Мечтам свойственно сбываться

А кто знает, может меня там ждет Волдеморт?

* * *

А в поместье Малфоев стояла зловещая тишина. Казалось, обитающие в нем маги замерли в ожидании какой-то невероятной пакости. А возможно даже и глобальных неприятностей. И маги не были абсолютно правы в своих ощущениях.

— Хрясь! Хрясь! — раздалось в холле. Послышался топот и неразборчивые обрывки фраз. Потом что-то очень тяжелое со смачным "бум" уронили на пол, а потом потащили по полу.

Из своего кабинета осторожно выглянул Абраксас Малфой, огляделся и решил разведать обстановку, почти бесшумно передвигаясь по своему дому, но в самый ответственный момент поскользнулся на натертом воском полу и благополучно на нем растянулся. Но при этом сохраняя пресловутое аристократическое достоинство. Его лучший друг тоже последовал примеру и... Если бы какой-то волшебник сейчас увидел Темного Лорда, Волдеморта, великого темного мага и просто няшку, искренне ржущего над Малфоем, изображающим то ли Человека Паука, то ли героя-разведчика, то он вряд ли бы смог отскрести челюсть от пола. Если бы смог избежать праведной кары отнюдь не безобидных магов.

— Что творится в моем доме? — эмоциональным шепотом задал риторический вопрос Абраксас, потирая ушибленный бок.

— ...А теперь вы должны научиться целиком и полностью доверять друг другу. Вы — монолит, который работает на благо этой семьи. И никаких возражений! Наша жизнь основана на служении своим хозяевам, великим и уважаемым магам. — донесся до магов громкий голос. Те переглянулись и решили аккуратно понаблюдать за происходящим.

На огромной бочке из-под вина стоял высокий домовой эльф в шикарном отрезе фиолетовой суконной ткани с золотыми цветами, завернутом на манер тоги. Том с удивлением узнал в отрезе бывшие шторы из своего дома, которые так полюбились моли, из-за чего они и отошли в подарок странноватому эльфу. А голубоглазый домовик продолжал что-то воодушевленно вещать, активно размахивая пучком петрушки на манер меча. Эльфы Малфоя столпились вокруг бочки своего гуру рабского труда, с благоговением внимая его словам. Тот сверкал обезоруживающей улыбкой и сиял от внимания сородичей.

— Это ты во всем виноват! Это твой домовик, — Абраксас обличающе ткнул пальцем в лучшего друга, вызвав очередной приступ смеха. Разумеется, только тогда, когда друзья отошли от домовиков на небольшое расстояние. — Эх, нет мне в жизни покоя...

— Не преувеличивай, — ответил Том, раскинувшись в позе морской звезды на кровати. — Я лишь привношу в твою скучную жизнь немного позитива. А Медичи всегда такой. Я даже обучил его кое-чему...

— Лучше б ты семью себе завел, — проворчал Малфой. — Домовиков много, а ты совершенно один. Политика, собрания и финансы подождут, ведь тебе не пятнадцать лет!

Волдеморт скептически хмыкнул в ответ на пассаж о своем возрасте. Он вообще был заядлым холостяком и жениться-разводиться собирался в далеком будущем, не особо задумываясь о его приближении. Но вот слово семья ему напомнило о необычной черноглазой девушке с ребенком и странными мыслями, которым он дал обет. Том упорно гнал от себя мысли о них и малодушно надеялся, что никогда больше их не увидит, но одновременно хотел им помочь.

— Не спеши. У меня еще все впереди. Маги живут долго, — беспечно ответил мужчина. Абраксас нахмурился и неодобрительно покачал головой.

— Тогда обещай, что пойдешь на прием к Принцам.

— А что у них? — без интереса спросил Волдеморт.

— Единственная дочь вернулась в семью, — пожал плечами Малфой. — Счастливый отец решил это отпраздновать.

— Ладно, я согласен.

Темный маг был беспечен, счастлив и спокоен, даже не подозревая о тех приключениях, которые ему еще только придется пережить.

