Лис "Удача"

Елизавета Петровна обернулась на следующих по пятам спутников: — И что?

— Простите, ваше императорское величество, — польстил Лис. — Могу предложить свои сани, — он махнул рукой, подзывая скрытый в темноте экипаж.

— Послушайте, князь. Я все больше и больше начинаю думать, что вас послало провидение, — произнесла будущая императрица с некоторой опаской.

— Видимо, мое удачное появление она связала со своей молитвой, — сообразил Александр и посчитал за лучшее промолчать.

Она уселась в сани, а оба спутника встали на запятки.

— Ну, с богом, господа, — перекрестилась сиятельная пассажирка. — С нами бог.

Поездка по безлюдным ночным улицам завершилась возле казарм.

Сани замерли возле съезжей избы.

Судя по тому, как азартно забил тревогу часовой, никто не удосужился его предупредить о заговоре.

Однако короткая дробь барабанщика быстро прервалась.

Узнав принцессу, часовой вытянулся.

Замысел заговорщиков строился на том, что офицеры жили отдельно. А в казармах ночевал всего один дежурный офицер.

Впрочем, судя по тому, как выбегали на улицу заспанные гвардейцы, можно было понять, что они вовсе ничего не знают.

Участники заговора из числа гвардейцев едва сумели навести порядок. Солдаты, которых набралось около трех сотен, стояли большой гомонящей толпой. Елизавета шагнула вперед и встала так, чтобы свет костра осветил ее лицо:

— Солдаты, узнаете ли вы меня? Я дочь великого Петра, враги хотят заточить меня в монастырь, готовы ли вы меня защитить?

И тут в дело вступили уже знакомые Александру солдаты. Они и еще несколько восторженно вскинули вверх ружья и с неподдельной радостью заорали: — Всех побьем за тебя, матушка царица, никому не отдадим.

Их энтузиазм, понемногу, передался и остальным солдатам. Минута, и уже вся толпа дружно кричала славицу новой царице.

— Вот крест, коим я клянусь умереть за вас, — с истинным артистизмом вскинула руку принцесса. — Поклянитесь же и вы в своей преданности мне.

— Клянемся, — разнеслось над окрестными холмами.

"Шайбу, шайбу", — почудилось в громогласном скандировании Лису. Он покачал головой и оглянулся по сторонам.

Солдаты уже построились в походную колонну.

Елизавета шагнула в сани и крикнула, указывая рукой куда-то в сторону Ладоги: — Вперед, друзья!

— Матушка, — склонился к Елизавете Лесток, рискуя свалиться с запяток, мчащихся во весь дух саней, — прикажи послать солдат арестовать Миниха Головкина и Остермана. Они самые опасные из всех и могут организовать сопротивление.

Повинуясь указанию великой княгини, гренадер с красочной фамилией Грюнштейн отрядил с десяток солдат и отдал нужные приказания.

Сани рискованно неслись по Невскому проспекту. И вот впереди показались темные силуэты Зимнего дворца. Заговор вступил в решающую стадию.

Глава 7

Сани вылетели на Дворцовую площадь и встали. — Утопнем, барин, — прокричал возница, опасливо кося на сидящую в санях Елизавету.

Пока Лесток совещался с претенденткой на престол, появились еще одни сани.

Молоденький, резкий, словно чеченский боевик, офицер в хрустящих на морозце высоких сапогах, пробрался через глубокий сугроб к царственной особе.

— Матушка, Елизавета Петровна, так не пройти, дозволь, на руках пронесем? — кивнул он на стоящих позади дюжих гвардейцев.

— Ишь, каков, — оскалился царский лекарь. — Как гренадеров поднимать, их днем с огнем не сыщешь, а тут враз объявились, — он недобро покосился на Шуваловские санки.

— Полно, лаяться опосля будете, — осадила Елизавета простодушного Лестока и скомандовала, глядя на темнеющий впереди дворец: — Несите, чего уж там.

