Хвост капитана. Общий файл.

— Я соскууууччшшшилсся... — нежно пророкотала эта песочно-золотистая зверюга. И стоило только доктору Хейсе приблизиться, как длиннющий, острый и шершавый язык мазнул по ее лицу от краешка губ до мочки уха. На большее хфанг все еще не решался.

Локки фыркнула, но потом все же попыталась придать голосу хотя бы некое подобие строгости:

— Да ну тебя, кошак неугомонный! Отстань! Мы вообще-то здесь не одни...

Сельм даже не повернулся в сторону стационара, где тилара возилась с внезапно захворавшим дройдом-уборщиком.

— Она нассс не услышшшит. Совссем... — практически мурлыкал хфанг. — Глаззссааа нне вффиддтятт — ррруки ддттеллают...

— И все-таки...— бурчала доктор Хейссе, попутно заканчивая общее сканирование и доставая пневмошприц.

Сельм спокойно вытянул руку, позволив Локки взять требуемое количество крови, и когда та загрузила пробирку в анализатор, рывком привлек к себе ошалевшую от неожиданности женщину и уткнулся лицом ей в живот. Шумно втянул ноздрями воздух:

— О, Великие Творцы всего сущего! Как же ты пахнешь, женщина!

Локки бестолково дернулась в твердых, будто леронский гранит, объятиях — очень уж странно, да и что скрывать, непривычно, ей было чувствовать себя такой беспомощной, слабой. Однако же, высвободив руки, вместо того, чтобы оттолкнуть столь вероломно покусившегося на ее личное пространство хфанга, зарылась пальцами в густую жесткую гриву да так и замерла, не в силах произнести ни звука.

Сельм вдруг зашевелился, поднялся — сейчас их лица были почти на одном уровне, хотя, если бы хфанг встал, Локки едва доставала бы ему до плеча.

— Поцелуй меня, доктор Хейссе... — прохрипел он, дурея от собственной наглости. Тот мерзопакостный клубок из отчаянья, обжигающей бессильной ярости и дурных предчувствий, прочно угнездившийся под сердцем несколько дней назад, сегодня бесновался как-то особенно сильно. — Всего один поцелуй... Прошуу...

По-хорошему, ей бы сейчас возмутиться, откостерить лохматое чудовище на все корки за вопиющую беспардонность, да послать к шарховой маме на самый дальний край изученной части Вселенной. А еще лучше, для начала поинтересоваться, какая дрянь его укусила и потом уже отругать да послать... Не вышло ни первого, ни всего остального — Локки, словно под гипнозом, чуть подалась вперед, слегка приоткрывая губы. Сельм же не стал ждать — обхватил лапой любимый огненно-рыжий затылок, притянул Локки еще ближе и поцеловал так, как мечтал все эти восемь бесконечно долгих лет.

13-2 (для удобства чтения))

— Бамс! — в соседней комнате что-то с грохотом упало на пол, покатилось, а последовавший за этим негромкий поток ругательств окончательно уничтожил и без того хрупкую иллюзию исключительности момента. Локки тут же прервала поцелуй, тягучий, мучительно-сладкий с едва уловимыми нотками боли, завозилась, пытаясь освободиться. Хфанг усмехнулся, размыкая руки, и доктор Хейссе мгновенно отскочила в сторону, словно ошпаренная.

— Ты...Ты!..— огненно-рыжие пряди возмущенно топорщились в разные стороны, дыхание рваное, а щеки залил предательский румянец — она, конечно, не подозревала об этом, но для Сельма не было в тот момент зрелища более прекрасного и совершенного.

— Я, ино... Это все я...— прошептал хфанг. Сейчас он был готов отдать весь остаток своей жизни лишь бы еще хоть ненадолго задержать это мимолетное, неотвратимо ускользающее мгновение, выжечь его на сердце и в памяти, чтобы потом, когда придет время, только оно и осталось.