Глава 9

Дни летели, не оставляя после себя даже воспоминания. Приготовление к приему развернулось во всю ширь и никак не хотело заканчиваться. Шарлотта после недели метаний между США и Англией поселилась в гостевой комнате и прочно заняла место в моей жизни если не подруги, то приятельницы точно. Ее легкий характер, острый взгляд и кипучая энергия не могли оставить никого равнодушным, поэтому даже нелюдимый домовик Дахар с замашками английского лорда (наверняка от Гордона нахватался) ласково улыбался девушке и без всяких возражений выполнял ее просьбы. Также я наконец-то познакомилась с Уолтером Шнайдером. Он оказался щуплым шатеном невысокого роста лет двадцати трех и вполне приятным собеседником, если не сильно обращать внимание на его фанатичность в моде и стеснительность. Однако Уолтер был слишком тихим и замкнутым, чтобы это можно было сразу понять. Зато благодаря ему мой гардероб обновился в соответствии с магической и магловской модой, но при этом стараниями того же парня все вещи мне шли и не казались старомодными. Брат неугомонной Шарлотты в последнее время почти не выходил из своей комнаты, кропя над эскизами моих парадных платьев. Парень тоже поселился в доме Принцев, изредка сбегая на 'слеты' дизайнеров делиться опытом. Он считал, что хозяйка должна выглядеть лучше всех на приеме и всячески старался подчеркнуть мою 'модную красоту'. Я смотрела на это утверждение скептически, трезво оценивая внешние данные своего тела, но Уолтеру верила. Наверное, из-за схожести фигуры с известной моделью Твигги, разве что ростом я была повыше, метр восемьдесят, а то и чуть больше.

Северусу за это время наконец-то нашли няню. Точнее, гувернера. Сын на удивление быстро привязался к сухопарому сквибу, который на своем веку вырастил не один десяток детей. Огаст, как и я, был учителем английского языка в обычной школе, но со временем у администрации возник закономерный вопрос: почему мистер Берк вот уже тридцать лет выглядит на пятьдесят. Сквиб планировал делать упор на те вещи, которые в Хогвартсе не затрагивали или преподавали неправильно: математика, география, история как магловская, так и магическая, и так называемое магловедение, позволяющее неплохо ориентироваться в обычном мире. Разумеется, в особые тонкости английского языка, математики или той же истории сын не будет вникать на академическом уровне, но было ясно, что годам к одиннадцати он на нормальном уровне изучит не только эти дисциплины, но и биологию с химией, все в рамках своего возраста. Словом, я была абсолютно спокойна за образование Северуса, изредка присутствуя на его уроках и поражаясь педагогическому таланту мистера Берка. Таких энтузиастов своего дела на своем жизненном пути я встретила не так уж много, что окончательно успокоило мою паранойю. Так что теперь часто можно было увидеть, как сын хвостом ходит за мужчиной, старательно копируя его манеру разговора или чеканную походку, выдававшую в нем бывшего военного. Гордон и я смотрели на это с улыбкой, понимая, что Северусу не очень-то интересны приготовлению к приему. Принц-старший даже пообещал, что уж на празднике сын точно не заскучает: любопытные британские маги не упустят возможность узнать новую сплетню или человека, поучаствовать в каком-нибудь мероприятии или затеять его в силу недостатка притока новой информации. И с детьми придут, можно было даже не гадать. А уж сколько магов-авантюристов вырастает, спешащих вырваться из консервативного общества...

— Мисс Принц, не отвлекайтесь, — велел мистер Берк. — Раз, два, три! Уже лучше. Повторяйте.

Уолтер растерялся от похвалы и запнулся на середине движения. К приему нужно было 'вспомнить' классические танцы, а отработка движений оказалась истинным мучением. Моим партнером по танцам оказался Шнайдер, который умел танцевать по понятным причинам, вот только это занятие ему не нравилось от слова совсем.

