Жажда огня

Вилли рассмеялся:

— Ты так боишься Мортьера? Удивлен... Не бойся. Он не придет — он пошел показывать сыну поместье, восстановленное после "ужасного нашествия разбойников".

— Все равно убирайся!

— Конечно, я ведь простой смертный, даже не маркиз. Зачем тебе разбойник, если у тебя есть сам король?!

— Тебя это не касается.

— Конечно,— Вилли глухо рассмеялся.— Догадывается ли Мортьер, что он дважды рогоносец? Что он делит жену не только с наглым бандитом, но и с самим венценосцем?

Сабрина наотмашь ударила его по лицу:

— Не обольщайся. Зря ты ставишь себя на одну ступень с королем — не сравнивай себя с ним!

Вилли побелел и в упор посмотрел на Сабрину. Его жгла ревность, злость, жажда единолично обладать ею, ни с кем не деля:

— Может король и лучше меня во всех отношениях, но я сомневаюсь, что кто-нибудь еще с такой же страстью целовал тебя...

Сабрина угадала, что он сделает в следующий момент, и отступила к двери. Но он перехватил ее, сжал руками, как в тисках, и начал целовать. Сабрина больно ударила разбойника по голени. На мгновение он ослабил руки, и девушка выскользнула к двери. Она распахнула ее и победно посмотрела на своего мучителя:

— Или убирайся, или я закричу. Это мой дом, и здесь я командую. Теперь я буду определять правила игры...

Вилли медленно пошел к двери, но перед тем, как выйти, шепотом произнес, глядя прямо ей в глаза:

— Ты все равно будешь моей — хочешь ты этого или нет. Но учти — силой я беру только пленниц.

Сабрина с размаху захлопнула за ним дверь и со слезами бросилась на постель. Она долго плакала, хотя обида прошла. Вскоре она задремала, но ненадолго. Она проснулась оттого, что ей ужасно захотелось винограда. Она направилась на кухню.

Дом уже спал — в коридорах горели лишь несколько свечей. Не было слышно шагов и голосов. Только на первом этаже из-под двери кабинета пробивался свет. Сабрина прислушалась, но внутри стояла тишина. От любопытства она даже забыла, что шла на кухню. Девушка отворила дверь и увидела своего мужа, сидящего в задумчивости за столом.

Сабрина тихо стояла в дверях и смотрела на этого гордого, волевого человека. Она не знала, почему, но после возвращения из плена она по-новому взглянула на него. День за днем она все больше понимала, что он не так уж плох, что он добр к ней, хоть и бывает жёсток. Он не умел любить — так, как понимала это Сабрина. В нем жила страсть — именно эта страсть заставляла его совершать иногда сумасшедшие поступки. Но все-таки Мортьер был чертовски привлекателен и умен. Рядом с ним Сабрина теперь все чаще чувствовала себя защищенной и окруженной вниманием. Наверное, потому, что и сама девушка стала по-иному относиться к своему немного суховатому на эмоции мужу. И когда он заметил это, то вдруг Сабрина поняла, что он любит ее, что у него есть чувства. Просто он не умел выражать их, или просто не привык. И это еще больше наполнило ее жизнь счастьем.

Сейчас он сидел за столом, вертя что-то в руках, и устремив невидящий взор в одну точку. Он ушел глубоко в себя и не слышал, как вошла Сабрина. Он еще не ложился — на нем были все те же рубашка и бриджи с сапогами, что и на вечерней верховой прогулке с сыном. Весь его вид излучал спокойную умиротворенность, только жесткая складка у рта навсегда запечатлелась на его лице.

— Патрик?— осторожно позвала его Сабрина, закрывая дверь. Мортьер поднял на нее глаза, и взгляд его сразу потеплел.

— Привет. Я думал, ты уже спишь,— он пригласил ее сесть напротив него в кресло.

— Захотелось есть,— тепло улыбнулась она.— А ты почему не ложишься? Ведь завтра долгий день. Вы ведь собираетесь на охоту?

Мортьер кивнул, подкидывая в руках странный предмет.

— Что это?— спросила Сабрина, указывая на фишку в его руках.

— Так, ерунда.

— Покажи,— девушка протянула ладонь, и граф нехотя вложил в нее круглую деревянную фишку. Сабрина поднесла ее к глазам. На плоской поверхности были изображены странные углы, круг и петельки в хитром сплетении. На обратной стороне стояли цифры: 282008.— Что это такое?

Мортьер потянулся и лениво посмотрел на жену:

— Один из подарков от разбойников...

— То есть?— спросила Сабрина, подавшись вперед.

— Ты знаешь, что в последнее время мои обозы часто подвергаются грабежу. Каждый раз бандиты оставляют на месте преступления свои метки. А вот та, что у тебя, была в кармане управляющего, повешенного при нападении на поместье...

Сабрина медленно положила фишку на стол:

— Ты сказал, их было несколько.

Мортьер открыл ящик стола и достал еще горсть таких же вещиц:

— Их очень много.

— Не понимаю, зачем они оставляют эти метки? Ты когда-нибудь видел, чтобы преступники метили место преступления? Ведь так их легче найти... просто так подбрасывают улики...?!

— Вот и я не пойму, что они этим хотят сказать.

— Что такого ты сделал разбойникам, что они так ополчились на тебя и твою семью?

Мортьер вздохнул:

— Если бы я знал, милая. Я не угнетаю крестьян, они живут хорошо, неурожаев уже давно не было. Я содержу монастырь, в котором есть сиротский приют. Занимаюсь благотворительностью. Я не делю территорию ни с кем. Я не знаю.

Он устало потер лицо, встал и подошел к жене. Она встала и обняла его:

— Ничего, все образуется.

— Хорошо, что у меня есть ты... Только тебе я могу полностью доверять, родная.

В дверь тихонько постучались, и через мгновение вошел Вилли — он тоже еще не ложился. Он с удивлением посмотрел на графскую чету:

— Извините, я думал, что в такой поздний час по кабинетам прячутся лишь шаловливые слуги и воры.

Мортьер снисходительно улыбнулся:

— Ничего, барон. Я очень благодарен вам за бдительность. А теперь пойдемте спать.

Глава 3.

Сабрина невнимательно слушала разговор за столом, ковыряя вилкой в тарелке. У нее последние дни не было аппетита из-за постоянно напряженных нервов. Внутри нее жило ожидание какой-то развязки, чего-то неожиданного, что принесет ей если не покой, то какую-то уверенность, поможет обрести почву под ногами. Она чувствовала, что случиться что-то недоброе, и от этого нервничала.

Быстро прошли две недели пребывания принцессы и его жениха в поместье. Наутро они должны были отправиться ко двору, где во всю шла подготовка к их помолвке. Эти недели были наполнены смехом, теплом дружеских разговоров, тихих вечеров в кругу семьи, шумных балов и приемов, новых лиц и старых друзей, спешивших поздравить Альберта и принцессу. Почти ничто не огорчало и не заботило Сабрину в эти дни.

Девушка посмотрела на Вилли, увлеченно обсуждавшего что-то с генералом Корнелем. Он был холоден и неразговорчив в последнее время, если она была рядом. Конечно, был галантен и вежлив, внимателен и обходителен, как и со всеми дамами. Он продолжал рыскать по поместью — то там, то здесь Сабрина видела его облаченную в плащ фигуру, пробирающуюся в тени стен во дворе или по коридорам дома. Он много общался с работниками поместья, которые уже воспринимали барона как своего. Даже собаки тут же кидались к нему, если разбойник появлялся во дворе. Да и сама Сабрина чувствовала, как все сильнее тянет ее к этому обворожительному мужчине с тигриным взглядом и повадками хищника. Он ходил почти бесшумно. Иногда в полумраке коридора девушка наталкивалась на Вилли, притаившегося в темноте, откуда внезапно сверкали его кошачьи глаза. Он охотился... но за кем или чем Сабрина понять не могла, поскольку к ней он проявлял последнее время мало интереса. Лишь изредка ей удавалось поймать на себе его полный ярости взгляд. А порой девушке казалось, что за ней кто-то следит, что по пятам постоянно кто-то ходит, чья-то невидимая тень сопровождает ее, особенно по вечерам, когда она ходила на могилу дочери и часами сидела там. Но мнительная Сабрина отмахивалась от этих пугающих мыслей и списывала все на беременность, которая часто делает женщин подозрительными и боязливыми.

