Перед бурей 2-2

— Дай-ка ещё раз посмотрю, — и снова завладел её рукой. Мона замерла, чувствуя, как от его прикосновений исходят волны тепла. Они стояли вплотную. Девочка невольно подняла голову и...

— Нашли!.. — Гарий шарахнулся от её крика, досадливо оглянулся. Как невовремя!..

Мона ловко ускользнула, поспешила к трём близко стоящим деревьям. Вот здесь "ступенька", подрезанный сучок. Срез старый, давно потемневший, но они наверняка заметили бы, не будь... заняты кой-чем другим.

— Я залезу, посмотрю сверху... Эй!..

Она взлетела, подхваченная сильными руками, — а раньше казался слабаком! — и уцепилась за подходящую ветку. Подтянулась, Гарий подставил плечо. Ужом скользнув между ветвями, оказалась наверху и остановилась отдышаться. Проводник тебя побери, Гарий Конар! Неужели она теперь всегда будет так реагировать? Тело горело от прикосновений.

— Ну что? — нетерпеливо крикнул Гарий снизу. Мона невольно вздрогнула и обругала себя и его.

— Это оно! — крикнула сердито и стала спускаться. — Уйди, пришибу!..

Гарий, наоборот, протянул руки, готовясь подхватить. Ну уж нет!..

Она спрыгнула в другую сторону. Мальчишка спрятал руки за спину, притворяясь, что ничего такого не замышлял.

— Теперь остаётся самое трудное, — сказал делово.

— Найди дорогу обратно? — предположила Мона.

— И учителя Александра. В точку.

— Может быть?.. — она с намёком коснулась кобуры громобоя.

— Не стоит, — с неохотой отказался Гарий. — Может быть, он преувеличивает опасности этих мест, но всё-таки — в чужом лесу поднимать шум...

— Тогда ты поищи, — предложила Мона, сделав ударение на слове.

Мальчишка кивнул, подпёр дерево и закрыл глаза, вздохнул и расслабился. Веки его дрожали, зрачки быстро-быстро двигались. Сама Мона даже не попыталась, зная о своей бесталанности в этой области применения духовных сил.

Вдруг она обнаружила, что смотрит в его открытые глаза.

— Ну что?

Мальчишка покачал головой.

— Ничего. Увидел только наш караван, он там, — кивнул в сторону.

— По крайней мере, не заблудимся, — философски заметила Мона. Не стоило и пытаться, Алек прячется от поиска в Живе совершенно автоматически, даже когда находится в посёлке, в полной безопасности.

— ...И ещё кто-то...

— Кто?

— Не знаю. Такое впечатление, будто это вообще был путешествующий дух... или заблудившийся. Ты умеешь ходить незримым духом?

— Никогда не пробовала... думаю, смогла бы, но мне просто страшно отрываться от тела — вдруг обратно не вернусь.

Гарий поёжился. Может быть, в самом деле он почувствовал заблудившегося духа?

Кое-как сориентировавшись по солнцу, они отправились в сторону землянки. Когда уже посчитали, что заблудились и только ждали, у кого хватит смелости сказать это первым, явился Алек.

В самом деле, явился — возник из теней леса, как призрак Холо. Вот только этот легендарный призрак вряд ли улыбался до ушей.

— Нашли?

— Так точно! — отрапортовали ученики.

— Что ж, ведите меня.

Не совсем уверенно, но дети всё-таки довели его до лёжки, и в награду получили задание вывести их на караван. С этим было ещё проще — никто в караване не прятался, а дорога петляла, и они быстро нагнали своих.

— Молодцы, — сказал Алек. — Можете пока отдыхать...

И ушёл в голову каравана. Дети забрались на первую попавшуюся повозку и без сил распластались на крыше.

— "Пока отдыхать"... — Мона приподнялась, глядя, как Алек о чём-то говорит с её отцом и старшими войями. — Не нравится мне это "пока". Ну как предложит ещё и прогуляться вперёд, разведать дорогу.

— Не сглазь!.. — испугался Гарий. — Уф, ноги отваливаются...

— У меня тоже, — сказала девочка. Гарий тут же предложил свою помощь.

