Вереск и звезды

— Это снять!

Мордрамбор неторопливо расстегнул ворот рубахи, стянул ее через голову и небрежно швырнул на стол поверх кузнечных клещей. С того места, где стояла таварвайт, ей была видна лишь спина нуменорца, и шрамов на спине у него хватало — по большей части длинных белесых рубцов сродни тем, что остаются от ударов бича. Похоже, как минимум однажды воителю уже доводилось либо бывать в плену, либо впасть в немилость у собственных же хозяев.

— Сапоги тоже снимай, — между тем продолжал командовать следопыт. — Вряд ли они тебе еще пригодятся.

Дождавшись исполнения приказа, Колхамнир распорядился:

— А теперь иди-ка за мной.

Под настороженным присмотром следопытов нуменорца провели через половину залы к приспособлению, которого накануне вечером здесь определенно еще не было. Не иначе как про его обустройство и говорил Барахир, упоминая поднятый шум. Приспособление имело самую простую конструкцию, какую только можно предположить: промеж двух частично обрушенных колонн на высоте примерно в два человеческих роста была вбита в жесткий распор дубовая балка; через балку была перекинута крепкая пеньковая веревка, один, более короткий, конец которой был обшит тонким войлоком.

— Думаешь, выдержит? — усомнился Каленглад, глянув сначала на нуменорца, а затем на балку.

— Как миленькая, — заверил Колхамнир. — Ну что, пес, уже не так смешно, верно? Чего смотришь? Руки давай.

Мордрамбор молча вытянул вперед руки. Следопыт обмотал его запястья обшитым войлоком концом веревки. Еще одним, коротким, обрезком нуменорцу связали щиколотки — достаточно свободно, чтобы позволить передвигаться небольшими шажками, хотя и не похоже было, что его еще собираются куда-то вести. Удовлетворенно кивнув, Колхамнир отошел и взялся за противоположный конец переброшенной через балку веревки.

— Подсоби-ка, — бросил он Кулангу.

Уже вдвоем следопыты с силой налегли на веревку. Нуменорец рывком поднялся в воздух и повис со вздернутыми вверх руками, слегка покачиваясь. Расстояние от кончиков пальцев его ступней до каменной плиты пола составляло немногим меньше фута. Покуда Куланг удерживал веревку в натянутом состоянии, Колхамнир обвязал ее свободный конец вокруг поваленного обломка колонны, способного послужить достаточным противовесом.

— Груз давайте, — распорядился он.

Барахир с видимой натугой подтащил заранее подготовленный обрубок бревна длиной около семи футов и примерно восьми дюймов толщиной в верхнем отрубе. Протолкнув конец бревна фута на полтора промеж щиколоток нуменорца, следопыты отпустили груз, позволяя ему лечь свободно, отчего воитель разом просел вниз на несколько дюймов. Балка жалобно скрипнула под дополнительным весом, однако Мордрамбор не издал ни звука, хотя едва ли на его суставы пришлась меньшая нагрузка. Каленглад подошел ближе и взглянул снизу вверх в закаменевшее лицо пленника.

— О чем говорится в бумагах? — вновь спросил старый следопыт. — Какие сведения могут столь дорого стоить, что за сохранение их тайны не жаль отдать жизнь?

— В них предвестье вашей гибели, — медленно, но отчетливо повторил нуменорец. — Больше мне нечего сказать тебе, дунадан.

— Хорошо, — покачал головой Каленглад, — ты сам сделал выбор. Колхамнир, сообщишь мне, когда он передумает.

— Непременно, — заверил следопыт, сняв со стены кнут и задумчиво взвесив его в руке. — Ну что, пес, проверим, насколько хорошими учителями могут быть ваши ангмарские выродки? Начнем, пожалуй, с азов, хотя с азами, как погляжу, ты уже и так знаком...

Окинув угрюмо молчащего нуменорца последним мрачным взглядом, Каленглад отвернулся и только тогда заметил стоящую у входа таварвайт.

— Пойдем прочь, Горделерон, — настойчивым, граничащим с приказным, тоном позвал он, проходя мимо. — В ближайшее время здесь вряд ли будет хоть что-то интересное.