А Шарлотта решила не только радикально переоборудовать второй и третий этажи, но и серьёзно заняться моей внешностью. Она мягко, но настойчиво таскала меня по самым лучшим специалистам, способным сделать даже из самой страшной девушки конфетку, и я с удивлением поняла, что действительно красива. Я по-прежнему была худой, но уже не болезненно, кожа перестала быть такой нездорово-бледной и приобрела приятный румянец, волосы все так же вились, но были мягкими и послушными, сияли здоровьем и были похожи на черное пушистое облако. Я не была классической голубоглазой блондинкой, да и до шарма роковой брюнетки мне было ой как далеко, но... Была во мне какая-то чертовщинка, как будто я знаю что-то неведомое никому. Вроде бы ничего конкретного во мне не поменялось, а счастливый и немного загадочный блеск глаз было невозможно спрятать. Да и мне, наверное, впервые в жизни не хотелось прятать свои эмоции. Куда делись мои замкнутость и послушность? Мне казалось, будто жизнь Юлианы закончилась, и началась история совершенно другого человека, а от прежней меня почти ничего не осталось. Так, воспоминания и взгляд на мир.

Зато в моей жизни появился сын, которого я так хотела, папа, такой же любимый и заботливый, что и в прошлой жизни, шикарный дом и леди-призрак в придачу. Это было так... Нормально? Как будто и не было замкнутой Юлианы, дополнительных занятий с нерадивыми учениками и опостылевшим бытом. А разве мне есть что вспомнить? За моей спиной пара несостоявшихся отношений, учеба в национальном университете и работа в школе. Когда-то мне льстило то, что безбедно живу благодаря переводам книг на досуге и не нуждаюсь ни в чьей помощи. Вот только сейчас воспоминания о моей прошлой жизни не находили отклика, и скажи мне кто сейчас: 'Юль, иди-ка ты обратно в свое тело!', я бы не обрадовалась своему возвращению. Друзья? Ни одного по-настоящему близкого друга у меня никогда не было, кроме Милены. Родители? Отец вновь женился на моей лучшей подруге чуть младше меня, с которой мы этот вопрос, конечно, уладили, но в их доме я всегда чувствовала себя лишней. Милена всячески пыталась сгладить острые углы и относилась ко мне как прежде, разве что иногда походила на квочку, а отец лишь хмыкал на ее попытки сблизиться. Да, вот они мне будут рады. Но вдобавок к заботе я получу снисходительное сочувствие не только от родни, но и от коллег, да и некоторые из них не забудут лишний раз 'из лучших побуждений' напомнить, что меня бросили перед самой свадьбой и предпочли малолетке. А после работы я бы приходила в пустую квартиру и бралась за осточертевшие переводы мыльных опер дамочек за пятьдесят, чтобы хоть как-то избавиться от одиночества. Хорошая перспектива? Не думаю.

— Танцуя, вы можете думать о чем-либо, — прервал мистер Берк мои позитивные уговоры самой себя в стиле 'танцы здесь — лучше, чем попытка заставить детей блеять на английском языке'. — Но не останавливаться и делать вид, что у вес все замечательно.

Он слегка улыбнулся и резко повел меня на этот раз в ритме танго. Уолтер облегченно вздохнул, а через несколько секунд я уже кружилась по залу под наколдованную музыку. Я-прошлая всю жизнь плыла по течению, а теперь я-Эйлин собирается встретиться лицом к лицу с тем, чего боятся обе меня — ответственности. Не только свою жизнь, но и за жизнь своего сына.

* * *

Именно здесь я чувствовала себя на своем месте. Но этот день показал, что не всегда я могу понять логику людей, что меня окружают. Самым обычным утром двадцать третьего декабря Гордон неожиданно решил в тихом семейном кругу наконец-то отпраздновать наше с Северусом возвращение домой, а затем умчался по своим делам. 'Тихий семейный круг', а именно мы с Северусом и Аластор, не очень-то понял причину энтузиазма Принца, однако поддержал это начинание. Втроем завалившись в 'Пекарню Пруэтта', мы просто-напросто сбежали под благовидным предлогом от гиперактивной Шарлотты и весь вечер посвятили дегустации ни с чем несравнимой выпечки авторства огненно-рыжего семейства.

