1629 Февраль Грибы по саперному

Если гонится за вами слишком много человек... Где-то они остановятся лагерем. С ходу точно штурмовать не полезут. Пускай сюда явится тысяч десять, громадная армия по понятиям XVII века. Ой, какая ложбинка удобная! Вода, луг и лес... Зуб даю, здесь они табором станут! Выше рельеф не подходящий... Получается, вынесенный вперед заряд накроет почти всю площадь. И кто нам запретит? Не фига себе... долина под 3 километра в поперечнике. Если не изменяет склероз — диаметр LD100 для термоядерной боеголовки с тротиловым эквивалентом в 150 килотонн. М-м-мдя! В старом журнале "Техника-молодежи" была статья "Мог ли алхимик эпохи Возрождения сделать атомную бомбу?" А зачем именно её? У нас уже резонансная есть... по патенту RU 2335731... Могем, начальник! Что дает нам формула товарища Садовского? Хе-хе... Проверим её формулой мистера Тейлора. Аналогично! И вес аналога ядреного батона, с радиусом поражения 1,5 версты — всего 36 кг "тротилового эквивалента". Из хлама, на собственных коленках... Угум, в центре долины — лесистый островок имеется. Чудесно! Главную Царь-Хлопушку пристроим именно там... Ради такого случая и "выделенной линии" не жалко. Главное теперь, надежно задать скорость горения шнура. Ахинеев чертовски прав, частота взрывов — должна выдерживаться исключительно точно... при любых погодных условиях... Где тут его выкладки?

Глава 16.

Была у зайца избушка лубяная, а у лисы — ледяная... Была у меня своя землянка... служебная... Нет у меня больше землянки. Есть узел связи, пост звукового контроля и центр боевого управления... В углу — телефонный коммутатор. Вдоль стены — планшет. По стенду, с картой укрепрайона, пляшут черные тени от скипидарной лампы... Извилистый контур из блинкеров — это состояние датчиков емкостной сигнализации. Гнезда подключения наушников — микрофоны звукового прослушивания. На моей любовно сколоченной откидной коечке спит дежурная смена. Устроился... твою дивизию! Круглосуточный пост, действует четвертый день. Слушаем, тренируемся, слушаем... Патрули учатся оперативно, "на скорость", менять отработавшие резонансные заряды... Ждем. Упал блинкер... снова упал блинкер... Крашеный кусочек жести от консервной банки... сейчас определяет чью-то судьбу... Проход крупной тушки, рядом с висящим в ветвях проводом, нарушил условия резонанса контура... Это же сигнал! А чертов "слухач" опять в сортире? Связист выпрыгивает из-за коммутатора и торопливо сует телефонную гарнитуру в гнездо планшета. Идут! Уже слышно...

— Всем постам! Прорыв "периметра" на 64 участке!

Похоже, началось... Обратный прыжок за коммутатор. Связист врубает сирену.

— "Рудник", "Рудник", я "Бункер"! Боевая тревога! Приготовиться к волновому удару! Всем приготовиться к волновому удару!

— Товарищ полковник! Докладывает оперативный дежурный поста боевого управления старший лейтенант... Есть, отставить... Есть, кратко... В восемь часов семь минут, на емкостные датчики 38 километра 64 участка "периметра" пошли повторные сигналы. Прослушивание подтвердило... Да, ещё сработал автомат сортировки целей. Они наши блестящие побрякушки видели и руками хватали... Никак нет, все сигнальные мины давно сняты, согласно приказу. Звери их разряжают... Толпой шли, больше роты... Разобрать не удалось... Так точно, ругались, спорили... хотя тихо... Бинауральной локацией, на макете местности, участок прорыва подтвержден. По инструкции... Я принял решение задействовать малые резонансные мины номер 74 и 75, для полного накрытия зоны концентрации целей. В восемь часов десять минут — были инициированы оба заряда. Никак нет, патруль находился в удалении от участка прорыва и поддерживал связь... Наблюдал картину издали, а по свисту первой зажигательной трубки — попадали в снег. А все туземцы — на ногах стояли. И смотрели... Так точно, в наблюдаемой зоне поражения сплошная летальность. Патруль, в бинокль, насчитал сто тридцать пять трупов. Двое — в богатой одежде с саблями, есть луки, посохи, копья и плети. Никак нет, огня не не открывали. Звуковой контроль? В радиусе слышимости — ни криков, ни стонов... Все полегли... Никак нет, бригада уже подвесила новые заряды, проверила звуковые и емкостные датчики периметра. Трупы, остались на месте... Только вьючные олени вокруг бегают... Есть, продолжать дежурство!

