Зеркало миров

— Мы готовы выехать немедленно.

[1] Фашина — пучок хвороста, камыша, перевязанный прутьями или верёвкой. Применяется для укрепления насыпей, плотин, дорог по болоту, оборонительных сооружений, для вязки плотов

[2] ДОНЖО́Н (франц. donjon от лат. dominium — "владение, обладание") — в архитектуре замков и крепостей высокая отдельно стоящая башня, которая всегда находится внутри крепостных стен на открытом пространстве. Предназначением является последний рубеж, если враг врывался в крепость

Шаг четвёртый. Ветер и шёлк

Турнейг, столица Империи. Июль, год 490 от сошествия Единого.

Лёгкий июльский ветерок ворвался с веранды сквозь приоткрытую дверь, промчался по комнате словно шаловливый котёнок. Попробовал шуршать страницами лежавшей на столике книги, пробежался по гобеленам стен, заглянул к часам на каминной полке. После чего хлопнул дверью вглубь дома. И, словно обидевшись, что бархат тяжёлой портьеры ему не под силу, взлохматил волосы сидящего в кресле светловолосого мужчины, дунул на гладко выбритую голову второго напротив и скользнул обратно в парк.

Ислуин покатал в ладонях бокал с вином. Чуть прикрыл глаза от яркого света, едва сбежала закрывшая солнце тучка радостно затопившего комнату сквозь большое окно во всю стену, и негромко произнёс:

— Так зачем же малоизвестный наёмник понадобился самому главе Хранящих покой?

И прямым, почти на грани вежливости взглядом пристально посмотрел на собеседника. Словно выискивал на смуглом лице признаки смятения от раскрытого инкогнито.

— И давно догадались?

— Это было несложно. В канцелярии внутренних дел не так много виконтов. И вряд ли рядового начальника будет сопровождать адъютант в чине легата.

— Чтож, действительно просто, — отработанная годами практики улыбка восхищения до того ловко и естественно легла на губы начальника имперской безопасности, что Ислуин невольно восхитился.

— Но вот вопрос зачем?.. Не ради же того, чтобы угостить неплохим вином... — магистр посмотрел бокал с напитком на просвет, — если не ошибаюсь, урожая семьдесят пятого года?

— Не ошибаетесь, — в бархатистом баритоне эхом прозвучало удовольствие. — Вариант, что мне захотелось интересного собеседника?

— Занимательных людей можно найти и поближе. Без такой дорогостоящей взятки, как гражданство. И, в отличие от меня, жаждущих приобщится к секретам самого виконта Раттрея. После чего...

— Ну, не стоит сгущать краски, — рассмеялся хозяин дома. — Никаких государственных тайн я вам доверять не собираюсь. А вещи, про которые пойдёт разговор — так про них судачит половина двора. Добавляя вполголоса, что лучше бы я не занимался пустыми выдумками. К тому же с человеком, который сумел дойти аж до самого Заповедного Леса, и правда стоит пообщаться.

— С чего вы взяли?

Благодушие магистра сняло как рукой, и скрывать это он не собирался.

— За последние четыре года некто Ивар, предположительно выходец из северных королевств, мелкими партиями и поштучно продал очень много артефактов, — с улыбкой ответил Раттрей. Напомнил Ислуину, несмотря на ястребиный профиль и худощавое телосложение, толстого ленивого кота. — Артефактов, добыть которые ни в Империи, ни на людских территориях вообще не представляется возможным. Разве что вы ограбили сокровищницу нашего любимого архимага Уалана. Но про такое мне не докладывали. А все остальные старые поселения и гробницы уже давно перерыты искателями бесхозного добра раз по десять.

— Если вам нужен проводник — откажусь сразу, — сухо бросил магистр, досадуя на столь глупую ошибку. Но кто же в первый год мог знать, что эти по его меркам безделушки здесь такая редкость? — В развалинах Киарната нас было пятеро, а к границе Империи вышел я один.

