И маятник качнулся...

— Зато я так соскучился по нашему милому задушевному общению, что не отпущу тебя, пока вдоволь не наговорюсь! — неприкрытое торжество.

— И о чём же ты хочешь говорить? — что ж, придётся сдаться, тем более что он прав — я не могу уйти отсюда. Пока не могу...

— Исключительно о твоих ошибках.

— И много их было? — я содрогаюсь.

— Вообще-то, настоящая ошибка была всего одна, и ты её правильно понял.

— А именно?

— Твоё времяпрепровождение с гномой.

Я вздыхаю:

— Да, тут отпираться бессмысленно...

— Она плохо на тебя влияет, — авторитетно заявляет голос, — ты начинаешь делать глупости.

— Можно подумать, раньше я глупостей не делал...

— Раньше это были лично тобой взращённые глупости, а теперь ты идёшь на поводу, противно подумать, у кого — у несовершеннолетней гномы! — прямо-таки строгий дядюшка, выговаривающий нерадивому племяннику за разбитый кувшин и разлитое вино.

— Я заметил... — а что толку отпираться?

— Ты начинаешь геройствовать, а это вредно для здоровья! — так, наставления ещё и не думали заканчиваться.

— Прости, больше не буду, — м-да, звучит не очень-то искренне.

— А я полагаю, что будешь, и не один раз, — вздыхает голос. — Надо всё же становиться более рассудительным и спокойным.

— Да куда уж рассудительнее?! Хорошо, торжественно клянусь, что в следующий раз, когда на моём Пути появится девица в затруднительном положении, я пройду мимо! А ещё лучше — отползу в кусты! В крайнем случае, там и зазимую...

— Ай, как мы разозлились! — радость и ликование. — Кстати, о девицах...

— Каких ещё?

— Которые инкогнито посещают тебя и оставляют на память роскошные узоры на лице.

Я чувствую, как в груди начинает закипать бешенство.

— Закрой эту тему! Раз и навсегда! Я не буду её обсуждать!

— Хочешь сказать, что подставил лицо под иглы палача по своей воле? — вкрадчивый шёпот.

— Ты знаешь, что нет! — я почти кричу. — Я не мог ничего сделать!

— Пожалуй, — соглашается голос. — Ты всего лишь мог избежать этой ситуации. В самом начале. На кой фрэлл ты решил поучить малолетнего выродка уважительному отношению к старшим?

— Он первый начал!

— Великолепное оправдание, — сокрушается голос. — А сколько нам лет? Пять? Десять? Да, пожалуй, не больше... Ты что, считал, что всё сойдёт тебе с рук?

— Нуууу... — наверное, считал.

— Положим, я тоже немного виноват, — признаёт голос, — но ради всего Сущего, зачем? Зачем ты полез в самую глубокую яму, которую только нашёл?

— Я не лез...

— Вожжа под хвост попала?

— Нет у меня никакого хвоста! — я был близок к тому, чтобы взвыть.

— Ну, положим, хвост-то у тебя в наличии имеется, — не обратив внимания на моё возмущение, продолжает голос, — уж мы с тобой это знаем, не притворяйся! Правда, потревожить его вожжой достаточно сложно... Скорее даже — невозможно...

— Оставь в покое мои конечности, — я поспешил сбить своего собеседника с любимого "конька", — я предпочитаю о них не вспоминать...

— Когда-нибудь придётся. Как тебе понравилась Нэгарра?

— Омерзительно, — при одном-единственном воспоминании виски начинают ныть.

— Вот-вот. Понимаешь, что лучше её избегать?

— Теперь — понимаю.

— Обещаешь, что примешь мои слова к сведению?

— Обещаю.

— Опять врёшь, — усмехается голос. — Ну и фрэлл с тобой!... Мне остаётся только одно: почаще тебя навещать.

— Жду с нетерпением, — я вяло пытаюсь пошутить.

— А всё-таки, она хороша, верно?

— Кто — она? — к чему эти подначки?

— Эльфка, кто же ещё? Небось пожалел, что у неё было мало времени, — ах ты, сволочь!

— Ты же знаешь, что ЭТО меня не интересует!