Кто сказал, что человек — это царь природы? Жалкое и тоскливое зрелище! По склону, широкой полосой, рассеяны неподвижные тела. Скрюченные, с искаженными мукой, синими, как у лежалых утопленников, лицами... Выпученные глаза, судорожно распахнутые рты... Воздуха! Почти у всех руки прижаты к груди. Знакомый пожарник рассказывал про надежный способ узнать — задохнулся пострадавший в дыму или сгорел заживо. Жертвы пламени умирают в "позе боксера" — их согнутые в локтях руки прижаты к груди... Для данной предсмертной позы — названия пока нет... Что чувствует находящийся в полном сознании человек у которого вдруг остановилось сердце? Прервалось дыхание? Хватается ладонями за грудь и через минуту — всё. Паралич дыхательного центра. Словно бы тумблер внутри отключили... Отдали нервной системе "приказ умереть"... Обидно... Неустранимый генетический дефект... Даже случайно остановившись, сердце, у Хомо Сапиенса, само уже не запускается. Разве что, йоги подобный фокус могут проделать — сильнейшим усилием воли. Слава богу — они не попались!

А оленям — все наши дела до лампочки... Преспокойно пасутся среди тушек... бывших хозяев... Фыркают, любопытно косятся. Смирная домашняя скотина. Частично, ради них мы сюда и явились. Гольдан командует парадом... Не моргнув глазом, кстати...

— Слушай! Твоя писай в снег много-много, олешка — он соль любит — он сам прибежит. Моя его сразу аркан ловить!

Бл...! Красные, как раки, бойцы — стыдливо отводят глаза. Ха-ха... Будут теперь знать, как сочинять непристойные анекдоты... про старшего по званию меня. Ну, чего стесняться? Расстегни мотню... окропи тропу войны. Воспитание не позволяет? Внезапный принцип застенчивости у всей дюжины лбов разом? Туземочка нетерпеливо ходит вдоль кривой шеренги тугодумов... Устав ждать, вколачивает в их самолюбие последний гвоздь:

— "Твоя боится показать женщине своя мужская сила?".

Ё-е-прст! Они же, на этой почве, и так, того и гляди, импотентами станут. Уже по полгода без бабы... и облом... Ну, что ещё?

— Товарищ старший лейтенант! Разрешите обратиться, подайте пример!

Э-э-э! Твою мать... опять я...

— Отделение! Слушай мою команду! Кру-гом! Оправиться, по малой нужде. Пять шагов вперед! Кру-гом!

Вот. И что б никто не заметил, как на далекой линии Периметра (теперь это слово у нас произносят уважительно, с большой буквы), ехидно сверкнула на солнце линза телеобъектива. Свой шанс "сделать исторический репортаж" Ленка не упустит... "Поссать! — скомандовал Суворов" Ха... Встала, в полный рост... Победно машет рукой. "Снято!" Лавры Лени Рифеншталь спать не дают?

Кому олени, кому трофеи, а кому работа.

— Я "Крот", начинаю движение — направляйте.

Буряты выбрали для боя отличный день. С утра стояла густая хмарь, а сейчас — "... под голубыми небесами, великолепными коврами, блестя на солнце, снег лежит". Вот именно, без солнцезащитных очков — ни шагу... да и в них... Азимут по компасу держать трудно... вокруг всё сверкает и искрится... На голосовом управлении легче. Задача — найти самую дальнюю тушку и определить расстояние от неё до эпицентра... Прогалина давно кончилась, лес подступает с двух сторон... Если, сейчас, на меня бросятся из-за деревьев — каюк. Снайпер прикрывает? Что он видит, этот снайпер? Я сам почти ослеп! Ну, вроде последний жмур... Этот бежал-полз назад сам... сперва на четвереньках, потом уже лежа. С остановившимся сердцем! Почти 50 метров! Не фига себе — воля к жизни... А кадр, что рубился бичом у соляного рудника, махал "инструментом", уже получив две пули в грудь... Крутые ребята...

Втыкаю в снег флажок отражателя.

— Я "Крот", меня видно? Наверное, ещё да... В наушнике рации бормотание — наводят дальномер. Дистанция... Аж 334 метра? Обалдеть!

Делаю вперед ещё двадцать шагов и глубоко втыкаю посередине тропы кол с плакатом. На пропитанном канифольным лаком самодельном фанерном листе, жирно намалеван черный череп с костями, в облаке разрыва... "Внимание мины!" Опасный момент... Два точно таких же плаката — надо прикрепить на стволы сосен, справа и слева от тропы. Все дикие звери метят территорию: "Не влезай, убью!". Получается, мы звери? Шевеление справа... Твою мать! Уже навел стрелу, прищурился... Почему не стреляет? Ждет? Ага, на границе участков — звери не нападают, они только демонстрируют угрозу... Ладно! Как могу широко ему улыбаюсь... Только без резких движений... Морда — предельно равнодушная, даже если начнут убивать... Поворачиваюсь спиной... Блин! С той стороны тропы, у плаката — ещё один. Тоже с луком, но не натянутым. Следят, значит? Ладно! Размеренным шагом, ать-два, ать... как на плацу... суки, снег бы почистили... тьфу, это не плац, а тайга, и я не получаю разнос перед строем — играю со смертью. Возвращаюсь к "выползку", беру его за ноги и волоку к центральному плакату... дальше, за него. Так. Видят? Широкий приглашающий жест, с голливудской улыбочкой... эх, мог же взять хоть пару уроков у Петровича — от его улыбки белые медведи в обморок падают. Ну, уж какая есть. Забирайте — оно ваше! Поняли или нет? Да плевать! Выдергиваю флажок отражателя, отсчитываю ритм шагов... не частить!

— Да, я "Крот", приемная делегация — тут... за деревьями прячутся. Думаю — тушки можно выносить.

Могуч русский язык. Если, подчиненные, несколько часов, как заведенные, собирают трупы и вытаскают их за пределы обозначенной плакатами территории, то они их обязательно как-нибудь назовут... По мере пресыщения работой — эпитеты становятся хлеще... Ещё утром, были просто жмуры, потом — "синюки"... а после обеда — "говнюки". Увы, это горькая правда. При асфиксическом шоке от паралича дыхательного центра — расслабляются сфинктеры... И не просто расслабляются, а вместе с рефлекторным возбуждением гладкой мускулатуры кишечника и мочевого пузыря... Изобильный, самопроизвольный фонтан продуктов жизнедеятельности... Сам-то я этого не помню... Очнулся в палате уже голяком и всё. А тут рассмотрел, подробно. "Медвежья болезнь". Хорошо, что на морозе проблема не критична... Кинули, как бревно, на самодельные носилки из двух палок и четырех веревок, да понесли. А с первых, ещё теплых — капало и весьма смердило. Война пахнет дерьмом... Последний?

Рядом, демонстративно, сваливаем груду подобранного оружия. То, что покрупнее, и не лень было собирать в снегу... Ваши игрушки — нас не интересуют! Несколько интересных образчиков мы, разумеется, отобрали, но именно — несколько. Чисто для коллекции. На стенку в актовом зале повесить... Стоп! Носилки в лагерь не тащить! Бросить здесь! Насчет этого медицина предупреждала особо... Только заразы нам и не хватало. Черт его знает, какие тут желудочные болезни и паразиты. Потому, поверх матерчатых перчаток, у всей "похоронной команды" — резиновые... Но, резину выбрасывать жалко — попробуем полезно переработать. Служивые с облегчением, несколько рисуясь, швыряют носилки к подножию гекатомбы, как знамена третьего рейха... к ступенькам мавзолея. Подавитесь!

