Наемник 2

— Хрена тебе! — пробормотал Ламил. Я благоразумно не стал это переводить. — Если б моя воля, ни один из моих людей сюда не вернулся бы.

— Зачем вы схватили моего человека?

— А как нам было еще с тобой встретится? — усмехнулся Ламил.

— Могли бы просто прийти к одному из постов. — пожал плечами Байрода.

— В прошлый раз, — Ламил усмехнулся, — вы устроили нам горячий проклятый прием. Я не хочу терять ни одного из своих людей.

— Так, зачем же вы пришли снова? — кивнул Баурода.

— Дело у нас к вашему королю... — пояснил Ламил. Появилась Нарив. Бросив лишь взгляд на гномов, она замерла за моей спиной. — Растреклятым жрецам было угодно послать ее, — Ламил указал на женщину, — послом в ваше королевство. А мы вроде как эскорт.

— Так вы все-таки прошли через лес? — удивился Байрода. Он подался вперед. — Как же вы выжили?

— А чего там! — махнул рукой Ламил. — Жутковато там, да. Но самая большая опасность в том лесу для хорошего отряда — намочить штаны со страху.

— Но, чудовища...

— Те чудовища, эльф их побери, рассыпаются, только чихни на них.

— Понятно. — Байрода кивнул и сменил тему. — Так что ты насчет посла говорил?

— Алин, расскажи ему. — обратился ко мне Ламил. — А то, если я буду говорить, а ты переводить, как пересмешник, мы так до вечера проболтаем.

Я ненадолго задумался, решая с чего начать.

— Мы прошли через лес. Там нас остановила застава жрецов. Нарив... — я помолчал, вспоминая показывали мы Байроде женщину в прошлую встречу или нет, но так ничего и не вспомнил. — Она, на самом деле, тоже жрица. Роаса. В общем, ты ж помнишь, Байрода, что мы искали магов? — тот кивнул. — Так мы нашли там одного. При Верховном жреце. Он пообещал нам помочь, но сколько это займет времени, не сказал. А Верховный жрец попросил нас, — я хмыкнул, вспомнив, как 'просил' нас Верховный жрец, — пока мы ждем, проводить к вам Нарив, как его посла...

— Ведьму? — нахмурился Байрода. — К королю? — он покачал головой.

— Верховный жрец написал вашему королю письмо. — быстро сказал я.

— Это невозможно! — глаза Байроды вспыхнули. — Вы убили многих наших воинов, когда прошли здесь в прошлый раз. А теперь у вас хватило наглости вернуться, да еще и требовать встречи с королем? С ведьмой?!!

— Я не ведьма! — Нарив выступила вперед. Я не вижу ее лица, но, судя по металлу, звеневшему в голосе воительницы, и расширившимся глазам Байроды, это даже к лучшему. — Я — жрица Роаса! Вы, спрятавшиеся под горами, забыли Врата Горрама, когда две сотни гномов и десяток моих братьев и сестер восемь дней сдерживали армию эльфов, пока не подошла армия короля Вайера? Тогда уцелели только трое братьев, а из гномов свой дом не увидел больше никто! Вы забыли, как гномий король Карагум просил Верховного жреца прислать братьев, когда из самых глубоких нор под вашими горами полезли тысячи тварей, натравленных эльфами? Верховный жрец Заэрис дважды посылал тогда вам людей, а Храм Роаса потерял пятьдесят три брата! Вы забыли, как жрецы Роаса сражались с гномами плечом к плечу на стенах столицы эльфов? Как мы прикрывали друг другу спины?..

Каждое слово Нарив молотом впечатывалось в уши окружающих. Нет, она говорит это не только Байроде. Посланец Подгорного королевства, отойдя от первоначального испуга, лишь хмурится, слушая ее речь. Но гномы, стоящие за его спиной, в отличии от человека, все ниже склоняют головы. Суровое выражение постепенно покидает их бородатые, обрамленные шлемами, лица. И на его место приходит грусть.

— Это было до того, как вы бросили свой собственный народ на растерзание мору. — холодно ответил Байрода, дождавшись, пока Нарив закончит говорить. — Сейчас...

— Мой дед погиб у Врат Горрама. — внезапно один из гномов, охраняющих Байроду, сделал шаг вперед. — Обломок его щита до сих пор висит на стене в прихожей моего дома. — гном обернулся на остальных своих сородичей. — Курум, твой отец не раз хвастал за кружкой браги, что его отец брал стены эльфийской столицы...

