По краю

Аполлинария упала на свое место, взяла Юстину за руку и настойчиво заглянула ей в глаза:

— Ну же! Не томи меня! Я хотела ехать к вам, но муж сказал, что меня не пропустят. Каков он?!

Юстина с изумлением отметила: в тетке нет ни капли страха или отвращения к преступнику — одно жадное любопытство. И это сбивало с толку.

— Я не думала, что он молод, — начала Юстина медленно, осторожно выбирая слова. — Не могу сказать: понравился он мне или нет. Но он другим представлялся. Почему ты так интересуешься им? Вы были знакомы?

— Конечно! Я танцевала с ним на балах. Он был таким милым мальчиком! Минутку, я тебе сейчас покажу!

Она сорвалась с места, хлопнула дверями, и каблучки часто застучали вверх по лестнице — в спальню. Спустя минуту опять застучали каблучки, уже по лестнице вниз. Запыхавшись, Аполлинария вбежала и сунула в руки племяннице снимок.

— Вот гляди!

На снимке юноша со светлыми волосами и светлыми же глазами, одетый, по той моде, щеголем. Сложив на груди руки, он стоял, глядя без улыбки, надменно. Юстина разглядывала его с удивлением: это был он, но, как-будто, совсем другой.

Аполлинария следила за ней, сияя лицом.

— Хорош, да? И сейчас такой же?

— Ты хранишь снимок осужденного темного волшебника у себя под подушкой?! — уточнила Юстина с прохладцей, надеясь умерить восторги тетки.

— Можешь осуждать меня, но тогда в него были влюблены все девчонки! — немного обиженно откликнулась Аполлинария.

— А твой муж знает?

Аполлинария на секунду замялась.

— Вот еще! — она выхватила фотографию из рук Юстины и спрятала ее в карман платья. — Женщина может иметь маленькие секреты, которые никому не наносят вреда.

— Не уверена! Если в доме найдут его снимок, то твоего мужа могут заподозрить в связи с темным чародеем и отправят в отставку без пенсии.

— О, как страшно! — воскликнула Аполлинария, картинно заламывая руки. — Теперь я девять ночей глаз не сомкну!

И рассердившись, упрямо сказала:

— Мне все равно! Можно подумать, что мы живем на его доходы, а не на мое приданое. Этот снимок будет в моем доме — и точка!

Юстина пожала плечами.

— Как угодно! Что ты на меня кричишь? Поступай, как заблагорассудиться.

Некоторое время обе молчали. Аполлинария дулась. Юстина жалела, что поддалась ей и приехала, но вдруг сообразила, что ее тетка — живой свидетель, и от нее можно получить правдивые ответы об Ипатии.

— Полли, а что за история с погибшей девушкой? — осторожно задала вопрос она.

Аполлинария моментально оживилась.

— А, ты о Калерии!

— Ты была знакома с ней?

— Конечно! Мы же вращались в одном кругу! Их свела Судьба. Понимаешь, о чем я? Она вручила себя Судьбе, и в праздник Солнцестояния, ночью, вышла на перекресток в парке.

— О, она была романтической особой!

— Не без того. И очень красива в придачу. Там Ипатий на нее и наткнулся, — не без горечи заключила Аполлинария. — Весну и лето они были вместе, а в сентябре она умерла.

— Как она умерла? Он виноват?

— Никто не обвинял Ипатия, нет. Калерия не справилась с заклинанием. Она была недурна, но звезд с неба не хватала. По самонадеянности не дождалась Ипатия и не позвала никого, чтобы ее подстраховали. Ее убило ее же заклинание. Нелепый, трагический случай! На Ипатия ее смерть произвела тяжелое впечатление. В тот же день он позволил арестовать себя Тибию Трою.

— Тибию Трою? — изумилась Юстина. — Как?!

— Да, Трою, и Гвидо за ним подоспел. И заметь, оба сделали недурную карьеру!

Юстина в волнении поднялась с места и прошлась по комнате. Аполлинария сидела у стола, подперев щеку рукой. Глаза ее затуманили воспоминания.

— Я не понимаю! — проговорила Юстина. — Почему он позволил арестовать себя? Как ты думаешь, ведь ты его знала?