— Так далеко? — теперь перед Ислуином был хищник, который выпустил когти и готовится упасть на добычу. — Пожалуйста, напишите об увиденном. Как можно подробнее.

Глава тайной стражи не счёл нужным хоть как-то сгладить приказные нотки в прозвучавшей "просьбе".

— Вас стоило разыскать хотя бы ради этого. Об оплате договоритесь с человеком, которого я пришлю. И о компенсации за "дождь времени" тоже. Также готов выкупить все аналогичные артефакты за цену... Скажем, вдвое выше рыночной. Но вы нужны мне для иного.

Раттрей положил ладонь на лежащую рядом книгу. Прочитать что там верх ногами не получалось, но текст судя по всему, был на эльфийском.

— В старших домах исчезли знатоки эрда? — удивился Ислуин.

Потому что мода на "утончённое искусство и обычаи Высокорождённого народа" цвела среди благородного сословия буйным цветом последние полтора столетия. А уж эльфийскую речь в обязательном порядке изучал любой, кто принадлежал или надеялся войти в элиту. Конечно, если текст специфичный, скажем научное исследование или трактат по магии, знакомые с упрощённой версией языка дворяне разобрать его не смогут. Но и специалистов, владеющих эльфийским в полном объёме, в Империи найти труда не составит. Тем более для главы Тайной канцелярии.

— Если бы мне нужен был обычный перевод... Но ректор университета не хочет ссориться с главой Гильдии. А архимаг Уалан меня терпеть не может. И потому в своё распоряжение я получил магические копии, к бумажному оригиналу моих людей не подпустили. Прочитать эти слепки может только маг, а среди не связанных с Гильдией, — Раттрей сделал ударение, — вы лучший.

— С чего вы взяли?

— Владение эрдом? Скандал с дневниками "Последней крепости Света" два года назад. До вас их проверяли достаточно внимательно, но определили с первого взгляда подделку только вы. Насчёт чародейства ещё проще: вы свободно пользуетесь артефактами. А ведь, в отличие от амулетов, человек без дара заставить их работать не сможет. Вряд ли ваш уровень выше шестого, может быть пятого — иначе Гильдия давно бы вас заметила. Но нужные способности есть.

— Разрешите взглянуть?

Ислуин мысленно испустил громкий вздох облегчения и протянул руку к книге. Плохо, конечно, что про отсутствие здесь активаторов, которыми мог пользоваться и обычный человек, он забыл. Но остального его сегодняшний "противник" не выведал — а магистру случалось играть и с худшим раскладом.

— О, "Южные пришельцы" Хауэлла. Основополагающий труд по оркам.

— Вы с ним знакомы? Замечательно.

— Это не самый окончательный список, — добавил магистр, быстро пробежавшись глазами по страницам: видимо здесь в библиотеку университета не попало следующее издание. — Я могу отдельно по памяти добавить некоторые главы более позднего варианта.

— Это даже больше чем замечательно! — Раттрей лучился довольством. — Тогда с нетерпением буду ждать результатов. Только вот ещё, — в глазах Хранящего покой на мгновение снова мелькнула холодная сталь. — Как напишете отчёт, советую про ваше путешествие на юг забыть. Для остальных вы лишь знаток эрда. Подвиги в Ланкарти я тоже беру на себя. Надеюсь, и от вас в Турнейге ни про осаду замка, ни про Великий лес никто и ничего не узнает.

Магистр кивнул, и Раттрей разлил по бокалам остаток бутылки. Показывая, что аудиенция закончена, но хозяин дома благоволит ценному специалисту.

Лейтис без удивления и без расспросов приняла то, что на пару месяцев путешествие на запад задерживается. Как и то, что некоторое время она будет учиться вместе с другими студентами закрытого факультета чародеев. Хотя скажи девочке ещё полгода назад — она станет жить в столице — расцарапала бы физиономию за попытку поиздеваться. А уж посещать занятия в самом турнейгском университете не мечтала даже в счастливые времена, когда ещё не оказалась на улице. Слишком дорого было такое обучение, по карману лишь старшим родам и купцам "золотого ранга". На победу же в конкурсе на императорские стипендии могли рассчитывать избранные счастливчики, которые не один год готовились с репетиторами и нанимали частных учителей. Но теперь — что ей золочёные клетки дворцов, когда она уже обняла дорогу и ветер?!

А вот платье-униформа девочку восхитила. И пусть капризных барышень из богатых семей требование к студентам одеваться одинаково, да ещё и без украшений, приводило в ужас — на её взгляд светло-голубая юбка и белая блуза со скромной серебряной каймой были восхитительны. Да и сшито всё исключительно по ней, университет массовых универсальных поделок для простонародья не признавал. Рядом с территорией специально открыли мастерскую-ателье, в которой были готовы выполнить любые пожелания студентов или их родителей — например, требование вшить в платье ножны для кинжала... Хотя даже для видавшего виды хозяина это оказалось чересчур. Он попытался протестовать, девушкам не положено убивать! Но Ислуин был категоричен: ученица должна всегда иметь с собой оружие, должна привыкнуть к ощущению смертоносного железа под рукой. Чтобы когда оно действительно понадобится, не возникло излишней самоуверенности — как это случается с теми, кто к воинской снасти непривычен.

Занятия в университете начинались с первых чисел мая. Поэтому два десятка адептов-первогодок, которых Лейтис увидела в аудитории, уже успели неплохо друг друга узнать, оценить, поделиться на друзей и врагов. Ещё на одну студентку глядели настороженно и оценивающе. Впрочем, Лейтис тоже смотрела на два десятка парней и девушек изучающе. Почти все старше неё, но ненамного. Года на два или три. Лишь двое — крупный чернявый парень с мясистым лицом и рыжий аристократ, судя по тонким фамильным чертам из какого-то рода императорского дома, взрослее. Лет, наверное, восемнадцать — не меньше.

Едва окончились занятия, новенькую обступил весь поток разом. Набралась толпа человек сорок, к "своей" группе присоединились и остальные маги-первокурсники. Сразу начались расспросы кто она, откуда, заодно на неё тут же вывалили "в нагрузку" кучу университетских новостей, сплетен и слухов. Чем больше Лейтис общалась, тем сильнее росло недоумение: вроде вполне взрослые, девушки в семьях горожан уже начинают в их года готовить покрывало невесты и подыскивать женихов. Да и парни собирают деньги на будущую свадьбу. А эти — сущие дети.

Следом пришла глухая обида: её детство закончилось, когда Лейтис не исполнилось и десяти... С каждым новым вопросом раздражение и неприязнь росли, потому ответы становились всё резче и туманнее. Внезапно раздался возглас:

— Ух ты! Дай посмотреть!

Оказалось, это тот самый чернявый парень заметил кинжал. Непривычная к новой одежде, девочка ещё не приспособилась носить его незаметно.

— Дай!..

И осёкся, наткнувшись на ледяной взгляд, и произнесённое сквозь зубы:

— Ещё раз сунешь пальцы — обрежу.

— Да ты чо, худородная, обнаглела совсем?! Перед тобой сын самого лорда Кингасси!

Неожиданно вмешался рыжий аристократ. Оттеснив нахала, он уважительно обратился к Лейтис:

— Не разрешит ли дана сравнить клинки? — и показал на свой пояс с ножнами.

Это было в границах дозволенного, и потому Лейтис аккуратно передала ему свой кинжал. Отказавшись от ответной вежливости — в оружии она пока разбиралась слабо, а позориться не хотелось. Рыжий внимательно осмотрел кинжал, уважительно присвистнул, и уже собрался было отдать обратно, когда сбоку снова вылез чернявый:

— Ух ты. Значит, можно! Дай теперь мне. А всё ломалась... или кого получше отдаться выбирала? Так мой папаша... Упф!