— Не настолько отваливаются, — вежливо отказалась она, собрала последние силы и сбежала, пока соблазн не одолел. Гарий повздыхал ей вслед и тоже отправился к себе.

К счастью, Алек то ли пожалел детей, то ли посчитал, что они лишь помешают ему. Немного передохнув, он снова в одиночку ушёл вперёд. Гарий облегчённо выдохнул и спустился в фургон. Открыл книгу и незаметно задремал над ней.

Дикарка валялась на своей кровати, свесив ноги через спинку, и изучала белёный потолок. Рисунок трещинок был похож на карту — ручьи, реки, пространства между ними. Девочка опустила веки, усилием воображения раскрашивая потолок в разные тона. Леса, степи, пустыни...

Не сходить ли в библиотеку, пристать к госпоже Архивариусу, чтобы показала ей самые подробные карты... впрочем, нет, глупости. Никто не скажет, где находятся те леса, не нарисует точку на карте, обозначающую местоположение тех людей, которые ей привиделись. Даже если это возможно — таких провидцев нет в Цитадели...

Сон расточался под лучами солнца, как рассветный туман. Она зажмурилась, прибегнув к мнемоническим приёмам, как её учил патэ Ирек. Сам логик не умел предвидеть, но иногда был вынужден включать в свои расчёты чьи-то смутные видения. И знал, как сделать их менее смутными, правильно восстановить, закрепить в памяти.

Итак, всё заново. Патэ Ирек называет это Правилами Театра. Время действия, место действия, персонажи.

Время? Был ли это предвид, или она видела кусочек настоящего? Пожалуй, так и есть — будущее видится иначе, оно подёрнуто дымкой вероятности. Время настоящее.

Место действия. Лес. По деревьям не определишь, какой именно, да и не разглядела она их. В лесу... могила? Нет, землянка. Скрытое убежище. Ещё одно — на деревьях, связанная из живых веток и сучьев стельга.

Персонажи. Мальчишка с двумя клинками, как у статовских дворян, отчего-то кажется знакомым. Рыжая девчонка с громобоем и коротким клинком, так на землях империи часто вооружаются эльфы. И мужчина, молодой, но совершенно седой, с длинным мечом за плечами — как носят фремены и нординги...

Дикарка открыла глаза. В комнате вдруг стало жарко.

Она знала этого человека.

Девочка старалась дышать ровно. Не хватало ещё разнести всё вокруг или поджечь что-нибудь. Жар гнева тяжко ворочался в груди.

Седовласый парень. Убийца. Мысли были короткими и отрывистыми. По бронзовому подсвечнику на подоконнике с треском проскочила искра. Столик задрожал, тихо заплясал по полу. Спокойно. Она не ребёнок, чтобы у неё было кэрри, и не тяжелобольная... Мир стал чёрно-белым. Спокойно!

Дикарка подхватилась с койки, распахнула дверь — не рукой, дёрнув нити Узора, едва не вырвав из косяка. Вылетела вон, пронеслась коридором, слетела по лестнице, прыгая через две ступеньки.

Тренировочная площадка, вот что ей нужно. Загонять себя, пролить ведро пота. Это поможет, обязательно. Всегда помогало. Девочка привычно шагнула в окно на крышу пристройки, оттуда вниз...

Белый песок на внутренней тренировочной площадке, который так здорово жарил пятки в середине дня, сейчас источал прохладу. С большой площадки доносились отрывистые команды и грохот деревянных мечей и щитов, эхо использования Узора. Десятники гоняли солдат. Здесь же пока не было никого. Роса выседила брёвна и доски полосы препятствий, расписала каплями и потёками деревянных болванов.

Дикарка зыркнула на одного.

Бревно-туловище вырвало из земли и швырнуло о стену. Болван перекатился, воздев руки-палки, на одной заплясал рыжий цветок. Дикарка обругала себя за неаккуратность, потушила огонь. Выбрала из стойки меч, слишком тяжёлый для неё, он сейчас запорхал лёгоньким прутиком, — и принялась околачивать других болванов.

