Игра в дракошки-мышки

— Пока все, можно одеваться.

Она убрала в шкаф все, кроме баночек с кровью. И упорхнула.

Я нырнула под одеяло. Вот так куратор! Не то чтобы вопрос задать, даже словечко произнести не получилось. И что теперь? Хоть бы предупредила, когда вернется.

Попыталась снова уснуть, но не получилось. Кто-то громко топал, звенела посуда, за стеной бубнили голоса. Нет, надо одеться, умыться и навести в боксе порядок. Не хочу больше краснеть, как маленькая девочка. Дело всегда отвлекает от ненужных мыслей.

Гайори вернулась после завтрака. Притащила с собой подставку, в ячейках которой рядами стояли стеклянные трубочки, заткнутые пробками. Довольно кивнула, бегло осмотрев прибранную комнату. Потом поставила подставку на стол, опустилась на табурет и пригласила меня присесть рядом.

— Извини, разбудила рано. Очень хотелось первой попасть к лаборантам. Зато теперь мы можем раньше начать.

— Ничего страшного, — махнула я рукой. — Тут так шумно, все равно проснулась бы. Надо, значит, надо. Я тут не для отдыха.

— То есть как шумно? — удивилась Гайори.

— Обычно. Тут же вокруг люди и драконы. Разговаривают, гремят чем-то. Вот сейчас за стенкой кто-то стонет. Будет больно, да? — я покосилась на стеклянные трубочки. — Что там такое?

— Нет-нет, погоди, об этом потом! Ты слышишь все, что происходит снаружи?!

И чего Гайори так разнервничалась? Слышу, да. Разве это странно?

— Ой, какая же я глупая! — драконица стукнула себя лапой по лбу. — Меня же предупредили, да я и сама... Подожди, я быстро!

И она снова унеслась куда-то.

Да, забавный у меня куратор. Скучно точно не будет. А трубочки тут оставила. Я хотела рассмотреть их содержимое поближе, но передумала и отдернула руку. На вид хрупкие. А вдруг разобью?

Гайори принесла два браслета и ловко защелкнула их на моих запястьях.

— Наручники такие? — тоскливо спросила я, поправляя неожиданное украшение.

Темно-серые браслеты, где-то с палец толщиной, похоже были сделаны из камня: очень тяжелые и холодные. По матовой поверхности струился едва заметный витиеватый узор.

— Нет, блокаторы, — пояснила куратор. — Сейчас ты кого-нибудь слышишь? Кроме меня, конечно.

А ведь тихо! И пропал невидимый обруч, стискивающий голову. Так вот о чем предупреждал Вишневый Гранат. И если это только начало... Да, браслеты мне лучше не снимать.

— Никого.

— Вот и славно. А теперь смотри сюда, — Гайори указала на подставку, — это штатив с пробирками...

Я внимала куратору, понимая примерно половину из произнесенных ею слов. Она повторила то, что накануне рассказал Миларон, попутно читая мне лекцию о штаммах, микроорганизмах, патогенезе, и фармакологии. Запутавшись в понятиях, я стала делать вид, что слушаю, и думала о своем. Зачем мне эти подробности? Лучше бы начинала поскорее. Интересно, что сейчас делает Ян? Наверное, уже проснулся. Мама Аля покормила его завтраком. Гуляет в саду? Я взглянула на прозрачную стену, заменяющую мне окно. Солнечный день. А вдруг у нас дождь? Тогда он играет дома. В гостиной, на теплом ковре...

— Дженни, ты слышишь?

— А? Что? — встрепенулась я и тут же опустила глаза, не выдержав укоризненного взгляда Гайори.

— Послушай, это важно, — вздохнула драконица, постукивая пальцем по столешнице. — О любых ощущениях и изменениях в состоянии ты должна тут же говорить мне. Поняла?

— Конечно, — легкомысленно ответила я, — обязательно.

Мне не повезло с первой же болезнью.

Уже через час после введения штамма — все это время Гайори находилась рядом, уложив меня в постель, и проверяла то пульс, то давление, то температуру, — меня скрутил первый приступ жуткой боли в желудке. Тут же начался жар, появились тошнота и рвота. Гайори носилась вокруг меня, как угорелая. Обтирала влажной тряпочкой лицо, подносила и опорожняла тазики, а также делала записи и что-то бормотала себе под нос.