Заключительный номер программы! Поверх кучи трупов двое морпехов, с бережением, водружают прозрачный пластиковый мешок... с крупной солью. Специально, для такого случая припасенный. Строго по расценкам эпохи — стакан с верхом — за одну тушку. Норма! Где глашатай? Обладатель самого зычного голоса, пока все остальные тягали... гм... ну, пускай "синюков"... спешно тренировался произносить на местном наречии пару фраз. Эхо далеко разносит гортанные звуки... Вольный их перевод — Торговать (знак рукой на штабель из жертв геноцида) — здесь! Воевать (приглашающий жест за табличку с черным черепом) — там! Всё понятно?! Военно-полевая дипломатия... вашу мать.

Все дела на востоке делаются медленно. Хорошо, если они делаются вообще... Какой-никакой контакт, с местными, установился... Жмуриков они прибрали оперативно — в первую же ночь. На следующее утро — вернули все носилки. Сложили пирамидой посредине полянки, вместе с пустым мешком. Пришлось забрать! Оценить телодвижение, как жест доброй воли. Третью неделю — стоит на нашем "периметре" тишина... Нет ни следов разведчиков, ни попыток прорыва... И третью неделю — из тайги не приходит к подкормочным площадкам ни одного оленя... Группа, сунувшаяся было подновить соленым отваром грибов пахучую дорожку, получила недвусмысленный знак — пара стрел, дрожа, впились в землю, при попытке миновать редкую линию предупредительных плакатов. Логично! Вы сами обозначили себе место? Вот и не суйтесь к нам... противные злые духи... Продуктовыя блокада, однако. Ждем-с!

Глава 17.

Маленькое оленье стадо, что бы не разбежалось — пришлось огородить в подходящей долинке наспех возведенной изгородью. Не столько крепкой, сколько пахучей. Впрочем, грибная плантация в пещере давно разрослась и корма у олешек много... У важенок заметно округлились бока — весной надо ждать массового отела... Хорошо тому живется, у кого на лбу рога... Жри да спи! Ох, они и жрут! А лично мне, преимущественно грибная диета — конкретно стала поперек горла. Начальство страхуется. Запас сухого мяса, с осени и зимние заготовки — довольно приличный. Но, без ежедневной прибавки — начал быстро таять... Результат? В столовой вывешен плакат — "Грибы тоже мясо!". Верю, люблю, но не каждый же день? Народ постарше усмехается — "не пробовал ты ежедневной красной рыбы на Сахалине"...

Как ни странно, внешняя угроза здорово всех подтянула. Почти прекратились мелкие ссоры. В посты и регулярные дежурства на "периметр" ходят без малейших возражений. Да и состав патрулей иной. На одного солдата, в тройке, теперь обычно приходится двое гражданских. Командиры четко перетасовали народ по профессиям и личным склонностям. Сбились устойчивые группы-бригады. И! Самое главное... Вообще прекратились домогательства к моей туземочке! Известие, что, в этом мире, можно купить в жены юную девственницу буквально за пачку соли — приятно поразила мужскую часть коллектива. Одно дело, слушать общие рассуждения, и совсем другое — видеть, как жадно, на ту же самую соль, кидаются автохтоны эпохи... Перспектива! За полгода — и Гольдан очень изменилась... Петренко, выразил это общее настроение предельно емко. Поднялся, в ходе очередного толковища, демонстративно почесал пострадавший, не будем вспоминать, от чьих зубов, обонятельный орган и выдал: "Вы себе думаете, что такая же гарная дивчина, в первую брачную ночь, вас сожрет живьем? Ни! От страсти — тольки трохи покусает!" Народ сполз на пол со смеху. А верно! Внешне, она скорее похожа на студентку первокурсницу, из провинции... Чуть заторможенную, но почти коммуникабельную. Ребеночек, в нашем суматошном общежитском быте, явно приобрел статус "сына полка" и уже, с огромным удовольствием, им пользуется. Но, почему-то, неофициально считается моим! Ась?

На самом деле ребенок у меня не один. Это дитя природы — не далеко от отпрыска ушло. Наив полнейший... Преспокойно явилась в лабораторию... (да, отвоевал я себе в пещере сухой отнорок, отвоевал)... уселась на топчан и смотрит жалобно.