Далеко не сразу она заметила, что за ней наблюдает Искра. Подружка сидела в проёме окна, качала ногой и смотрела тем особенным отрешённым взором, который довольно трудно почувствовать. Ну, понятно — воровка...

— Тания сказала, что ты здесь, — сказала Искра, спрыгивая во двор. Посмотрела на меч, лезвие которого щетинилось мелкой щепой. — Удивительный энтузиазм для этого времени суток.

Дикарка удивлённо уставилась на подругу.

— Какой слог!.. Ты слишком долго общалась с госпожой Архивариусом. Смотри, не обратись в таком стиле к своей бедовой команде — тебя сразу свергнут.

Искра хихикнула, но тут же посерьёзнела.

— Так что с тобой случилось, что ты такая взвинченная?

— Приснилось... плохое, — неохотно ответила Дикарка. Вернула меч в держаки, изучила покалеченного болвана и решила, что восстановлению не подлежит.

— Настолько плохое? — пытливо переспросила Искра. А вот эта уже характерная черта самой Тании — расспрашивать, выяснять, утешать...

Ей всё-таки удалось отвязаться от вопросов, велев подруге тащить болвана к кухне на сожжение. По пути Искра обила им, вдвое весомым, чем она сама, все стены и, попытавшись взвалить на поленницу, обрушила её.

Девчонки пустились было наутёк, но одноногий солдат, помогающий теперь на кухне, отловил их и велел всё прибрать. Потом они перехватили по паре жареных колбасок, а солдат, выбрав в поленнице подходящие деревяшки, вырезал им по деревянному мечу и ножу. Которые они немедленно опробовали, снова едва не устроив развал, и поварихи погнали их вон.

— Что происходит в городе? — поинтересовалась Тили. — Как будто всё поуспокоилось?

Они закончили схватку, умылись и сели на край чаши фонтана, отдыхая, лениво брызгались друг в друга. Был уже вечер.

Подруга дёрнула плечами.

— Как будто. Но, знаешь, это спокойствие такое... — она повела вокруг ножом-деревяшкой. — Как вот это затишье перед бурей.

Девочки невольно посмотрели на запад. Стены замка высоки, но они и так знали, что увидят. Небо красного оттенка, "кудри Амара" — высокие облака особой формы, — всё это предвещало непогоду.

— Думаю, синоптики отведут, — неуверенно сказала Дикарка.

— Словно имперским мыследеям других проблем не хватает... — Искра помолчала. — А что происходит в цитадели?

— То же самое затишье, — вздохнула Дикарка. — Суета прекратилась. Ещё идут советы и отдаются какие-то приказы, но всё слишком уж незаметно. Я стараюсь не соваться.

— Даже ты? — усмехнулась Искра. — Куда подевалось твое любопытство?

— Должно быть, его пристрелили в Тихую Ночь, — буркнула Дикарка. Искра смущённо хмыкнула.

Тихий День — такое название дали обыватели Танора произошедшим событиям. Мало кто знал, что события происходили не только днём, затронули не только город, не ограничились облавами, арестами и перестановками в городской страже.

Знающие же упоминали в разговорах друг с другом другое название.

— Тихая Ночь, — повторила Искра. — Как здоровье сампо Синоу?

— Он уже патэ, — Дикарка улыбнулась.

— Не молод ли? — усомнилась девочка.

— Вообще-то ему повысили звание за его героические деяния в Тихую Ночь. В том числе и за наше с тобой спасение.

— А мне казалось, это мы с тобой его спасли.

Дикарка улыбнулась.

— Так что, потребовать себе такую же награду? Ты согласна принять повышение? Поскольку у нас нет никаких званий в церковной иерархии, мы, видимо, станем баирами...

Искра открыла рот, какое-то время ошеломлённо моргала, представляя себя в чёрной одежде ученика. Замотала головой:

— Ну уж нет!.. Предпочту взять деньгами!..

— Жаль, — вздохнула Дикарка. — Сампо... то есть патэ Синоу высоко о тебе отзывался. Считай, протекция у тебя уже есть.

Искра смутилась, что-то пробормотала себе под нос.

— И напрасно, — наставительно сказала Дикарка. — В наше время в городе так непросто сделать карьеру...