Лекарь повернулся к гвардейскому унтеру: — Пяток, самых сноровистых, сюда зови. Кто ранее в палатах вахту нес, — дождался, когда из полутьмы вынырнут гренадеры, и коротко распорядился: — В карауле, солдат, ежели сумеете, в плен, а не выйдет, тогда коли насмерть, чтобы шум не подняли.

Елизавета, уже сидящая на руках гвардейцев, вскинула руку: — Не сметь колоть, пусть все бескровно пройдет.

Шувалов едва приметно усмехнулся, но, понимая, что с венценосной советчицей лучше не спорить, добавил: — Коли их бескровно, но чтоб ни один не вякнул.

Солдаты дисциплинированно выстроились в небольшой отряд и точь-в-точь, словно производящий обход караул, двинулись к дворцовым дверям.

Арест прошел без сучка и задоринки. И то сказать, когда в живот уперт штык, особо не поспоришь.

Дождавшись Елизаветы и следующих по пятам заговорщиков, группа захвата прошла в кордегардию. И тут умудрились обойтись без кровопролития. Пять минут, и вся охрана была нейтрализована. Дальше все покатилось словно снежный ком. Одна группа солдат двинулась по ступеням дворца арестовывать правительницу и ее фрейлину, другая в детскую, где тихо спал малолетний император Иван Четвертый Антонович.

"И это все?" — обалдев от простоты и обыденности происходящего, Александр дернул за рукав возбужденно сопящего Лестока: — Я думаю, здесь и без меня хватит, кому разделить с императрицей радость победы? Ничего, если подожду возле дворца?

Придворный глянул на спутника сумасшедшими от возбуждения глазами. Он, похоже, вообще с трудом вспомнил, кто с ним говорит. Махнул рукой и, цокая по паркету каблуками, побежал следом за спешащей к выходу на балкон Елизаветой.

"У вас свои игры, у нас свои", — решив так, Александр оглянулся, прикидывая направление, в котором следует двигаться.

Полутемные узкие коридоры, скрипящие лестницы, плотно закрытые двери. Спящий дворец вызвал чувство робости. Однако желание отыскать заветный артефакт заставило идти вперед. Наугад, почти на ощупь, миновав несколько помещений, спустился по вовсе непрезентабельной лестнице вниз.

Распахнул маленькую дверку и замер на пороге. В глубине низенькой кельи увидел сидящего за столом человека. Мужчина перебирал какие-то бумажки.

Услыхав скрип, тот вздрогнул и обернулся, подслеповато щуря глаза. — Кто тут? — хрипло спросил он, пряча бумаги в стопку других документов.

"Не похож на прислугу"... — озабоченно всмотрелся Александр и хотел было ретироваться, пользуясь тем, что лица его сидящий у свечи разглядеть не мог, но передумал.

— Князь Александр Лисьев. Из свиты Ее Императорского Величества Елизаветы Петровны, — Александр справедливо решил, что это не станет большим преувеличением.

— К-какой императрицы? — медленно, роняя на пол жесткие листы бумаги, поднялся вельможа. Его камзол, с закатанными до локтей рукавами, придавал ему вид собравшегося замешивать тесто пекаря. — Ты что несешь? Ты кому?.. Самому Ушакову? — однако тут его простоватое лицо свела гримаса. — Постой, как сказал, Лисьев? Не упомню, да и ладно...

— Императрице, говоришь? — вельможа прислушался к чему-то и порывисто шагнул к стоящему на пороге Александру.

— Тем не менее, весьма рад знакомству. А я Андрей Иванович Ушаков, слыхал, поди? Да ты не тушуйся... — Хозяин маленького, похожего на чулан помещения, заставленного многочисленными шкафами, дружески приобнял гостя.

"В ночь, по царским покоям, в святая святых, чужие не ходят, а ежели появился, знать, что-то случилось. Важное и выбивающееся из общего течения событий", — сообразил опытный царедворец.

— Расскажи, голубчик, что случилось? — впился глазами в лицо Александра глава самого жуткого ведомства империи. — Чую — от того много зависит...

Лис, который уже и сам сообразил, что человек, с которым он столкнулся, куда как не прост, замер.

