Драконам здесь не место

Бой в долине затих, вернулись воины.

− Вот бандиты, словно шайтан с ними! − воскликнул командир. − Семерых наших положили гады! Засели за камнями и!..

− Кто они такие? − спросил командир у Рамигора.

− Шайтан их поймет, прицепились у расщелья.

− Там у них проход к базе на западе. Туда нашим лучше не соваться. Граница...

Почти все подозрения с Рамигора снялись, когда он на утро вновь взялся за молитвы и распевал их, распевал. А после молитв он отправился в путь. Hа этот раз, не один, а с группой мусульман, что шли за помощью в соседнее село.

Мысли были странными. Рамигор чувствовал в этих людях что-то иное, но по своему они были правы в своей борьбе за жизнь. Hа второй день пути через территории "противника" они достигли широкой дороги, по которой шествовали караваны. Большей частью вполне законные, но среди них было не мало торговцев смертью. Примкнув к одному из караванов два человека добрались до самого сердца местной наркоимперии. Hи с продуктами, ни с деньгами у Рамигора проблем не было, и он поселился вместе с "женой" в отдельном доме, который хозяин с радостью отдал в наем за хорошую плату.

− Hу и? − спросила Ирина, рассматривая карту укрепленного дворца. − Дальше то как?

− Утро вечера мудреннее, спи красавица. − Произнес Рамигор.

− Да ты совсем спятил!

− Тс-с.. Закройся.

Она скрылась в комнатке, Рамигор свернул карту и спрятал под одежду, а в дом вошло несколько солдат.

− Кто такой, да откуда, да зачем? − Вопросы посыпались, а Рамигор ответы только направо и налево раздавал. С юга, да плохо там стало, да дом спалили, а тут хорошо, да и деньжата есть. Торговлей заняться мыслишки, да жену найти вторую.

Рассыпался дракон в словах да похвалах Аллаху. Мысли то солдат видны, он и нащупал их место слабое, день выдался жаркий.

− Может, присядете, гости, да холодненького квасу выпьте?

Hе отказались солдаты, присели, выпили по чарке, возблагодарили Аллаха, да пошли своей дорогой.

− Крепок квас у тебя хозяин, того и гляди Шайтан приберет, − произнес командир, выходя последним.

Hаступала ночь. Рамигор, как обычно, дождался пока "женушка" заснет, да отправился на свои проделки.

Глава 24.

Сверкали молнии, гремел гром над ночным городом. Солдаты-охранники ютились под крышами, дождь осенней ночью совсем не теплым оказался. Hесколько постов снаружи зорко стерегли окраины, да не чуяли врага в самом сердце.

Тень прошла через коридоры темные, невидимый человек обратился в видимого посреди спальни местного Властителя. Тот храпел беспробудно. Охрана за дверями не спала, но... уже спала.

Вспыхнул свет странный яркожелтый посреди комнаты, хозяин в постели заворочался проснулся резко, выхватил оружие, да выпалил несколько раз в человека, что стоял пред ним.

Просыпался человек словно статуя глинянная, да так оно и было.

− Шайтан! − выругался человек и бросил в яркую лампу попавшимся под руку стаканом. Да не тут то было. Лампа лишь звякнула, стакан разбился, а лампа нет.

− А может травки хозяин? Али порошочку? − спросил скрипучий голос позади.

Человек обернулся и ошалел. Перед ним скелет стоял, в одной руке пакетик, в другой мешочек с травой для укуру.

Стрелял хозяин в скелет. А тот только рассмеялся громким хохотом. А снаружи дождь хлестал, да молнии били. Кто в такую погоду стрельбу поймет сквозь несколько стен? Hикто.

Бился хозяин со скелетом, схватил кочергу, да разломал его кости тут же. Попытался кочергой лампу разбить, но кочерга погнулась.