— Шархова тьма!.. У... у меня осмотр, вот. Да и вообще, ты живешь в моей каюте... — последние слова Локки произнесла уже совсем тихо.

Как же все-таки забавно она смущается. Врач, да не просто врач, а корабельный медик с многолетней практикой, который не разучился краснеть — удивительное сочетание... Так, стоп. Хватит. Пора... Усилием воли Сельм заставил себя усмирить разгулявшиеся мысли, тяжело, будто нехотя, поднялся с кушетки и побрел к выходу.

Уже стоя в дверях хфанг позволил себе оглянуться — в последний раз посмотреть на любимую, такую растерянную, уязвимую сейчас женщину. Он точно знал, чем закончится для него этот день.

Леа уныло плелась по пустому коридору. Настроение, и без того отнюдь не радужное, неуклонно ползло к отметке 'дерьмо абсолютное, припало — век не разгребешь'. Локки выперла ее из медблока аккурат перед приходом капитана, который обычно появлялся последним. Хотя в этот раз, оставались еще Барк с мириянками, но тилара плевать хотела на эту троицу.

Как там Йен говорил: 'Я говорю — ты слушаешь...'? Лучше б она вообще оглохла.

'Я приказываю — ты подчиняешься!...'? Лучше бы он все-таки пристрелил ее в тот раз. Всем было бы проще. Ей так уж точно. Особенно теперь, когда она окончательно поверила и приняла тот факт, что Йен действительно ее айнарр. И это вовсе не игра больного воображения, а самая что ни на есть суровая реальность, извращенная шутка Абсолюта. Издевка даже — получите, отметьте пальчики

* * *

и долгих вам лет совместных мучений.

Поскольку 'айнарры' — понятие по большей части биологическое, чувства в таких парах далеко не всегда взаимны и приятны. Связь не гарантирует ни любви, ни понимания, зато обеспечивает почти болезненную привязанность. Зависимость. Айнарры, действительно любившие друг друга, не то, чтобы редкость, но все ж и не столь распространенное явление.

Хорошо, когда мужчина и женщина питали друг к другу одинаковые чувства — неважно, любовь ли, ненависть или просто взаимное уважение. Так проще обоим, легче.

Леа горько усмехнулась про себя — ей, похоже, достался наихудший вариант из всех возможных, когда один готов убить или отдать свою жизнь за другого, а второму абсолютно плевать на первого. Все то немногое, что было между ними, можно совершенно спокойно списать на проявление связи. Физиология, и ничего больше...

— Ты чего бродишь тут неприкаянная? — тилара вздрогнула — за малым она не впечаталась в улыбавшегося во все сорок три зуба Хана. — У вас же с Локки осмотр вроде? Не?

— Ага, только она выставила меня оттуда, опасаясь что хрупкая психика барковых девиц при повторной встрече со мной пострадает окончательно и бесповоротно — при упоминании мириянок улл помрачнел.

Вздохнул как-то грустно, но, взглянув на Леа, улыбнулся снова:

— Что ж, прекрасная мада, в таком случае позвольте вас немножко похитить. Обещаю не злоупотреблять вашим добрым ко мне расположением, ну если только одолжить самую кроху для оказания посильной помощи в починке левой ветки системы охлаждения реактора. — и уже перейдя на нормальный язык, добавил — Схинон сочится, и с подачей г'хишня какая-то.

— Ну идем, благородный l'laarne

* * *

*. Когда так просят, отказать невозможно.