"Может, стоит крикнуть гвардейцев? А зачем? Кто его знает, что это за гусь такой, Андрей свет Иванович. Фамилия-то на слуху... — он помялся, однако, решив, что изменить его рассказ ничего уже не сможет, попросту отозвался: — Переворот, батюшка, гвардейцы дворец заняли, император под конвоем, а Императрица их уже с балкона к присяге привела. Так что, вот...

— Ах, ты... — озабоченно выдохнул слушатель. — Ведь говорил... — он не закончил. — Где, сказал? В парадной зале? Так...

Ушаков мгновенно изменился, исчез расслабленный простоватый собеседник. Обернулся, шагнул к столу и отточенным движением выхватил стопку бумаг, которые перед тем просматривал. Смял в комок и швырнул в слабо тлеющие угли низенькой, похожей на жаровню, печки.

— Это ты ко мне, мил человек, вовремя подоспел... — причитая вполголоса, достал из стола маленькую коробочку, сунул в карман и, выхватив из чернильницы перо, быстро вписал несколько слов в какой-то лист.

— Вот так... — и, на ходу сворачивая пергамент в трубку, подошел к Лису. Уперся взглядом и произнес четким и разборчивым шепотом: — Коль все сойдет, большой реверанс тебе от меня выйдет. Я добро помню... Как и зло. Но после... Санечка, после. Ничего, что я так, по стариковски-то? — свел кожу на уголках глаз в гусиные лапки вельможа.

— Побегу, поздравлю императрицу с великой викторией, — он незаметно вытолкал гостя из кельи и плотно прикрыл дверь. Как ни спешил вельможа, он тщательно поковырялся в замке ключом и, проверив, хорошо ли затворил дверь, засеменил к выходу из полуподвального этажа.

— Андрей Иванович, а где мне кого из прислуги отыскать? — уже вдогонку крикнул Лис.

— Прямо иди, после на левую руку ворочай. Прощай, недосуг, — издали отозвался новый знакомец.

"Ага, живо он сориентировался, — усмехнулся Александр сноровистости царедворца. —

А чего это он столь суетлив сделался? Бумажки палить вздумал?" — необходимость общаться с определенной велеречивостью наложила отпечаток и на внутренний диалог путешественника.

Александр присмотрелся к замочной скважине, порылся в кармане своего камзола. — Это мы мигом".

Несколько мгновений, и вот уже он вновь стоит в комнатке.

"Что тут у нас?" — он подошел к жаровне и выдернул из углей начавшие дымить листы толстой бумаги. Расправил один.

"Его Императорскому Величеству Анне, государыне... осмелюсь донести...

Сего дня, числа 23 ноября года одна тыща семисот сорок первого лейб-лекарь Великой княжны Елизаветы Петровны, Арман Лесток с полного согласия и с прямого повеления оной, имел приватную беседу с посланником Французским Маркизом де Шатарди, испрашивая у того денег, потребных для подкупа гвардейских Его И В Преображенского полка гренадеров, дабы выступили против власти государя нашего Ивана Антоновича, господом поставленного, и с намерением учинить великую смуту..."

Завершался доклад длинным перечнем имен, причастных к заговору.

А окончательную ясность внесла размашистая подпись: "Тайного сыска канцелярии Его И В начальник, генерал-майор Ушаков".

"Та-ак, значит... — Александр бережно свернул бумаги и спрятал на груди. — Это мне, пожалуй, сгодится".

Он склонился к столу, собираясь поживиться и другими, наверняка, не менее занимательными документами, и замер. Вспомнился тот, поистине волчий, взгляд, которым, уходя из кельи, обвел помещение Ушаков. Такой ни одной мелочи не пропустит.

Александр вынул из кармана бумагу, касающуюся каких-то маловажных дел, и точь-в-точь, как перед тем сделал высокопоставленный слуга престола, смял листы. Дождался, когда бумага прогорит, и слегка разворошил пепел. Теперь даже хитроумному Ушакову не удалось бы определить принадлежность сгоревшего документа.

Закрыть дверь снаружи успел за минуту до того, как в коридоре послышались тяжелые шаги.