Мне здесь нравилось. Само помещение было пусть и не очень просторным, зато теплым и уютным, а запах теста, корицы, шоколада и каких-то ягод настраивал на нужный лад. Оно напоминало мне крошечные кафешки родного города, коими были усыпаны центральные улицы, где можно было найти самый вкусный в мире кофе, чай, пирог или что-то еще... Да и оформление зала не подкачало: стены были задрапированы тканью приятно-зеленого цвета, маленькие резные столики были украшены накрахмаленными скатертями, и изобилие картин не резало глаза, что опять же было плюсом. Освещение было ни магическим, ни так называемым магловским, если имеется ввиду электричество: основательные газовые светильники века так девятнадцатого прекрасно вписывались в интерьер и навевало мысли о викторианской эпохе. За высокой стойкой крутился щуплый рыжий паренек лет двадцати, такие же рыжие девушки-погодки носились по залу с заказами, а за одним из многочисленных огромных цветков в кадках с землей, которые я почему-то окрестила фикусами, спрятался молодой мужчина с тем же поразительно ярким цветом шевелюры. Он корпел над какими-то бумагами, изредка отвлекаясь на чашку кофе, и замечательно вписывался в атмосферу пекарни. Что-то в этом было такое...

— Неплохо, — пробормотал Аластор, смакуя очередной кусочек традиционного шотландского пирога. — Что у Пруэттов не отнять, так это дар к кулинарии.

— Мама тоже хорошо готовит, — возразил Северус, а потом исправился, вспоминая те блюда, которые я готовила. — Но иногда так странно!

— Не думаю, что Эйлин может приготовить хаггис так, как это делает Маргарет Аббот, — улыбнулся воспоминаниям Моуди, от чего шрамы на его лице стали еще более пугающими. — А кранахан? Когда она еще была Пруэтт, в пекарне никогда не залеживался этот десерт. Помню, частенько захаживал к ней после смены, а Мар уже сняла сливки и замешивает их с хлопьями... Да, вот это было время!

Колокольчик на входе тихо зазвенел, и за наш столик подсел чем-то очень довольный Гордон. Его пальто было абсолютно сухим, не смотря на то, что погода была на редкость теплой и слякотной: в прогнозе погоды даже писали, что в Лондоне на католическое Рождество температура будет достигать десяти градусов тепла, а в Галифаксе — пятнадцати. Весь снег, который успел выпасть, за короткое время превратился в кашу, а затем и вовсе растаял, сменившись бесконечными дождями.

— Вы уже, наверное, думали, что я не приду? — весело спросил Принц, повесив пальто на вешалку.

— Мы тебя давно ждем! — укоризненно сказал сын, комично покачав головой, явно копируя повадки домовика-дворецкого. При этом его лицо было в апельсиновом джеме из круассанов, которые Северус ел руками.

— Действительно ждали? Честно-честно?

— И не надеялись даже что ты явишься, — насмешливо ответил Аластор. — Как видишь, почти ничего не осталось на столе.

— Что же ты хотел нам рассказать? — спросила я, наливая в чашку Гордона чай. Тот отпил и поморщился.

— Эйлин, чем же тебе не нравится Эрл Грей? Эта трава не имеет никакого вкуса...

— Ближе к делу, Гордон.

— Как вы знаете, — официальным тоном начал Принц, — дом, в котором вы с Северусом жили раньше, выставлен на продажу.

Сын удивился, от чего его глаза стали круглыми и еще более темными, и отвлекся от терзания скатерти. Он как будто едва заметно помрачнел и вцепился в мою руку.

— Его продали? — спросил Северус, замерев в ожидании ответа.

— Да. Мы договаривались с покупателем несколько месяцев, однако неделю назад был внесен аванс, а сегодня были окончательно оформлены документы... Поэтому это событие нужно отпраздновать. У вас начинается новая жизнь, — твердо сказал Гордон. Сын на какое-то время умолк, глядя в одну точку, а потом тихо поинтересовался: