Шестнадцать ступенек, поворот, шестнадцать, снова поворот и ступеньки... наконец, после третьего спуска вышел в большой освещенной тоннель. Больше двух метров до потолка, широкие мощеные дорожки и стены. И вялотекущая, бугристая масса, несущая всякий мусор, величаво протекает посередине тоннеля на пару ладоней ниже брусчатки. Потушив факел, освободил проход, принялся оглядываться в поисках арахна. Куорт вынырнул в десятке шагов от меня из большой дыры в тоннеле, резво подбежал и присел.

На удивление запах не стал подавляющим, задержавшись где-то посередине между "неприятно" и " неперевариваемо". Хорошо потрудились древние строители и маги — надежный крепкий тоннель, направляемый магией поток с нечистотами и мусором. Прям проблески развитой цивилизации в средневековье... если бы еще гномы смогли погасить норов своих лаудов, страшно гремящих и воющих. Видимо, не судьба.

— Куда? — шмыгнул длинным и тонюсеньким носом гоблин.

— Где примерно дом госпожи Крон?

— Там, — махнул лапкой Турни в сторону монолитной стены.

— Туда и идем, — повеселев, повернул направо я.

Хорошо освещенный тоннель, сухие камни под ногами, немного неприятный запах, но все же задачка оказалась вполне решаемой. Протопаем по тоннелям под спальным кварталом, выберемся на поверхность, черкну вердикт Капитану — и проблема жалобы сварливой Крон решена по причине отсутствия ее, собственно, проблемы. Мерещится невесть что старушке...

Изредка каменная дорожка прерывается узким каналом — канализацией из ближайших домов, через которые легко перешагивать. Только нужно не забывать под ноги смотреть. Арахн проблему передвижения решил просто — по стене, иногда забегая и на потолок, зависая над мутной жижей. В такие моменты я старательно притормаживаю: если весело трещащий паучок ненароком сорвется, то такая волна пойдет...

Впереди с другой стороны потока, из большой и темной дыры неожиданно высунулась длинная морда с огромными, выставленными на показ, зубищами. Крыса, оскалу которой позавидует даже матерый волкодав, задумчиво нас осмотрела, сделала странное движение, будто покрутив когтистой лапой у виска, и исчезла.

— Это что? — сглотнув, вопросил я.

— Кхрыса, — спокойно из-за спины ухнул орк и подтолкнул.

— Я и сам вижу, что крыса. Зубищи такие-то откуда? — такими зубками кольчугу прокусить проще, чем остро отточенным ножом пробить лист бумаги.

— Кхрыса! — пискнул гоблин и затараторил:

— Подземные свободные сограждане Сантея.

— Никогда о таких не слышал, — выдохнул я.

— Портки-то где берешь? — неожиданно поинтересовался орк, переставший подталкивать в спину.

— Как и все, на Круглой, — хороший рынок, с толчеей и очередями, правда, зато за небольшую сумму хорошей одежкой легко обзавестись.

— Вся одежка там из ткани кхрыс справляется.

— Зубастые твари трусы штопают? — удивленно уточнил я, на что гоблин спокойно пискнул:

— Кричи посильнее, а то глуховаты они.

Вот же Крон! Сколько в Сантее живу, столько уже видел, но никогда бы не догадался, что зубастые крысы размером с доброго волкодава шмотки, аки трудолюбивые турки, выправляют.

Два часа блужданий ничего не принесли. Куорт все так же стремительно носится туда-сюда, ненадолго ныряет в разные темные отнорки и снова выскакивает на свет. Гоблин впервые практически все время молчал, а Галл, как и обычно, топает себе... и, небось, если не поступит команды "привал" будет так брести до бесконечности.

В желудке заурчало. Прикинув, что после обеда, пока готовились, добирались, да и тут бродили, ужин давно закончился. Наверху наверняка уже стемнело.

— Пожрать бы, — неожиданно глубокомысленно ухнул орк.

— Отличная идея, — согласился я, — где тут выход?