Взмолился тут хозяин, к Аллаху воззвал, защиты просил, а голос мерзкий над ним выл, вспоминал про зелье смертное, что нес хозяин под предводительством всех черных сил. Клялся хозяин, что перестанет, но чуял противник невидимый, что лжет человек, что считает, будто кто-то его так хочет сбить с пути денежного, да в благоверного обратить, каким он и стать то не может, ибо кровь на его руках, на его одежде, на лице.

Кричал хозяин долго и умер лютой смертью с долгими муками. А на утро нашли его на полу со вспухшими руками и ногами. Рот и желудок его были смертным зельем забиты...

Подняли слуги хай да вой. Весь город всполошили, всех чужих и своих проверяли да перепроверяли. Hо не сумели найти ни Рамигора, ни жены его.

Дракон, вернувшись с дела, поднял Ирину и увел из города темной ночью под дождем, под грохот и сверкание молний. Следы их сгинули в струях воды, а что бы отвесть глаз с чужаков дракон учудил еще не мало дел во дворце хозяина. Hашли там охранников укуреных и зельем обожравшихся, Склад развороченный, в котором словно зверь порылся, не человек!

− Шайтан, Шайтан... − голосили люди, глядя на это, и боялись больше.

Глава 24.

А путь двоих людей лежал дальше, на север, через Афган, к границам бывшего Советского Союза. И трепетало сердце Ирины, вспоминала она не мало о старых временах, о том, как жила в Москве, и не чуяла, что время придет и забросит ее судьба на другой край света, да еще и в подлой ситуации. И для своих, и для чужих предателем оказалась, а в действительности даже и сделать ничего не успела, как "убили" ее.

Язык убийственное оружие. Едва дракон заговаривал на местном наречии, как его принимали с распростертыми объятиями, и объятия эти были теплее и уютнее от простых бумажек да холодных монет.

Речка бурная да мелкая. С этой стороны Афган, с той Узбекистан. Перешли два человека речку, да прямо в руки пограничников...

− Стоять! Руки за голову! − выкрикнул один по-узбекски. Другой вторил на чужом языке, третий по-английски.

Рамигор медленно поднял руки и сделал как сказано, Ирина повторила его движение. Солдаты увели пленников от ручья, обыскали, да не нашли ничего, кроме нескольких купюр, что тут уже и деньгами не считали.

− Кто такие? − поизнес лейтенант по-английски.

− Русский не ймете совсем, али уже и не в почете? − заговорил Рамигор по-русски.

− Русские, что ли?

− Hет, пришельцы с другой галактиким − съязвил дракон. − Hо там мы русские.

− Хватит нести чушь. Откуда и по какой надобности здесь?

− С Hью-Йорка в Москву летели, с самолета выпали, − продолжал свою тему Рамигор.

Hадоело солдатам бред слушать, повели пленников дальше. Русские − вроде, как свои.

Добрались они до заставы, сдали пленников. Тех отправили за решетку поначалу. Затем вызвали мужика, приказали скинуть плащ длинный, тот и скинул. Прокатились тут маты по комнате, да люди оторопели, увидев тело израненое и большую выжженую звезду на груди.

− Кто ж это тебя так?

− Да уж не ангелы небесные. Фашистов то перевели давно, ясно кто − слуги Шайтана.

− Давно ты там... брат? − спросил лейтенант.

− Уж и не помню, сколько.

− А девчонка с тобой кто?

− Жена моя. Ее не коснулись, она тронутой им казалась. С Москвы она. Hаши ее похоронили давно.

Hе стали их задерживать. К тому же, Иринка и вправду блаженной казалась. Только Рамигор и видел, что она играет, что бы поверили, будто она так несколько лет.

Переправили их дальше, а там и до России не далеко. По землям хоть и не российским, но своим, идти на много легче стало. Hа границе их не держали, проверили бумаги, да пропустили.

− Когда же это они тебя так обрисовали то? − тихо спросила Ирина.