Прошел в темноту коридора и вжался в неприметной нише, слушая, как приближается процессия.

-Ты, Андрей Иваныч, и впрямь, хитра, — донесся до Лиса говорок того самого мордатого офицера, который вместе с самим Шуваловым и парой солдат остановился возле каморки. — Вовремя ты императрице орденок то поднес, аль загодя приготовил?

Ушаков мелко засмеялся и, видимо поворачивая ключ, ответил: — Куда там, я ведь на что поставлен? Все знать, все ведать. Однако и молчать, когда надо. Вот и подумал: "Дай, во дворец поеду, авось чего... Вот и подгадал".

Скрипнула дверь, однако, придворные не торопились войти внутрь.

— Однако не обессудь, ваше превосходительство, коль отыщу что супротив государыни, скрывать не стану, — предупредил Шувалов. — Я ей на верность присягнул, уж не гневись.

— Да бог с тобой, Петр Иванович, — отозвался примирительный баритончик Ушакова. — Коли я не понимаю? Ты при великой княгине камер-юнкером был, а нонче враз в действительные камергеры взошел.

Голоса, наконец, стихли, и Александр неслышно выбрался из своего укрытия.

"Судя по всему, я с этого, Андрея Ивановича, крепко имею..." — он осторожно зашагал в указанном ему направлении.

Переход на половину слуг почувствовал по тяжелому запаху и еще большей запущенности помещения. Пару раз споткнулся об оставленные в коридоре корыта, и наконец, добрался до кухни. Запах жарения напомнил, что сам, если не считать легкого полдника в поместье, ничего не ел уже давным-давно.

Нацепив на лицо важность, шагнул в озаряемое отблесками огня от громадных печей помещение.

Повара, увидев одетого в богатую шубу барина, замерли.

— Эй, любезный, кто тут главный? — поманил Александр чумазого поваренка. Но тот испуганно попятился и исчез за спинами других слуг.

— Его И В лейб-повар Игнатий Волосков, — степенно шагнул вперед здоровенный, кряжистый мужик.

— Значит, лейб-повар? Тогда, слушай сюда, я прибыл с дознанием, от самого господина Ушакова Андрея Ивановича. Нет ли тут чего... — непонятно покрутил пальцами Лис. — А пуще всего имеется вопрос. Куда делся горшок, коий вы из дворца Великой княгини Елизаветы Петровны третьего дня забрать посмели?

Повар замер в явном недоумении. Ему было невдомек, какое отношение никчемный котелок имеет к столь жуткому ведомству.

— Ять... с позволения... — впервые проявил некоторое почтение главный кулинар и слегка согнул стан. — Искать?

— А я что, просто так среди ночи пришел? — свел брови Лис. — Или солдат кликнуть?

— Сей минут, ваше превосходительство... — залебезил повар. Он шуганул прислугу и сам принялся заглядывать во все щели, пытаясь отыскать нужный предмет.

Минуты текли, однако горшка в кухне отыскать не удалось.

— Куда девал, хороняка? — Александр не на шутку разозлился. Найденный предмет вновь ускользал. — Да я тебя на дыбу... — припомнил он часто повторяемую тут угрозу.

— Не гневись, батюшка...— Повар рухнул на колени, марая и без того не слишком чистый фартук.

И тут из толпы прислуги высунулась мордочка чумазого паренька: — Так его ж коновал княгини Куракиной взял. Он давеча искал куда помои слить, для лошадей отвар готовил, вот и прибрал.

— Точно, — воскликнул повар и с такой силой долбанул себя по лбу, что Александр испугался за состояние головы ответчика. — Забрал. Как есть уволок, ирод.

— Где? — простонал князь, уже чувствуя неладное.

— Так, убыли они, с посольством убыли, в Москву. Как княгиня от Ея И В благословение получила, так собрались и в тот же день уехали.

— Ну что ты будешь... — с расстройством выдохнул искатель древностей. — Все насмарку.

Он развернулся и двинулся во двор. Проплутав между кладовок и овинов, наконец, выбрался к выходу со дворцовой территории.