Льдинка

Мой голос тих. Я смотрю ему в глаза, не в силах отвести взгляда. Он меня гипнотизирует, и я уже готова рассказать ему все.

— Может, ты не желаешь отвечать в присутствии короля? Ему выйти?

— Нет, — почти вскрикиваю я.

— Я никуда не уйду, — произносит вместе со мной Маркус.

— Ладно, но тебе придется ответить, — спокойно продолжает Док, игнорируя короля. — Твои анализы показывают, что наркотических веществ в твоем организме столько, что ты даже слов связать не могла бы.

— Да, я принимала наркотики одно время. Потом они перестали на меня действовать.

— Тогда это все объясняет, — сухо произносит он, подходя ко мне. Светит мне в глаза, вертит мою голову, слушает сердце. Я подчиняюсь, сама не зная почему. — Есть какие-то жалобы?

— Да. Я безумна, — серьезно произношу я. "Давно хотела с кем-то поделиться".

— Все мы немного безумны, — улыбается он мне. Я хочу ему рассказать о своем подруге.

— Моя мать была сумасшедшей, так мне говорили. Она оставила меня в приюте. И порой... порой мне кажется, я тоже схожу с ума. Я вижу...

Я замолкаю. Это глупо. Я встречаюсь взглядом с Маркусом. Он, не отрываясь, смотрит на меня. Мне становится стыдно.

— Что ты видишь? — интересуется Док. Его голос без тени насмехки.

— Девушку.

— Когда это началось?

— Через несколько месяцев после того, как я стала такой... Она пришла ко мне и... всегда была рядом.

— А как ты вообще стала вампиром? — интересуется Док, скользя по мне взглядом.

— На меня напали в переулке, — начинаю я, но останавливаюсь, понимая, что рассказывать правду не желаю. Ведь практически никто и не знает, что обратил меня Маркус. Роксана говорила, что вампира обратившего и бросившего человека наказывают. — Больше ничего не помню. Очнулась уже такой.

— И не помнишь, кто тебя обратил? — с каким-то алчным блеском в глазах, спрашивает Адам.

— Не помню, — стараюсь, как можно более убедительней, ответить я.

— Странно... Когда мы были знакомы, я был уверен, что ты обычный человек.

— Я им и была.

— Тебе же уже объяснили, что только человек со определенными генами может стать вампиром? — и подождав пока я кивну, продолжает: — Так вот получается, что в данном случае твои родители были людьми, а значит смертными.

Док впервые переводит взгляд на Маркуса. Тот кивает ему.

— Что? — испуганно произношу я.

— Это не безумие, Марианна. Мы существуем в этом мире. Так почему бы и другим не быть здесь? Призраки...

— Призраки? — переспрашиваю я. — И какое они имеют ко мне отношение?

На последних словах я осознаю то, что Док хочет мне сказать. Мои родители смертны... Моя мать смертна... Она мертва.

— Мама?

— Скорей всего, — кивает Адам. — Сейчас ты ее видишь?

— Нет, — шепчу я. "Мама...Она все время была со мной. Мама...". — Она ушла.

— Давно? Обычно они уходят, когда завершают свое дело.

— После того, как я пришла в себя... она... она просто ушла. Исчезла.

Я не стану говорить им о короне, о наших с ней шалостях. Это мое личное. Возможно, она и вправду была безумна. Вспоминаю ее костюмы, взгляды, жесты. Она ушла, потому что я теперь не одна.

— Вот видишь, значит, все налаживается, — улыбается мне Док. — Я закончил. Думаю, за твое здоровье не стоит опасаться. Ты в отличной форме, а наркотики постепенно уйдут из организма. После пережитого тебе нужен покой и хорошее питание.

— А беременность? — вспоминаю я.

— Беременность? — переспрашивает Док.

— Я хотела убедиться, что не беременна... от тех, кто меня похитил.

— Нет, не беременна, — отвечает он, еще раз просматривая анализы. Я облегченно вздыхаю. Где-то на краю сознания я вспоминаю, что никто ко мне не прикасался. Им это было запрещено. Я так твердо уверена в этом...

Док кивает Маркусу и удаляется. Мы остаемся одни.