Еще очень волновал Сабрину Альберт. Что-то с ним было не так, но что, она понять так и не смогла, а сам он не шел на разговор. Девушка хорошо знала пасынка — когда она появилась в их доме, Альберт еще не вступил в подростковый возраст и формировался на глазах юной графини. Она сама еще была девчонкой и прекрасно понимала все, что мучило этого нескладного подростка. Отсюда пошла их привязанность, их доверие и понимание. Сабрина видела, что Альберт любит принцессу — по крайней мере, то, что испытывал молодой человек, можно было так назвать. Они оба светились, когда были вместе, не сводили друг с друга глаз, делали друг другу маленькие подарки. Но иногда по лицу Альберта пробегала тень: он беспомощно оглядывался, тяжело вздыхал и почему-то виновато смотрел на принцессу. Это не давало Сабрине покоя. Чем же мучался ее пасынок?!

— Сабрина, вы с нами или где-то витаете?— спросил ее Корнель, дотронувшись до ее руки. Девушка рассеяно улыбнулась:

— Простите, задумалась.

— Странно, дорогая. Последнее время у вас был прекрасный аппетит, вы ели за двоих, — озабоченно прошептал генерал.— Но уже дня три вы совсем ничего не едите!

Сабрина не успела ничего ответить, поскольку к ней обратился Мортьер:

— Дорогая, как вы думаете, вы справитесь, если я завтра уеду в столицу. Я не хочу пропустить помолвку вашего любимого пасынка...

— Конечно, ваша светлость, езжайте. Со мной все будет в порядке,— Сабрина коснулась губами его щеки.— Но помните, что я жду вас здесь. Не слишком увлекайтесь придворными дамами...

Мортьер слегка улыбнулся, что последнее время происходило с ним весьма часто:

— Обещаю вам, миледи. А чтобы вы не скучали, с вами останутся генерал Корнель и барон Тюбенгенский.

Сабрина весьма скептически отнеслась к этому сообщению, но окружающие увидели только ее приятную улыбку.

Сабрина пожелала всем спокойной ночи и ушла.

— Сабрина!— Альберт шел за ней по коридору.— Подожди, я хочу поговорить с тобой.

— Пойдем ко мне.

Они вдвоем зашли в комнату, где жарко горел камин, и сели в кресла, друг напротив друга.

Альберт улыбнулся:

— Я очень рад за тебя. Теперь у тебя будет ребенок. Ты, наверное, счастлива. Да и внешне ты очень преобразилась. Ты выглядишь прекрасно, просто светишься.

— Да, наверное, я вполне счастлива.

— Я заметил, что с отцом у тебя тоже мир и согласие. Неужели гордый граф стал нежнее?

— Нет, что ты. Твоего отца уже ничто не исправит. Наверное, просто я стала по-другому к нему относиться. С терпением, что ли... или смирением. Да, скорее всего, я просто смирилась и приняла свою жизнь такой, какая она есть, и мужа такого, какой он есть. Ведь на самом деле он не такой уж и ужасный. Моя жизнь просто... великолепна. А теперь еще и ребенок... Мне мало о чем остается мечтать.

— Я очень рад за тебя...— Альберт поднялся и заходил по комнате. Казалось, он хочет что-то сказать, но не решается. Он подошел к трюмо и взял в руки бархатную коробочку. Открыв ее, он с изумлением обернулся:

— Кто это сделал тебе такой подарок? Не поверю, что отец — он, по-моему, вообще не знает, что такое подарки.

Сабрина подошла к Альберту и с улыбкой забрала у него коробочку:

— Конечно, нет. Это подарок короля. Он узнал о моей потере и пытался хоть как-то порадовать.

— Значит, ваша любовь все еще жива?

— Альберт, запомни: настоящая любовь никогда не может умереть за несколько месяцев. Она умирает годами, и не просто умирает, а рубцуется, истекая кровью и мучая непроходящей болью.

— Ты сейчас говоришь, как мудрая старуха,— усмехнулся Альберт.— Значит, любишь?

— Да. А теперь давай, выкладывай то, ради чего пришел. Хватит ходить вокруг да около!

— Откуда ты знаешь, что я хотел что-то тебе сказать?

— Ну, ты же сам только что назвал меня мудрой старухой,— рассмеялась Сабрина.— Не бойся, я постараюсь понять и помочь.

Альберт прикрыл глаза, вздохнул, а потом, отвернувшись, выпалил:

— Позволь мне прислать в поместье одну девушку.

— Какую девушку?— насторожилась Сабрина.

Молодой человек обернулся:

— Просто девушку. Ей некуда идти, негде жить.

— Ну, пусть приезжает, твой отец возьмет ее на работу, раз тебе это так важно.

— Нет, ты не понимаешь. Я хочу, чтобы ты выдала ее за свою родственницу, и чтобы она жила в доме.

— Так, вот отсюда поподробнее,— Сабрина поймала взгляд Альберта.— Почему ты так хочешь? Что с этой девушкой?

— Она беременна.

— Давно?

— Примерно пару месяцев.

— Ты поселил ее в доме отца и теперь пытаешься избавиться?!— Сабрина укоризненно посмотрела на пасынка.

— Нет, что ты! Если бы я хотел от нее избавиться, то просто выкинул на улицу!

— Значит, ты собираешься жениться на принцессе и иметь любовницу?!

Альберт закачал головой:

— Нет!

— Тогда я не понимаю. Объясни все по порядку.

Они сели обратно к огню. Альберт взъерошил волосы и растерянно посмотрел на Сабрину:

— Я не знаю, что мне делать. Кроме тебя, мне не к кому обратиться.

— Так, давай с начала. Ты любишь Анжелику?

— Да, конечно!

Сабрина с облегчением вздохнула:

— А эту девушку?

— Думал, что да. Но нет. Чувства прошли, как только я лучше узнал принцессу. Наверное, это и не была любовь...

— Откуда она взялась, эта загадочная дама?

— Это та крестьянка, о которой я тебе рассказывал, помнишь?

Сабрина кивнула.

— Получается, ты перевез бедную девушку в столицу и сделал своей любовницей?

— Да нет же! Я встретил ее в поместье, когда уезжал ко двору, еще тогда, когда ты только вернулась, чудом спасшись из плена, и отец отослал меня во дворец. Она просила меня взять ее с собой, потому что дома ей стало невыносимо, что там невозможно жить. Я вспомнил все свои чувства к ней и, конечно, не отказал. Но постепенно мы оба поняли, что чужие друг другу. Мы из разных семей, с разным воспитанием и отношением к жизни.

— Знаешь, что бы ни писали в книгах, все равно социальное неравенство быстро уничтожает все чувства между людьми,— сухо вставила Сабрина.— Но разве она не может вернуться домой?

— Как? Сабрина, она беременна! Ее убьют просто...

— Может, мы купим ей дом, дадим денег...

— Ты что?! Она носит моего ребенка! Я хочу, чтобы он воспитывался в моей семье.

— Хорошо, успокойся. Я предложила это, чтобы проверить тебя. Ведь ты хочешь ввести в семью чужого нам человека. Я рада, что ты готов нести ответственность за свои поступки. Я согласна. Если срок ее беременности действительно еще мал, присылай ее. Я скажу Мортьеру, что она двоюродная племянница моей мамы, которая давно уже сирота и недавно овдовела. Мы вместе воспитаем наших детей, и ей не будет так трудно. А там посмотрим.

Счастливый Альберт обнял Сабрину и выскочил из комнаты, как в детстве, когда она разрешала ему то, что запрещал отец.

Глава 4.

Сабрина, скучая, бродила по тихим коридорам своего нового дома. У нее было мирное настроение, какой-то покой снизошел в этот вечер на девушку. Дом опустел и стих: прошло два дня с тех пор, как уехали гости, а с ними и Мортьер. Барон и генерал, оставленные в поместье, не очень докучали ей своим присутствием: Корнель много работал и лишь изредка присоединялся к Сабрине, и они вели неспешные беседы. Вилли же постоянно где-то пропадал, бродил, ездил верхом по владениям Мортьеров и много охотился. Сабрина старалась не попадаться ему на глаза и жила в своем замкнутом мире.