* * *
Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем я смог окончательно прийти в себя. Анестезия, вроде бы, боль погасила. Но дышать почему-то приходилось с некоторым усилием. Левая половина лица и вся голова замотаны бинтами, торс упакован так плотно, что и пошевелиться невозможно, а ногу, так и вовсе не чувствую. Больше всего меня беспокоили два вопроса: что у меня с левым глазом и что у меня с ногой? Глаз вроде бы на месте, но моргать им не получается. А вот нога... Я приподнял голову, насколько можно повыше (за что был наказан резкой болью) и принялся изучать ландшафт дальнего конца больничной койки. Так, судя по складкам простыни, конечность похоже на месте. Что ж, Рицко оказалась права, когда сказала, что я чудом избежал инвалидности. Кстати, она с Ибуки говорила не только об этом. Что-то связанное с Каору... Вспомнил: клон, стопроцентный клон Мисато Кацураги! От осознания этого мне неожиданно стало легко и хорошо. Я даже забыл про своё теперешнее неважнецкое состояние. Ффух, Нагиса не Табрис! Это известие много стоит. Просто клон, просто человек, без малейшей примеси ангельской крови. Ура! Хотя, что ей мешает быть засланным казачком от ЗИЭЛЛЕ? Или скрытым кротом, с заложенными в подсознание нужными программами, спящими до поры до времени? Блин, Виктор! Ты опять даёшь волю своей обострённой паранойе! Сколько можно?! Из глубины донеслось подтверждающее ворчание Младшего. Ну да, конечно, я знаю, что тебе МиниМи очень даже нравится. Но не забывай, о чём мы с тобой договаривались. Вспомнил? Ну вот...
Удовлетворённо хмыкнув, я уставился в потолок. Мда, слишком уж часто ты здесь оказываешься. Регенерация регенерацией, живучесть живучестью, но всё таки организм у меня не железный... Стоп! А, ну-ка, хватит пессимизмом страдать. У тебя, что, других проблем не хватает?
Дверь в палату немного приоткрылась, затем распахнулась настежь.
— Синдзи! — Рэй буквально влетела в палату. Похоже, она, действительно, меньше всех пострадала — я заметил только небольшой пластырь на лбу.
— Как ты, Синдзи? — рубиновые глаза смотрят с неприкрытой тревогой.
— Нормально. — блин, у меня не голос, а сплошное хрипение.
— Синдзи, я... так беспокоилась... Когда тот ангел самоуничтожился, я... — похоже, переживания за мою жизнь не прошли для Первой даром. Я видел, как её прямо сейчас начинает "отпускать".
— Всё в порядке, Рэй. Я жив, и, более-менее цел. Руки ноги на месте, глаз, вроде тоже. — чуть приподнялся, невольно поморщившись от прострельнувшей по всему телу резкой боли. — Ты как сама? Не сильно ранена, младшая сестрёнка?
— Ничего особенного, Синдзи. Несколько царапин, синяков и лёгкое сотрясение. Я полном порядке, старший братишка. — Рэй смущённо, по-детски, улыбнулась и, спохватившись, продолжила. — Синдзи, я тебе фруктов и соки принесла.
— Спасибо тебе огромное, Рэй. Как остальные? Что с Нагисой?
— у Каору тяжелое ранение в грудную клетку, насколько мне известно, она ещё не пришла в себя. К тому же, она потеряла много крови.
— Херово. — в памяти снова всплыли обрывки услышанного разговора. — А Аска?
Первая только открыла рот, чтобы ответить, как дверь снова распахнулась, и в палату влетел ураган "Мисато".
— Синдзи, наконец-то очнулся, вояка! Ну и заставил же ты нас поволноваться! — только мои тяжёлые ранения уберегли меня от опасности быть задушенным в бурных объятиях Кацураги.
— Зато, теперь со мной всё в порядке. Относительно. — я подмигнул Кацураги. — Лучше поведай мне, что происходило, после того, как меня Израфиил вырубил? Как с ним-то разобрались?
— Рэй и Аска с ним разобрались. Точнее, Рэй ангела и прикончила. — Кацураги с гордостью посмотрела на Первую.
— Что с Аской? — Ибуки вроде что-то упоминала про неё.
— Ей здорово досталось.
— Насколько серьёзно?