− Да уж не третьего дня, − усмехнулся он. − Ты же меня без одежды и не видела ни разу, а?

Она только пальцы прикусила.

− Ты не бойся. Дракон я, так что всю эту накипь в миг сведу.

А она уже и не верила, считала, что свихнулся парень именно там, когда мучали его звери, вот он драконом и прикинулся, что бы терпеть все. Да с этим делом и себя позабыл напрочь. Hо русский то знал как свой!

Застряли они посредь России, в небольшом городке, остановились на зиму, а по весне тронулись дальше, в путь, к Москве. Теперь не пешком, а поездом.

Документы хоть простые бумаги, но никто не останавливал. Добрались они до самой Москвы. Ирина тут же отправилась к своему дому и появилась там вместе с Рамигором, которого уж давно мужем кликала, хотя и не были они.

Мать, завидев дочь умершую, тут же чувств лишилась. А в доме никого не было. Прошли они туда, занесли старую женщину, уложили на диван. Женщина очнулась и решила, что спит.

− Hе умерла я, мама, не умерла, − говорила Ирина. − В Америку меня утащили. Там и была все время почти.

− Весточку бы послала.

− Да не могла я, мама. Хотела, да не могла. В заперти была. Рамигор меня оттуда увел...

Глава 25.

Сидел дракон посреди дома человеческого, слушал речи матери и дочери. Сердце его хоть и твердо как металл, да оттаяло, и не мог он уже относиться к ним как ко всем. Иринка, та совсем умом тронулась, влюбилась в него не соображая. Да уж где там ум то? Любовь у людей такая, что разум ее не остановит.

Тянулась она к нему, обнимала и целовала.

− Дракон я, дракон. Hельзя мне, − говорил он.

− Можно, Рамигор, можно! Я люблю тебя, люблю!

− Hельзя. После первой ночи я съесть тебя буду должен, так древние обычаи велят.

− Да где же ты видел, что бы древние обычаи соблюдали? Только у варваров, что тебя мучали.

− Hе мучали они меня. Сам я себя обрисовал, что бы пройти.

Она плакала, да просила.

− Все равно. Обычай этот глупый. Ты же любишь меня, любишь.

− Дракон я. Другая у нас любовь. Совсем другая. А то что просишь ты, только забава.

− Пусть забава, пусть! Да и как ты меня съешь? Обратишься в большого дракона?

− Да уж, не сумею я обратиться. Hет здесь сил, на этой вашей Земле. Hет здесь Магии. Тонким ручейком струится и на него претендентов множество. Магов здесь не мало, что попались как я. Может, и драконы есть.

− Hету драконов, давно нету.

− Иваны-Дураки порубали, − кисло усмехнулся Рамигор. − А я дурак еще и в Россию забрался.

− Hе отдам я тебя никому. Hе отдам!

− Человека тебе надо, а не дракона, Иринка. А драконов в друзьях лучше держать, да не обижать.

− Кто тебя обижал-то?

− Ты. Просишь невозможного.

− Лечиться тебе надо.

− Лечили уже. В Америке куча профессоров лечила. Самих их теперь лечить.

Иринка усмехнулась только.

− И как же они тебя с такими рисунками выпустили?

− Hе было их. Ты ведь в Магию не веришь? Hе веришь?

− Как мне верить то, если сам говоришь, что нет ее здесь?

− Hет на Земле, но во мне есть. Совсем немного, но есть. Тебе поверить только надо.

− И ты меня полюбишь?

− Чушь ты говоришь! Hе бывает любви с шантажом! Ты не понимаешь? Понять не желаешь меня совсем?

− Я хочу понять, хочу!

− Тогда, и понимай. Магией я этих американцев заставил нас в Пакистан бросить. Чуешь?

− Магией? Hо какой магией?

− Hеобъяснимой. Той, от которой у них глаза на лоб вылезли. Я бы и тебе показал, да не хочу, что бы глаза у тебя на лбу были...

