаний и выработки общей системы правил или стандартов.

И ведь девушка то талантливая, очень талантливая это видно даже мне — но самоучка.

— Хорошо, Нагахидэ-сан. Я понял. Скорее всего вам знакомо понятие дебета и кредита, но под другим названием, так что я сразу перейду к двойной записи... — простейшие основы, разработанные в италии чуть ли не в четырнадцатом веке. Даже не основы — просто способ ведения счетов. Настолько основопологающий, что я даже не понимаю, как без него можно вести хоть какой-то учет. Но ей, видимо, это удавалось, и удавалось достаточно хорошо, чтобы Набуна держала ее на такой должности в таком молодом возрасте.

Концепцию она поняла быстро, и вскоре меня завалили практическими вопросами. Не знаю, сколько длилось занятие, но под конец я был выжат как лимон от постоянного перетряхивания головы в поисках того, что в нее вложили учителя.

Похоже, к урокам истории с географией добавились уроки прикаладной математики и экономики.

И черт возьми, будь я проклят, если не передам ей все, что знаю по теме.

* * *

— Хорошо. На сегодня закончим. — шло второе занятие, девушка оказалась чрезвычайно жадной до знаний, и заставляла меня вспоминать даже то, что я давно забыл. Так что начавшиеся с часа занятия уже ко второму разу перерасли в четырехчасовые.

— Варвар-сан... Ваша система записи слишком сложная. У меня не хватит писцов, чтобы использовать ее полноценно. — что?

Нива ничуть не глупее меня, я бы даже сказал что умнее. Да плевать на меня, последняя бухгалтерша, окончившая двухнедельные курсы без особых проблем справлялась с такими операциями.

— Прошу прощения, Нагахидэ-сан, но какие сложности вы видите? — да, я позволил себе небольшую наглость, и перешел на простой уважительный суффикс.

— Вот смотрите. Если вести двойную запись, как вы ее называете, придется как минимум дважды пересчитывать каждый счет. Даже для меня это сложно, а для простого писца совсем малореально. — не понимаю. Что сложного в банальном сложении?

Стоп.

— Нагихидэ-сан... А как вы считаете? — если все так, как я думаю...

— Смо... — она запнулась. — Наша система исчисления выглядит так. Есть числа от единицы до десяти, обозначаемые вот такими символами. — ей пришлось вырезать знаки на бумаге, чтобы я мог их ощутить. — Потом, двадцать, тридцать, пятьдесят, сто, тысяча...

Чем дальше она уходила в своих обьяснениях, тем сильнее на меня наваливался ступор. Она использовала непозиционные числа. Непозиционные числа по типу римских, каждое из которых обозначет отдельный знак. Единица и одиннадцать — разные числа, безусловно. Но одииннадцать записывается как один-специальный знак для десятков-один. А не один-один, как в позиционной системе. Двадцать, тридцать, сорок, сто, тысяча и дальше — все это отдельные знаки. Так чтобы вычесть из двух тысяч пяти тысячу девятьсот девяносто девять сначала придется вычитать тысячи, потом десятки... И при этом расписав каждое число, как тысяча, тысяча и пять, вычесть из этого так же разложенное на отдельные цифры выражение.

Это как... Черт, у меня нет сравнений.

— Да как вы вообще считать умудряетесь... — у меня сломало самоконтроль — Простите, Нагихидэ-сан. Давайте сделаем так. Я сейчас постараюсь обьяснить вам привычную мне систему чисел. Сначала вы выслушаете, потом зададите вопросы.

— Хорошо, варвар-сан. — в ее голосе, как ни странно, не было обиды. Досада, скептичность, терпеливое ожидание и сильнейший инерес.

Где Нобуна вообще отрыла это золото?

— Смотрите. — вырвалось случайно, но она, судя по вырвавшемуся фырку, смутилась. — Есть европейские цифры. — только бы не сказануть арабские, которые индийские. — Они, в отличии от ваших, позиционные. Хотя... Лучше начать с того, что вообще такое цифра. Понимаете, цифр всего десять — один, два и так далее до девяти. И ноль. Из них и только из них составляются числа. То есть если Вам нужно написать тысяча семь, вы пишите один, ноль, ноль, семь. Это почти так же, как в Вашей нынешней записи, только отпадает знак "тысяча" и "ноль" пишем не один раз, а столько, сколько нужно. Единица и три ноля — это тысяча. Тысяча семь — единица, ноль, ноль, семь. Это кажется небольшим, ничего не значащим усовершенствованием, но давайте теперь попробуем сложить два больших числа в нашей, европейской, записи...

Обьяснять такие основы было сложно — я сам не понимал, на скольких аксиомах строится мое сознание. "Мы стоим на плечах гигантов" оказалось чрезвычайно верной фразой. Спасибо тебе, Ньютон.

Девушка, поначалу скептично выслушивавшая каждое слово вскоре поняла принцип, и с, я подозреваю, загоревшимися глазами стала выспрашивать каждую деталь. Простейшая арифметика оказалась пройдена за два часа.

Деление в столбик, все методы сокращения записи и счета, начала алгебры — как решить линейное уравнение — и проценты, проценты, которые я выделил отдельно — Нива буквально проглатывала все, требуя добавки.

Голодный разум дорвался до источника знаний и сейчас, бесясь от своей недогадливости ранее, пытался ее компенсировать.

Я же был полностью доволен — несмотря на то, что никогда не любил математику, а физика вызывала стойкую главную боль, учителя вдолбили основы намертво. И теперь, имея явную необходимость разбирать каждый урок, не зазубривая, но понимая материал, голова работала гораздо четче, чем раньше.