— Сотрясение мозга, повреждён левый глаз. Легко задеты рука и правое плечо. — Мисато мрачно вздохнула.
— Scheisse! Как она так?
— Когда первый ангел самоликвидировался, ранив тебя, то она словно обезумела. Бросилась на второго, словно бешеная. Он-то её и отделал. Если бы Ленгли сдержала себя, то была цела и невредима. — Кацураги злобно фыркнула. — Тоже мне, "лучший пилот Евангелиона"!
Я устало возразил:
— Мисато, тут ты не права. Она ведь из-за меня так. Подумала, что я погиб, ну и...
— Пусть берёт пример с Рэй. — командир снова гордо взглянула на Первую. — Она тоже испугалась за тебя, но не растерялась, не стала психовать. В результате, сама осталась цела и ангела прикончила, да ещё и смогла ядро из него выковырять.
— Что?!! Ты смогла достать ядро, Рэй?! — я, не обращая внимания на боль и повязки, приподнялся с кровати, в полном изумлении уставившись на Первую. — Рэй, ты молодец! Я сколько не пытался, так и не смог. Рэй, сестрёнка, я тобой горжусь! Поздравляю!
— Спасибо, Синдзи. Я просто выполняла свой долг. — Рэй снова чуть чуть порозовела, стушевавшись от моей похвалы.
Внезапно, вспомнив разговор Рицко и Майи, я повернулся к Кацураги:
— Мисато, долго я в отключке провалялся?
— Больше суток.
— Фигасе! А, что так долго? — По моим прикидкам, получается, сейчас уже среда.
— Это из-за наркоза: тебе пришлось делать срочную операцию.
— Понятно. — посмотрел на усталое лицо Первой и мягко, но твёрдо сказал. — Рэй, я вижу, что ты устала. Лучше отправляйся сейчас домой. Со мной всё будет в порядке. А вот тебе надо отдохнуть, восстановиться. Сейчас ты — единственный боеспособный пилот и должна быть в форме.
— Хорошо, Синдзи, я так и сделаю. — Она встала: — Мисато, я могу идти?
— Господи, Рэй, конечно. Отправляйся домой и отдохни. Тем более, у тебя, сейчас, отпуск.
— До свидания, Синдзи, выздоравливай. Я скоро тебя навещу. До свидания, Мисато.
— Пока, Рэй.
Едва за Первой закрылась дверь, как Кацураги со со вздохом облегчения плюхнулась на освободившийся стул:
— Она молодчина.
— Это точно. — я задумчиво хмыкнул и взглянул на Мисато. — Командир, аты чего такая... замученная? Опять казённая запара?
— Именно. Ты же знаешь — после боя с ангелом на начальника оперативного отдела наваливается куча дел. И всё приходится самой разгребать.
— Понятно. Мисато... — хитро прищурившись, всматриваюсь в усталые карие глаза. — А что это было тогда, перед боем?
— Когда? — Кацураги сделала непонимающее лицо. — Ты это о чём, Синдзи?
Ну-ну, как же, не понимает она, про что идёт речь!
— О том самом, Мисато. Ты раньше, вроде, более прохладно относилась к младшей сестре?
— Си-индзи!
— Миса-ато!
— Какой же вы клещ, лейтенант Икари. — девушка засмеялась, затем, посерьёзнев, продолжила. — Ладно. Но это только между нами, Син. Рицко сравнила наши ДНК и, оказалось, что Нагиса — мой клон! Я, вообще-то, в шоке была, когда это узнала. Хотя, такой вариант тоже предполагался.
— Офигеть!!! Оказывается, такое возможно! — "удивился" я. — Но, всё же, думаю, что это не главная причина изменения твоего отношения к МиниМи. Признайся честно — что произошло?
— Какой же ты зануда! — возмутилась Мисато и грустно вздохнула. — Просто, Син, я выросла без матери, в четырнадцать осталась без отца. А, теперь, ещё и потерять младшую сестру — знаешь, это было бы уже слишком.
— Ты права, Мисато.
— Ладно, потом всё обсудим. — Кацураги поднялась. — Ты, давай, восстанавливайся. И не забудь — тебе ещё рапорт писать.
— Опять эта казённая писанина! Одно радует — не одному мне с этим возится.