— Знаю, — вздыхает голос. — И очень переживаю по этому поводу. Но не расстраивайся, я всегда буду с тобой, любовь моя!

— Не смей так ко мне обращаться!

— Ну, кто же будет любить тебя также бескорыстно и искренне, как я? И вообще — давай-ка, хлопнем глазками, встанем и посмотрим на нашего нового хозяина!...

Спор я проиграл. В который раз? Уверен, что не в последний... В самом деле, кому под силу одержать верх над своим внутренним голосом — этим бесконечно мудрым, беспредельно ехидным и по настоящему понимающим тебя собеседником. Собеседником, который лучше всех прочих знает, когда нужно просто помолчать...

Я чихнул. Ресницы стукнулись друг о друга с лязгом рыцарей в полном боевом доспехе — возвращение в неуклюжее тело показалось нереально лёгкому (на какое-то время) сознанию изощрённой пыткой. Но лёгкость никуда не исчезла: она ударила в голову, как выдержанное десятилетиями вино. Я чувствую, что могу всё. Ну, почти всё. Например, пойти и набить кому-нибудь физиономию. Или кого-нибудь поцеловать. Неважно, что результат в обоих случаях будет одинаковым: затрещина, которая надолго выведет меня из строя — но сейчас мне так легко и весело, что... Я ли открыл глаза в одной из комнат постоялого двора?...

Сажусь на постели — когда меня успели сюда перенести? — и голова тут же начинает танцевать что-то очень изящное и запутанное. Ничего, прорвёмся!

Из смежной комнаты доносятся голоса. Два голоса. И оба мне хорошо знакомы, потому что один принадлежит косвенному виновнику появления узора на моём лице, а другой — человеку, которого я знаю под кличкой "Мастер". Десяток шагов кажется непреодолимым расстоянием, но я одерживаю победу над Пространством и заглядываю в дверной проём.

Так и есть, Бэр собственной персоной. Виноватый и пришибленный. Рядом на кровати лежит Мэтти, не принимающий участия в разговоре, что и неудивительно, поскольку он всё ещё спит. Мастер — всё в том же походном костюме, только без накидки, отсутствие которой позволяет мне наконец-то увидеть лицо моего "хозяина" целиком. Что сказать? Открывшаяся картина вполне меня удовлетворяет. Он, несомненно, умён и опытен. А ещё — добр. Возможно, Бэр этого не замечает, потому что робко отводит взгляд, но серые прищуренные глаза полны снисходительного лукавства, хотя в голосе старательно звенят стальные нотки:

— Признаться, я ожидал от вас большего. Как видно, старею... — притворно сокрушается Мастер.

— Мы делали всё возможное...

— Я вижу, — Мастер кивает в сторону Мэтти. — Особенно отличился твой напарник — полезть в пасть к оборотню с голыми руками!... Чему я вас учил, спрашивается, все эти годы? Напрасно потратил время!...

— Мастер, мы не ожидали...

— В этом году в переэкзаменовке вам отказано, — "отрезает" Мастер.

Бэр выглядит совершенно раздавленным, и я решаю подбросить несколько поленьев. Но не в его костёр...

— Ошибки учеников — полное и безоговорочное поражение их Учителя, — провозглашаю я, прислоняясь к косяку. Мастер переводит взгляд на меня. Лукавства в серых глазах становится ещё больше.

— А это у нас кто? Вещь? Если так, то ты должен в данный момент: первое — лежать, и второе — тихо!

— А мне что-то не лежится, — скалюсь я. — Вот решил взглянуть на своего хозяина...

— Доволен?

— Ну, могло бы быть и хуже, конечно, хотя... Пять баллов из десяти.

— Так мало? — левая бровь взлетает вверх.

— На первое время достаточно, — я важно выпячиваю нижнюю губу. Интересно, как звучит мой голос — щека совсем онемела, и я говорю только половиной рта.

— Какой же ты строгий, — качает головой Мастер.

— Какой есть. Не нравится? Я к тебе в рабы не напрашивался.

— И то верно... Так что ты сказал насчёт ошибок?

— Ты сам виноват в промахах этих парней.

— Неужели? — он всем своим видом выражает неподдельный интерес.

