Страж морского принца Кн. 1

— Никто от меня не узнает, — подтвердила Джиад. — Клянусь.

— Хорошо. Так вот, король думал долго. Но Алестар был очень настойчив. Он клялся, что не согласится на запечатление ни с кем другим. Его не пугал даже риск для Кассии, Алестар не верил, что это может быть по-настоящему опасно.

— А сама Кассия?

— Она тоже была влюблена. Я видела их вместе, госпожа Джиад, и поверьте, я кое-что понимаю в страсти. Кассии не нужен был трон, она тоже не мыслила себе жизни без Алестара... Двое детей, глупых, безоглядно влюбленных...

— У них не вышло? — спросила тихо Джиад, полагая, что поняла. — Кассия погибла?

Санлия вздохнула, накрутила на пальцы темный жгут волос, распустила и накрутила снова.

— Неизвестно, вышло бы или нет. Кассия погибла, но иначе. Она обожала гонки на салту — вы их видели, это наши верховые звери. Салту глуповаты и покорны седоку, но это хищники. Кассию укусил её собственный зверь, кровь почуяли другие салту...

— Боги, — выдохнула Джиад. — Это... как акулы?

— Именно, — кивнула Санлия. — Её растерзали в клочья на глазах у Алестара. Ни другие ездоки, ни служители арены — никто не мог ничего сделать. Кровавое месиво в воде... Алестар неделю плавал в лихорадке, целители опасались за его жизнь.

— Я... сожалею, — сказала Джиад, глубоко вздохнув. — Но причем тут люди?

— А люди... — Санлия поиграла концом косички. — В том заплыве должна была соревноваться не Кассия, а сам принц, он тоже любит гонки. Но перед самым состязанием Алестару стало дурно. Он страстно хотел победить: гонки на салту — это целый мир со своими правилами, и победы Алестара ждали очень многие... Кассия надела его снаряжение и села на салту Алестара вместо принца. Во время гонок их было бы не отличить, понимаете?

— Да-а-а, — прошептала Джиад, действительно понимая. — И что же?

— Упряжь салту принца оказалась пропитана редким зельем, которое делает зверя неуправляемым. Почуяв это зелье, салту перестает слушаться седока, может напасть на него или кого-то другого. Кассия даже не успела далеко отплыть от начальной черты, как её салту разъярился. Они плыли первыми, остальные налетели сзади... Не было никакой возможности спастись...

— Так это было покушение? На принца?

— На принца не могут покушаться, — растянула губы в невеселой улыбке Санлия. — Алестар — жизнь Акаланте, разве вы не знаете? И это не просто слова. Ни один житель Акаланте не может поднять руку на принца или замыслить ему зло, этого не позволит сила Акаланте, текущая в его жилах вместе с кровью, та же самая, что диктует законы запечатления. Любой акалантец, вздумавший причинить зло кому-то из королевского рода, умрет раньше, чем сделает для этого хоть что-то.

— А не акалантец? — хмуро поинтересовалась Джиад.

Санлия в очередной раз пожала плечами, усмехнувшись:

— О, но Акаланте ни с кем не воюет. В мирное же время попытка убить наследника — это преступление, равное которому трудно и придумать! Поверьте, госпожа Джиад, одного подозрения в этом достаточно, чтобы развязать войну, если, конечно, такое подозрение будет высказано. Так что покушение — это немыслимо. Совершенно немыслимо и невозможно. И потому...

— Его не было, — закончила Джиад.

Санлия молча склонила голову.

— Ясно... Хотя все равно не понимаю...

— Простите мою сбивчивость, — бесстрастно отозвалась Санлия. — Все просто. Зелье, которым пропитали упряжь принца, приготовили из каких-то растений сверху, из мира земли. У нас они просто не растут.

— И это все? — пораженно выдохнула Джиад. — И в этом виноваты люди? За это их можно ненавидеть?!

