— Как ты? Как себя чувствуешь, Полина? — Профессор потрогал лоб и оттянул девушке конъюнктивы.
— Что со мной произошло? Я ничего не помню. Все расплылось перед глазами, а потом я очнулась на кровати, в месте, похожем на больницу?
— Что-то пошло не так. С тобой случился эпилептический припадок. Тебе едва успели ввести лекарство.
— Я могла умереть? — Полину прошиб пот.
— Если бы мы опоздали на минуту, то неминуемо.
— Сейчас, мы дадим тебе времени восстановиться. — Блохин одел девушке медицинский браслет. — Иди на балкон, тебе нужно побыть на свежем воздухе.
Профессор показал телохранителям, что их работа закончилась. Пара здоровяков немедленно удалилась. Блохин взял Полину за руку и помог ей выйти на балкон. Полина чувствовала себя отлично, но не стала мешать профессору быть заботливым.
— Какой я был слепец! — Запричитал Блохин. — Я не заметил, что перепутал элементы кода. Хорошо, что ты осталась жива, иначе я не простил бы себе такой глупости. Какой слепец...
Полина немного изучила натуру и стала понимать, что профессор некоторые слова произносит специально, чтобы заострить на них внимание. 'Слепец' — было произнесено намеренно.
— Отдыхай. Филиппос дал время на отладку, поэтому еще пару деньков я не буду тебя трогать. Он испугался, что сможет потерять тебя. Пока твои знания не сохранили на жесткий диск, ты для него самая дорогая ценность. Ну, отдыхай. — Профессор развернулся к дверям. — Какой слепец!
Блохин ушел. Полине не терпелось понять, в каком виде профессор оставил ей послание. Скорее всего, это было написано его азбукой для слепых, но как понять, на чем он его оставил. Полина заставила аналитическую программу поискать намеки. Если у самого профессора была установлена аналогичная программа, то и ее должна была работать по тому же алгоритму. Полина прогулялась по балкону. Взяла из вазы персик и встав у перил, стала искать взглядом в творческом беспорядке скрытые послания.
На первый взгляд — хаос. Возможно, штаны профессора, которые он не донес до стиральной машины, указывали направления разгадки. Нет, они лежали так и раньше, и ждали, когда Полина сама отправит их в стирку. Табурет, письменные принадлежности, небрежно разбросанные по столу, ваза с фруктами. Где-то в сознании щелкнуло, что письменные принадлежности могут содержать полезную информацию. Полина подошла к столу и рассмотрела как лежат ручки, карандаши, ластики, циркули и линейки. Профессор считал, что в работе на бумаге скрыта половина важной работы. Подготовительную часть он всегда проектировал на ней. Из всей кучи беспорядка выделялся остро заточенный карандаш. Полина приняла его за вектор и посмотрела, куда указывал его кончик.
Направлен он был на письменный стол. Полина встала из-за стола, взяла новый персик и подошла к письменному столу. На нем лежали несколько папок с бумагами, первые наброски ученого. На одной из папок лежали наручные часы профессора. Часы были старинными, стрелочными, с механическим заводом. Часы не работали. Стрелки замерли на 6:45. Полина заметила на папках числа, подписанные в правом верхнем углу. Была папка и с цифрой '6'. Для порядка Полина перетрогала все папки, но взяла в руки шестую.
Полина расположилась в кресле и будто из праздного любопытства принялась перелистывать страницы. Со стороны казалось, что девушка просто рассматривает каракули профессора. На самом деле она отсчитывала страницы. Наконец, сорок пятая. Полина воспроизвела в уме гипсового Гомера и подкрутила чувствительность указательного пальца. Ветерок и вибрации мира задрожали под его чувствительной подушечкой. Полина прикоснулась пальцем к странице. Она была вся в маленьких выпуклых точках. Нормальное зрение их совершенно не улавливало.
Полина поставила палец в левый верхний угол и повела им по странице. 'Полина, никакого эпилептического припадка у тебя не было. Я создал его имитацию, потревожив некоторую часть головного мозга. Нам нужно выиграть немного времени, для твоего побега. Я создаю на объемном принтере модель планирующего костюма. Чтобы меня не поймали, я создаю мелкие детали, якобы для аппарата передающего информацию из мозга на компьютер. Когда костюм будет готов, ты сможешь выпрыгнуть с балкона и достичь места, где есть Сеть. Это рискованно, на первый взгляд, но это возможно. Я уверен, что Филиппос не остановится, и пошлет за тобой погоню, или иными способами попытается вернуть. Втайне, использовав некоторые технологии Филлипоса, преуспевшего больше меня в соединении человека с компьютером, и улучшив их, я создал передатчик, способный маскировать человека, делая его невидимым для Сети. Я настроил его на тебя. Перед побегом, ты его получишь'.
Полина провела пальцем до конца страницы. Чувствительная кожа спотыкалась о следы карандаша, но текста больше не было. Сердцебиение участилось. Полина убрала папку в сторону. Прыгать со скалы, даже в специальном костюме, чудовищно страшно. Сама по себе мысль о побеге грела душу и не давала расклеиться, но вот прыжок со скалы в воду Полиной не рассматривался. Она надеялась, что Блохин устроит что-то вроде тихого исчезновения на лодке. Видимо, такой вариант был неосуществим.
Полина решила с этой минуты начать морально готовиться к тому варианту побега, который предложил профессор. Для этого она подошла к перилам и попыталась спокойно принять высоту, с которой ей предстояло прыгнуть. Внизу, метрах в двухстах под балконом, громко крича, переливалось облако чаек. От чаек до воды было еще метров двести, а может быть и больше. И поговорить на эту тему с профессором не получится. Обсуждать план побега вслух, значит заранее отказаться от него. А с другой стороны, выхода всего два: побег, или сидеть с вскрытой черепушкой подключенным к Сети, обслуживая нужды Филиппоса. Полина была за побег, с любой вероятностью риска.
Профессор два дня ходил в полном молчании, задумчивее, чем обычно. Хмурая тень не сходила с его лица. И спросить было нельзя, связано ли его состояние с планами побега. Полина все же решила зайти издалека.
— Владимир Константинович, вы не приболели?
— С чего ты взяла Полина? Местный климат очень благоприятствует хорошему самочувствию. У меня прекрасное состояние, и душевное и физическое. Мыслями весь в работе, оттого тебе могло показаться, что я нездоров. Хотя от зеленого чая для повышения тонуса не откажусь. Завари мне, пожалуйста.
Полина бросилась исполнять просьбу профессора. На полке у них стояли банки с кофе, сахаром, солью и жестяная коробка с зеленым чаем. Полина подняла крышку и мельком заметила, что на ее внутренней поверхности приклеен маленький кусочек бумажного листка. На нем была надпись: '8:23'. Полина сразу поняла, что это значит. Незаметно для камер, прикрывшись от их всевидящего глаза спиной, Полина сорвала бумажку, скрутила ее в маленький шарик и сунула в карман. Заварила чай и подала профессору.
— Спасибо, очень вовремя. — Сказал профессор про чай, но Полине показалось, что он имел ввиду еще что-то.
Папка под номером восемь была самой свежей. Как только профессор ушел, Полина, под видом протирания пыли, добралась до этой папки. Отсчитала страницу двадцать три и приступила к 'слепому' чтению.
'Костюм для прыжка готов. Я занесу его вечером, под видом оборудования. На упаковке будет вся инструкция по применению костюма и дистанционного передатчика, а так же рекомендации на первое время. Крепись, ждать осталось недолго'. Полина провела пальцем еще раз по тексту. Как же было страшно, хоть отказывайся и принимай судьбу. Как только малохольные мысли полезли в голову, Полина вспомнила про родителей. Их убитые горем лица сразу придали решительности. Чтобы не испытывать себя на крепость, Полина решила больше не подходить к перилам, и не ужасаться лишний раз бездне за ними. Она точно знала, что в эту ночь спать ей не придется.
Чтобы следящие камеры не заметили, как Полине не спится, ей приходилось тратить всю силу воли, на то, чтобы не ворочаться. Беспокойство так и подмывало менять положения. Из-под одеяла Полина одним глазом подсматривала за профессором. Кажется, он спал. Ну, да, это не ему прыгать с утра в полукилометровую бездну. Еще ее взгляд непременно останавливался на коробке, в которой лежал костюм. Профессор нанес на него текст, написанный его азбукой для новой способности Полины. Текст запомнился до буквы: 'У тебя будет несколько минут до того, как охрана поймет наши намерения, поэтому запомни все, что прочтешь. Костюм фиксируется на запястьях и заплюснах. Из себя он представляет аэродинамическое крыло, позволяющее тебе планировать. Для этого надо вытянуть руки в стороны и развести ноги. По моим расчетам, при удачном толчке, ты пролетишь около пяти километров. Перед контактом с поверхностью воды дерни кольцо, которое у тебя будет на левом запястье, это прикроет тебя перегрузочным экраном от сильного удара. Перед ударом, сложи руки вдоль туловища и сведи ноги. Используй задержку дыхания. Костюм поможет тебе и в воде, позволяя плыть с большой скоростью. Поднимайся на поверхность только чтобы набрать воздуха. Тебе нужно будет проплыть еще пять километров, это потребует многих сил, так что будь готова к большим нагрузкам. Дальше этого расстояния Филиппос не сунется. Теперь о передатчике. Филиппос попробует тебя снова выкрасть, или по крайней мере сделать так, чтобы о тебе никто не знал. Поэтому тебе придется стать невидимкой. Мой передатчик позволяет сканировать ай-ди камер, сенсоров и прочих устройств, запросы которых анонимны для Сети. Ты сможешь посредством мысленных команд подключаться к подобным устройствам и пользоваться Сетью анонимно. Это позволит тебе выключать приборы, фиксирующие твои передвижения, а так же пользоваться ими. Смотреть глазами камеры или управлять автомобилем самостоятельно. Сеть не заподозрит подмены. Передатчик зашит на твою ДНК. В чужих руках он будет просто бесполезной штукой. Вроде, всё. Береги себя. Не пытайся искать контакты со мной. Как доберешься домой, оповести службы о том, что видела. Удачи!'.
Засинела полоса на горизонте. С моря потянуло свежестью. Полину начало колотить, то ли от холода, то ли от страха. В ближайшие час все решится. К такому жизнь ее не готовила. Полина собиралась прошагать по ней легко, согласно разработанного плана. Из нюансов были отношения с потенциальным мужем и потомство, все остальное было понятным и давно выбранным. Профессор неожиданно зашевелился и сел на своем гамаке. Он посмотрел на Полину и заметил ее мерцающий взгляд из-под щелки между одеялом и простыней. Блохин встал, прошелся до кухонного уголка и поставил чайник.
— Зябко становится на улице спать. — Произнес он, оправдывая ранний подъем перед камерами. — Одеяла надо просить шерстяные. Только в этих краях не слышали про такие.
Профессор гремел посудой, что-то бубнил под нос. Ему тоже было тревожно и он разряжался подобным образом. Полине тоже хотелось встать, но под одеялом было уютнее, и она даже уснула под монотонный 'бубнеж' профессора. Она этого не заметила, и почувствовала только, как ее тронули за плечо. Полина даже напугалась того, что незаметно уснула.
— Пойдем, немного горячего чаю с сахаром тебе не повредит.
Небо уже зажглось желтым горизонтом. Воздух потеплел, и на балконе стоял приятный запах свежих гренок. Как только Полина вспомнила, что ей предстоит, зубы сразу принялись отбивать чечетку. Она села за стол и обхватила себя за плечи.
— Свежжжо! — Произнесла она сквозь стук зубов.
— Осень. — Объяснил Блохин.
Полина заметила, что когда профессор наливал чай, его руки мелко тряслись. Он тоже волновался, и может быть, не меньше Полины. У нее есть шанс сбежать, а профессор вынужден остаться. Об этом он с Полиной не разговаривал, но и с начальными понятиями по психологии было понятно, что у профессора здесь есть дела, которые он хочет закончить. Полина только догадывалась, что Блохин знает Филиппоса давно и именно благодаря профессору тот смог создать маленький свободный мир с большими возможностями и амбициями. Профессор оставался, чтобы исправить свои ошибки. Он понимал, что рискует жизнью, оттого и тряслись его руки.
Горячий чай унял 'трясучку'. Гренки не лезли. Ранний завтрак наверняка напряг тех. Кто следил за ними. Они могли проанализировать и получить большую вероятность, что на балконе что-то затевается.
— Так, Полина, буду говорить открытым текстом. Времени у нас минут пять, одевайся.
Вперед Полины профессор схватил коробку, открыл ее и вынул костюм. Сердце Полины аж зашлось от неожиданности. Кровь застучала в ушах. Блохин взял ее левую руку и закрепил на запястье широкий ремешок, потом на правой, на груди, вокруг поясницы, потом на ногах. Полина подчинялась, не имея сил что-то спросить. Профессор закончил и осмотрел девушку.
— Руки в стороны! — Потребовал он.
Полина развела и почувствовала, как ткань, внутри которой был скелет превратилась в упругое крыло.
— Назад!
Полина, поборов сопротивление упругого скелета, сложила руки вдоль туловища. Ткань повисла за спиной.
— Ноги в стороны!
Полина развела, и ткань между ног превратилась в жесткое крыло.
— Вместе!
Костюм работал.
— Запомни, с этим костюмом в воздухе ты птица, а в воде русалка. И не теряй голову от страха, не забывай про кольцо на левой руке. Дерни перед тем, как упасть в воду, иначе потеряешь сознание от удара. Поняла?
— Поняла. — Больше всего Полине хотелось, чтобы профессор сказал, что у него есть запасной вариант, уплыть ночью на лодке, например.
— Давай, охрана уже в коридоре! — Тут Полина поняла, что профессор обладал теми же способностями, что и она.
С нормальным слухом ничего не было слышно, то стоило прибавить его, как раздался топот ног. Счет пошел на секунды. Профессор придвинул стол к перилам и помог Полине на него забраться. Внизу была бездна. Она хотела забрать Полину себе, навечно. Голова закружилась и пропала сила в ногах.
— Какого черта, Громова! Прыгай, или я исправлю твою четверку на двойку, и вылетишь из универа к чертям собачьим! Ну!
Страх отбил у Полины волю к чему бы то ни было. Подчиниться, так подчиниться. Полина встала на твердую поверхность парапета и не глядя вниз оттолкнулась что было сил в ее слабых ногах. Мир провалился в тартарары. Страх вызвал обратную ассоциацию, перед глазами сверкнула молния, и падение в бездну превратилось в медленное скольжение. Полина увидела свои руки, застрявшие на полпути и не расправившие крыло. Она немедленно сделала, как надо. Полину дернуло потоками воздуха под расправившимся крылом. Затем Полина развела ноги и получила еще один толчок и чувство руля. Страх растворился в незабываемом чувстве самостоятельного полета. Мир тут же обрел прежнюю скорость и свист ветра под крылом. Искрящаяся в утренних лучах солнца, морская поверхность стремительно летела перед взором девушки. Встречный ветер выбивал слезы из глаз.
Лететь было здорово. Захватывало дух. Адреналин выбрасывался в кровь непривычно большими дозами. Полине казалось, что сейчас она не парит, постепенно приближаясь к точке падения, а летит, и полет совсем безопасный. Таких переживаний у нее не было никогда. Новые ощущения открывали новые грани жизни, раздвигали рамки привычного. Вот такой бывает жизнь, смертельно опасной, но такой полной в своем стремительном порыве. Полина больше не жалела, что поддалась профессору выбрать этот путь бегства. Смертельно опасное переживание ставило Полину над людьми, сознательно оберегающими себя от подобных опасностей. Ее поступок, так же, как и сверхспособности вполне оправданно давали ей преимущество над обывателями. И если способности она получила случайно, то ее смертельный прыжок со скалы был осознанным поступком, дающим ей право считать себя лучше.
