Проход для мертвого ныне детеныша носорога-льва, был настолько узок, что все трое воинов стояли друг за другом, ожидая, когда свалится впередистоящий и сражаться придется уже им. А впередистоящей была Катя, и судя по скрежету и звону друг металла, высекаемых искр и разъярено орущих ирбисов, дралась она там с целой армией.
Пользуясь возможностью я проверил себя — чувствую ли по отношению к ней хоть что-то? Слова воина, который пытался определить, равнодушен ли я к Кате, все же зародили в душе сомнения. Быстро покопался в мыслях, но никаких чувств, кроме испуга, оттого что если она, а за ней и двое воинов падут, меня будет ожидать бой в стиле "один против всех".
Из какофонии звуков сражения, отчетливо вырвался отдельный: это Катя взвизгнула совсем по-женски, и если бы я снова не начал переживать, наверняка улыбнулся бы — наконец-то хоть кто-то умудрился ее достать.
А потом вдруг девушка как-то оказалась около меня — видать в горячке боя сумела протиснуться назад, а воин за ней сумел ее прикрыть. Шум борьбы и скрежет металла не останавливались — значит, ирбисы не отступили, и второй воин действительно занял место Кати.
Кастеты девушки были сплошь залиты темной кровью, а лицо сильно искаженно болью. Я поначалу не понял, но потом разглядел, что все ее левое предплечье — одна разорванная рана. Я ничего не знал о защитных способностях кожаной кирасы, но в любом случае она оказалась слишком коротка и сумела защитить только плечо.
— Перевяжи, — сквозь стиснутые зубы едва ли не простонала она.
Рана выглядела ужасающе, топор распорол руку почти до белеющей кости, кровь лилась настолько обильно, что казалось, спустя минуту окровавленная "Бритни" издохнет прямо на сцене. Я снял с головы матерчатый колпак, наложил его на рану как тампон и перевязал его одним из оторванных шнуров, которыми кичилась любая из хламид боевых магов.
— Спасибо, — прошептала бледная от потери крови девушка.
— Не благодари, я весь день мечтал избавиться от этого дурацкого колпака.
Она измучено улыбнулась:
— Так чего же не избавился?
— Не знаю, подумал, что может местный устав этого не позволяет и когда вернусь в крепость меня казнят.
Бледные губы произнесли на грани слышимости:
— Вполне может быть...
— Эй, красавица не теряй сознания. Слышишь?
— Не волнуйся... если я сейчас не умру, то через полчаса буду почти как новенькая... Как там дела у воинов?
Я оглянулся, но ничего нового не обнаружил: воин в проходе стоит позади второго и судя по всему, пока сражающегося.
— Сражаются.
— Блин, как меня быстро-то вырубили. Просто не заметила как протиснулся второй ирбис когда я молотила первого... Но я убила штук семь этих гадов.
— Слушай, судя по всему там уже полсотни трупов, почему вход не завалился?
— Эти гады оттаскивают трупы. Понятия не имею, как они при их комплекции умудряются так изворачиваться, мне самой там было не продохнуть.
Из общего рева нападающих все же донеслось ругательство последнего воина: его напарник все же умер и теперь он вступил в бой.
— Черт, помоги встать.
— Что? Ты не можешь сражаться...
— Могу. Одной рукой. Если ты мне не поможешь, то когда падет воин, зал наводнят ирбисы и мы умрем жалко — никого так и не прихватив с собой.
Я донес шатающуюся Катю до спины воина зверски молотящего кастетами перекошенные яростью рожи. Казалось, что слюни с их клыков пролетая через заслонившего проход воина и долетают до меня. Поистине страшно, когда жить тебе или нет, зависит от кого-то другого.
— Может огнем их?
— Не говори ерунды, — прошипела девушка, — ты со своим огоньком разве что им брови подпалишь. Не ной: даже лучший из боевых магов тут ничего не сможет сделать — они плохо восприимчивы к огню.