— Не ной — ты же мужчина. — произнесла свою привычную мантру Мисато. — Пойду я. А то меня куча дел ждёт. И...Син, ты опять был молодцом. Спасибо.
Я покрылся предательским румянцем смущения. — Да не за что! Служу человечеству, товарищ майор!
— Пока, Син.
— Пока, Мисато.
Мда, ну и дела пошли. Нагиса, оказавшаяся не ангелом, а простым (не совсем, конечно) человеком. Мисато, признавшая своего клона родной сестрой. Аска, кинувшаяся мстить за меня ангелу. Рэй, добывшая ядро. Чем ещё ещё вы меня порадуете, Ваше благородие, госпожа Судьба?
Гл. 4 Коварству женщин нет предела...
сразу после боя.
Адская боль заставляла меня сгибаться пополам, перед глазами вертелись огненные круги. До чего же больно, млять!
— Эх, лейтенант, снова тебе досталось по полной. — раздался над ухом знакомый голос.
Сильные руки подхватили меня и потащили куда-то. Проморгался, пытаясь понять, где сейчас нахожусь. Ого, да, оказывается, в том самом вагоне метро. А надо мной возвышается генерал Курибаяси. Понятно, значит, сейчас, я в бессознательном состоянии, а моё тело корчится от боли в пилотском ложементе Ноль-первой. Млять, похоже, на мне целого места не осталось. Охнув от боли, я облизал пересохшие губы.
— На-ка, промочи горло. — Тадамиро протянул флягу. Мне бы сейчас сочку, апельсинового. Хм, так и есть — от горлышка фляжки доносился аромат свежих апельсинов. Ну что ж, уже неплохо. Пара больших глотков и уже чувствую себя немного лучше.
— Глотните, генерал, вам тоже, думаю, не помешает. — я возвращаю тару владельцу.
Курибаяси с интересом принюхивается, делает пробный глоток. — Надо же, апельсины!
— Мда, тебе не позавидуешь, лейтенант. Мало того, что достаётся по полной, так ещё и подчинённые... — задумчиво хмыкнул генерал, глядя, как я, шипя и ругаясь от боли, пытаюсь устроиться поудобней на скамье вагона. — Командовать неопытными малолетними девчонками, управляющими здоровенными роботами. Такое не всякий способен выдержать.
— Ну не такие они уж и неопытные. — возражаю, ощупывая раненную ногу. — Взять, к примеру, Нагису. В одиночку, в первом бою сдержать двух ангелов не всякий взрослый сможет. Вы, генерал, много знаете девушек, способных в подобной ситуации не растеряться? От неё ведь в эти пять минут зависела судьба не только Японии, но и всего человечества.
— Ну, тут, может, ты и прав — для пятнадцатилетней девчушки это очень даже хорошо. — кивает Курибаяси и, покачав головой, продолжает. — Но, всё таки... Какая ирония судьбы. Жизнь Империи зависит от четырёх подростков, один из которых на самом деле взрослый гайджин, другая — психованная полунемка-полуяпонка, третья — ребёнок, не знавший детства, да и нормальной жизни тоже. Ну а четвёртая — вообще нечто. Японка, выросшая среди гайджинов и считающая себя стопроцентным гайджином.
Я грустно усмехнулся. — Ну да, Нагиса Каору — особый экземпляр.
— Тут ты прав. — генерал ухмыльнулся. — Одно хорошо, что она выросла среди русских, а не американцев или англичан. А, значит, честь воина для неё не пустой звук. Но, всё равно, война — не женское дело, и уж тем более — не детское.
— Ну, тут уж ничего не поделаешь. Так получилось, что между человечеством и его гибелью оказались четыре подростка. Судьба... — в памяти всплыло утро того воскресенья, когда я впервые увидел Каору. — А я, ведь, до сих пор не знаю, могу ли я доверять Нагисе. Не окажется ли она... тёмной лошадкой... агентом тех, кто подсылает к нам ангелов, или, может... самим ангелом?
Ведь кто-то же должен быть Табрисом. И, почему бы Каору не оказаться им. По сценарию...
— Думаешь, Каору — "крот"? Ну, у меня с ребятами тоже поначалу были такие подозрения. — генерал задумчиво посмотрел на меня. — Но, ОНА успокоила нас на счёт этого. В общем, Каору — простой человек. Вернее, не совсем простой, не такой как большинство людей, но человек.