— Сомневаешься?

— Докажи, сделай милость!

— Легко! — угу, только с такой пьяной головой я и могу что-то доказывать... — Тебе надо было подробно рассказать о накрах и особенностях их применения оборотнями. Если бы маг заранее предполагал такую возможность, первая атака шадды не выбила бы его из колеи.

— Первая атака?

— Ага, когда она рассеивала чары защитных амулетов... Амулеты-то хоть были? — я вопросительно смотрю на Бэра. Тот смущается, краснеет, бледнеет и что-то лепечет в своё оправдание. Из бессвязного потока слов мы с Мастером заключаем: амулеты были, но полуразряженные. Я догадываюсь о причине такого плачевного состояния магических принадлежностей, но предпочитаю опустить эту деталь.

— Ладно, дело даже не в этом... Он смог удержаться и не впасть "в спячку", верно? Почему же он не разбудил пару крепких мужиков? — снова вопрос, на этот раз — в воздух, потому что лучник ответа не знает, а маг не в состоянии ответить. Мастер подхватывает:

— И правда, почему?

Я пожимаю плечами:

— Наверное, не успевал. И это тоже твоя вина! — мой указующий перст утыкается в грудь Мастера.

— Почему же? — протестует он.

— Потому что ты должен был научить своих подопечных правильно оценивать силы противника и просчитывать партию на несколько ходов вперёд.

— А ты-то сам можешь оценить противника?

— Могу, но обычно ленюсь это сделать, — честно признаю я.

Мастер почти хохочет.

— Ну и молодёжь пошла! Ещё молоко на губах не обсохло, а стариков пытаются учить... Впрочем, кое-что ты сказал совершенно правильно, и Клемету придётся серьёзно заняться тактикой и стратегией. Когда он очнётся...

Клемету? А, таково полное имя Мэтти...

— И чего же ты ждёшь? — я удивлённо хлопаю ресницами.

— Как это — чего? Он в бессознательном состоянии, и мы с доктором пока не решили, каким способом разбудить...

— Умники! — хмыкаю я и решительным, но несколько замедленным шагом направляюсь к кровати, склоняюсь над магом и истошно реву прямо ему в ухо:

— Подъёёёёёёём!

Мэтт вздрагивает и открывает глаза, а я с видом победителя поворачиваюсь к Мастеру:

— Можешь начинать лекцию!

— Бэррит, беги за доктором, — приказывает Мастер, и лучник радостно срывается с места.

Мой "хозяин" подходит ко мне и закатывает пощёчину. Прямо по онемевшей щеке. И мне больно, фрэлл подери!

— Никогда, слышишь? Никогда не читай мне нотации в присутствии моих учеников! — сквозь зубы цедит Мастер. — Я этого не потерплю!

— А что ты согласен терпеть? — наши взгляды скрещиваются, как дуэльные скайлы[3]. С таким же глухим, но от этого не менее грозным стоном.

Он молчит, изучая мои глаза и то, что прячется за ними, в глубине моей души.

— Возможно, многое. Но указывать мне на мои ошибки может только такой же Мастер, как я.

— Такой же? Если он видит твои ошибки, разве это не значит, что он — лучший Мастер, чем ты? — я жду новой пощёчины, но глаза моего хозяина неожиданно теплеют:

— Очень может быть, — улыбается он уголками рта и поворачивается к Мэтту, — Как ты себя чувствуешь?

Я выглядываю из плеча Мастера:

— Вот-вот. Расскажи, пожалуйста! Мне тоже интересно...

Мэтт недоумённо смотрит. В первую очередь — на меня:

— Я тебя знаю?

Что и следовало ожидать. Я даже не очень-то расстроен. Но и не рад — чего греха таить? Я рассчитывал, что он будет помнить хотя бы нашу первую встречу...

Доктор, по-прежнему энергичный, влетает в комнату. За его спиной маячит Бэр.

— Ну-с, голубчик, как мы себя чувствуем? — ловкие пальцы быстро и чётко снуют по телу ошарашенного таким вниманием мага.

— Я... не знаю... Со мной что-то случилось?...