Названый Курум кивнул и присоединился к говорящему.

— Мой отец всегда гордился этим. Он рассказывал, что жрецы Роаса первыми взобрались на стены и расчистили путь остальным. Сколько погибло бы, если бы не они?

— А мой дед погиб, когда темные твари повылезали из своих нор и устремились в верхние пещеры. — произнес другой гном. — Он был в отряде, отправленном с первой группой жрецов вниз. Ни один из них не вернулся. А когда нижние горизонты вновь были очищены, нам рассказали, что нашли место его смерти. В той пещере полегли все. И никто не показал врагу спину...

Один за другим выступали вперед гномы, делясь семейными преданиями, в которых, так или иначе, их предки сражались со жрецами плечом к плечу. Кому-то жрецы Роаса спасли жизнь. Кто-то, еще до того, как люди, бегущие от Кары, присоединились к Подгорному королевству, просто сражался на одной стороне с жрецами Бога войны... Но, как оказалось, все предки стоящих перед нами гномов гордились этим. У гномов оказалась долгая память.

— Это не меняет дела. — сказал Байрода, когда его охранники замолчали. — Ведьма не будет допущена к королю.

— Передайте ему хотя бы письмо Верховного жреца! — Нарив чуть поклонилась гномам, благодарная, что те поддержали ее. Но Байрода удостоился лишь холодных слов. — Пусть король сам решает.

— Нет! — Байрода поднялся. Он обращается к Ламилу, изо всех сил игнорируя Нарив. — Против вас, наемников, я ничего не имею. Что касается ведьмы... Пусть гномы помнят былые сражения, но люди помнят смерть. Пока я командую северным дозором, она...

— Я передам письмо. — гном, который первым выступил в поддержку Нарив, не подал виду, что заметил яростный взгляд своего командира. — Меня зовут Доргум и мой отец вхож к королю.

Всего мгновение Нарив изучала гнома. После, она достала из поясной сумки свиток и, чуть склонив голову, передала его коротышке. Тот принял письмо с таким же поклоном.

— Это дело касается короля, а не только северного дозора. — повернувшись к Байроде, продолжающему прожигать его взглядом, пояснил гном. — Ты решаешь, пропустить их или нет. Но ты не можешь решать за короля, читать адресованное ему послание или нет.

— Пусть будет так. — подумав, Байрода чуть поостыл. — Но вы, — он повернулся к Ламилу, — остаетесь здесь, пока король не скажет свое слово. И, если он откажется принять ведьму, то вы уберетесь отсюда. Или мои люди вышвырнут вас.

Резко развернувшись на каблуках, Байрода направился прочь, сопровождаемый своими гномами, которые уже не столь сурово глядели по сторонам.

— Высокомерный ублюдок. — сплюнул Ламил. С моей помощью, он знал о чем был разговор между Нарив, Байродой и гномами. — Знавал я таких... — десятник снова сплюнул. Оглянувшись, словно только что пришел в себя, он крикнул столпившимся вокруг наемникам, которые не были заняты в карауле. — Что стоите здесь? Проклятый цирк окончен! Ежели кому-то из вас, козлиных отродий, нечего делать, то я быстро найду, чем вас, проклятых, занять!

* * *

Гном Доргум сдержал свое обещание. Нам пришлось прождать в своей норе еще пять дней. После встречи с Байродой, Ламил, хоть видимой угрозы не было, еще больше ужесточил требования к караулам. Мы стали сменяться чаще, чтобы люди не так уставали на посту и враг, если нападет, встретил сильную преграду, а не полусонных мух. Вначале, большинство даже обрадовалось этому. В основном те, кто, вроде меня и моих друзей, еще не вкусил в полной мере солдатской жизни. Казалось, всего одну стражу в карауле... Это ведь не треть дня стоять столбом! Но в итоге мы получили сон урывками и постоянную беготню — не успеваешь толком передохнуть, а снова надо отправляться в караул. Вдобавок, никто не знал, что нас ждет дальше. Согласится король принять Нарив или нас попросят отсюда? Отпустят нас с миром или придется прорываться с боем? Пересуды не стихали ни днем, ни ночью. Кое-кто даже начал заключать пари.

Когда Байрода появился вновь, все вздохнули с облегчением. Ожидание закончилось. Но, что теперь?