Шуршание оборок раздражало до зубовного скрежета, а цокот двух пар каблуков, помноженный на стрекот катящегося рядом дройда, навевал нехорошие мысли. По правде говоря, Рейнар Барк уже и сам был не рад, что ввязался во все это. 'Купился на сиськи — получил геморрой' — вздыхал про себя механик. Толку от этих баб ровно ноль целых ноль десятых. С ними не просидишь целый вечер и добрую половину ночи, ковыряя очередную железяку и весело при этом переругиваясь, не выдашь дружеский пинок или подзатыльник, они в конце концов даже изъясняться нормально не могут. Не могут и заразительно ржать над его сальными анекдотами, не могут материться почище грузчиков на самых захудалых орбитальных станциях или же за здорово живешь выдавать столь заковыристые словеса, что только диву даешься, а еще у них нет такой матовой, базальтово-черной кожи, к которой безумно приятно прикасаться невзначай, и глаз таких бездонных, тоже черных, нет.

Виви внезапно споткнулась, и Барк почти машинально подхватил девушку за талию. Та пролепетала очередную неразборчивую лабуду, видимо благодарственную, отчего механик едва заметно поморщился.

Но все же кое-что скрасило Рейнару Барку ставшие вдруг безрадостными будни в качестве мириянской няньки. Сегодняшний медосмотр изрядно его повеселил. Вернее, не столько сам осмотр, сколько столкновение с кэпом на пороге медблока. Эти курицы органически не выносили ничего, что хоть каким-либо образом идет в разрез с их восприятием прекрасного. Эстетки, д'хэль. А уж кто-кто, а Крэйн в это самое 'прекрасное' никаким боком не укладывался. Джаджа, умевшая более-менее связно говорить на Общем, даже поинтересовалась, не боимся ли мы все тут 'скукситься', ведь у нас такой страшный-ужасный капитан, и как 'та белая злая красявочка' может постоянно находиться с ним рядом.

Так вот, дотащившись до медотсека под хоровое поскуливание 'Ууууу! Боооо! Укольчикииии!', Барк готов был буквально придушить обеих девиц. От членовредительства их спас кэп, которого они так боялись. Осмотрев скульптурную группу 'Рейнар Барк и его бабы', Крэйн как-то нехорошо ухмыльнулся:

— Что, не идут?

— Дрейфят — смутился механик. Взгляд кэпа не сулил ничего хорошего ни ему, ни мириянкам. А еще, очень редко, у Крэйна просыпалось чувство юмора, такое же искалеченное и странное, как он сам. Видимо сейчас был именно тот случай.

— Ну что ж, — капитан на два шага приблизился к замершим с открытыми ртами девушкам и ... стал медленно расстегивать ремень с массивной металлической пряжкой — если не выходит по-хорошему, придется воспользоваться другими методами.

И, выдержав эффектную паузу, рыкнул:

— Выпорю!

Мириянки взвизгнули, засуетились, и цепляясь друг за друга, влетели-таки в медблок. Капитан спокойно застегнул ремень, посмотрел на ошалевшего Барка:

— И чего ты стоишь? Иди дальше их паси.

Теперь же, сидя на полу сельмовой каюты, механик изо всех старался не расхохотаться в полный голос. Все еще напуганные Виви и Джаджа сидели тише воды, ниже травы и лишь иногда порывались что-то курлыкнуть.

Круглобокий розовый дройд нарезал круги по комнате. Эта категория машин имела какой-никакой мозг и вполне могла действовать самостоятельно, в рамках условий, заданных программой. Все еще тихонько похихикивая, Барк лениво наблюдал за катающейся железякой, когда заметил нечто такое, отчего вмиг стало не до смеха.

— Ну-ка, цыпа, иди к папочке... — механик на четвереньках подкрался к дройду, и, выждав подходящий момент, схватил розового поганца. Затем, ловко открутил боковую панель — плох тот механик, который не носит с собой хотя бы отвертку — и озадаченно присвистнул. Дела обстояли куда хуже, чем думал. По-хорошему, нужно со всех ног нестись к кэпу, да только неизвестно, сколько времени у них есть в запасе — может день, может час, а может и минута. Шарх с ним, с кэпом он свяжется позднее, а сейчас действовать надо! Аккуратно отключив обиженно тренькнувшего напоследок дройда, Барк принялся за дело, и уже спустя пару минут, все было кончено. Вот теперь можно с Крэйном поговорить.