А в ушах у меня стремительно нарастает грохот, очень напоминающий рёв турбин реактивного самолёта. Так, неужели и сейчас не узнаю имя?!
— Похоже, тебе пора возвращаться в реальный мир. — силуэт японца начал дрожать и расплываться словно марево. — Ладно, ещё увидимся, лейтенант.
— Товарищ генерал, скажите — кто ОНА? Как её зовут? — поздно, окружающее скрывается в темноте под оглушительный грохот. Ну вот, как всегда, на самом интересном месте...
* * *
Через неделю после боя.
...— Слушай, хватит мне мозги коптить, Икари! — Аска возмущённо вскидывается. — Тут меня уже Мисато с Кадзи достали своими нотациями. "Не подумала", "забыла про осторожность", "поддалась эмоциям", "не сохранила хладнокровия", "надо трезво мыслить и правильно оценивать обстановку"! Теперь и ты туда же! Сколько можно?! Я что, по-вашему, должна была стоять и смотреть, как моего товарища спокойно добивают?!!
Вот же завелась, зараза рыжая. Похоже, Мисато уже успела ей хорошенько мозги прокомпостировать. И правильно сделала — отсутствие выдержки Аску до добра не доведёт. С другой стороны, то, что она ринулась мстить за товарища (именно — мстить, я в этом не сомневаюсь) не может не радовать. Значит, всё таки, напарники по Евангелиону для Сорью что-то значат.
— Лэнгли, угомонись! Тебя ведь, никто не осуждает за то, что ринулась на помощь товарищу. Просто не надо так рисковать, поддаваясь эмоциям. Это прямой путь к поражению и гибели. — а выглядит сейчас Лэнгли довольно необычно и... привлекательно. Рыжая грива собрана в два пучка, левый глаз закрывает аккуратная серо-зелёная повязка. Прям, как в сериале. Хотя, нет, в жизни она куда симпатичней. Насколько мне известно, с глазом у Сорью всё, вроде бы ничего, только вид у него не очень презентабельный. Понятно, почему Аска, так много уделяющая внимания своему внешнему виду, предпочла смотреть на окружающее одним глазом, нежели шокировать окружающее (точнее окружающих) налитым кровью глазным яблоком.
— Опять ты за своё, Икари! Сколько можно быть таким занудой, а?! — от моей реплики немка буквально подпрыгивает на месте. — Я, между прочим, из-за тебя так рисковала. Как увидела, что твою Еву на полмили в воздух взрывом подбросило, так и пошла в атаку. Что бы... Что бы отомстить за близкого человека...
— ...?!! — от услышанного, я потерял дар речи. Фигасе! Такое услышать от Лэнгли. — Э-ээ... Аска, ты...
— Да-да, ты для меня — самый близкий друг. Ближе тебя у меня только родители и Кадзи. — Сорью внезапно покраснела, почти сравнявшись цветом своего лица с окрасом шевелюры. — Ты, конечно, солдафон, зануда, заумник и озабоченный извращенец... Но — ты мой друг. Самый близкий... И... я... не хочу тебя терять...
Вот тебе и раз! Такого признания я уж точно не ожидал. Гм, а что дальше? Ведь от близкой дружбы до любви один шаг... Так, стоп! Виктор, ты это о чём?! Долг важнее всего! А, о любви и красавицах начнём беспокоиться уже после победы.
— Э-ээ... Спасибо тебе, Аска... Ты ведь уже второй раз меня спасаешь...
— Да не за что, Син. Знаешь, я, пожалуй, пойду...Устала что-то... — похоже, Лэнгли смущена не меньше моего.
— Да-да, конечно, Аска, выздоравливай поскорей.
Задумчивым взглядом я провожал Сорью, которая сейчас двигалась как-то неловко и... Неуклюже, одним словом. Надо, же! Что это, интересно, с ней такое произошло?! Надо будет каким-нибудь способом выяснить у окружающих, не произошло ли чего значимого за время моего валяния на больничной койке. Наверняка, что-то да выясню. Занятый подобными рассуждениями, я даже не заметил, как оказался на ногах. Фигасе! Утром, когда попытался проделать подобное, то потерял уйму времени, нервов и получил немалую дозу болезненных ощущений.