В этом утверждении охотница была вполне согласна с предводителем Стражей Аннуминаса, и все же она задержалась в камере еще на несколько мгновений, глядя на неподвижного, слепо смотрящего в пустоту нуменорца и ощущая что-то, отдаленно похожее на слабый проблеск жалости. На лице Мордрамбора было написано полнейшее безразличие ко всему происходящему вокруг, но с этой отстраненностью слишком уж остро контрастировали кулаки, сжатые столь крепко, что натянувшаяся на костяшках пальцев кожа полностью побелела. Возможно, вдруг решила таварвайт, лучше было бы, не прислушайся Каранир к оклику Тадана или не успей он остановить удар, поскольку то, что свершалось сейчас в цитадели, едва ли было тем самым милосердием, на которое рассчитывал нуменорец, прося пощады в лесу близ Хауд Элендил.

Колхамнир неспешно занес руку, примеряясь для удара. Нейенналь отвернулась и перешагнула через порог. Кто-то из остававшихся в камере следопытов затворил за ней двери, однако острый слух сыграл с эльфийкой дурную шутку — даже сквозь трехдюймовую толщу досок, торопливо идя по пустынным коридорам, охотница все еще продолжала слышать звуки, которые трудно было с чем-либо спутать: мерные, хлесткие удары кнута по обнаженной коже, а затем и по обнажившемуся мясу. Одни лишь удары кнута, и ничего кроме них.

Тиннудир Нейенналь все же покинула сразу по выходу из цитадели, однако с охотой так ничего и не вышло. Вместо этого таварвайт весь день просидела на крутом, надежно укрытом хвойным лесом скальном выступе над берегом Ненуиала, бездумно глядя на пустынную водную гладь. Здесь же, уже ближе к середине ночи, ее и отыскал Тадан. О приближении следопыта эльфийка узнала заранее и даже сумела опознать его по шагам. Будь это кто-то другой, она, пожалуй, просто не позволила бы себя найти.

— Далеко же ты забралась, Горделерон, — сказал дунадан, остановившись в трех шагах от охотницы, продолжавшей упорно смотреть на темную, едва освещенную полной луной, гладь озера.

— Далеко, — согласилась Нейенналь. — Но спрятаться от посторонних глаз, похоже, так и не смогла.

— Отчего же? От посторонних глаз ты как раз таки укрылась весьма хорошо, но на то они и посторонние. Следопытам же ведомо все, что происходит в окрестных холмах и долинах.

— Благодарю за предупреждение. Значит, в следующий раз мне придется уйти еще дальше.

Над скальным выступом повисло тягостное молчание.

— Мне сказали, что ты присутствовала при начале допроса нуменорца, — наконец, снова заговорил следопыт. — Вряд ли это было хорошим решением.

— Плохим решением было само мое согласие на участие в охоте, — ответила таварвайт. — Если бы я тогда знала, как именно намерен поступить с пленником Каленглад, я бы отказалась.

— Вот о том и речь, — вздохнул Тадан. — Ты уже начинаешь жалеть врага, и совершенно зря. Поверь, Колхамнир многое мог бы рассказать о гостеприимстве самих ангмарцев, найдись у него силы вспоминать, а у тебя слушать.

— Молодые варги часто играют с добычей, прежде чем ее растерзать, — возразила охотница. — Однако если кто-то сажает варга на цепь и начинает травить собаками забавы ради вместо того, чтобы просто убить, это вызывает одно только отвращение.

Тадан удивленно посмотрел на собеседницу.

— Ты всерьез полагаешь, что Каленглад затеял допрос лишь для забавы?

— Нет. И все-таки жалею о том, что на мосту, ведущем к Хауд Элендил, не послала вторую стрелу тремя ладонями левее. Это было бы милосерднее.

— Возможно. Но тогда мы бы точно ничего не узнали о вражьих планах.

— Вы ведь и так ничего о них пока что не узнали.

— Ошибаешься. Мордрамбор заговорил.

