Возвращение

Шел, пока воздух не начал обжигать растревоженное легкое. Остановился и уставился на поток машин, прикидывая, не лучше ли, собрав остатки сил и решимости, шагнуть под колеса одной из них, закрыв тем самым и вопросы. Причем рассуждения эти с каждым мгновением становились все более конкретными.

— Эй, ты? Чего уставился? — грубый голос вырвал его из тягостного ступора.

То, что произошло после, осталось в памяти нечетким, смазанным пятном.

В себя пришел уже далеко от места нечаянной встречи. Остановился возле старого, покосившегося сарая. Оглянулся и шагнул к почерневшей от времени скамейке. Тяжелый портфель, непонятно каким образом оказавшийся зажатым в ладони вызвал чувство острого раздражения. Так вот что стало причиной разрывающей тело дергающей боли.

Опустил груз на темное дерево скамьи и опустился рядом. "Неужели я его насмерть?" — озадаченно прикусил губу, припомнив тошнотворный стук падения.

"А портфель-то зачем утащил?" — оставив первый вопрос без ответа, озадачился невольный грабитель.

"Будем считать — трофей, — на удивление легко подавил Георгий легкие уколы совести. — По роже видно — бандит, значит, у бедных украл. Ничего, оклемается, умнее будет". Поковырялся с хитрыми колесиками замка и распахнул кейс.

Сказать, что вместительный портфель оказался набит битком, было бы некоторым преувеличением. Однако засунув внутрь руку, Георгий нащупал ровный слой плотных пачек. — Интересное кино... — протянул мародер, задумчиво созерцая нечаянное богатство. — Интересно, сколько тут? Миллион? — однако уточнять не решился. Неприметно оглянулся и, хотя не обнаружил поблизости ни одной живой души, предусмотрительно захлопнул портфель.

Глава 2

Признать в запаянных целлофаном кирпичиках деньги Георгий конечно сумел, однако определить, даже приблизительно, их количество ему оказалось не под силу. Впрочем, никакой радости от случайного приобретения не испытал. Скорее наоборот ощутил вдруг нешуточную тревогу. Пережить травму, полученную по собственной наглости, бугай, возможно, и сумет, а вот потерю такого количества денег — вряд ли. И хотя опыт общения с новоявленными хозяевами жизни у Гоши был минимальный, его вполне хватило осознать губительную неосмотрительность своего поступка.

Как бы там ни было, убираться из этого города нужно было как можно быстрее.

Поскольку поместье вдовы территориально оказалось принадлежностью области, "Скорая" доставила раненого в небольшой подмосковный городок.

"Ехать так ехать... Это верно, и ехать нужно не абы куда, а в особняк вдовы, где в маленькой, безликой комнатке осталась висеть на вешалке его потрепанная куртка".

"В нынешней России вполне можно прожить без дома. Плохо, но возможно... И без денег, теоретически, тоже. Но вот существовать, не имея в кармане заветной картонки, с не менее желанным штампом на пятой странице, увы, невозможно. А в его положении — особенно. Стоит первому встречному милиционеру остановить несуразного человечка, и результатом станет неизбежный привод в участок. Ну, а дальнейшее, как говорится — дело техники".

Георгий с тревогой оглянулся по сторонам. Чужак в патриархальном городке, где каждый знает каждого, привлекает невольное внимание.

"Все хорошо, только вот портфель... " — не сумел сформулировать он несоответствие дорогой вещи его довольно скромному наряду. Вновь покрутил головой. Углядев на траве скомканный черный пакет, поднял и встряхнул, расправляя.

"Нормально. Никому и в голову не придет заподозрить, что в грошовом свертке лежит громадная сумма".

Осторожно, стараясь не светить салатно-зеленые банкноты, переложил все десять кубиков из кофра.

Папка, лежащая под деньгами, не заинтересовала вовсе. Помедлил, размышляя: не лучше ли оставить ее там, где лежит, но осторожность возобладала. Чем дольше этот кейс будет неопознан, тем лучше. Проверив остальные отделения нового, пахнущего дорогой кожей, портфеля, закрыл саквояж и непринужденно отбросил его за кучу грязной листвы. Присыпал опасную улику и вновь, уже с некоторым облегчением, присел на лавку.