Гоблин, давно возглавивший отряд и по неясным соображениям выбирающий повороты, остановился и озадаченно почесал макушку.

— Заплутал? — восхищенно спросил я у Турни. Эти кривоногие парни славятся умением найти правильную дорогу, но все ж иногда ошибаются!

— Не, — шмыгнул носом гоблин, — выбираю путь короче. Туда! — махнул лапкой, указав вперед по тоннелю.

Через десять минут, свернув еще пару раз, Турни снова замер, поскреб многострадальный затылок и уверенно двинул дальше, но подлетевший Куорт остановил гоблина и стал активно трещать. Гоблин повернулся и попросил:

— Замрите и не дышите.

Мы затихли. Арахн забрался на верх тоннеля, зацепился когтем за потолок и неожиданно свернулся в большой плотный шарик. Повисев пару минут, спрыгнул и быстро рванул в незаметный узкий проход.

Турни пропищал:

— Надо идти за ним!

Перебравшись на другую сторону тоннеля по потрескивающей доске, дотопали до места, куда скрылся арахн. Оказалось, что это даже не тоннель, а прямоугольный, выложенный крошащимся камнем, проход, с узенькой дорожкой. Стараясь не соскользнуть в вялотекущую жижу, двинулся вслед за гоблином, шустро рванувшим за Куортом. Орк, помянув Старшин, осторожно скользнул следом. Метров через тридцать экстремального путешествия доползли до темного провала в стене, ведущего неясно куда. Арахн, освобождая место, зацепился на потолке, гоблин осторожно шмыгнул на другую сторону зияющей тьмы.

Надежно зацепившись за торчащий из стены камень, и зависнув над бездной (в этом месте дорожка благополучно утонула в нечистотах), я выругался и зло зашипел:

— Какого Крона ты нас сюда притащил?

— Куорт говорит, — начал гоблин, ткнув корявым пальцем в потолок, — о мелодичных звуках, идущих оттуда.

Осторожно потянувшись, заглянул в провал. Ни зги не видать! И никаких звуков, естественно, не слыхать.

— Этот ход с равным успехом может везти на лежбище ваших кхрыс или в гости к самому Крону!

— Кхрысы живут...

— Да мне все равно, где они живут, — рявкнул я на гоблина.

Еще раз глянув во тьму, постарался отрешиться от мира, и, расслабившись, посмотрел за Изнанку. Никаких цветных линий, обрывков, даже легкого тумана, отмечающего признаки присутствия живых существ, нет.

— Нет там ничего, — разочарованно выдохнул я, — двигаем обратно.

Мое решение не понравилось арахну и он снова что-то активно затрещал.

— Куорт говорит... — принялся за старое гоблин. Впрочем, накинуть хламиду, поставить перед паствой — и таким речам поклоняться будут...

— ...уходить никак нельзя, нужно разведать!

Я устало вздохнул:

— Подробней узнай, что ему там мерещится.

Куорт сразу принялся трещать, объясняя неведомо что гоблину, и я пришел к простому в своей гениальности выводу — арахн прекрасно понимает общий!

— Правильную последовательность звуков. Как в Храмах в праздники...

Я замер. Похоже, до нашего паучка долетают отголоски песни из тьмы. А вот это может быть очень интересно! Что это еще за песнопения глубоко под землей в канализации?

— Куорт, мы можем туда забраться?

Арахн радостно затрещал, и я, сняв с пояса один из факелов, протянул его наверх:

— Подсвети.

Факел вырвало из руки с такой силой, что я чуть не шлепнулся в приветливую жижу под ногами. Стиснув зубы, удержался у края провала. Арахн сиганул во тьму, и следом, как только тьма осветилось, осторожно сунулся гоблин. Потом двинулся я, внимательно изучая каждый камешек под ногами. Несколько осторожных шагов, чуть-чуть удачи — и я оказался в маленькой, явно не рукотворной, пещере. Узкая трещина в итоге обрушила часть старого, по-видимому, одного из первых канализационных тоннелей. Следом в пещеру втиснулся орк.