Механик воровато оглянулся, не видели ли мириянки его художества, убедился, что девицы ни сном, ни духом, и бесшумно выскользнул из каюты. Вытащил коммуникатор.

— Кэп, — едва, дождавшись хриплого 'Что?!', затараторил Барк — меняй курс. Срочно! Я нашел у девок спай

* * *

** в одном из дройдов.

— Категория? — вот за что он безмерно уважал кэпа, так это за умение мгновенно реагировать на любую, даже самую дерьмовую ситуацию.

— 12-С. Это ирхи

* * *

* * *

, кэп. — трубка разразилась отборной руганью. Помявшись секунду, Барк добавил — Я, это, отключил его от греха подальше...

— ИДИОТ! — взорвался Крэйн — Какого г'хиша ты вообще полез туда, шархов сын?!

— Я...

— Заткнись, и присмотри за девками. Теперь у нас каждая гребаная секунда на счету! — не дожидаясь ответа, капитан отключился.

Барк тяжело вздохнул, понимая, что влип он по самое не могу. Ежели все обойдется, кэп с него три шкуры спустит. Впрочем, лучше уж так, а то ирхи парни серьезные, — они сопли жевать не будут, откроют огонь на поражение, и вся недолга. Мда... капсулы

Потоптавшись у двери еще немного, механик вернулся в каюту. Он уже знал, что делать. Реакторная не зря считается самым безопасным отсеком — в случае катастрофы она страдает в самую последнюю очередь. Защита там невг'хишенная. И пока в корне не изменится конструкция двигателей, любой корабль, от флагмана Межзвездного флота до самого распоследнего частного суденышка, будет строиться только по такому принципу.

Вот Хана бы еще туда пристроить...

— Так, дамы, собирайтесь быстренько. — нарочито весело обратился к девушкам Барк — Мы идем на экскурсию! Готов спорить, настоящий реактор вам еще никто не показывал.

Мириянки подорвались на удивление шустро.

— Леа, будь другом, подай зурн

* * *

* * *

, пожалуйста — Хан завис почти над самым потолком на небольшой площадке между двумя уровнями труб. Левой рукой улл держался за единственный поручень, а правую свесил вниз. Места в таких отсеках на кораблях типа 'Астарты' немного — все трубы да трубы, так что разместиться с комфортом, еще и в защитном костюме с маской, не выйдет при всем желании.

Тилара, покопалась в оставленном внизу рюкзаке, вытащила зурн и, забравшись по узким перекладинам, вручила его уллу.

— Что б я делал без тебя, прекрасная мада! — Хан принял аппарат, при этом ухитрившись приподнять маску и поцеловать белокосой руку. — А теперь давай-ка слезай. Не приведи Творцы, случится с тобой что-нибудь — капитан же мне тогда голову открутит.

Леа лишь фыркнула в ответ, но послушалась.

'Таак, тут все залатали, ползем дальше...' — бормотал вполголоса Хан. С самой труднодоступной поломкой он закончил, теперь надо было переместиться на пол уровня вниз.

Он уже почти добрался до нужного места, когда 'Астарту' сильно тряхнуло. Завыли серены. Хомут, сжимавший стык между трубами лопнул, и мощная струя схинона, вырвавшись на свободу, окатила хановы ноги.

Леа не хватило буквально доли секунды. Когда улл закричал и сорвался с лестницы, тиалара попыталась замедлить падение, удерживая Хана Силой. Она не могла точно оценить степень повреждений, но если защитный костюм в порядке, все обойдется...

Корабль снова тряхнуло. Леа отлетела к противоположной стене, сильно приложившись виском о трубу. Последнее, что увидела тилара до того, как провалиться в небытие, был рухнувший на пол Хан, ноги которого разбились вдребезги.

*'... пока еще ни одного лугхага не приперлось' — если перевести с локкиного на человеческий 'пока никого нет' =)