"А ведь теперь ты самый настоящий преступник, — выползла откуда-то из глубины души нелицеприятная истина. — Преступник, такой же, как и этот, в роскошной, похожей на лакированный сарай, машине.... И вообще, почему ты с ходу записал мордатого хама в бандиты? Может, это просто маска удачливого, как их сейчас называют, предпринимателя. А деньги честно заработанные?"

Георгий покосился на пыльный пакет, лежащий возле него.

"Ну что тут сказать... — с решимостью обреченного выдохнул он. — Значит, так распорядилась судьба. Не сам ведь я спалил свой дом, да и все остальные события тоже совершились вовсе без моей воли. Судьба... Просидеть дураком столько лет, получить в наследство обрывки чужой памяти... а в довесок еще и чужую пулю в бок... Какой идиот согласится на этакое по собственному желанию".

Понимая, что все аргументы — не что иное, как попытка примириться с совестью, вновь тяжело вздохнул: "Чего уж тут... Украл, так и скажи. И что теперь? Идти в милицию? Товарищи, затмение нашло, вяжите меня, злодея... А не хочешь, так просто верни назад... Извинись перед этим, из джипа... И спокойно, но с чистой совестью получи еще одну пулю от его охранника, только теперь уже в голову. Выбирай".

"Да хрен ли тут. Праведник..." — Георгий даже не заметил, что внутренний диалог все больше захватил его. Показалось на миг, что прозвучал в голове сухой, скрежещущий голос праведного двойника.

"Приехали, — закусил губу он. — Шиза. Вот что это. Голоса и все такое..." Усилием воли заглушил сомнения и сунул руку в пакет. Разорвать твердую упаковку оказалось довольно непросто. Наконец целлофан лопнул. Пальцы нащупали шершавую бумагу спрессованных купюр. На ощупь ухватил с десяток, свернул в трубочку и вытянул сжатые в кулак деньги наружу. Рассматривать хрусткие банкноты на свету не рискнул. Засунул во внутренний карман и через мгновение вынул пустую ладонь.

"Господи, чего ты так трясешься, — теперь внутренний голос прозвучал с плохо скрываемым ехидством. -"Гоп-стоп" средь бела дня ему не страшно, а переложить из кармана в карман, потеет".

Георгий стер пот со лба.

"Хм, и точно, словно кур воровал", — констатировал он свое состояние.

"Все, мосты сожжены. Теперь только вперед, — приободрил себя начинающий жулик. — Сто к одному, даже если здоровяк еще не оклемался, паренек, сидевший за рулем авто, уже вызвал милицию. Город небольшой, все на виду, и уже через час все патрульные будут иметь мои приметы".

"Да ерунда все, — вновь одернул он сам себя. Причем, голос, как ему показалось, прозвучал прямо в голове. — Пацан сможет описать одежду. Ну, рост, комплекцию... Сидел он за рулем, стекло затемненное, а когда все случилось, глядел мне уже в спину. Не трясись, а думай. Деньги нужно тратить аккуратно. И не в магазине, а..."

"А где? — оторопел Георгий, даже не обратив внимания, что с каждым разом второе я звучало все более самостоятельно. — Откуда я знаю, где сейчас продают барахло. На барахолке? Так ее еще отыскать нужно", — ответил он, словно спорил с невидимым собеседником.

И тут, краем глаза, на самой границе периферического зрения, заметил мелькнувшие над невысокой изгородью из подрезанных кустарников серые фуражки...

Сознание еще не сумело сформулировать догадку, а тело, подчиняясь отданному приказу, рванулось в сторону. Скинуть серый плащ и затолкать его в прелую листву сумел за секунды. На возврате, действуя с невероятной четкостью и решительностью, выдернул большое эмалированное ведро, лежащее возле кучи. Бросил пакет внутрь и засыпал мусором. Когда стражи порядка вышли из-за импровизированной ограды, на скамейке блаженно откинувшись к нагретой скупым солнцем спинке, сидел потертый мужичок в светло-синем от частых стирок спортивном костюме. У ног местного жителя стояло набитое мусором ведро. В уголке губ отдыхающего повис пропеллер погасшей "беломорины".