Засветив еще один факел, я последовал за пятном света в пяти шагах впереди, внимательно вертя головой и огибая каменные сосульки, свисающие с потолка. Шумно дышащему орку в этой расщелине совсем туго, как бы не застрял, бедняга...

Неожиданно, после особо неприятного узкого места, стены и потолок рванули в разные стороны, и я прямо выпал в большую пещеру. Свет от факела еле добил до потолка: метров пять! Присвистнув, я удивленно осмотрелся. Пещера прямо-таки изобилует следами присутствия разумных: проржавевшие от старости светильники на стенах, сбитые неровности стен, превращающие естественную каверну практически в круглый зал. Широкий выход, оформленный в виде арки, только разрывает правильность стен.

За спиной шумно выругался Галл. Я перестал пялиться по сторонам и, пристроив факел в ближайший держатель, принялся втаскивать орка.

— Что вы там возитесь? — недовольно пропищал вернувшийся гоблин. Рассмотрев возникшее препятствие, принялся дергать орка за огромную лапищу. Бесполезно, верзила застрял капитально.

Из арки выскользнул арахн, осторожно отодвинул нас. Орк молча вцепился в протянутый коготь, Куорт слегка поднатужился: затрещал камень, и в пещеру в облаке пыли ввалился Галл. Благодарственно похлопал арахна по многоглазой голове, орк молча взмахнул топором, зажатым в огромной лапище, и спокойно поинтересовался:

— Идем?

Проход, ведущий из найденной пещеры, через пару дюжин метров раздвоился. Арахн уверенно свернул в тоннель с явным наклоном вниз. Стали по бокам появляться еще ходы, но Куорт, игнорируя их, повел все глубже, пока озадаченно не замер на одном из перекрестков. Потоптавшись на месте, арахн успокоился и в повисшей тишине я на грани слышимости уловил неясные звуки. Действительно, пение...

Осторожно принюхивающийся Турни уверенно свернул направо и тихо шепнул:

— Туда.

Мы гуськом двинулись за тщедушной фигуркой, даже арахн перестал бегать и беззвучно двинулся за гоблином. Неожиданно впереди возникло препятствие: обвалилась часть стены, усыпав почти до пояса камнями проход, но гоблина это не смутило. Чертыхаясь, в сапогах, явно не предназначенных для скалолазания, я с трудом перебрался на другую сторону. Слегка порыкивая, следом пролез орк.

Гоблин и арахн резко остановились, и я, не ожидавший такой подлянки, наступил со всего размаху на заднюю лапу Куорта. Паучок никак не отреагировал, а я удивился странному ощущению — будто на камень стал. А на самом-то деле арахн гораздо ближе к людям, как бы безумно это не звучало, чем к паукообразным...

Пения стало гораздо отчетливее, уже можно выделить отдельные слова. Неизвестный язык, но так, навскидку, очень мелодичный и плавный. Отдает текучей, эльфийской, манерой.

Турни обернулся:

— Факелы нас могут выдать...

Я удивился, Ну и что, собственно? Мы разве скрываемся? Но, погоняв эту мысль так и эдак, понял, что гоблин прав. Сначала, одним глазком, надо посмотреть, кто это в канализации хоровым пением увлекается.

— Тушим факелы, — приказал я, пожалев, однако, что так и не освоил еще ночное зрение. Простейшая руна, но все никак руки не доходят...

В сгустившемся мраке, ориентируясь только на легкое посвистывание гоблина, осторожно двинулся дальше, но, запнувшись раз, другой, озадаченно замер. Неожиданно в руку ткнулся ледяной коготь и я, зацепившись за эту путеводную нить, стал неспешно пробираться. Или камни под ногами исчезли, или, что более вероятно, некто многоруко-многоногий просто стал убирать препятствия с дороги, но я перестал запинаться и зашагал практически прогулочным шагом. Орк же, похоже, особых проблем с темнотой не испытывает, очень уж легко держится на шаг позади.