— Собственно говоря, кое-что было, но я с трудом нахожу следы... — доктор, нахмурившись, окидывает взглядом обнажённый торс Мэтти. Следы есть, но они — всего лишь тонкие белые полоски, практически теряющиеся на бледной коже. Хорошо получилось! Значит, я потратил ровно столько времени, сколько было нужно. Что ж, запомним на будущее...

— Доктор, будьте так любезны, приготовьте успокоительное, — к беседе подключается Мастер.

— Успокоительное? Позвольте, но зачем? Юноша вполне нормально себя чувствует... — доктор не понимает.

— Для другого юноши, — Мастер кивает в мою сторону. Смуглый живчик переводит взгляд на меня и гневно восклицает:

— А Вам, голубчик, полагается лежать! Зачем Вы поднялись, позвольте узнать?

— Надоело, — я пожимаю плечами.

— В Вашем состоянии... Ай-яй-яй, как нехорошо! — он вглядывается в моё лицо ещё пристальнее, — Неужели мышцы повреждены? Вы чувствуете губу?

— Ничего я не чувствую, к счастью, — я едва удерживаюсь, чтобы не показать Мастеру язык.

— Готовьте успокоительное, доктор, и чем сильнее, тем лучше, иначе мы его в кровать не загоним...

— А зачем меня загонять? Я и сам пойду... Особенно — с красивой женщиной. Ну, в крайнем случае, с красивым мужчиной, — я глубокомысленно перечисляю варианты. Можно было бы на этом и остановиться, но что-то дёргает меня за язык, и я продолжаю: — А ещё неплохо было бы заполучить в постель кошку. Большую и пушистую. Или даже двух, чтобы грели бока...

Мастер давится от смеха.

— Не надеялся за ту же цену приобрести ещё и шута...

— За эту цену ты мог бы купить целый полк шутов, — картинка перед глазами начинает расплываться, немного, но этого достаточно, чтобы присесть на кровать рядом с магом.

Пока доктор смешивает в кружке травы и микстуры, Мастер обращается с речью к своим подопечным:

— Бэррит потом наверняка перескажет тебе, что я думаю о ваших "приключениях", поэтому нет нужды повторяться... Скажу одно — я недоволен. Я собирался в этом году закончить ваше обучение, но теперь вижу, что поторопился. Вы не готовы. И неизвестно, когда будете готовы такими темпами... Вы делает много ошибок. Возможно, я тоже в этом виноват. Если так, то будет лучше передать вас другому Мастеру, — недовольный ропот. — Не спорьте! На мне свет клином не сошёлся. Кроме того, я уже присмотрел подходящую кандидатуру, — выстрел глазами, почему-то — в мою сторону, — есть Мастер, который сможет завершить ваше обучение должным образом. Правда, пока он занят на неопределённое время... Да-да, и у Мастеров есть важные дела помимо того, чтобы учить таких олухов, как вы! Да, и Спасение Мира в том числе! Берит, я всё слышу! Возможно, я представлю вас новому Мастеру ближе к зиме. Не бойтесь, он достаточно сведущ и мудр, чтобы оценить ваши достоинства и недостатки. Все до единого. Думаю, вы быстро найдёте общий язык ... — ещё один выстрел серых глаз в сторону вашего покорного слуги. Может, я чего-то не понимаю? Или Мастер посчитал, что я такой умный, что пойму с полуслова любой завуалированный намёк? Что ж, придётся его разочаровать — ничегошеньки я не понимаю. Да и не хочу понимать, потому что голова пустая и гудит, как колокол. — А, всё готово, доктор?

У меня в руках оказывается кружка с дивно пахнущим напитком. Цветущий луг под лучами жаркого солнца. Как этот человек ухитрился упрятать в свои мешочки целое лето?...

— У Вас... всё по-прежнему? — тихо спрашивает Мастер.

— Да, без изменений, — кивает доктор. — Иногда мне кажется, что вот-вот произойдёт улучшение, но...

— Кажется, Вы сетовали, что Вам не хватает помощника?

— Было дело, — доктор снова кивает. — Но где же его взять?

— Я могу одолжить... своё новое приобретение. Не думаю, что от него будет много проку, но это лучше, чем ничего.