— Алестару очень нужно ненавидеть хоть кого-то, — тихо сказала Санлия, опуская печальный взгляд. — Я знаю, что он обошелся с вами жестоко, но попробуйте понять... Он сам не свой весь месяц, что прошел с гибели Кассии. Да, это несправедливо и неразумно, но когда боль была разумной и справедливой? У него отняли любовь и лучшего друга сразу, его сердце плачет кровью, а отец уже послал в Карианд сватов... О, госпожа Джиад, мне действительно жаль, но не стоит ждать от Алестара великодушия и разумных поступков сейчас.

— Да, я поняла, — бесстрастно уронила Джиад. — И что же, того, кто пропитал этой дрянью упряжь, так и не нашли?

Санлия пожала плечами — её любимый жест, как заметила Джиад, — шевельнула плавником-веером на конце хвоста.

— Я лишь услада и развлечение принца, кто же говорит мне такие вещи? Но с тех пор Алестар нигде не показывается без охраны — это безусловный приказ короля.

— Не нашли, — подытожила Джиад. — Что ж, теперь я все поняла. Ваш наследник срывает зло на том, кто подвернулся, и ему плевать, что я не причастна к смерти его возлюбленной ни словом, ни делом. Но я благодарю вас, госпожа Санлия.

— Не за что, госпожа Джиад, — одними губами улыбнулась наложница — глаза у неё так и остались грустными. — Совершенно не за что. Я рада быть хоть чем-то полезной, и если вам еще что-то понадобится... В пределах разумного, конечно.

— Конечно, — бесстрастно подтвердила Джиад. — Я понимаю.

— Тогда прошу простить...

Санлия грациозно махнула хвостом, поднимая упругую волну, всплыла наверх.

— Вы всегда можете передать через слуг, что желаете видеть меня.

Она склонилась в почтительном изящном поклоне, и Джиад склонила в ответ голову насколько могла учтиво.

— Я была бы рада отплатить вам любой услугой, — сказала она негромко. — Но боюсь, ответить на вашу доброту мне нечем.

— Кто знает, — уже веселее улыбнулась Санлия перед тем, как устремиться к двери. — У нас говорят, что пути судьбы известны только морю...

* * *

Алестар молча смотрел на рукоять ножа в груди немолодого коротковолосого иреназе, распростертого на полу загона. Убитый таращился ввысь спокойно и, кажется, слегка удивленно, волны от проплывающих за перегородкой могучих тел салту слегка колыхали концы его набедренной повязки, широкий рабочий нож-скребок покоился в ножнах на боку...

— Кто? — с тихой злостью спросил Алестар, не ожидая ответа. — Я никому не говорил, что собираюсь увидеть его. Кто мог убить простого чистильщика салту? И почему именно сейчас?

— Мой принц...

Дару, подплыв сзади, опустился на дно, взял руку убитого, подержал и отпустил. Рука тяжело и мягко упала на песчаное дно загона. За перегородкой беспокойно метались салту, чуя в воде кровь.

— Мертв совсем недавно, — сказал Дару. — Мой принц, его могли убить и по другой причине. Совпадения случаются...

— Когда совпадения закончатся, мой отец, полагаю, разрешит мне плавать без охраны, — растянул губы в злой невеселой усмешке Алестар. — А пока что я хочу видеть советника Руаля, начальника дворцовой стражи Ираталя и хозяина загона. Проследите, чтобы никто не покинул загон, а если кто-то уплыл за последний час, узнайте у охраны, кто это был.

— Мой принц...

Алестар круто развернулся и глянул в лицо Кари, дернувшегося от его взгляда, как от удара.

— Шутки кончились. Пока отец отсутствует, я его местоблюститель, советую об этом не забывать. Я останусь здесь с Дару, а тебе хватит полчаса, чтобы выполнить все сказанное и вернуться сюда для охраны моей особы. Выполнять именем королевской крови!

Не глядя на Кари, обменявшегося угрюмым взглядом с братом и торопливо поплывшего к выходу из загона, Алестар опустился рядом с распростертым телом и прислушался к шелесту песчинок, перекатываемых водой. Море говорило что-то тихо и настойчиво, но Алестар еще не научился понимать большую часть того, что оно шептало, а к возвращению отца следы безнадежно растворятся, как кровь в воде.