Пару раз свернули, пока впереди не забрезжил свет. Скорость передвижения сразу упала — гоблин осторожно двинул вперед, за ним тихонько последовал арахн, а я так и вовсе замер. Через сотню ударов сердца вернулся явно возбужденный паучок, снова зацепил меня и нетерпеливо потянул за собой.

Тоннель ведет неведомо куда, но мы уже пришли: сквозь провал в стене открывается великолепный вид на большой круглый зал, по типу виденного раннее. Дальний конец пещеры ярко освещен настенными факелами, чадящими и отбрасывающими живые пляшущие тени, и, стремясь к этой части пещеры, расставлены полукругом витые металлические колонны, прямо таки обвешенные светильниками. У стены, на странных сооружениях — широкий крепкий деревянный столб, пересеченный несколькими поперечинами с разными наклонами, оказались пришпиленными самым варварским методом трое несчастных. Совуна, птица с карикатурным человеческим личиком, полуметрового роста, что показывает еще детский возраст этого разумного пернатого. Огромный двухметровый краснокожий гигант-гиран, тоже, судя по всему, ребенок. И на третьем своеобразном распятии — за все восемь руко-ножек прибит маленький, раза в два меньше Куорта, паучок.

Повисшие на конструкциях жертвы, несмотря на непрезентабельный вид, явно все еще живы. Но вряд ли это еще долго продлится.

Сглотнув, я, наконец, рассмотрел поющих: дюжина фигур в белых балахонах с капюшонами и дирижер этого оркестра — человек в белой хламиде и полумаске, молитвенно вскинувший руки. Глаза зацепились и за несколько фигур в темном, застывших за освещенной частью пещеры. Охрана господ молящихся...

Я повернул голову влево и наткнулся на злой прищур гоблинских глазок. Похоже, маленький следопыт не прочь запустить камнем и чем потяжелее да поострее в застывшие поющие фигуры. Множество глазок арахна ничего не выражают, или я не могу найти в них никаких знакомых признаков, но немного суетливое подергивание лапок намекает на многое. Повернув голову направо, столкнулся с холодными ярко-зелеными глазищами орка. "Не зря топор тянул", — прямо так и светится в торжествующем взгляде.

Прислушавшись, не смог ощутить рубина на шее. Значит, артефакт принял температуру тела, сообщая о бессилии дотянуться до дежурящих в управе магов. Ибо в активном состоянии амулет то слегка колет холодом, то еле обжигает, постоянно сигнализируя о готовности.

Что ж, помощи ждать неоткуда, посылать же за ней арахна, когда у дирижера в зале в руках уже мелькает прямо таки излучающий свет кинжал, и лишить себя такой боевой единицы... Глянув за Изнанку, подтвердился в худших опасениях: размахивает таким безобидным, на первый взгляд, оружием самый натуральный маг. Все остальные — просто живые.

Несколько раз глубоко вздохнув, я понял: пора принимать решение. Ну, что ж — не зря перлись в такую даль!

Неожиданно накатило ощущение чужого взгляда. Изучив зал, не заметил признаков нашего обнаружения. Осторожно оглянулся — темно, ни зги не видать в трех шагах.

Маг заунывно взвыл. Вопль подстегнул, я перестал витать в высоких материях, а занялся самым что ни на есть приземленным делом. До пола метра два, не убьемся, только вот пролезет ли верзила в такой проем?

Отодвинувшись от пролома в стене, я поманил за собой напарников.

— Куорт прыгаешь первым. Задание: никого из зала не выпускай и постарайся быстро утихомирить балахоны. Не тормози, а то маг еще заденет... Понял? — тихо зашептал я. Хотя, при таком вое и пении можно даже орать, все равно никто не услышит.

Арахн принял приказ, подтвердив своеобразным морганием. Верхний ряд глазок волной слева направо, потом нижний справа налево.

— Турни, за арахном следует Галл, потом прыгаю я, тебе лучше всего сверху с удобной позиции забрасывать гадов своими железками. И не забывай уделять пристальное внимание завывающей маске!

Гоблин кивнул, а я повернулся к главной боевой единице.