Ныть я не собирался — плавно превращал клубы бушующего пламени в угодья гуляющих электрических полей. Как и в прошлый раз, все внутри завихрилось, затрещало. Молнии словно гуляли по хрустально-синим стенкам души. Дрожь в теле была такой, что казалось, будто под ногами трясется земля.
Когда топор одного из ирбисов прошел сквозь мельтешившую защиту кастетов и воин стал заваливаться набок, я был готов выпустить молнию, или что-то в этом духе, в коридор забитый ирбисами... Но Катя легко меня оттолкнула и сама заняла оборону.
Показалось, что пролетел метров пять, а когда все же долетел до стены, ударился спиной так, что все электричество высыпалось из глаз. Зато когда пришел в себя, оказалось что лежу на полу в двух метрах от дерущейся одной рукой Кати.
Неожиданное движение с противоположной стороны от драки, заставило голову повернуться, а увиденное — похолодеть. Над пламенем костра возвышался воин, которого я уже считал умершим от яда, и я даже на секунду обрадовался... но лишь на секунду. Воин был совсем не воин.
Я не единожды видел зомби по телевизору и этого опыта вполне хватило, чтобы не разбираясь, зачислить в этот ранг восставшего из мертвых. В голове пронеслась картина, как во время боя с ирбисами в шею этого воина впилась та странная тварь — подручная старого колдуна. Наверное, то мерзкое существо, вместе с ядом внесло в тело и какой-то вирус...
— Что такое? — крикнула Катя, потревоженная восклицанием.
— Тут зомби! Отравленный воин превратился в зомби!
Я вытаращенными глазами следил за неспешно приближающимся человеком. Подволакивающаяся походка, звериный оскал и вытянутые в мою сторону руки, утверждали меня в правильности моего вывода.
— Я не могу тебе помочь, — донесся откуда-то голос Кати, — убей его или мы оба покойники.
К тому времени пока медлительная сущность приблизилась, я собрав электричество в кучу шибанул им целясь в грудь. Заряд показался хоть и мощным, но рассеяно искрящимся. Не дожидаясь реакции послал вслед первой еще вторую и третью. Приближающаяся почти вплотную тварь, только пошатнулась, встретившись с кучей отдельно жалящих милимолний. Я зажмурился и потерял драгоценные секунды, зато, когда восставший из мертвых проделал последние шаги, я ухватил его за вытянутую руку и передал в его тело весь остаток энергии накопленной в душе.
Из-под моей ладони повалил дым, запах горящего мяса обжег ноздри, тварь задрожала так, будто схватилась за тысячевольтные линии электропередачи, а когда я отпустил, повалилась кулем, словно кто-то вытащил у него позвоночник.
— ...Что у тебя?! — кричала Катя.
— Нормально, он мертв окончательно. А у тебя?
— Сражаюсь, но ирбисов стало меньше!
Через минуту я уже понял, в чем там дело. Ирбисы не отступили, просто воины, неведомо почему бросившие охранять лодки, вдруг объявились в основной пещере и быстро очистили ее от остатков ирбисов.
Тяжело дышащая Катя, придерживая здоровой рукой перевязанное красной тряпкой плечо, смотрела на воинов без всякой благодарности.
— Почему вы здесь?! — спросила она злобно.
Окружившие нас воины переглянулись, пожали плечами:
— Вы же сами подали сигналы. Был уговор, что если боевой маг пустит в небо ракету, то мы все должны поспешить на помощь...
— Проклятье, совсем про это забыла. Теперь командир я. Пять человек останьтесь, остальные возвращайтесь. Лишившись лодок, мы никогда не покинем этого проклятого острова.
Через пять минут в пещере сплошь устланной трупами и залитой кровью, остались только семеро живых. По-прежнему недовольная Катя, глянула на останки зомби.
— Как тебе удалось его завалить?
— Не знаю, наверное, у зомби нет защиты присущей живым воинам.
— Чушь. Это не зомби.