— Пожалуйста, — прошептал он в бесконечное пространство моря. — Я часть твоя, в моей крови твоя соль и вода, я твое дитя... Помоги мне... Подскажи хоть что-нибудь, я постараюсь услышать.

Но вокруг был только бесконечный шелест песка и воды, смешанной с кровью из раны иреназе, что готовил салту Алестара к той проклятой гонке.

Глава 8. Немного о вулканах и гонках

Королевский советник Руаль за этот месяц постарел, кажется, лет на двадцать. Алестар смотрел на посеревшую морщинистую кожу, мешки под глазами и сгорбленные плечи со смесью жалости, стыда и неловкости. А самое ужасное, что при всем этом Руаль был невероятно похож на Кассию, то и дело проскальзывало что-то до ужаса знакомое в повороте головы и манере плыть, во взгляде, жестах все еще красивых рук... От всего этого Алестару иногда словно в жутком сне мерещилось, что Кассия рядом, только заточена в это немощное старческое тело, словно в темницу, и не может попросить помощи.

— Советник Руаль, — почтительно склонил голову Алестар — он вообще стал куда почтительнее с отцом Кассии после... — Если вы не очень заняты, я бы просил о разговоре.

— Когда же я был занят для вас, ваше высочество? — склонил в ответ голову Руаль.

У него даже голос изменился: из теплого и глубокого стал дребезжащим, каким-то задыхающимся. Кассия была единственным ребенком, и ее мать тоже умерла родами, может, именно поэтому они так сблизились с королем. И так же, как Алестар, Кассия росла в неизмеримой любви и обожании. Они даже шутили иногда, что не будь Алестар принцем, ему бы и на сотню взмахов хвоста не дозволено было приблизиться к драгоценной особе каи-на Кассии, чтоб не оскорбил своим вниманием такое сокровище. По сердцу привычно резанула боль, но Алестар заставил себя отогнать несвоевременные воспоминания.

— Вы уже слышали о смерти, случившейся в загоне для салту? — сразу направил он беседу в нужное течение.

— Да, мой принц, — подтвердил Руаль, болезненно морщась.

— Простите, — тихо попросил Алестар. — Я знаю, что вам ненавистно все, касающееся гонок, но, советник, я спрашиваю не из пустого любопытства. Этот служитель готовил тогда моего салту. Разве может его смерть быть простой случайностью?

— Ваше высочество, — покачал головой Руаль, — что дает вам повод думать иначе? Уверен, это простое совпадение. Или вы полагаете, мои люди недостаточно тщательно рыли дно в поисках следов? Мы опросили всех, кто в тот... — его голос прервался, но снова выровнялся, — тот злополучный день дежурил в загонах, на арене и рядом с нею. Каждого! Салту ни на миг не оставались без присмотра, вы же знаете, как строго за этим следят. Я сам провел в загоне немало времени, пытаясь отговорить Кассию от участия в этой... забаве.

Да, Руаль, конечно, никогда не осмелился бы сказать, что лучше бы вместо Кассии на того салту сел сам принц, но невысказанный упрек так и сочился из его слов. Алестар вздохнул, призывая на помощь все свое терпение и не уставая напоминать себе, что перед ним отец Кассии и королевский советник, избранный на эту должность за мудрость.

— Но, советник Руаль, если виноватого так и не нашли, значит, им мог быть кто угодно. Почему бы и не этот служитель? Чистильщику легче всего подобраться к салту. Кто-то ведь отравил упряжь.

— Его в тот день даже не было в загоне, — отозвался Руаль, нервно подергивая хвостом и, будто невзначай, косясь на большие песочные часы — главное украшение комнаты начальника дворцовой стражи, где они разговаривали.

Сам начальник Ираталь — можно не сомневаться — бешеным салту носился по загонам, пытаясь хоть что-то разузнать об убитом, и в этот раз Алестар не собирался позволить ему просто отделаться от расспросов очередными уверениями в безопасности. Да и не в его безопасности дело...

— Но раз вам это известно, значит, вы его подозревали? — уцепился за обмолвку Алестар, вытягивая хвост по длинной узкой кушетке и всем видом показывая, что с места не двинется, пока не узнает, что хочет.