— Король примет ведьму! — крикнул Байрода, остановившийся со своей охраной в десяти шагах от стены щитов караула. Последнее слово он выплюнул, будто нечто мерзкое. — С ней могут пойти десять человек. Остальные должны ожидать здесь.

— Прекрасно! Я и не думал, что эти проклятые подземные крысы пустят к себе весь отряд. — сплюнул подоспевший Ламил, когда я перевел слова Байроды. — Переведи этому недоноску, что мы согласны. — это он уже мне. — Через ползвона выступим.

Байрода кивнул, показывая, что понял мои слова, и вновь исчез, вернувшись к своим. А Ламил построил весь отряд, сняв даже караул, охранявший тыл.

— Алин, Зелик, Дони, Крамм, Лопин, Хорвас, Орин, Крайг, Лосик! — каждый, чье имя было произнесено, выступал вперед. Все, кроме меня, были старыми солдатами. Каждый из названых мог похвастать множеством шрамов, полученных в многочисленных битвах, мозолями от рукоятей мечей на руках. — Вы вместе со мной отправляетесь к треклятому королю.

— Полазим по норам. — хохотнул Лосик.

— Может найдешь там себе пару червей на завтрак. — толкнул его в плечо Лопин.

— А ну заткнулись, песьи дети! — рявкнул Ламил.

— Да ладно тебе, Ламил! — Крамм сплюнул себе под ноги. — не впервой нам в гадючьи норы лазить. Верно, ребята?

Одобрительный шум голосов, в том числе и тех, кого Ламил оставляет здесь, поддержал наемника. А мне не до радости. Я оглянулся на Молина и Баина. Снова расставаться с друзьями... Внезапно я задумался о том, увидимся ли мы вновь? Мы ведь, почитай, всю жизнь провели вместе. С самого детства...

— Слыхал я, — улыбнулся мне Молин, — что под горами полно всякого золота, камушков, да других хороших вещиц. Ты, Мелкий, не оплошай там, да принеси друзьям парочку подарков.

— И голову свою не забудь там. — поддержал друга Баин. — будет нам лучшим подарком.

— И что ты с его головой делать собрался? — хохотнул Навин, но замолк, едва острый локоть Молина врезался ему под ребра.

— Не переживайте, друзья. — говорить тяжело, но я постарался, чтобы мой голос звучал беззаботно. — Вернусь с полными карманами золота.

— И баб нам не забудь. — ухмыльнулся Молин. — Себе-то вон уже раздобыл, а о нас не позаботился. — Нарив смерила его долгим взглядом, но лишь покачала головой, отворачиваясь.

— Надо было тебе в том подземелье бабу себе искать. — шепнул Баин. — Вытащил фигурку жука, стало быть — тебе теперь жуки вместо баб будут.

Друзья расхохотались. Невольно улыбнулся и я. Если уж Баин начал шутить... Должно быть, ему не легче сейчас, чем мне.

— Долго языками молоть будете? — за всеми этими разговорами я совсем позабыл о Ламиле. Десятник не замедлил о себе напомнить. — Алин, быстро собирай свои манатки!

Я бросился туда, где лежал мой мешок, оставив друзей стоять в строю, а Ламила отдавать последние указания Нурилу, которого он оставлял за старшего. Собирать мне, честно говоря, нечего. Скатать одеяло и привязать его поверх заплечного мешка, набитого запасом еды и всякой мелочью — дело пары мгновений. А остальное... Все на мне. Круглый шлем, оставляющий открытым лицо, длинная кольчуга, добытая после боя с гномами, широкий кожаный ремень, на котором висят короткий меч и увесистая булава, потрепанные штаны и крепкие сапоги, добытые в том же бою, тяжелый щит и копье, чуть длиннее моего роста — вот и все пожитки.

Наш маленький отряд гордо прошествовал мимо остальных наемников, выстроенных Нурилом вдоль стен ущелья. Вдруг тишину разбил грохот. Ребята, все, как один, ударили копьями о щиты. Гррах-гррах-гррах... Размеренная дробь провожает нас.

— Возвращайтесь! — выкрикнул кто-то.

Даже баронские, держащиеся, по обыкновению, чуть в стороне от наемников, принялись бить в щиты. Я увидел, что Нарив улыбается.

— Нет лучше музыки, чем эта. — пояснила жрица, заметив, что я смотрю на нее. — Мы называли ее 'гимн Роаса'.

— Как по мне, — возразил я, — гораздо лучше, когда хорошенькая девчонка поет в таверне. — я вздохнул. Интересно, есть ли у гномов таверны под горами?