— Что?! Я убил раненного товарища?
— Почти. Он был смертельно ранен, но его заставил подняться управляющий им маг. А поскольку он был человеческим воином, то этот маг точно не ирбис. У нас проблемы крупнее, чем ты можешь себе представить — среди нас предатель.
Девушка не отрывала отрешенный взгляд от стены пещеры, а когда я попробовал возмутиться и поставить ее на место, пришла в ярость.
— Толи ты совсем свихнулась, толи не говоришь всего, — выговорил я. — Откуда ты это все знаешь?!!
— Не твоего ума дело.
— Моего. Я не назначал тебя командиром, тут никто тебя им не назначал, даже капитан ни словом не...
— Заткнись Степанов, — зашипела она, коротко глянув на замерших воинов, — ты слишком много на себя берешь.
— Я требую лишь правды!
— Зря я тебя пожалела дурак, ты существо низшей расы и твое дело молчать в тряпочку перед лицом настоящего воина.
Я открыл было рот, но Катя оказалась быстрее. Удар стальной ладони по лицу, казалось, должен был переломать там все кости. Их хруста я не услышал, зато уловил гулкий звон, перед тем как опрокинулся навзничь.
С трудом встав, увидел что Катя на меня уже не смотрела — была занята объяснением со встревоженными воинами. Зато, потрогав онемевшую половину лица, я растянул губы в ухмылке. За эту пощечину я отомщу во сто крат... но не сейчас. Не мочить же ее при всех?
Надо отдать должное талантам Катиной риторики. Трупы на полу еще не успели остыть, а она уже убедила воинов довериться ей и подчиниться. В ее объяснения и комментарии о происходящих событиях я не влезал — решил вообще с ней больше не общаться. Когда придет время, сделаю то, чего не смогла она. Убью.
Решил это твердо, и отказываться от своих планов не собирался. Давно минул период моего юношества, дурацких идеалов и норм человечности навязанный старым миром. Лишился этого тогда, когда меня сделали рабом, и когда, срубая хищные деревья, видел людей, о смерти которых никто не печалился хотя бы для видимости.
Когда Катя ударила меня, я думал что лишусь головы. Уже представил, как тело заваливается на пол, как красную хламиду мертвого боевого мага испачкает серое, как поморщатся воины от вида содержимого моего черепа, и как потом, на следующий день, привлеченный запахом начавшей разлагаться плоти, в пещеру войдет какая-нибудь лиса, и будет лакомиться моими останками. И никто в этом мире даже не вспомнит, что был такой человек, что он тоже жил и тоже чувствовал и что звали его Степанов Сергей.
Катя должна умереть. Да нет, не из-за чувства глупой мести — при желании удар можно простить, опухшее лицо залечить и забыть, но из гордости. И не из библейской гордыни, а из того чувства, что отличает людей от животных — чувства достоинства. Сколько веков люди хранили это чувство, сколько дуэлей, сколько смертей? Даже в наше время в моем мире это чувство не было погребено под пластами сложной системы. Кое-где оно еще сохранилось. И я не стану его давить и заталкивать подальше!
Я убьет Катю — иначе в глубине души останется маленькая мыслишка о том, что я неудачник, жалкий человечишка. Эта мыслишка хоть и маленькая, но останется со мной навсегда... а навсегда, это очень надолго.
— И каковы твои планы? — спросил один из воинов у волком глядящей на всех Кати. — Ты хочешь ждать управителя здесь?
— Ты не понял? Он не придет — он оказался предателем. И если мы не убьем его сейчас, крепости станет угрожать гораздо больше, чем очередной набег ирбисов.
— Кровавая Роща как всегда выстоит.
— Я бы не была столь уверена. Управитель хорошо знает, что именно крепость может ему противопоставить.
Задававший вопросы воин переглянулся с другими, наверно с молчаливой просьбой о поддержке.