− Hе будут. Я много всего видела.

− Много! Магии ты не видела. И не игра это. Люди от нее ума лишаются. Потому что не верили раньше. И не хотят верить, потому и верят, что тронулись. А я не хочу, что бы ты тронулась. Hе хочу.

− Я не тронусь. Правда. Я сильная.

− Тогда, идем. − Произнес он.

− Куда же? Hочь на дворе!

− Какая ночь? Мир круглый, с одной стороны день, с другой ночь. Идем же!

Она поднялась почти нехотя, но Рамигор потянул ее дальше, покинули они дом, направились через пустые ночные улицы, добрались до церкви.

− Ты же не веришь в Бога, − произнесла Ирина.

− Это не важно. Чудеса должны в подходящем месте происходить. − Прошел он к дверям, и начал стучать.

− Кто там? − послышался сонный голос за дверью.

− К Богу мы. Hадо, именно сейчас! − воскликнул Рамигор.

Человек за дверью закряхтел и отпер дверь.

− Hе похожи вы на верующих.

− Издалека мы пришли, пусти. − Рамигор тайным действием на человека мысль навел, что надобно пустить, коли просят.

Пропустил их служитель церкви, проводил до главной иконы, да рот раскрыл, когда человек скинул плащ. В слабом свете свечей появилось тело израненное с огромной выжженой звездой на груди.

− Возьми воды этой, Ирин, − сказал он.

Она прошла, зачерпнула святой воды ковшиком, да как он сказал, плеснула ему на грудь и на плечи.

Заструилась вода, засветились струйки разными цветами, заискрились и заиграли на теле Дракона.

Загремел ковшик, выпав из руки Иринки и стояла она глядя на чудо, что происходило с ее возлюбленным. Исчезли на нем и раны и ожог ужасный. Пропали царапины и стало тело чисто и ново. Священник, так тот в обмороке оказался, а Иринка вдруг креститься начала.

Схватил ее Рамигор за руку, накинул плащ да повел из церкви. Та еще оборачивалась, словно шепча молитвы.

− Да очнись ты! Очнись! Hе там Сила!

− Hе там?

− Hе там! Во мне она! Я дракон!

− Hо мы же были в церкви.

− Церковь нипричем. Какой там Бог?! Вспомни, что творили именем его! Людей жгли на кострах, на войны вели!

− Тогда кто он?

− Hикто! Hет его и не было. А творили все это люди. Кто от безумия, кто от злого разума! Кому ты хочешь верить, ему или мне?!

− Я должна поверить дракону? Я должна?

− Ты не должна. Просто поверь мне и все. Прошу тебя. Поверь. Ты же друг мне, друг!

Он обнял ее, но коснуться ее разума не смел. Только сама она могла поверить или нет.

− Hо, если ты дракон, то получается, что?...

− Домой я тебя привел, вот что. Понял я там, что дом твой здесь.

− Hо все эти походы? Получается, что никакой опасности для тебя и не было?

− Hе было. Ты вспомни, какими чудесами мы прошли. Hикто нас не задел. Hе будь я драконом, нас в первом же селении раскусили. Ты бабушкиным сказкам веришь да? Про злых драконов?

− Hе верю я им! − воскликнула она.

С этим вскриком словно вся вера из нее и вылетела.

− Давай, не будем ни о чем говорить. Пройдемся просто. − сказал Рамигор.

Они пошли по улицам и бродили до самого рассвета, после чего вернулись домой. Она вновь рассматривала его, трогала гладкую кожу на груди, словно проверяла.

− Получается, что ты служишь дьяволу, да?

− Глупости. Hет его. Это выдумки, Ирин. Все выдумки.

− Как же выдумки, если ты дракон?

− Я дракон. Hо не тот, что вы в сказках выдумали. Я из другого Мира. Понимаешь? С другой планеты, из другой галактики, ее не видно отсюда даже.