* * *

Лагерь, раскинувшийся у входа в ущелье, показался мне огромным. По самым скромным подсчетам, наш отряд закупорила в той норе, куда мы забились, армия, по меньшей мере, впятеро большая. Караул их действительно не сильно утруждал себя. Если мы стояли, перегородив сплошной стеной ущелье, в полном вооружении, со щитами, а командующий нашим караулом жестко пресекал любые лишние разговоры, то здесь гномы и люди вольготно развалились на подходящих камнях. Отложив в сторону щиты и шлемы, они ели, болтали, смеялись...

— Проклятое стадо. — сплюнул Ламил, глядя на такое безобразие.

— Стадо-стадом, но дерутся они неплохо. — возразил ему Зелик. — В тот раз еле выстояли.

— И то верно. — согласился десятник.

Нарив удостоила караул, мимо которого мы проходим, единственным взглядом и молча покачала головой. А я невольно позавидовал им. Вспомнил, как приходилось чуть ли не пальцами удерживать налившиеся свинцом веки. А эти... Вон сидит дородный гном, жадно терзает зубами кусок какой-то снеди. А рядом с ним, свернувшись в тени здоровенного валуна, похрапывает человек.

— Глянь-ка на это! — Зелик ткнул пальцем в сторону леса.

Я перевел туда взгляд и увидел другой караул. Эти стоят между лагерем и лугом, за которым вдали виднеется полоса леса. В отличии от 'охраняющих' наш отряд, те караульные стоят в полном вооружении. Пусть не строем, но на ногах и зорко глядят.

— Это получается, они нас совсем не бояться? — хмыкнул Лосик. Цыкнув зубами, он покачал головой. — Тех, — он кивнул назад, — мы бы перерезали в два мгновения!

— А чего им нас бояться? — сказал Ламил. — Мы же показали, что не собираемся нападать. Вот они и поставили тех олухов просто для проклятого порядка.

Сразу же, едва мы вышли из ущелья, нас окружило пятьдесят гномов. Ни одного человека в этом отряде не видно. Может оно и к лучшему. Те люди, которых я вижу поверх гномьих голов, поглядывают на нас очень недобро. Вперед выступил знакомый уже Доргум.

— Мы сопроводим вас в Подгорное королевство. — сказал он.

— Больше смахивает на конвой. — пробормотал Лосик, оглядывая наших сопровождающих.

— Ха! Этих коротышек мы раскидаем, как щенят! — произнес кто-то сзади.

— А у тебя, Орин, рука уже не болит? — повернулся к говорившему Ламил. — Помнится, от удара одного из этих проклятых коротышек, у тебя левая рука неделю висела, как мужское хозяйство старика. Захлопни-ка пасть и иди молча!

— О чем это они? — нахмурился Доргум.

— Благодарят за сопровождение. — нашелся я. — Далеко нам идти?

— К завтрашнему полудню доберемся. — Доргум отвернулся и махнул своим гномам. — Выступай!

Мы двигались вдоль стены гор, отвесно вздымающейся прямо из зеленой травы луга. Время от времени, в ней огромными трещинами попадались входы в ущелья, темны пасти пещер и гротов. Мы шли по мягкой траве, шагах в пятидесяти от скал, чтобы не ломать ноги на камнях, видимо когда-то свалившихся вниз и усеявших подножие горной стены. Ламил шел молча, поглядывая время от времени на скалы. Зелик и Крамм, наоборот, перешучивались, на каждом шагу подкалывали друг друга. Иногда к ним присоединялся Лосик, оглашая окрестности взрывами хохота после очередной удачной шутки. Дони, Лопин и Хорвас обсуждали гномов, рассыпавшихся неким подобием кольца вокруг нас, и лагерь подгорных жителей, который остался позади. Остальные тоже вели свой разговор. В основном — ни о чем. Я чувствовал себя лишним. Хоть и вошел в десяток, направившийся на аудиенцию к королю, но Ламил включил меня в отряд только, как переводчика. Остальные же были старыми, закаленными в боях бойцами, повидавшими уже немало в своей жизни и имевшими множество общих тем. Не прошло еще и полдня, как я остро почувствовал, что соскучился по своим друзьям. По Молину с его постоянными шуточками, и Баину, в отличии от первого — серьезному и молчаливому. От полного одиночества меня спасала лишь Нарив, которую я расспрашивал о ее прошлых приключениях.