— Мне больно, — скулила я, скорчившись под одеялом. — Сделай что-нибудь... Помоги...

Боль отступала на несколько минут, но возвращалась снова и снова, рвота не приносила облегчения, даже дышать стало больно.

— Потерпи, Дженни, пожалуйста, — упрашивала Гайори чуть ли не со слезами на глазах. — Нужна полная картина, нельзя ошибиться.

Не могла понять, чего она ждет и почему не дает лекарство. Я чувствовала себя так плохо, что стало все равно — где и как болит. Казалось, лежу на раскаленном песке, а на животе сидит огромный паук и жрет мои внутренности.

— Вот, Дженни, пей, разожми зубы. Сейчас станет легче...

Лекарство было таким горьким, что я с трудом заставила себя проглотить всю порцию. И, едва почувствовав облегчение, провалилась в сон.

Проснулась только вечером. Темно, лишь на столе горел ночник. Гайори спала, свернувшись клубочком в кресле у моей кровати, но подскочила, как только я зашевелилась.

— Дженни! Как ты?

— Пить... дай... — во рту пересохло, и язык прилип к небу.

Гайори тут же выполнила просьбу, и я жадно припала к поднесенной ко рту чашке.

— Это... всегда так будет? — спросила я, напившись.

— Нет... еще пару раз так же тяжело, — виновато ответила Гайори. — А остальные болезни не такие... болезненные. Но за месяц мы с тобой закончим, а потом придет новый куратор. И так... двенадцать раз за год. Как ты сейчас?

— Хорошо, не волнуйся, — успокоила я драконицу. — Даже съела бы что-нибудь. Можно?

— Конечно! Я сейчас подам.

— Нет, я лучше встану. Правда, все в порядке. Гайори, иди отдыхать.

— Точно в порядке?

— Точно. Ты же сама знаешь, — я натянуто улыбнулась. — Еще и выспалась. Иди-иди, до завтра.

Как только Гайори ушла, я с облегчением заревела, уткнувшись носом в подушку.

* * *

Глава 3

Прогулка

После вынесения приговора дал себе зарок, что больше не подойду к девчонке. Как назло, ее определили 'мышкой' в горный университет. Да хоть тысячу раз! Видеть ее не желаю. Думать о ней не хочу. Джейн — не Мила, и никогда ею не станет.

И нагоняя за глаза хватило. Целых полчаса распекали, как нашкодившего мальчишку. А я в ответ даже слова сказать не мог! Только зубами скрипел, да буравил глазами портрет какого-то древнего дракона, висящий на стене аккурат передо мной.

А потом мы с Лином завалились в кабак, и я все пытался забыть эту историю за кружкой крепкого эля. Не получалось. Лин — хороший друг. Ему не надо ничего объяснять, не надо ни о чем просить. Он пытался меня развлечь — анекдотами, сплетнями, девочками. А когда понял, что ничего не помогает, начал изящную словесную дуэль с шумной компанией за соседним столиком. Изящную со своей стороны, разумеется. Его собеседники довольно быстро повелись и перешли от слов к делу.

Драка вышла знатная. И плевать, что потом пришлось заплатить хозяину кабака за поломанную мебель и побитую посуду. Оно того стоило. В тот вечер про девчонку я больше не вспоминал.

На следующий день меня завалили работой. Я, конечно, знатный портальщик, но около пятидесяти перемещений за сутки — тяжелый труд. Под конец уже не доверял интуиции и банально рассчитывал координаты, чтобы меня не размазало в подпространстве. Вымотался так, что снова было не до девчонки.

А потом она мне приснилась. Мила в шелковом платье на качелях в саду. Звонкий смех и протяжное 'Бе-е-е-ес!'. Так, как умела произносить мое имя только она. Я подхожу к ней со спины, она оборачивается — и я вижу Джейн. Испуг в карих глазах сменяется узнаванием. Губы расползаются в улыбке, на щеках появляются милые ямочки. 'Бес?' Проснулся с колотящимся сердцем. Бред! Наваждение! И почему они так похожи?