— У нас очень долго обсуждали это, — вздохнула Аполлинария. — Многие считали, что Ипатий струсил; некоторые — что помутился разумом из-за смерти Калерии. А я думаю, он понял: повелители одиноки.

— Он был очень самонадеян в молодости?

— О, да!

Юстина села обратно к столу. Веселость Аполлинарии исчезла, и она грустно разглядывала узор на вязаной скатерти. Девушке опять захотелось уйти, но двери распахнулись с положенным им драматизмом, пропуская в комнату Христу Техет.

— Юстина, милочка! Кто бы мог подумать, что я застану тебя здесь! Так удачно! — она небрежно скинула надушенную меховую накидку на кресло. — Надеюсь, ты не уходишь? Расскажи, как у тебя дела?

Юстина, поздоровавшись, принужденно села обратно. Ей не хотелось говорить о себе, но Хриса и не настаивала, начала говорить сама:

— Полли, дорогуша, я привезла тебе подарок! — и она торжественно извлекла из сумки книгу. — Новая книга Лолия Осика. С автографом!

Юстина встрепенулась. Лолий Осик! Еще один человек, прочно связанный с Ипатием. Человек, которого Ипатий разыскивает. Юстина ни на миг не усомнилась в правильности поступка Лолия, но теперь, когда, герои этой истории оказались ей знакомы, все представлялось не так однозначно.

— С автографом?! — ахнула Аполлинария, мгновенно переходя от грусти к восторженности. — Ты меня балуешь, Хриса! Уже читала? Про что? Интересно?

— Ах, ну что ты, милочка! Какие пустяки — книга! Нет, не читала. Я получила их только что. Но знающий человек заверил, что Лолий мастерства и занимательности не теряет.

Аполлинария раскрыла книгу в яркой обложке, и Юстина, не удержавшись, перебралась ей за плечо.

— Знаешь, дорогая, — сказала Полли, — ведь я и с ним знакома. Правда, почти сразу после ареста Ипатия, он начал избегать прежних друзей. Да и то сказать, нелегко ему пришлось в первое время. Многие прямо обвиняли его в предательстве.

— А тебя не смущает, что он предал его и в самом деле? — спросила Юстина.

— Почему это должно меня смущать? — искренне удивилась Аполлинария. — Столько воды утекло! Между прочим, градоначальник тогда лично вручил Лолию Осику почетную грамоту и медаль. Он же спас город от темного чародея!

— Но этим темным чародеем был Ипатий Коррик, — подчеркнула Юстина, намекая на фото, припрятанное в кармане платья Полли.

— Ну и что? Это две совсем разные истории! — возразил ей Аполлинария.

— Милочка, хочешь открою, в чем секрет долголетия? — Хриса вставила сигарету в длинный мундштук и прикурила. — В отсутствии злопамятности. Вот что, эта книга тебе!

Хриса и извлекла из сумки еще один экземпляр.

— Ну что ты! — отказалась Юстина. — Я могу подождать, пока книгу начнут продавать. Я же понимаю, какая редкость — экземпляры с автографом Лолия.

— Разумеется, огромная редкость! — заявила Хриса. — И мне стоит трудов добыть дюжину подписанных книг. И теперь кое-кто будет чувствовать себя обойденным. Именно поэтому прими книгу от меня! У вас, как я знаю, прекрасная библиотека, но нет еще ни одного личного автографа Лолия Осика. А вполне вероятно, что этот век запомнят по его выдающемуся таланту писателя и натуралиста.

— Воистину так! — воскликнула Аполлинария. — Его в запой читает даже мой Себьяний! Вот только муж не прочитал ни единой строчки по непонятной мне принципиальности. Я замечаю, Тина, что вы с ним одинаково смотрите на многие вещи.

Юстина только пожала плечами.

— Хриса, дорогая, расскажи, как идут приготовления?! — Аполлинария легко перешла к новой теме.

— Совсем сбилась с ног, — пожаловалась та. — Восемнадцатая свадьба, а я все никак не привыкну!

— А как Лев? Исавр Ребс принял его на стажировку?