Парень согнулся от удара в живот. Вслед полетело:

— Химиш, ещё раз услышу, как оскорбляешь благородную дану — зубы выбью.

После чего рыжий аристократ обратился уже к девочке.

— Дана Лейтис, прошу простить невоспитанность этого недостойного отпрыска дома Кингасси. Чтобы у вас не сложилось плохого мнения о соучениках, прошу позволить угостить вас в извинение в лучшем из заведений, которое могут предложить здешние кварталы, — не дожидаясь ответа подхватил Лейтис под руку и повёл за собой.

Больше о случившемся никто не вспоминал. А вскоре и с остальными сокурсниками Лейтис наладила отношения. С кем-то, как с рыжим Харелтом, очень хорошие, с кем-то — похуже. Разве что Химиш — бастард главы дома Кингасси, которого признали законным сыном, лишь когда в парне открылся сильный дар Воды — продолжал смотреть на девочку волком, хотя оскорблять снова не пытался. Лейтис одним своим видом заставляла парня ненавидеть её до тошноты. В некоторых вещах девочка проявляла удивительное для светского общества незнание, зато во многих других, например в умении сидеть в седле или знании эльфийского, Лейтис была даже лучше Харелта. А для этого, по общему мнению, её должны были учить очень хорошо и лет с пяти, не позже. Поэтому душу Химиша при каждой встрече точило подозрение: она такая же бастард, такая же безродная... Только с самого детства имела отцовскую любовь и всё, чего сын лорда Кингасси был лишён. И продолжает отбирать то, что должно принадлежать по праву рождения ему — ту же дружбу Харелта, который оттолкнул сына Высокого лорда, но взял под свою опеку эту выскочку.

Впрочем, Лейтис на зависть и ненависть Химиша было наплевать. Жизнь в столице она рассматривала как недолгую остановку в пути. К тому же, дав пару недель освоиться, наставник изрядно её загрузил занятиями сверх университетских. Да, в первый месяц он сумел заложить в память девочки изрядное количество знаний. Но они не заменят навыков, полученных "в живую". Уроки по математике, естественным наукам, этикету... Занятия по магии: Ислуину очень не понравилось, что основой здешнего образования, особенно для начинающих, было простое зазубривание без объяснений. Посмотрев записи лекций за первую неделю, он начал преподавать так, как привык вести занятия сам, тем более что готовить магов стихии Жизни в Империи не умели совсем. А уж когда добавились тренировки с оружием, времени посиделки с сокурсницами, куда Лейтис до этого иногда соглашалась пойти, не осталось.

Зато, к удивлению девочки, она стала часто сталкиваться с рыжим приятелем. Сначала выяснилось, что оба ходят заниматься к мастеру Ренану: лучшему в столице фехтовальщику. Потом отец Харелта уговорил Ислуина вести занятия по магии для своего сына, хотя отказывался магистр как мог. Сначала сослался, что лорд Хаттан ничего о нём не знает, но приглашает в свой дом. Потом на то, что преподаёт он исключительно на эрде... Малколм Хаттан на это только посмеивался: приглашение виконта Раттрея лучшая из рекомендаций. А если наследник будет говорить на языке эльфов так же хорошо, как и воспитанница дана Ивара, Высокий лорд будет только счастлив. После чего в качестве оплаты предложил доступ к семейным архивам дома Хаттан — и устоять Ислуин не смог.

Незаметно кончился август, потом один за другим канули в лету сентябрь и октябрь. В один из дней первой декады ноября Ислуин сидел с итоговым вариантом перевода для Раттрея и рассеяно глядел на нахохлившихся от дождя ворон за окном. Время было уже вечернее, но сумерки ещё только подступали. Магистр выключил лампу и с благодушным настроением развалился в кресле, рассматривая первые капли дождя на стекле. Почти как в Киарнате, даже кабинет он сделал один-в-один как в покинутом доме. И также как и там, он сейчас сядет готовить очередной курс лекций.