— Гражданин... — сержант окинул взглядом сидящего.

— Предъявите документы, — кинул ладонь к головному убору и перешел на официальный тон патрульный.

— Да я, это, на секунду, мусор выбросить... — искренне удивился Георгий и развел руками. — Дома остались... — кивнул на старенькую двухэтажку, стоящую в полусотне метров от скамейки. Решил тут, на солнышке... Отопление не греет, холодрыга.

— В какой квартире проживаете, где работаете?.. — милицейский чин заученно отработал проверочные вопросы, внимательно фиксируя реакции гражданина.

— Восьмая... — Георгий потянул затухший окурок и аккуратно выплюнул его в сторону. — На рембазе, слесарю, по пятому разряду... Уже лет пять, как... Сегодня отгул взял. Жена запилила, ремонт делать надо. Все сыпется. Старье дом-то.

Слова лились без задержки, интонация затурканного работяги никакого сомнения не вызвала.

Сержант замер. Однако вдолбленные инструктажами рефлексы возобладали: — Хорошо, давайте прогуляемся. Документы в доме? — уточнил он...

— Ну что, блин, за напасть, — с сердцем ругнулся оскорбленный пролетарий. — Виноват я что ли... Если у меня рожа такая? — он шмыгнул носом. — Покурить спокойно — и то не дадут. Лучше бы, вон, гопоту разную приструнили. Вечером в магазин не пройти. Сидят кругом, пиво тянут, орут... А тут, как же... бандита поймали.

— Если не согласны, вынужден буду доставить в отделение, для выяснения...

Слышно стало, как засопел за спиной служаки напарник. Ретивость старшего явно пришлась ему не по нраву, однако спорить в присутствии постороннего не рискнул.

Голос из распахнутого окна прозвучал неожиданно для всех: — Пашка, сучара. Ты долго там? — разорялся одетый в сиреневую майку мужик. — Мы ждать не будем. Водка стынет.

Он всмотрелся в картину и с восхищением присвистнул: — Ну, ты, блин, даешь, на ровном месте... — проорал разгульный обитатель сталинских хором.

— Эй, гражданин начальник, ты его не слушай. Он после пятой ходки только откинулся. Сейчас на новую собрался. Забирай его нахрен, в околоток, нам больше достанется...

Милиционер неодобрительно покосился на чувствующего свою безнаказанность, разогретого спиртным, крикуна.

— Кто это? — поинтересовался сержант, оставаясь внешне спокойным.

— Витька из десятой, — сумев перебороть естественное удивление, быстро нашелся Григорий. — Мы с ним собрались, по чуть-чуть... Я от жены свалил мусор выкинуть... Так она, стерва, в окно меня пасла. Пришлось тут ждать...

Наслоение деталей успокоило патрульного: — Ладно, свободен, — свойски козырнул он. — Только много не пей, мужик. И корешу своему скажи, чтобы с языком осторожнее был.

— Понял, товарищ сержант, — расцвел улыбкой Георгий. Покрутил головой, прикидывая, что делать с мусорным ведром. Однако вываливать его на кучу в присутствии стража порядка не рискнул.

"Мало ли. Привяжется к нарушению", — правильно понял его метания сержант. Ухмыльнулся, довольный тем, что вызывает страх и уважение, и двинулся вперед.

Георгий протрусил к дому и скрылся в загаженном кошками подъезде. Скрипя старыми ступенями, поднялся на второй этаж и осторожно глянул в мутное стекло.

Милиционеры не спешили уходить. Они присели на освобожденную лавку и дружно закурили.

— Черт, — ругнулся сквозь зубы наблюдатель. — Сколько вас ждать?

— А ты не жди. Заходи, раз пришел, — голос за спиной заставил вздрогнуть. Георгий дернулся, всматриваясь в стоящего на верхней площадке человека. Перед ним был выручивший его мужичок.

