Дядя Жора - 7

— Оставить все как есть и в течение нескольких поколений уничтожить свою среду обитания;

— Принять жесткие меры по сокращению потребления и ограничению рождаемости;

— Или, наконец, направить все имеющиеся ресурсы на обеспечение космической экспансии, пока еще не поздно. Перед этим, разумеется, следует как-то нейтрализовать тех, кто считает, что если программа освоения космоса мешает появлению у него второго холодильника, третьей машины в семье и джакузи вместо сидячей ванны, то ну его в зад, этот космос, и без него проживем. Мой отец — убежденный сторонник третьего пути. Только, пожалуй, для его непреклонной реализации он слишком мягкий человек. Ничего не поделаешь — старое воспитание.

Кобзев слушал принцессу и тихо офигевал. Разумеется, враги обвиняли канцлера во всех грехах — как смертных, так и не очень. Друзья тоже иногда признавали за ним некоторые недостатки — например, император искренне считал, что его старый соратник совершенно зря использует в процессе руководства ненормативную лексику, тем более такого качества и в таких количествах. И по мере сил с этим боролся. Но до того, чтобы обвинить Георгия Андреевича в недостатке решительности или излишнем гуманизме, не доходил еще никто. Кроме, оказывается, родной дочери! А ведь она, когда вырастет, станет отнюдь не последним человеком из тех, что вершат мировую политику. Остается только надеяться, что это у нее юношеский максимализм, который проходит с возрастом. Но все же — кого это, интересно, недогеноцидил канцлер, что дочь на него так взъелась?

Впрочем, когда расстояние было пройдено наполовину, Настя прекратила разговоры. Теперь она скрытно и почти бесшумно двигалась впереди, а Кобзев, не прячась, шумно топал, отстав от девушки метров на семьдесят. Лишние сущности в легенду решили не вводить — Насте предстояло изображать из себя принцессу, дочь русского великого князя. А Саше — ее охранника, который как раз в этот момент ищет сбежавшую куда-то вперед охраняемую. Якобы принцесса изучала статуи в местах их рождения и обитания, а тут вдруг раз — и их перенесло незнамо куда.

За километр до места, где вчера был обнаружен дым, разведчики свернули в сторону берега, где местность поднималась, и вершины небольшого утеса можно было неплохо рассмотреть, что же такое там дымило прошлым вечером. Впрочем, еще до подъема стало видно, что оно дымит и сейчас.

После получаса наблюдений Настя протянула бинокль Александру.

— На, сам посмотри. По-моему, объект один. Судя по одежде и тому, что он один раз доставал из кармана что-то очень похожее на мобильник, парень из двадцать первого века. Обрати внимание на то, как разведен костер. А несуразная куча веток рядом — это не запас топлива, а результат его попыток построить шалаш. Зато удочка у него классная, у меня и то заметно хуже. Похоже, он, ничего плохого не подозревая, ловил рыбу, когда его перенесло. Фигура тощая и без малейших признаков тренированности, здесь в случае чего особых трудностей не предвидится. Оружия нет.

— Если глянуть на тебя, то можно подумать то же самое и про фигуру, и про оружие, — хмыкнул Александр. — Причем и то, и другое будет ошибкой.

— Ну, если на самом деле он окажется хорошо замаскированным Рембой, придется действовать по обстановке, — пожала плечами девушка. — Ладно, выдвигаемся. Оснований менять планы не видно. Значит, ты выходишь из зарослей не скрываясь, и, поздоровавшись, спрашиваешь для начала по-русски, не пробегала ли тут принцесса. Не поймет — то же самое по-английски.

— По-немецки я тоже смогу, — счел нужным добавить Кобзев.

— И понять ответ тоже?

— Э-э-э... во всяком случае, постараюсь.

— Вот именно. В общем, я появлюсь максимум через пять минут после начала попыток установления контакта.

Увидев выходящего из леса Кобзева, объект поначалу явно испугался. Еще бы — к его костру ломился загорелый мускулистый детина ростом под метр девяносто. В пустынном камуфляже, с автоматом и мачете. Впрочем, сразу после вопроса парень немного успокоился.

— Здесь мелкая такая девчонка не пробегала? — осведомился Александр, в знак своих мирных намерений опуская автомат стволом вниз.

— Ньет, я йего не видель, — растерянно ответствовала жертва переноса. — Ви из Россия? Я из Франция.

— Ду ю спик инглиш? — спросил Кобзев, знавший французский еще хуже немецкого. Впрочем, без особой тревоги, ибо Настя могла говорить на языке Бальзака лучше многих парижанок.

— Ес, ай ду, — облегчено отозвался парень, после чего представился:

— Жан Мишель Дюваль, студет Юниверсите де Пари. Прибыл на остров для изучения ронго-ронго, а тут вдруг... может, вы скажете, что это за место и как я здесь очутился?

— Как-как, — раздался за спиной студента звонкий голос. Обернувшись, он увидел девчонку — скорее всего, ту самую, про которую спрашивал верзила.

— Как-как, — повторила она. — Разумеется, в результате пространственно-временного пробоя! Вам просто повезло оказаться в том месте и в то время, когда он произошел. Кстати, из какого времени вас сюда закинуло? И из какого места, если не секрет. Хотя судя по тому, что именно вы изучали до переноса, место называлось остров Пасхи.

— Уи, — подтвердил совершенно растерявшийся француз, причем на своем родном языке, хотя девушка обратилась к нему по-английски. — А время — одиннадцатое февраля две тысячи шестнадцатого года, утро.

— Ого, — Настю явно удивила дата. — Ну, а мы из начала двадцатого века, и тоже с той же самой Пасхи. Я — принцесса Анастасия Найденова-Романова, изучала здесь способы установки моаи на аху и снятия их оттуда. Мой спутник, сержант морской пехоты Александр Кобзев. Давайте перейдем на английский, ибо неприлично разговаривать на языке, который знают не все присутствующие.

— Вы так спокойно говорите о путешествиях сквозь время, как будто для вас это обыденное явление!

— Не то что совсем обыденное, но и не вовсе непредставимое. Это вроде как... ну, скажем, явления ангелов. Ни одного должным образом документально зафиксированного случая нет, но масса народу знает, как они выглядят, чем занимаются и так далее. Вот и с этим похоже. В вашем мире есть книга "Янки при дворе короля Артура"?

— Да...

— Ну и чему же тогда удивляться? Тем более что она была первой, а после нее появилось еще множество подобных.

— Я всегда считал, что такие произведения — чистый плод фантазии авторов.

— Вы им льстите. Откуда у них столько фантазии? Половина не способна придумать даже нормальное имя для героя, не говоря уж о названии книги. Друг у друга воруют. Куда уж им сочинить целый мир! Тем более что с одним таким писателем я знакома лично. Он утверждает, что прибыл к нам из двадцать первого века, но из немного более раннего дня, нежели вы. И знаете, я с самого начала не видела оснований ему не верить. Ведь если он врет, то откуда у него ноутбук? В начале двадцатого века их еще не производят. Кроме того, хоть конкретно у него и довольно богатая фантазия, мне кажется, что такую мерзость, как интернет, на пустом месте не придумаешь. Должен быть реальный прототип.

— Но почему интернет — мерзость?

— Вот вам пример, который я видела своими глазами. Что может представить себе нормальный человек при слове "библиотека"? Мне сразу приходит в голову аналогия типа "сокровищница знаний". Место, где сосредоточена вековая мудрость человечества, лучшие произведения словесности. Туда приходят за книгами умные, начитанные, вежливые и культурные люди. Но стоит только добавить слово "сетевая", как картина радикально меняется. В ноутбуке писателя были скопированы несколько страниц обсуждений книг... если это не кошмар, то что тогда можно назвать данным словом?

Такое впечатление, что люди... или, точнее, бабуины, комментирующие там книги, разбились на два примерно равных по численности лагеря. В первом выясняется, кто знает больше самых грязных ругательств и умеет их применять наиболее бессвязно и не к месту. Вы не поверите — я даже пару раз краснела, читая те перлы! Во втором лагере, если сравнить с первым, собрались светочи культуры. Они почти не матерятся — максимум через пять слов на шестое, а в исключительных случаях даже реже. Там, похоже, оспаривают почетное звание самой безграмотной скотины в мире. Я, честно говоря, раньше не подозревала, что люди, выросшие в России и как-то закончившие там начальную школу, могут настолько не знать элементарных правил грамматики и пунктуации. Хотя некоторые, кажется, так пишут специально. Возможно, они находят в этом какой-то шик. И чего же здесь хорошего?

— Э... Интернет обеспечивает свободу получения и распространения информации, что является важнейшим условием для функционирования свободного общества.

— По-моему, вы ошибаетесь. Возможности получения самой важной информации он не дает. Нельзя в нем в один клик узнать настоящее имя, отчество и адрес любого выступающего. И в два нельзя, и даже в три. А без этого все остальное становится в лучшем случае бессмысленным, а чаще — просто вредным. И ведь, главное, зачем честному человеку скрываться? Я, например, всегда готова сказать всем, кто заинтересуется — как меня зовут, где живу и кто мои родители. Но вас, кажется, сейчас все-таки интересует какая-то более приземленная вещь, нежели мое мнение по поводу интернета?

— Если позволите, то да. Раз уж вы знаете больше меня про эти... кажется, пространственно-временные пробои, то не можете ли сказать, каковы наши шансы на возвращение?

— Судя по рассказам и книгам, в свой мир возвращается примерно четверть попаданцев, так что у нас, я считаю, неплохие перспективы. Тем более, если не делать разницы, в какой мир вернуться, то они удваиваются. А что? Я бы не отказалась побывать в две тысячи шестнадцатом году. Да и вам у нас будет не скучно. Познакомитесь с моим папой, с другими интересными людьми...

Внимательно слушавший вдохновенный треп принцессы Кобзев хмыкнул. Почему-то он был уверен, что девушка имела в виду господ Ли.

— В связи с чем у меня есть предложение, — продолжала Настя. — Раз уж мы оказались товарищами по несчастью, то нам нужно держаться вместе. Не возражаете? Отлично, тогда осталось уточнить детали. Нам переселяться сюда или вам — в наш лагерь? Мне кажется, второй вариант предпочтительней, здесь не самое лучшее место.

Чтобы собраться, французу хватило пяти минут, и вскоре троица зашагала в сторону бухты Анакена. Всю дорогу принцесса продолжала болтовню, причем так, что даже Александр кое-что узнал об их спутнике. Настя, надо думать, получила гораздо больше сведений.

Переход сильно утомил паренька из двадцать первого века — с трудом дойдя до палатки, он вяло пожевал предложенные ему сухари, с видимым усилием удерживаясь от того, чтобы заснуть. Как выяснилось, предыдущую ночь он провел без сна, опасаясь нападения диких зверей.

— Разумеется, ложитесь, мы понимаем ваше состояние, — кивнула принцесса. — В палатке. Вам, надеюсь, не помешает общество Саши? А для меня мы сейчас построим шалашик рядом, это нетрудно. И не волнуйтесь, никаких диких зверей тут нет. Есть птицы, но они не кусаются. И даже орут не очень противно.

Француз уснул, а Настя с Александром плотно поужинали остатками вчерашней птицы, а потом просто сидели у костра.

— Саш, можно задать тебе вопрос, как более опытному в житейских делах человеку? Спасибо. Как ты думаешь... то, что француз сказал, будто я напоминаю ему Наташу Ростову — это о чем говорит?

— О том, что он не читал не только самой "Войны и мира", но даже комикса по мотивам. Однако название слышал, как и положено культурному европейцу.

— Вообще-то меня больше интересовал вопрос — это был комплимент или наоборот, ну да ладно. Кстати, наш гость, похоже, из какого-то третьего мира. Не из того, с две тысячи одиннадцатым годом которого мы поддерживаем контакты. У них была немножко другая история. Но это еще подлежит отдельному осмыслению.

Глава 11

— Дочь, ты готова? — в последний раз спросил я, хотя и так видел, что все в порядке. — Наше давление — семьсот шестьдесят один.

— Здесь семьсот шестьдесят два, есть тенденция к повышению.

— Ерунда, такая разница будет почти незаметна. Сдвинься на пару шагов вправо, чтобы портал образовался как раз между теми двумя пальмами, и открываем.

Межмировой переход открылся в точности так, как в мир, где я родился. С той стороны дул слабенький ветерок, и подвал под левым крылом Гатчинского дворца начал наполняться ароматами тропического леса. Я с интересом и уже собственными глазами рассматривал место, куда занесло Настю. Черт возьми, какую все-таки красоту испохабили аборигены! Правильно дочь сделала, что, организовав их потомкам независимость, сразу посадила над ними короля-чилийца, да еще не абы какого, а получающего зарплату из бюджета Российской империи и полностью подчиняющегося специально под этот случай созданному прогрессорскому отделу ДОМа.

Настя тем временем сложила ладони рупором и во всю мощь девичьей глотки, закаленной многолетними уроками музыки, заорала:

— Саша, Жан, бегите скорее сюда! Мы спасены, моему папе наконец-то удалось открыть переход! Быстрее, пока он еще держится!

— Связки девочка не повредит? — спросила Татьяна, слегка поморщившись от избытка децибел.

— Вроде не должна, ей сам Шаляпин голос ставил.

В принципе, конечно, Настин вопль, хоть и не содержал явной неправды, все же был не совсем точен.

Во-первых, им там не угрожало никакой опасности, так что было не очень понятно, от чего, собственно говоря, они спасены.

Во-вторых, то, что портал может быть открыт в любой момент, мы с Настей знали еще во время первого сеанса связи, осуществленного дочерью с вершины горы Теревака. То есть это событие вовсе не содержало элемента неожиданности.

И, наконец, портал такого размера мы с дочерью могли спокойно держать минут шесть, а то и все восемь, так что никакой нужды нестись к нему сломя голову не было. Впрочем, ни Александр, ни молодой француз из третьего мира этого не знали.

Поначалу рассматривался вариант, при котором Настя заранее сообщит, что скоро будет открыт портал в Российскую империю, и чин-чином пригласит француза в гости. Но, подумав, мы с дочерью решили не создавать сложностей там, где все можно сделать просто. Ни к чему давать молодому человеку время для раздумий. Да и наводить на мысли о том, что она каким-то образом причастна к открытию порталов, тоже лишнее. Тем более что тогда Жан сможет сделать в корне неверное предположение, будто моя дочь имеет отношение к его попаданию в прошлое, а это явится полнейшей неправдой. Ведь для нее случившееся тоже было совершеннейшей неожиданностью!

Ну, а теперь времени на лишние раздумья ни у кого не будет. Вон как они ломятся сквозь кусты, аж треск стоит на весь подвал!

Я немного посторонился, пропуская запыхавшихся парней и незаметно проскользнувшую за ними Настю.

— Закрываем?

Портал схлопнулся.

Француз очумело оглядывался, причем в основном на стойки с аппаратурой, мигающие разноцветными огоньками.

Эти стойки были установлены тут всего полчаса назад и исключительно для него. Я на время одолжил их в соседнем подвале, где было рабочее место господ Ли.