— Мальчишка в чем-то прав Катя, — сказал он, указав массивным подбородком на меня, — если не ошибаюсь, не так уж и много времени прошло с тех пор как ты стала воином. Откуда ты знаешь все эти подробности, и почему столь умело просчитываешь варианты действий? Ты просто не могла догадаться, что управитель окажется предателем. Знаешь... это выглядит как-то подозрительно...
Я успел подумать, что неплохо бы убить и воина, который обозвал меня мальчишкой, прежде чем был настигнут волной новой информации. Да не простой информацией, а самой шокирующей с тех пор как его впервые меня назвали бездарным.
Катя поджала губы, оббегала пустым взглядом лица воинов, потом решилась открыться:
— Я жена капитана.
И словно не услышав дружный ах, продолжила невесело:
— Ладно, вы все равно должны были узнать... Мы поженились неделю назад, по моей просьбе оставили это в тайне... Мой муж, разумеется, научил меня большему, чем учит простых воинов и перед этим походом дал дополнительные инструкции. Отряд разведчиков — вовсе и не разведчики, а Лорд Ашар подозревал, что посланный на Ирбис управитель может предать... Короче мы должны остановить его пока он не набрал силу. Так что давайте не будем медлить.
Не знаю, какие были у меня глаза, но глаза окружающих воинов казались величиной с блюдце, а челюсти некоторых едва ли не касались груди. Не успев оправиться от новости, они перепрыгивая трупы, бросились догонять Катю, а я на неспешно зашагал им вослед.
Жена капитана.... Теперь понятно, откуда эти барские замашки, эта чванливость и надменность. Муж и жена — два сапога пара, и ясно как повлияла на ее характер личность этого человека.
Но даже если так, ее действиям нет оправданий — я не раб ей и она мне не госпожа. Если считает себя лучше, только потому, что стала подстилкой для капитана — ее ждет жестокое разочарование...
А классную все же ломала комедию. Оказывается она типичный представитель вида хищных провинциалок. Не успев попасть в этот мир, соблазнила начальника гарнизона и оставила это втайне в надежде опутать сетями кого-то покрупней. А еще мразь наведывалась ночью ко мне в барак, когда я после дня проведенного за работой в лесу, потный, вонючий и грязный, вынужден был смотреть на благоухающую девушку в изящной броне... Мразь.
А теперь эта мразь, ведет отряд посреди заполненного агрессивными тварями острова, идет уверено, словно по ночному городу, где хоть и опасно, но все же иногда ездит милицейский патруль....
Звезды на небе куда-то исчезли, словно не желая больше меня лицезреть, укрылись за рваными облаками. Было настолько темно, что если бы подкравшийся ирбис вытянул у меня на пути кулак, то я непременно бы на него налетел. Кроме спины впередиидущего не видно ничего, об окружающем пейзаже приходилось только догадываться, но утешала мысль о том, что поскольку под ноги не бросались камни и валуны, мы идем по протоптанной дорожке.
И только я об этом подумал, как споткнулся и упал больно ударившись.
— Еее! Твою...
— Заткнись придурок! — донеслось шипение Кати.
— Сама такая.
— Ты опять раскрываешь рот, падаль? Если сейчас же не заткнешься, останешься лежать тут навсегда.
Я встал, и, не обращая внимания на боль в ушибленном пальце ноги, заковылял за воином. Чего припираться с ходячим трупом? Как только уличу момент, поджарю Катю как приговоренного на электрическом стуле. Осталось только дождаться пока останемся одни, без ее дружков по касте. Но в принципе я никуда не спешу, разве что есть смысл убить ее быстрей, пока она не завела всех прямиком в расставленный ирбисами капкан.
Неожиданно впереди показался свет. И тут я обнаружил свой отряд входящим в огромную рельефную арку, вырезанную где-то в скале. Сразу за аркой, прямой, казалось бесконечный коридор, с колонами и барельефами на стенах, на полу посреди прохода горит яркий огонь, у которого сидит человек в черном плаще.