— Да ты не дрейфь, проходи, — голос сухой и слегка усмешливый подходил собеседнику как нельзя лучше. Сухощавый, с огненно-рыжим бобриком коротких волос, тем не менее, он вызвал непонятную симпатию.

Выручали глаза. Спокойные, чуть прищуренные. Взгляд много повидавшего человека.

— А ну решат мусора адрес проверить... Чего тогда? — поторопил с принятием решения местный житель.

— Спасибо, — пробормотал Георгий, не найдясь, что ответить, и шагнул следом за гостеприимным незнакомцем.

Оставив ведро у порога, скинул с ног разношенные ботинки и заглянул в комнату.

Странно, никаких следов хмельного застолья, которые ожидал увидеть обманутый разгульными выкриками хозяина Георгий, в доме не наблюдалось.

Впрочем, и сам он не очень походил на пьяного.

Мужчина, ничуть не стесняясь убогой обстановки жилья, опустился в старое продавленное кресло в углу комнаты.

— Присаживайся, — кивнул он на стул.— Мое дело сторона, только отсюда все видно. Чтобы тебе зря не придумывать, сразу скажу, видел, как ты с торбой мудрил. И дерготню твою, когда ты ментов засек, тоже видел. Толково, кстати. Молодец. Но все равно, чудом ушел. Не я, так тебя бы, точно, "пробили". Сержантик, смотрю, служака.

— Спасибо, — сдержанно поблагодарил Георгий и замолчал, ожидая, чем окончится вступление.

— Да не сопи ты, — заметил тот настороженность гостя. — Мне чужого не надо. Ну попутал ты "угол". Мое чего. Я сам, конечно, не Мать Тереза, и сам только недавно от хозяина вышел, но обратно не тороплюсь. Лишние знания — лишние проблемы. А помог потому как не очень их...

— Хотя, если решишь отблагодарить, отказываться не стану, — разъяснил он свой поступок. — Жрать не на что. А на работу с волчьим билетом не берут.

Георгий заметил на плече рассказчика синюю наколку: большой белый медведь, стоящий на высоком торосе.

"Один на льдине, — прорезался в голове неслышный голос. — Серьезный мужик. И не врет, похоже".

— Добро, — откликнулся он, потянув руку за пазуху. — Дело тут, и впрямь, не простое, так что ты деньги осторожно трать, — закончил он, разделив в кармане стопку.

Вынул и подал половину нечаянному знакомцу.

— Не понял... — протянул, озадаченно глядя на гостя, хозяин.

— Оп-па, — Георгий заморгал, пытаясь осмыслить произошедшую метаморфозу.

Вместо банкнотов с блеклой физиономией американского президента он держал в руках кусочки белой, аккуратно нарезанной, бумаги.

Выпустив листки на застеленный тертой клеенкой стол, потянул из кармана остатки. Так и есть, среди белоснежных листков одиноко зеленел банкнот казначейства США.

— Кукла, — понятливо протянул хозяин. — Печально... Но все лучше, чем ничего, — он ловко вытянул из пальцев стодолларовую купюру. — Хоть что-то. Давай, я хоть пожевать возьму.

— Угостишь? — уточнил он.

Георгий, все еще несколько озадаченный открытием, кивнул головой, молчаливо соглашаясь с предложением нового знакомого.

Глава 3

Георгий выгреб из мусора пакет и убедился, что остальные пачки — не что иное, как мастерски изготовленная фальшивка.

— Не слабо, — нарушил молчание новоявленный знакомец. Он распотрошил "куклу" и сноровисто отделил настоящие банкноты от чистой бумаги.

— Две штуки... Не миллион, конечно, но хоть что-то. Я, к слову, за куда меньшую сумму на нары угодил, — мимоходом добавил он, подавая купюры Георгию.

— Держи улов, мужчина, — хозяин смахнул ворох бумаги обратно в пакет и повернулся к дверям: — Ты посиди пока. Я в гастроном сгоняю, по пути и вещдоки скину.

Георгий не успел открыть рта, как мужичок накинул на майку клетчатый пиджак и захлопнул хлипкую дверь.