Сон повторялся из ночи в ночь. Джейн и Мила, Мила и Джейн. Днем я держался, к вечеру становился злым и раздражительным. Расстался с Линдой. Она уверена, по ее инициативе. К счастью. С трудом переносил ее присутствие. Хорошенькая девочка, но глупенькая и пустая, как кукла. Только Лин стоически терпел мое идиотское поведение. Но и он уже недовольно косился в мою сторону, хотя с расспросами не приставал. И правильно — хотел бы, сам рассказал. А я не хотел.

К концу второй недели я сломался. Уговаривал себя, что отпустит, как только я увижу девчонку вживую. Издали. Всего лишь минутку посмотрю — и хватит.

Я примерно представлял, где ее искать. Слухами земля полнится. Хорошо, лаборатория не под охраной. И кто бы в здравом уме сюда сунулся? Всего-то несколько минут блужданий по коридорам — и я увидел Джейн. Она сидела в кресле, подобрав ноги, и читала.

Читала невнимательно, то и дело отвлекаясь и тоскливо осматривая комнату. Я стоял в коридоре, за стеклянной стеной, и наблюдал. Естественно, под пологом невидимости.

Джейн казалась здоровой и даже немного пополневшей. Вот она отложила книгу и потянулась. Встала, прошлась по комнате. Нелепая пижамка в цветочек делала ее похожей на маленькую девочку. Принесла из ванной щетку и стала расчесывать волосы и плести косу. А потом снова уселась в кресло и взяла в руки книгу.

Надо было уходить, но вместо этого я обнаружил, что нахожусь в боксе и боюсь пошевелиться, чтобы не выдать себя. Даже дышать стал осторожно. А Джейн вдруг оторвалась от чтения и смешно сморщила нос. Принюхивается? Точно, шумно втягивает воздух маленькими порциями, словно пробует на вкус.

— Бес?

Как она узнала?! По запаху? От неожиданности из головы вылетели все благие намерения. И удерживать невидимость нет больше смысла.

— Привет, крошка.

Ее взгляд потеплел, на щеках заиграли ямочки. Она рада меня видеть? Точно. Подалась вперед, словно вот-вот бросится мне на шею, как старому знакомому. Этого еще не хватало! Надо срочно что-то... Увидел обложку книги и довольно ухмыльнулся.

— И не стыдно тебе тратить время на любовные романы?

Дженни вспыхнула и отпрянула. Закусила губу, посмотрела исподлобья.

— Привет.

Обиделась, но решила не показывать своих чувств. Хорошо.

— Значит, не стыдно, — продолжил я, осуждающе покачивая головой и картинно вздыхая.

— Зачем пожаловал? — огрызнулась в ответ Дженни.

Ого! У мышки есть зубки. Подразню ее немного. Мне понравилось, как заблестели ее глаза. Уже не унылая — живая, задорная, ясная.

— Даже чаю не предложишь? — я изогнул бровь в притворном изумлении. — Ах, Дженни, Дженни...

— Ты сюда чай пить пришел? — она нахмурилась и сложила губы трубочкой. — Так нету.

— А это что? — я проворно схватил со стола стакан с белым напитком. Понюхал. Вроде бы кефир. — Можно?

Не дожидаясь разрешения, отпил глоток и сморщился.

— Фу, гадость какая! То-то ты такая же кислая.

В меня полетела подушка. Я увернулся и громко рассмеялся, а Дженни вдруг испугано уставилась на дверь. Кто-то идет? Нет, никого. Неужели она боится, что меня услышат? Конечно, ей же не хочется снова остаться одной.

— Да не переживай, не услышат и не увидят, — небрежно произнес я, усаживаясь на табурет.

— Очень мне нужно за тебя переживать! — фыркнула Дженни. — И что теперь тебе от меня нужно?

— Ничего. Просто так заглянул. Разве ты не рада?

Рада, конечно, но признаваться не хочет. Теребит кончик косы, раздумывая, что мне ответить. И не верит.

— Кто ты?

Рано или поздно она должна была спросить.

— Посланник бога Рейо.

Неужели я произнес это вслух? Не успел придумать что-то правдоподобное.

Дженни наморщила переносицу:

— Не говори глупостей. Если я в первый раз поверила, так только потому, что была расстроена.

— Хорошо, ты права. Я человек. Этого достаточно?