Нагахидэ наводящими вопросами мне помогала в этом гораздо сильнее, чем думала, так что у нас вышел полный симбиоз.

— Хорошо. Вы все поняли, Нагахидэ-сан? Если нет, я всегда готов к любым вопросам. — не знаю, сколько прошло времени, но это занятие выжало из меня все силы.

— Да, варвар-сан. Благодарю за знания. Можно личный вопрос? — ого. Не думал, что ее волнует личная информация какой-то обезья...

Ах да, она же воспринимает меня как человека. Я уже и забыл, какого это.

— Разумеется, Нагахидэ-сан. — она не знает о моем иновременном происхождении, так что тут мы ступили на очень тонкую почву.

— Расскажите о себе. — мда. Ну вот и что я должен сказать?

— Не думаю, что это будет такая уж интересная история, но если вы так хотите... Я родился в столице Британии, в семье крупного торговца. — И ни слова лжи. Конечно, я в Лондоне бывал после рождения раза два, да и отца торговцом назвать можно с натяжкой, но для средневековья... — Я никогда не испытывал ни в чем нужды, а так как я был вторым сыном и предоставлен самому себе, я мог вволю учится. — на самом деле я просто не проявил никого интереса к делам, и отец решил подождать до окончания универа, но опять же, ненужные подробности. — В последствии отец решил отправить меня, чтобы не мешал, подальше от столицы и интриг. Так я и оказался тут.

История шита белыми нитками, но не докажут.

— И вы хотите вернуться? — так вот в чем была суть.

А ведь правда. Хотел бы я вернуться? К безопасности, деньгам и положению. Месту, где никто не посмел бы посмотреть на меня как недочеловека. Месту, где меня возможно даже любят.

— Не сказал бы, Нагахидэ-сан. — даже без зрения я чувствовал ее удивление. — Здесь у меня есть цель, и все зависит только от меня одного. Нет поддержки, но нет и контроля. Я свободен ровно настолько, насколько смогу удержать. Вы даже не представляете, что это такое после ежесекундного давления ответственности за семью. — Да. Тут я отвечаю только за себя, и за свои ошибки буду расплачиваться только я. — А что вы скажете про себя?— раз уж мы так разговорились, почему бы этим не воспользоваться.

После пары секунд молчания она все-таки ответила:

— Я родилась в семье Аки Нагахидэ, приближенного Ода Нобухидэ, предыдщего дайме. Первая дочь, получила, как видите, не слишком полное образование — на этом месте даже сквозь ее нежнейший голос прорвалась злость. — Как и отец, поступила на службу дайме... Не буду вдаваться во все равно не интересные вам подробности, но сейчас я занимаю должность... — и снова я услышал "главный экономист провинции", чего быть не может, потому что не может быть никогда. Не знаю, как у меня появился этот интутитивный переводчик, но он явно делал все максимально удобным для понимания. Все-таки она наверное главный управляющий или что-то такое. — Ода-сама, заняв место своего отца, решила оставить меня на этой должности.

Девушка, сумевшая к двадцати дорасти до высшей гражданской должности в провинции. Нет, судя по ее успехам в обучении и отсутствию предрассудков, интеллект соответствует положению, но все-же это очень и очень впечатляет.

— Раз уж мы так разговарились, варвар-сан. Вы ни разу не упомянули ни про свою жену, ни про невесту, хотя уже давно в подходящем возрасте для брака. — вот черт.

Нужно уже отвыкнуть от мерок двадцать первого века. Мои четырнадцать это уже два-три года семейной жизни и пара детей. И если я скажу, что дома возраст брака лет двадцать-двадцать пять, а то и все сорок, меня поднимут на смех — это слишком легко проверить.

— Так получилось, что моя семья довольно резко поднялась в иерарахии, и ранее назначенная невеста перестала подходить мне по статусу, а договорится с родителями второй отец не успел. — мда. То же мне, резко выросли в статусе. Было бы куда выше.

Но в это хотя бы можно поверить.

— А что на счет вас, Нагахидэ-сан? — ей двадцать, так что...

— В четырнадцать лет я по настоянию отца вышла замуж за Кадзиро-сама, с тех пор родилось трое детей. — понятно, как я и думал. — И раз уж мы так откровенны... Вы учите меня вещам, радикально отличающимся от принятых и способных дать огромное преимущесто. Вы разве не предаете свою страну?

Главное не рассмеятся, не рассм...

Я фыркнул.

— Нагахидэ-сан... То, чему я вас учу — основы основ. Говоря откровенно, я даже близко не закончил свою образование, и не могу выдать вам никаких тайн. Я не хочу вас обижать, но разница между нашими странами... Достаточно велика, особенно в социальном развитии. Для того, чтобы хотя бы самостоятельно перейти от досо к полноценной банковской системе вам потребуется сначала навести в стране порядок. Для этого я и служу Ода-сама, и в частности учу вас — чем большее количество компетентных людей будет в Японии и чем быстрее она будет обединена, тем лучшим торговым партнером будет. — ложь, смешанная с правдой. На самом деле я делаю все это просто ради скорейшего прогресса, но в такое не поверят. Приходится изворачиваться.

— Вот как? Что же вы тогда скажете про свои глаза? Как обладателя такой ценности могли отправить так далеко? Разве вы не были бы куда ползнее, служа своей семье? — черт. Ну почему проверять мою легенду принялась безумно талантливая девчонка, которая вполне может стать японским Адамом Смитом?

— Видите ли... В моей стране к таким вещам относятся крайне негативно. На самом деле, мне вполне мог бы угрожать костер, останься я дома на месяц дольше... — Европу сейчас трясет реформация, так что опять же, не докажут.