— Заговорил? — Нейенналь обернулась к следопыту и тут же вновь опустила взгляд, опасаясь прочесть в глазах Тадана подробности о том, до чего способно дойти человеческое воображение, раз уж услышанное ею перед выходом из цитадели было названо всего лишь азами. — Впрочем, чему я удивляюсь? Колхамнир, вероятно, очень старался оказаться достойным своих палачей.

— Колхамнир? — как-то устало переспросил следопыт. — Да, он, несомненно, приложил великие усилия, только вот проку от них было, как от козла молока. Нуменорец за весь день не произнес ни слова. Я видел, как его снимали с дыбы, уже после заката. Думал, либо трупом, либо в беспамятстве, поскольку в том состоянии, в каком он был, ни один человек молчать бы не смог. Только какое там беспамятство — он еще и на ноги подняться сумел. Одно слово черное чародейство. Видимо, верно говорят, что есть у них какое-то дурманящее заклятье, от которого боли вообще не чувствуешь.

— Сомневаюсь, — тихо сказала эльфийка. — И не могу взять в толк, для чего ты мне все это рассказываешь.

— Каленглад счел, что ты должна узнать слова нуменорца.

— Я бы не хотела сегодня возвращаться в цитадель, сколь бы важны ни были его слова.

— И не потребуется, — Тадан невесело усмехнулся. — Мордрамбор даже Каленгладу отказался повторять сказанного, заявив, что уж с этим-то я и сам смогу справиться.

— Ты?

— Да. Мне выпало сторожить его нынешней ночью, и, как вскоре выяснилось, к дежурству прилагалась так же великая честь хоть что-либо услышать от нашего пленника. После того, как Колхамнир ушел, пообещав назавтра продолжить беседу, он часа полтора простоял по большей части с закрытыми глазами, а потом вдруг ни с того, ни с сего начал говорить. Когда ненадолго замолчал, я поторопился позвать Каленглада, но куда там — своенравный ветер уже сменился. Все, что досталось предводителю, это сказанное с издевкой, что нуменорец, мол, дважды не повторяет, и если Каленгладу так надобно что-то узнать, пускай переспросит у слуги. Слуги! — следопыт фыркнул. — Меня, конечно, по-всякому называли, но чтобы так...

— И что же он сказал?

— Что на страницах бумаг, показанных ему накануне, Амартиэль приказывает своим верным слугам ждать возвращения ее посланников, которые отправились в путь в поисках новых воинов. Дорога посланников пролегла по водам озера, и у них с собой достаточно красного золота, чтобы купить верность жестоких людей с острова, что лежит далеко на северо-востоке, кровожадных и свирепых гаураданов с северо-западных холмов и тех жутких тварей, что блуждают среди упокоищ древних королей. Полагаю, что нуменорец имел в виду кергримов. И, мол, когда эти посланники вернутся из своего путешествия, за ними последует такое количество войск, присягнувших на верность Железной Короне, что враги госпожи Амартиэль уже не смогут выстоять. В этом утверждении он, конечно, преувеличил, но ненамного. Бессмысленно отрицать истину — от военного союза ангмарцев с дикарями и разбойниками, если он состоится, ничего хорошего ждать не стоит.

— Новость скверная. Однако отчего Каленгладу потребовалось так спешно сообщать ее мне?

— Вероятно, ему следовало бы сказать это самому, но, раз уж ты не желаешь возвращаться на остров, за него скажу я. Каленглад просит, чтобы охотник из Лихолесья прошел по следу посланцев, отыскал и остановил их прежде, чем они склонят на сторону Амартиэль новых союзников.

— Отыскать посланцев? Значит ли это, что ангмарцам удалось уйти достаточно далеко, чтобы скрыться от глаз следопытов, которым ведомо все вершащееся близ Озера Сумерек?

— Вероятно да, хотя трудно теперь сказать, каким именно образом мы смогли пропустить их уход из Аннуминаса. Горделерон, ты возьмешься за это дело?

— Каленглад ведь не надеется заполучить еще три игрушки для Колхамнира? Боюсь, я не смогу оправдать его надежд.