— Нет. Кто ты? И зачем приходишь ко мне?

Поморщился и взъерошил пятерней волосы. Сказать правду? Плохая идея. Выговор, как минимум. Отшутиться? Не получится. Пожалуй, мышка обидится и не захочет со мной разговаривать. Меня это волнует? Да, волнует, Рейо побери!

— Я не могу тебе сказать. Не сейчас.

Тоже правда, хоть и не вся.

— Нарушаешь правила?

— Вроде того.

Надо срочно менять тему или уходить. Еще не хватало, чтобы она меня жалела!

— Пойдем, погуляем?

— Что?

И кто меня за язык тянул! Теперь Дженни смотрит на меня так растерянно и беззащитно... Мне не хватит духу признаться, что пошутил.

— Погуляем, там, в парке.

Ничего страшного. Сейчас темно, никто и не увидит. Знаю места, где никто не ходит по вечерам. А вообще... Да! Сначала туда.

— Но как?

И я снисходительно улыбнулся, вздергивая подбородок.

— Не будь глупой, мышонок. Если я без труда вошел сюда, то и выйти могу, и тебя с собой прихватить.

— А потом?

— А потом верну, в целости и сохранности. Так ты хочешь гулять? Или нет?

— Хочу... — Дженни прикусила нижнюю губу. Даже на 'мышонка' не обиделась, другим занята. Решает, можно ли мне доверять. — И что я буду должна?

— Ничего.

Я раздраженно закатил глаза и встал. Женщины! Они всегда ищут подвох, когда предлагаешь им что-то от чистого сердца.

— Но...

— Сказал же — ничего, — резко перебил я девчонку, начиная злиться. — Или мы идем гулять, или я ухожу.

— Иду!

Расчет оказался верным, две недели взаперти — и за возможность подышать свежим воздухом душу Рейо продашь. Хотя эта не продаст. Помню, предлагал. Похоже, она мне поверила?

— И кого ждем? В пижамке гулять вздумала? Вынужден разочаровать, тут вечерами холодно, замерзнешь.

— Мне нужно переодеться.

Логично. Тогда чего она мнется? Ах, да! Стесняется.

— Я отвернусь.

Честно отвернулся к стене-окну, и тут же заметил, что девчонка отражается в стекле. Не собирался подглядывать, но не закрывать же глаза. Да и что там можно разглядеть, в отражении-то! Ладная фигурка. Грудки небольшие, круглые, как яблочки. А потом Дженни начала стаскивать пижамные штанишки, и я зажмурился. Стыдно? Пожалуй. Я не ханжа, но любоваться девичьими прелестями привык по обоюдному согласию. Поэтому просто слушал пыхтение за спиной.

— Куртку надень, — я повернулся спустя несколько минут. Дженни уже облачилась в брюки и теплый свитер. — Есть?

— Нет...

Она заметила свое отражение и густо покраснела. Я усмехнулся. Не буду ее разубеждать. А куртки нет... И правильно, зачем ей верхняя одежда в боксе? Свитер и тот, наверняка, заботливая мама Аля положила, на всякий случай. Но на вершину без куртки нельзя. Замерзнет, простудится, сорвет практику какому-нибудь студенту — и господин Миларон лично препарирует меня в своей лаборатории. Ладно, отдам свою.

— Держи. — Вручил девчонке куртку, одаривая ее еще одной снисходительной улыбкой. — Может, великовата будет...

Дженни повертела куртку в руках, погладила внутренний мех, даже потерлась об него щекой, и только потом надела. Велика, но для одного раза сойдет.

— А теперь иди сюда и дай руку. Не бойся, не укушу.

— Я не боюсь, — пробормотала Дженни, подходя.

Как же, не боится она! На лице все написано: глаза круглые, губы дрожат. И ладонь ледяная. Трусливый мышонок!

— Закрой глаза. Ничего страшного не произойдет, обещаю.

Послушалась. И я тут же переместился на смотровую площадку на вершине горы. Рискованно, особенно в темноте. Мало кто может так, как я, разве что драконы. Но оно того стоило. И днем вид отсюда открывается великолепный, а ночью при ясной погоде кажется, будто паришь в звездном небе. Мириады звезд! Даже я каждый раз замирал, когда попадал сюда.