— Это правда? О призраках? — спрашиваю я у короля.

— Да.

Я спрыгиваю со стола, снова морщась от легкой боли в костях. Маркус недоволен и читает мне нотацию, пока мы идем обратно. Я его практически не слушаю. Я хочу полежать. Осмыслить все сказанное. Прошлое, настоящее, будущее...

— Если что, я буду в кабинете, — произносит Маркус, стоя в дверях моей комнаты.

— Хорошо, — отвечаю ему. Он смотрит на меня немного дольше, чем полагается. Его глаза оценивают меня и мое состояние. Потом он уходит, а я остаюсь наедине со своим прошлым.

* * *

Я забираюсь на кровать, ложусь на спину и натягиваю одеяло до самого подбородка. Жарко. Я лежу так довольно долго... Мои мысли крутятся, танцуют, перепрыгивают с одного на другое. Я вспоминаю каждую минуту, проведенную с моей подругой. Она была безумна, часто шутила, ехидничала, подтрунивала, но также она меня поддерживала. Это она подняла меня с пола подвала в доме, куда отнес меня Маркус. Это она вытащила меня оттуда и заставила жить. Она показывала мне, что делать, куда идти. Поначалу я думала, что она реальна, потом поняла, что кроме меня ее никто не видит. Я решила тогда, что это какое-то внутреннее чувство, которое помогает мне. Мое безумие.

Я соскучилась по ней. Я нуждаюсь в ней... Она ушла.

Слезы застилают глаза. Я жду, что она появится вот в эту самую секунду, сдвинет очки на нос и посмотрит строгим взглядом из-под бровей, но ее нет...

Я так устала от всего. Внутри нарастает беспокойство. Водоворот мыслей затягивает меня. Не выдерживаю и закрываю глаза.

* * *

Резко сажусь и оглядываюсь, не понимая, где я. Приглушенный свет в комнате навевает чувство страха. Тяну одеяло на себя, накрываясь с головой. Через несколько секунд память возвращается. Я в особняке. Меня спасли. К горлу подступает тошнота, когда вспоминаю огненное пламя, лижущее мое тело. Под одеялом душно и жарко, но я терплю. Сердце стучит в ушах от страха. Мне снились пытки. И тот момент... из темноты доносится разговор двух мужчин. Они говорят обо мне. Они ругаются из-за меня. Почему? Я так и не пойму.

Я приподнимаю одеяло, впуская прохладный воздух, высовываю голову. Мои картины стоят на месте, но я смотрю на них равнодушным взглядом. Я не чувствую рвения к живописи. Будто что-то вынули из меня и спрятали, а я не могу найти. "Это все временно. Все вернется".

Вылезаю из постели. Не могу больше оставаться одна. Поднимаю голову и осматриваю комнату, ища камеры наблюдения. Их нет... точнее, их не видно, но я-то знаю, что они где-то спрятаны. Ладно. У меня еще будет время их найти.

Выхожу из комнаты. Маркус должен быть в своем кабинете. Мне особо нечего ему сказать, но рядом с ним я чувствую себя уверенней.

Не успеваю спуститься с нашего этажа, как на лестнице сталкиваюсь с Роксаной.

— Отдохнула? — интересуется она, как всегда приветливо улыбаясь. — Я заходила к тебе после осмотра, но ты спала. Все в порядке?

— Да, нормально, — нехотя отвечаю я. — А ты не покажешь, где кабинет Маркуса?

— Покажу, конечно. Только Маркус сейчас в тренировочном центре. Гоняет молодняк.

— Ясно, — разочарованно отвечаю я, и это не ускользает от Роксаны.

— А что-то срочное? Может, я смогу помочь?

— Я просто не хочу быть одна... в общем, ничего важного.

— Ну раз так, — улыбается Роксана, — то предлагаю присоединиться ко мне на кухне. Хочу сегодня приготовить что-нибудь вкусненькое для ребят.

— Хорошо, — соглашаюсь я, потому что мне действительно не хочется снова возвращаться в свою комнату.