Руаль, парящий перед ним в воде, слегка скривился, но больше никакого выражения неудовольствия себе не позволил, хоть и глянул на принца, как на неразумное и надоедливое дитя.

— Говорю же, ваше высочество, мы проверили всех, — сказал он с подчеркнутой ласковостью, которая Алестара в общении с советником всегда раздражала до зуда в чешуйках. — И его тоже, разумеется. Именно потому, что он обычно готовил вашего салту. Но в тот день он приболел и не вышел на работу, к нему приплывал целитель из храма и потом подтвердил нам, что служитель был болен.

— Странно, — отозвался Алестар. — Я уверен, что видел его в тот день. Потому и не сомневался, что салту чистил он.

— Ваше высочество, вам ли запоминать всех, с кем вы сталкиваетесь каждый день? — Руаль всем видом выказывал снисходительно-ласковое терпение, и только хвост раздраженно подергивался. — Возможно, вы видели его в другой день, или это был не он — все низкородные на одно лицо...

— Да, конечно, — безразлично подтвердил Алестар. — Вы правы, советник.

Про себя он подумал, что сразу видно: советник точно не увлекается гонками. Потому что хороший ездок на салту знает поименно и в лицо всех, кто имеет допуск к его зверю: от мальчишки, приносящего рыбу, до целителя, что осматривает зверей перед выпуском на арену. А чистильщик — это очень важно! Он может вычистить непослушного салту так, что тот угомонится и станет покорным, а может самого безразличного надраить скребком до озлобления. Не дашь вовремя чистильщику монетку на тинкалу с пряностями — и получишь зверя, который мечется в воде кругами и даже ударов лоура не чувствует. И тут уж не важно, кто принц, а кто просто иреназе с короткими волосами низкородного: Арена странным образом уравнивает всех.

Алестар точно знал, что видел чистильщика Галифа в тот день у загона. Но... Он не успел ухватить за хвост мелькнувшую рыбкой мысль, потому что Руаль еще выразительнее глянул на часы.

— Благодарю за помощь, советник, — решил в этот раз понять намек Алестар. — Простите, что пришлось напомнить вам о горе. Скорблю вместе с вами...

Он прижал ладонь к сердцу, учтиво поднявшись над ложем, пока Руаль, пробормотав положенные извинения, торопливо выплывал из комнаты. Да, жаль старика, хоть Алестар его никогда особо не любил. Но все это неважно по сравнению с тем, что объединило их. Только бы еще Руаль понимал, что Алестар не успокоится, пока не отыщет виновных. Кстати, не много ли болезней было в тот день? Он сам, теперь, как выясняется, чистильщик Галиф...

* * *

После ухода Санлии Джиад несколько раз повторила про себя, чтоб не забыть: Санлия ири-на Суалана, Санлия ири-на Суалана... Имя непривычное, а люди обычно обижаются, если в их имени ошибешься хоть звуком, и вряд ли иреназе от них в этом отличаются. Вот, кстати... Рыжий представился Алестаром тир-на Акаланте. Алестар и Санлия, значит, имена личные, а родовые тогда что? Акаланте — это то ли город, то ли государство, то ли то и другое вместе. А Суалана? Выходит, Санлия не отсюда? И что означают эти ири-на и тир-на? Титул? Вопросов было больше, чем ответов, но это хоть как-то помогало отвлечься, и Джиад оправдала себя тем, что лишних знаний не бывает, тем более для пленника.

Это напомнило о том, что король обещал ей свободу в пределах дворца, и Джиад дотянулась до показанных Санлией рыбок, после пары попыток повернув хвост правильно. Минуты через две, не больше, в дверь вплыла незнакомая иреназе в одной лишь пестрой повязке, едва скрывающей небольшую грудь, и зависла перед ложем Джиад, сложив руки на груди и уставившись прямо-таки с преданным обожанием. Да, похоже, Санлия действительно накрутила им хвосты, и, может, даже в прямом смысле, — усмехнулась про себя Джиад, а вслух сказала: