Дневник человека

— Чо не так, мужик?

— Да это.. вроде как песня про... этих, которые э-э ... в общем про голубых. — Выдал Ваня и обильно покраснел.

Я предсказуемо и довольно гнусно заржал, корча аццкие рожи, не хуже чем в разгаре ранее упомянутого корпоратива. Просмеявшись, посоветовал парню таки ехать прямо, благо машины чуток рассосались, чем вогнал его в еще большее смущение. На последней моей работе у начальства слово "пидор" во всех вариациях и склонениях не являлось чем-то экстраординарным, отдельные "жоп-менеджеры" базар вообще не фильтровали, по отношению ко всем работникам, не взирая на пол и возраст, так что мне было по-настоящему удивительно наблюдать, как взрослый человек краснеет от безобидного словечка "голубые".

— Если дословно, то это песенка про выживальщицу. Ну и про всех выживальщиков. Про тех, кто обещает окружающим и самому себе выжить. Весь припев только про это: "Я буду жить!". А че там до и после, да про любовь какая-то мура, так я не вникал. Мы с тобой выживальщики или кто? — Начал оправдываться я.

— Ну-у-у... — Ваня, следуя совету, вперил взор в проезжую часть. Так-так и походу задумался над тем, чего он делает за рулем чужой машины с каким-то невнятным субъектом. Надо срочно предпринимать и усиливать, но без фанатизма. А то так и останусь одиноким выживальщиком. Чебурашкой, у которого нет друзей. Настоящих.

— Ладно, будем считать, что это песня про "голубых выживальщиков", не про нас с тобой. Там про мАсковских там, пиндосских или зулусских, не про сибирских, короче. Лады?

Матерясь про себя ужасными словами, пошарил среди дисков и не нашел ничего путного.

— Да, блин. "Ария" тут и не ночевала. И "Рамштайн" тоже. — Пожалел я вслух. Надо как-то контакт восстанавливать, а то мало ли, чего про меня подумал простой русский Ваня нехорошего.

— 'Рамштайн'? Так это у тебя все время он играет? — Ожил Ваня. И даже краснеть перестал. И на дорогу смотреть. Чуть в какой-то красный "Виц" с красноречивой буквицей "У" не впилились. Йопт! Да она сама выкаблучивалась еще круче. Натуральная обезьянка с гранатой, еще "факушку" из окна нам показала.

— Ага. Все альбомы есть. И клипы на компе. До-фи-гищща.

Очень способствует физической активности. Врубишь какую-нибудь развеселую песенку, возьмешь две гантельки по десять кэгэ каждая, да три подхода по тридцать жимов от груди. Чтобы грудь оставалась грудью, а не отрастала грудями. И чувствуешь себя человеком, а не тряпкой, об которую начальство весь день жопу вытирало.

— Круто! Дашь посмотреть?

В ушедшую эпоху Электричества счастливый обладатель компьютера обычно просил "скачать" или "переписать", а Ваня похоже на персональный 'писюк'* в своей юной жизни не заработал. Вот у меня их, к примеру, два было, помимо того, что на работе работу работал.

— Да не вопрос. Только одним глазком. А то Рамштайн — еврей суровый, там, что не клип, то мужик в бабу переодевается или в кожаных трусах маслом намажутся и трутся друг об дружку. И наркотики, и мазохизм и прочие ужасы. Не страшно?

В ответ Ваня только тяжело вздохнул, но без лицевого покраснения. Нет, ну а как он хотел? Общение со мной ни для кого бесследно не проходит.

В это время красный "Виц" со всей дури скакнул назад и прилип к бамперу нашей машины, как какашка к подошве ботинка. Поэтому дальше пошли пешком, оставив выскочившую из машинки напомаженную и обесцвеченную 'обезьянку' плевать нам в след и в бессильной ярости пинать колеса "Газели". Да и по фиг на нее, пока кусаться не начнет. А начнет — завалю. Но не в том смысле, что прямо на асфальте сделаю с ней 'страшное', а пулю 9х18 в лоб вколочу и не спрошу, как звали. Страшное! А это мысль! Вот блин, как бабу-то захотелось! Разрыв трусов просто! Мля, тридцатник мне уже, пузо как барабан от сидячей жизни и пьянства, а стояк как у пятнадцатилетнего. Хорошо, что под плащом моему случайному попутчику Ване не фига не видно. Еще прибьет как полового маньяка и будет прав. Вон, какие кулаки у Вани-то.

Из троих мастеров ножниц и машинок в наличии имелась одна. Ну и уборщица. Обе в более чем зрелом возрасте, так что похотливый пожар в крови в скором времени погас. Уборщица манкировала своими прямыми обязанностями и безуспешно пыталась увеличить громкость старого переносного телевизора и четкость картинки, периодически его пошлепывая, как зловредного несмышленыша. В Москве, да и ряде крупных городов России и мира творились ужасы средь бела дня, что не удивительно, удивляло другое — об этом вещали все основные каналы. Звучали призывы к гражданам сохранять спокойствие, оказывать содействие и надеяться на лучшее. Стандартный поток фальши, когда правда настолько неправдоподобна, что ограничиваются общими фразами. В интервью горожан то и дело проскакивали слова вроде "зомби" и "живые мертвецы", а журналисты предпочитали более обтекаемые и неконкретные формулировки. Причины катастрофы не назывались. Планов спасения населения никто не озвучивал. Прогнозов развития ситуации никакие светила науки и политики не высказывали. А народ в основной массе все это хавал, вместо того, чтобы суетится по делу. По магазинам, по родне, по соседям, предпринимать что-то дельное. Под бормотание телеящика с отбитыми потрохами мы быстро и дешево оболванились не "под ноль", но непривычно коротко. Но это для меня непривычно, а Ваня незначительно улучшил имидж. Сразу захотелось спросить: у вас в роду Диверсант Кабан не отметился? Но в игрушки Ваня вряд ли играл и вчера утром театр абсурда во дворе у Семеныча точно не лицезрел.

У машины нас ждал сюрприз. Пробка немного рассосалась, красный "Виц" тоже испарился, оставив нам в память об инциденте крошево фар, да надпись на двери со стороны водителя. Помадой. Угадайте, каким словечком возмущенная особа украсила нашу расчудесную машину? Чтобы не травмировать парня окончательно, усилием воли сдержал ржач, а про себя надпись прокомментировал так: И конечно подпевать лучше хором! Лучше хором! Лучше хором! Заодно и английский подтянем!

Вот такая злобная самка нам попалась. Не смутили ее побуревшие брызги и разводы по всему борту, а так же вполне различимые взглядом две пулевые пробоины. В поисках тряпки, Ваня обнаружил резиновую милицейскую дубинку. В моей голове сразу же возникла ассоциация со "всякими штуками из "секс-шопа". Наверное потому, что я никогда не огребал таким вот "демократизатором" по почкам, зато часто глядел картинки, где уникальные тетеньки запихивали в себя такие же черные резиновые дылды.

Пока Иван разворачивался, я успел сбегать в магазин молодежной одежды и прикупить две дюжины пар носков и сколько-то там трусов. Очень даже нужное дело. А еще приобрел себе любимому камуфляжную панамку, совершенно идиотского фасона, которую поспешил напялить поверх вязаной шапочки. Может быть, в том числе и поэтому получил по роже. Хотя вряд ли.

Но до этого незабываемого момента моей биографии мы припарковались напротив аптеки. Мысль пришла совершенно внезапно. В супермаркетах — я был уверен, а позже мои догадки получили подтверждение — происходила жуткая дележка и беспорядки, киоски народ уже скупил или позакрывал, а вот в аптеках пока еще имелось, чего пожевать. А главное, чем подлечить свернутую при неудачном разделе жвачки набок жевалку. Я ворвался как смерч, благо вечные очереди из старушек сегодня отсутствовали. Все 'божьи одуванчики' сидели по своим каморкам. Или посдыхали уже все нахрен? Щекотнула циничная, но отнюдь не неприятная мыслишка. Кого как, но мерзотное старичье меня всегда бесило.

Без лишних вопросов взял пару автомобильных аптечек, десяток упаковок пластырей, двадцать пачек активированного угля (неубранные мертвецы наводили на мысль о возможной эпидемии, последствия которой я тогда представлял себе в виде непрерывного поноса), жгут, три упаковки стерильных перчаток, пару тюбиков крема от ожогов, целый спектр болеутоляющих средств, от банального аспирина до весьма дорогостоящих препаратов, которые мне отпустили без рецепта в честь беспорядков. Не иначе хозяин указал: легче уносить деньги, чем вывозить добро. Это в краткосрочной перспективе, а в долгосрочной все как раз наоборот надо делать. А может и инициатива очкастенькой девчоночки в белом халате на стройное одетое тело, не устоявшей перед моей финансовой состоятельностью. Далее по списку шли противопростудные препараты всех видов, десяток одноразовых шприцев, несколько пузырьков перекиси водорода. Бинтов, ваты и стерильных салфеток тоже взял не по одной упаковке. Еще приобрел курс препарата для укрепления костей и какие-то капсулы с чудодейственной черникой для глаз — гулять, так гулять! В огромных количествах купил так называемые аскорбинки, поливитамины, глюкозу, какие-то шоколадки для диабетиков и само собой разумеется гематоген. Последнего выгреб целую коробку, все, что было в аптеке. В общем, оставил напуганной девушке больше трех тысяч денег. Напоследок предупредил, чтобы не делала искусственного дыхания покусанным пациентам, буде таковые припрутся, с чем и был таков. Добычу вынес в двух коробках. В кабину уже добро не помещалось и мы загрузили все в будку.

На вопрос Ивана: "Зачем всего столько?". Ответил в духе "мы не сеем и не пашем, калькуляторами машем". Поэтому мою профессию зомби-пи*дец беспощадно аннулирует.

Ваня учтиво поинтересовался, кем же таким бесполезным я работаю. Я ответил просто и с некими остатками гордости: менеджером. Работал. И развил свою мысль дальше, что раз наша цивилизация в обозримом будущем несколько упростится, то мне нужно загодя озаботится своим дальнейшим житьем-бытьем и прокормлением. Охранники будут нужны, а вот менеджеры, хрен его знает. Полевые командиры, торгаши, старосты общин — да, а вот пи*доболы со свинцовой задницей — категорически нет. Таких зомбятина сметет первыми, а человеческие усобицы с неизбежным дроблением общества на мельчайшие ячейки добьют даже самых везучих из нас. Так что буду, Ваня, тебе сигареты продавать, раз ты не собираешься бросать эту скверную привычку, подытожил свои разглагольствования я.

Ваня слушал раскрыв рот, и такой расклад ему ничуть не нравился. Еще бы — привычный мир рухнет! Как бы не так! Я не стал спорить и вывел разговор к тому, с чего все началось: что все это добро в будке не только для меня, но и для него в том числе. И для наших возможных союзников. Пора собирать стайку-шайку. Ваня не возражал, но никаких идей не высказывал. Закурил. Я вынул из карманов горсть денег — ссыпал мелочишку в кармашек кошелька, а мятые купюры расправил и сложил в соответствующее отделение. Денежки — счет любят. И порядок. Даже, когда вокруг начинается полный хаос.

Глядя, как какая-то краля скрылась в подъезде от группы гогочущих юнцов, хлопнул себя по башке! Угадайте, чего не купил настоящий сибирский выживальщик? Был в аптеке и забыл резинотехнические контрацептивы! Далеко не все бабы дуры, не верьте тем, кто на прекрасную половину человечества наговаривает, глядишь какая и уцелеет персонально для ловкого менеджера, перекуявшего калькулятор для предварительных подсчетов на калькулятор для окончательных. А не уцелеет, так будет что на ствол автомата натягивать от разных мелких неприятностей, раз уж самую крупную предотвратить не удалось.

А на выходе из аптеки неожиданный удар в лицо сбил меня с ног. Дурацкая панамка в стиле милитари слетела с головы прямо в лужу. Кому-то стало смешно и интересно, чего у меня в сумке. Под скотский ржач пары глоток, чья-то опытная в вырывании сумок рука дернула за ремень. Не тут-то было — специально для таких случаев я перекинул ремень наискосок, да еще и придерживал сумку руками. Полезная привычка для человека, которому свое отдавать — легче сдохнуть.

— Педрила, нах! Быстро сумку сюда! — Кто-то незримый все настойчивее тянул за ремень. Я вцепился клещом — мое, не отдам. Деньги! Пестик! Документы!

Скрипнув тормозами, рядом замерла красная 'Четверка' с грязными бортами. Из нее выскочили еще двое — сквозь открывшиеся двери двор наполнился каким-то низкопробным шансоном. Такое не каждый водитель маршрутной газели станет слушать, подумалось мне вместо того, что сейчас меня начнут бить и вполне серьезно.

И точно, в следующую секунду последовал неплохой такой удар по бедру и еще один пинок по бицепцу левой руки. Едва поднявшись, снова рухнул в весеннюю грязь.

— Че не понял, скот? — Звонко выразил себя один из налетчиков — Лось, вали тупня!

Я чудом не выпустил сумку. Черт знает, что вдруг произошло, только что ходил весь из себя такой умный и богатый, продавщице, протягивающей две пачки гандонов игриво подмигивал, а тут хренакс и мордой в грязь. Приплыл, олух! И вот те раз двое стоят надо мной, ор издают дикий, один сумку из рук вырывает, а другой стволом в лицо тычет. Смешной такой ствол, сам толстый, а дырка мелкая. Хрен его знает, что такое, но наверняка ведь стреляет! — пронеслось под черепушкой сквозняком от лба до затылка.

В самый напряженный момент кто-то позади нападавших закричал, словно его резали. Ствол изменил траекторию — грабитель отвлекся на происходящее у машины. На ремне китайской сумки наконец-то лопнул пластиковый карабин и "сумкохвататель" упал на задницу. Я подскочил, как чертик на веревочке, с трудом удерживая практически онемевшей от удара рукой сумку, правой выхватил пистолет — зацепил по пути пачку презервативов — снял предохранитель, все той же едва послушной рукой дослал патрон. Пока я манипулировал с пестиком, уличный стрелок уже успел оценить ситуацию в тылу и вернуть ствол в мою сторону. Два выстрела слились в один.

Меня словно стегнули арматуриной по груди. Не смертельно, но очень и очень больно. Рефлекторно я выстрелил еще раз вдогонку. Вздрогнул, устоял, задыхаясь от боли и рванувшего сосуды адреналина, а мой оппонент брыкнулся с копыт, крестом разбросав руки. У моих ног пыхтя, шевелил кроссовками, пытаясь толи, встать, толи уползти перепуганный подросток. Одной рукой он тянул за собой сумку из которой, как из вспоротого брюха вылились на землю деньги, документы, презики и прочая важная требуха, а вот другой он направлял мне в живот обрез двустволки. Это длилось очень долго, но не бесконечно.

Мы закричали вместе, но выстрелил только я. Во лбу у пацаненка образовалась кровавая точка, не больше ногтя мизинца, мгновенно набухла кровью. Прежде, чем его голова ударилась о землю, жирная кровавая змейка проложила дорогу через все его некрасивое прыщавое лицо до подбородка, поросшего редкими курчавыми волосешками. По-моему я разглядел пузыри или твердые частицы в теле струи. Еще одна горячая гильза легла на асфальт рядом с остывающим телом. Гильза курилась бледным дымком. Изо рта убитого мной человека вырвалась струйка пара, быстро истаявшая.

Мой первый несостоявшийся убийца булькал горлом, и хлопал ладошкой по черному льду, пытаясь нашарить свой уродский револьвер. Понятное дело, обидно уходить одному. Очень обидно. Угол обзора постепенно расширялся, захватывая картину целиком. Я видел, как Ваня удерживал сразу двоих подростков, положив их мордами на капот четверки. А одному даже умудрился нацепить наручники. В суете мыслей всплыло слово 'профессионально' и тут же утонуло в бурном потоке. Второй 'задержанный' ронял на грязный украшенный ржавыми сколами капот авто кровавые сопли, закрывал голову руками и повторял: Не надо, не убивайте. Не надо, я прошу.