— О, у него все благополучно. Исавр им не нахвалится! — едва ли не с материнской гордостью проговорила Хриса. — Но он так завален работой, что абсолютно не помогает мне в приготовлениях к свадьбе! Впрочем, прежние мои мужья были таким же. Как будто мир не подождет их! Мужчины только к седым волосам понимают, что нет ничего важнее семьи. Впрочем, не будем об этом, — вздохнула она.

Они умолкли. Юстина вдруг помрачнела, вспомнив о катастрофах, каждый раз сопровождающих торжество.

— Хриса, — с осторожностью начала она, — быть может, свадьбу лучше ненадолго отложить?

— Что за вздор ты несешь, девочка! — возмутилась Хриса. — Отложить свадьбу! Что такого произошло, чтобы отложить ее?!

— Сейчас назревают такие события....

— События? — фыркнула Хриса. — Че-пу-ха! Максимализм молодости! В юности мне тоже казалось, что назревают события. С годами пришло понимание, что если пережидать все события, то застрянешь в старых девах. Всегда угрожает Граница, темные чародеи, невиданный мор, в конце концов, даже оборотни в полнолуние и те опасны, если сбиваются в большие стаи!

— Здравая позиция! — поддержала ее Аполлинария, с лукавой усмешкой.

— Я бы посоветовала тебе, — продолжила Хриса, — не забивать хорошенькую головку мировыми проблемами, а подумать как следует о платье для церемонии. Твоя бедная мать рано умерла, оставив тебя на попечение безалаберного отца! Будь она жива, не позволила бы тебе одеваться подобным образом. Милочка, я не в претензии к твоему вкусу — фасон безупречен. Но черное! Нехорошо для молодой девушки! Вспомнить только, в чем ты появилась на Новогоднем балу! Да еще, дорогуша, раз мы заговорили об этом, хочу тебе сказать, что ты слишком неулыбчива. Ну что за мрачность?! О чем грустить в твоем возрасте! Разве о недостатке поклонников, но ты же не обделена вниманием. И только не говори, что все черные маги меланхолики, — Юстина и не делала попытки возражать Хрисе. — Глупости! Посмотрите на Афанасию. (Она, кстати, твоя подруга Аполлинария.) Фасси смешлива, как пятнадцатилетняя девчонка!

Юстина вышла от Аполлинарии освеженной. Хриса ни разу не задала вопрос об Ипатии, словно он явление рядовое. 'Ну, подумаешь, темный чародей, выпущенный из Холодной Скалы! Тоже мне новость! — читалось в каждом жесте Хрисы. — Моя свадьба — вот событие года!' И Юстина под конец свидания начала соглашаться с родственницей. Действительно, она живет на свете очень давно, и за это время перевидала не меньше дюжины темных чародеев. Поговаривали, что она была дружна со многими из них, а в особенности с Зоилом Зизием, однако, по какой-то причине не вышла за него замуж.

Время близилось к обеду. Юстина направилась к театру, рассчитывая позвать Терентия Летилла перекусить. Днем у театра стояло всего несколько экипажей, и Юстина без труда узнала экипаж Мелании — правильная осада продолжалась.

В просторном вестибюле театра было пустынно. Тяжелая дверь в зрительный зал предупредительно отворилась перед ней. Вокруг сцены слабо горели световые шары, и перламутровые стены раковины чуть светились отраженным светом. Шаги гулко разлетались в полутемном зале. Звук, будто кто-то шаркнул подошвами по полу, донесся сверху, от лож, устроенных в спирали раковины. Юстина подняла голову, но никого не заметила за полукружьем ажурных балкончиков. Тревожиться причин не было — мало ли кто из служащих или их знакомых забрел в театр. И девушка прошла прямо за кулисы, в помещения артистов.

Здесь тоже царила темнота, но дорога хорошо знакома, и вынимать палочку, чтобы зажечь фоты, не хотелось. Впереди, из-за приоткрытой двери, падала полоса света, и слышались голоса. Юстина невольно придержала шаг.

— Иллюзионист слишком узкое определение, — говорил Терентий Летилл. — Это вовсе не отражает сути того, что мы делаем. Разве мы только создаем иллюзию, копируем действительность? Нет! Мы ее воссоздаем в очищенном, незамутненном виде, оголяем эмоции. Все, что у нас есть это несколько минут. И в эти несколько минут мы заставляем людей видеть мир свежим взглядом.