— Нет, конечно. Но, если эти посланники на самом деле существуют, они не должны вернуться в Город Королей, а еще лучше было бы, чтобы они вовсе не достигли цели своего пути.

— В таком случае я сделаю все, что в моих силах, — сказала эльфийка. — Леса Эвендима столь обширны, что в них нетрудно будет безвозвратно затеряться трем атани. Ты сможешь распорядиться, чтобы мне возвратили коня? Прошлой ночью конюшни были заперты.

— Разумеется, смогу, — кивнул дунадан. — И даже дам совет следопыта. Если Мордрамбор не лжет и посланцы, действительно, пересекли Ненуиал, имеет смысл поискать лодки у берегов озера. От них взять след будет легче.

— А отчего бы тебе самому не принять участия в охоте?

По лицу Тадана проскользнула тень неудовольствия.

— Рад был бы принять, но Каленглад решил, что таварвайт справится с задачей быстрее и с меньшим шумом, а приказы здесь пока что отдает он. Может, это и верно, спорить не буду, только все же, Горделерон, будь осторожнее, прошу. Мы не можем позволить себе не проверить полученные сведения, однако нуменорцу я не доверяю. Каленглад полагает, что Мордрамбор заговорил из страха перед завтрашним допросом, однако Каленглад не видел того, что видел я. Никакого страха там не было в помине, и от этого слова нуменорца тревожат меня вдвойне. Скорее походит, будто он просто счел, что наступило время открыть нам суть приказов Амартиэль. Чего же тогда он ждал и чего ради осознанно пошел под сегодняшние пытки? Хотел быть уверенным, что мы опоздаем? Возможно, в бумагах говорилось о неких конкретных сроках... это было бы наименьшим злом из всего, что можно предположить.

— Я постараюсь соблюдать осторожность, — пообещала охотница, видя в глазах следопыта неподдельное беспокойство.

Спустя час Нейенналь гнала скакуна в глухую ночь, вновь, в который уже раз, направляясь к мосту через Брендивин. Если у двух посланников, державших путь на север, дорога обещала быть достаточно долгой, то третьего, везшего золото и слова Амартиэль кергримам, определенно, следовало искать в первую очередь, и таварвайт совсем не была уверена, что успеет его перехватить. Тадан, распрощавшийся с эльфийкой возле конюшни, дал слово тотчас отправить к Нетрандиру ворона с предупреждением о возможном незваном госте...

На Тиннудир Нейенналь вернулась лишь поздним вечером спустя две недели после спешного ночного отъезда. На походной куртке таварвайт к этому времени прибавилось заплат, на боку подживала царапина от пришедшегося вскользь удара кинжалом, но следовало отметить, что ангмарским посланникам повезло куда меньше, так что в целом охоту можно было считать удачной. Каленглада в лагере не было. Куда он направился и когда возвратится, Калатердир не знал, и тогда эльфийка спросила о Тадане. Следопыт оказался на острове — в цитадели, на очередном ночном дежурстве в камере пленника. Меньше всего Нейенналь хотелось еще раз входить в каземат, однако об успешном завершении полученного дела, вероятно, следовало хоть кому-то доложиться, поэтому по некотором размышлении таварвайт все же направилась к цитадели.

О принятом решении она пожалела с первых же шагов, когда из приоткрытой двери временно превращенного в каземат склада на нее нахлынули запахи жаркого и свежеиспеченного хлеба. После двух недель пробавления сухарями, ягодами и подобранными на ходу и так же на ходу съеденными сыроежками — а в те дни, что охотница кружила в поисках следов третьего из ангмарцев по ущельям и курумникам близ северо-восточного берега Ненуиала, трапезы были еще более скудными и редкими — это сшибало с ног похлеще удара тролля. Впрочем, вслед за ароматами еды до таварвайт волной докатилось амбре совсем иного рода — смесь запахов застарелого пота и свежей крови. Нейенналь судорожно сглотнула. Первым позывом было развернуться и уйти, но эльфийка пересилила себя и рывком распахнула тяжелую дверь, искренне надеясь, что Колхамнира внутри не окажется.