Девочки переглянулись и расхохотались.

— В самом деле, почему бы и нет? — поинтересовалась Дикарка. Подруга никак не могла понять, шутит она или говорит всерьёз.

— Женщины не бывают церковниками и воинами, — буркнула. — Или мне и сейчас предлагаешь притвориться мальчишкой?

— Почему бы и нет? Один раз это сработало...

Искра зарычала.

— ...Но сейчас, пожалуй, не тот случай, — Дикарка глянула на её грудь, облепленную мокрой тканью рубахи. — Мальчишкой ты притвориться уже не сможешь.

Подруга скрутила рубаху и попыталась выжать. Дикарка хихикнула, Искра потянулась мыслью и плеснула в неё водой. Та сбила веер брызг порывом ветра.

— Для женщины тоже есть множество других возможностей, — продолжала искушать. — Посмотри, например, на Госпожу Архивариуса.

— Пфе!..

— Сама ты "пфе". И она, кстати, тоже вспоминала о тебе с глубоким уважением.

— Как бы не утонуть в столь глубоком уважении... — пробормотала Искра.

— И, кстати, о высокопоставленных лицах. Сам стратиг тоже...

— Что — "тоже"? — с ужасом переспросила девочка. — При чём здесь Самый Большой Дядька? — она избегала называть стратига по имени или титулу, словно неграмотная селянка — боясь, что названное зло может прийти к ней.

— Когда я в последний раз имела честь беседовать с ним, маршалл Стагор Матис, наместник провинции Радон, — нарочно поименовала Дикарка его полным званием, — очень хвалил ваш честный и непредвзятый анализ ситуации. И полностью согласился с высказанным вами определением, госпожа моя.

Искра хлопала ресницами.

— Это каким оп-пред?.. — даже заикаться начала.

— Что он хитрован.

Искра спала с лица.

— Ты ему рассказала?!. — возопила.

— Ага, — с удовольствием сказала Дикарка. Искра издала стон ужаса.

— С ума сошла? Зачем?!.

— А разве это было тайной? — Дикарка непонимающе захлопала ресницами. — Забыла о бдительности? Ты ведь в цитадели. Стены имеют уши, и всё такое...

— Ты... ты... — Искра откинулась и легла на чашу фонтана, глядя в небо страдальческими глазами. Деревянный клинок вывалился из пальцев и поплыл. Девочка потянулась достать и "стекла" в фонтан, окунулась с головой в неглубокой чаше, пуская пузыри.

Дикарка весело наблюдала за ней.

— Передумала топиться? — поинтересовалась, когда та вынырнула и встала в чаше. Искра шевельнула пальцами, и нож, подняв фонтан брызг, прыгнул ей в руку. Она внимательно изучила деревянный тупой клинок.

— Жаль, не настоящий, — вздохнула.

— Тогда бы что? — хихикнула Дикарка. — Зарезала бы меня? Или себя?

Искра указала остриём на неё, высунула язык и выразительно махнула ножом перед лицом.

— Чтобы не болтала лишнего.

— Какой ужас! — Дикарка закрыла рот ладонями, округлив глаза в комическом испуге. — Ладно, — смилостивилась. — Вообще-то я не сказала ему о том, что ты наболтала...

— Правда? — с надеждой спросила Искра.

— Но он всё равно считает тебя... крутой.

— Что, так и сказал?

— Нет, он сказал... м-м-м, что мы — смелые и сообразительные, вот!..

— На улице приходиться быть... сообразительной, — пробормотала Искра. — Только вот самое умное, что можно сделать — это не выдавать своей... сообразительности. Так что тут я сваляла дурака. Да, и с чего он взял?

— Как — с чего? Забыла, как он расспрашивал нас сразу после боя? Потом сказал, что ему очень понравилось, как ты держалась. Так что у тебя протекция с самого верха!..

— Чем выше заберёшься, тем больнее грохнешься.

А куда тебе падать с того места, где ты есть? — Дикарка вовремя прикусила язык. Искра с подозрением уставилась на неё, словно прочитав мысли, но слова-то не прозвучали, значит, и обижаться не на что.