— Какое же определение вы для себя избрали? — Юстина узнала голос — Порфирий Рофиллит — и выхватила палочку.

— Артист! Да, без сомнения, мы артисты, — продолжал Терентий.

Юстина на мгновение замерла в нерешительности. Войти? Но тогда схватка неизбежна, Порфирия просто так отпустить нельзя. А она еще помнит первый поцелуй под кленами и не готова биться с ним до конца. Бежать за помощью? До гостиницы, где обосновались дознаватели и неразлучные с ними стражи, пять минут быстрого шага. Юстина тихонько попятилась от дверей. Разговор превратился в неразборчивое бубнение. У самой сцены ее схватили за руку, и Юстина ахнула от неожиданности.

— Юстина! — воскликнула Мелания. Она сильным движением развернула ее, под локоть поволокла прочь от комнаты Терентия.

— Я никак не ждала тебя сегодня! Ты столько дней пропадала! Но у тебя дела, наверное, поинтереснее, чем в городе, — Юстине казалось, что Мелания говорит слишком громко и возбужденно. — Ну, и как Ипатий? Болтают — интересный мужчина.

Они уже вышли на середину зрительного зала, когда Юстина вырвала у нее руку.

— Что с тобой? — с притворным удивлением воскликнула Мелания.

Почудилось, что подруга посматривает ей за плечо, и Юстина резко обернулась. Кончик ее палочки заискрил. Но за спиной никого не было.

— Что на тебя нашло?! Ты слишком увлеклась играми в черных магов! — с насмешкой и затаенной злостью бросила Мелания. — Уже теней пугаешься!

Юстине, и в самом деле, померещилась, что одна из теней шевельнулась. Длинный, светящийся кнут мгновенно вылетел и хлестнул воздух в том месте. Теперь ахнула Мелания.

— Нет, ты положительно рехнулась! — заявила она. — Тебе надо на воздух!

И опять, подхватив под руку, потащила Юстину к выходу. Выйдя из дверей, Мелания быстро и тревожно оглянулась по сторонам, но никого не увидев, заметно успокоилась, отпустила руку подруги. Юстина отступила от нее на два шага, смотрела пристально и молчала. Мелания не выдержала:

— Что ты так странно на меня смотришь? — и принялась нервно застегивать маленькие пуговки на широкой манжете желтого платья.

— А как мне смотреть на тебя? Тебе известно, кто сейчас сидит в комнате Терентия.

— Ха-ха! Что за глупости! Откуда мне знать, кто у него там? Я же только что пришла. Можешь спросить в Библиотеке — последние три часа провела там.

— Мелания! — Юстина схватила ее за руку. — Подумай, что ты делаешь! Подумай, что ты покрываешь! Имя Терентия будет замарано навсегда, если узнается, что его навещает Порфирий.

— Ха-ха! — выдавила Мелания. Ярко накрашенные губы улыбались, но глаза смотрели зло и темно. — Ты точно знаешь? Как твое, к примеру? В городе только и разговоров, что Порфирий повадился к Юстине Зизий да еще и предсказание.

— Ты не понимаешь, о чем говоришь! И это не смешно, Мелания! — стараясь сдерживаться и не повышать голоса, ответила Юстина. — Гвидо не упускает случая досадить обвинениями. Стражи ходят за мной буквально попятам!

Мелания снова подозрительно оглянулась по сторонам.

— Послушай меня и передай Терентию: ему нужно немедленно прекратить видеться с Порфирием. Если не может — пусть уезжает! Уезжает немедленно!

— Ты никогда его не понимала! — презрительно проговорила Мелания. — Никогда! Уехать из города сейчас — для него значит лишиться заслуженного успеха.

— Пусть, но лучше уехать самому и переждать, чем быть высланным Советом, или заключенным в Холодную Скалу!

— Он талантливый артист, и я не стану разрушать его карьеру. Талантам позволено то, что не разрешается остальным! Это ты считаешь, что он занимается ерундой. Ведь вы, черные маги, в своей спеси не признаете других равными себе!