— У нас работает много слуг, — посвящает меня Роксана в устройство жизни дома пока мы идем в сторону кухни. — Площадь огромная, как внутри, так и снаружи. И повар, конечно, имеется, но я люблю готовить, поэтому иногда стряпаю что-нибудь вкусненькое. Мне нравится проводить время за готовкой, да и накормить своего мужчину приятней двойне.

— Путь к сердцу мужчины лежит через его желудок? — усмехаюсь я.

— Все именно так, — кивает Роксана и хихикает. — И не важно твоя ли это кровь или что-то из еды. Повара работают не здесь, — разъясняет мне Роксана, когда мы заходим в пустующую кухню. — Это мои личные владения. Чаще сюда приходят просто, чтобы перекусить или выпить чаю.

— Понятно, — усевшись на стул, отвечаю я. Воспоминания о прошлом дне всплывают в моей памяти. Все же хорошо мы с Маркусом побеседовали вчера.

— Ничего не понимаю, — бубнит Роксана, рыская по полкам. — Я же мыла ту чашечку. Куда она могла подеваться?

— Может, в посудомойке. Я туда все складывала.

Роксана вопросительно приподнимает бровь, но все же проверяет технику.

— Значит, ты любитель поесть днем? — подмигивает она мне.

— Просто кашки и сока мне было мало. Вот я и решила подкрепиться.

— Я думала, что тебе еще рано тревожить желудок, — серьезно произносит вампирша, выставляя все нужные ей ингредиенты на стол. — После кашки и сока тебе стало плохо. От голода бы ты не умерла. Из-за крови Маркуса ты вполне могла не питаться пару дней.

— Но есть мне хотелось, — пожимаю я плечами. — Поэтому Маркус приготовил мне яичницу.

— Маркус? — удивляется Роксана. — Готовил? — она качает головой. — Да ты шутишь!

— Не шучу, — смеюсь я.

— Хм, — только и отвечает мне Рокси, загадочно улыбаясь. Кажется, я краснею, понимая, куда направлены ее мысли. "Что она там говорила про кровь и еду? Ну не может же путь к сердцу вампирши лежать через желудок?"

— Док сказал, что я не беременна, — решаю я сменить тему.

— Знаю. Я разговаривала с ним после осмотра, — хмыкает она. — Братец явно был удивлен твоим вопросом.

— Братец? — переспрашиваю я.

— Ах, да. Ты же не знаешь — Адам мой брат... по крайней мере по крови.

— Это как?

— Просей муку, пожалуйста, — ставя передо мной тарелку, просит Роксана. Она явно не желает отвечать на мой вопрос, а я не вижу повода эгоистично требовать от нее этого.

— Извини, я не хотела...

— Ну что ты, — прерывает она меня. — Я просто обдумываю, с чего лучше начать.

— С самого начала и желательно с пояснениями. Я мало, что знаю о вас... то есть нас.

— Хорошо, — кивает Рокси. — В общем, если с самого начала, то я родилась в семье, которая относится к вампирской Элите. Это что-то наподобие аристократии в человеческом мире. Элита имеет свой склад жизни и особые предписания, которые по большей части основываются на аспектах прошлого. Маркус уже несколько десятилетий бьется с Элитой и ее взглядами на жизнь. В чем-то они нам уступили, в чем-то нет.

— Как это бьется? — удивляюсь я. — Разве они не должны подчиняться королю?

— Они и подчиняются, а с чем не согласны, так попросту помалкивают и делают по-своему.

— Чудненько, — комментирую я.

— Вот и произошло так, что я столкнулась с непониманием Элиты. Дело было в том, что к нам в дом по делам часто приезжал Маркус. Один раз с ним приехал Зод, — Роксана мечтательно улыбается, вспоминая прошлое. — Я случайно с ним столкнулась... и все как-то завертелось. Меня к нему тянуло. Его ко мне тоже. Он стал каждый раз сопровождать Маркуса и в один из приездов объявил, что хочет попробовать мою кровь, потому что чувствует во мне свою пару. Родители отказали. Представляешь? — негодует Роксана. — Я чуть с ума не сошла, когда об этом узнала. Для них мнения других вампиров было важней моего счастья. Ты же знаешь, что истинную пару найти довольно сложно, а тут такой шанс, а меня будто вяжут по рукам.

— Как-то глупо, — вставляю я.

— И не говори. Ну так Маркус вмешался, потребовал, чтобы родители уступили. А они объявили, что, если я соглашусь, то они отказываются от меня как от дочери, — Роксана пожимает плечами. — Ну я и согласилась. И тот момент, когда я попробовала его кровь, я не забуду никогда, — она мечтательно вздыхает. — В общем, я стала изгнанницей. Правда это лишь помогло обрести свое счастье. Зод забрал меня к себе. Мы поженились спустя пару дней и живем вместе уже больше пятидесяти лет.

— Ого!

— Честно сказать, для меня это время пролетело как один день. Не знаю, чтобы я делала, если бы не ослушалась. Сидела бы, наверное, под замком. Или еще хуже отдали бы меня за кого-нибудь удобного моим родителям вампира.

— Постой. Вроде бы только истинная пара может иметь детей. Разве твои родители этого не понимали?

— Понимали, конечно, но они не питали никогда к Маркусу должного уважения, как к королю. Так что сделать что-то в разрез с его требованиями им за сахар.

— Так, а Адам что? Не вступился за тебя?

— Адам? — хмыкает Рокси. — Он был первым, кто высказал недовольство. Поэтому уже пять десятилетий я считаю своей семьей всех обитателей особняка, а не биологических родственников.

— Понятно, — протягиваю я. — Тяжело похоже приходится всем, кто на стороне Маркуса.

— Перевес все же на нашей стороне. Хотя последние события показали, что враги не упустят любой шанс добраться до короля.

— Думаешь, меня похитил кто-то из Элиты?

— Не знаю. Маркус по этому поводу не распространяется, а я и не лезу в такие дела, — Роксана хмурится. — Правда Зод запретил мне выезжать за пределы особняка, пока они не найдут виновных. Но это временная мера.

— Ваши мужчины о вас очень заботятся.

— Это в порядке вещей для истинных пар. Любовь, забота, никакого насилия, как в семьях людей. Для наших мужчин мы, так скажем, центр мироздания, — хихикает Роксана. — Приятно, однако. Да и мы продолжательницы расы. Вампирши, которые нашли свою пару считаются чуть ли не богинями, так как у них появляется возможность рожать детей.

— За такую долгую жизнь можно родить не один десяток деток, — улыбаюсь я.

— Нет, — качает головой Роксана. — Если бы все было так, то мы бы уже по численности превосходили людей. Представляешь, чтобы творилось? Вот поэтому, видимо, нас и ограничили. Забеременеть нам очень трудно. Сколько бы мы не искали способов хоть как-то ускорить этот процесс, но так ничего и не добились. Яйцеклетка не всегда жизнеспособна, поэтому остается только ждать и надеяться на чудо.

— Как все необычно, — вздыхаю я, чувствуя, как голова уже кругом идет от такого количества информации.

— Да уж, необычно, — поддерживает меня Роксана, замешивая тесто. — Поэтому самый лучший вариант — найти пару сразу после обращения, а еще лучше, чтобы твоя пара тебя и обратила. Как показывает статистика при таком раскладе вампирши беременеют быстрей. Но сама понимаешь, таких ситуаций по пальцам можно пересчитать. И если уж до трехсот лет вампирша не находит свою пару, то может распрощаться с мечтой иметь детей. После пятисот лет никто не рожал.

— Ничего себе, — поражаюсь я. — А сколько мы живем вообще?

— Самым старыми из нас считаются прародители Маркуса. Кажется, им уже около семисот лет. Правда, мы не бессмертны и нас все же можно убить, поэтому если кто-то из пары умирает, то второй недолго задерживается на земле. Это еще одна причина, по которой мы оберегаем свою пару.

— Понятно, — шепчу я. Если подсчитать, то мне уже больше века, значит, мои шансы создать семью с каждым днем тают. — Роксана, а у вас с Зодом уже есть дети?

— Нет, — качает головой вампирша, и я вижу, как меня есть ее лицо, становясь грустным. — За пятьдесят лет я так ни разу и не забеременела. С каждым днем это все больше и больше расстраивает меня.