Предтечи Зверя. Изродок. ( часть первая)

— сажали и при меньших доказательствах. И осуждали за милую душу. Но не про это. Он оставил записку. Там и тебе.

— Не хочу.

— Приедешь? Похороны сегодня.

— Нет.... Не могу. Уезжаю. У меня отец умер. Тоже из-за ТТ. Мне домой надо.

— Прощай тогда.

Вот и всё. "Прощай тогда". Как будто я виноват. Как будто не меня....

— Боже, какой кошмар, — прошептала всё слышавшая Наташка ( так, оказывается, звали Лисичку). — Надо ехать.

— Ну, это без меня. Я сейчас в суд, свои вещички, документы, а потом в дорогу. Есть дела поважнее.

— Понимаю.... А я.... Это он меня устроил. Я в прокуратуре стажёром была. Без должности. А потом место — за тридевять земель. Вот он и помог сюда устроится. Поеду. Тем более, есть окно. Подзащитные переболели.

— Это как?

— Эпидемия какая-то. Кожная. И ещё что-то там произошло. Странное. Ты ничего не слышал? — девушка потянулась через меня за сигаретами на тумбочке. Кожа-то какая! Вчера и не прочувствовал толком!

— Нет, я вообще-то больше в одиночке.

— Ты знаешь, что следователь, который вёл твоё дело рехнулся? И ещё там что — то с конвойными и надзирателями. И заключёнными. В общем, представители всех слоёв тамошнего контингента. Про всех не знаю, а вот два моих — слегли. И так слегли, что их в какой-то центр на обследование повезли. Каких-то редких болезней. Типа проказы.

— Проказы? — встрепенулся я?

— Мг.... И у них уже не такая нежная кожа. как у тебя, — мягко скользнула она пальчиками по плечу. Ай, глупости. И не было никогда. Потому, что больше не у кого и нет.

— Кроме тебя, — притянул я Лисичку к себе.

Стажёром? У него в прокуратуре? Как он говорил : "Ни одной здесь в прокуратуре не пропустил"? Ну что же, и в этом есть какая-то справедливость. Ты уже ... того, а я, вот, унаследовал. Нехорошо подумал, конечно, со зла. Но к Наташке это не относилось. И на наших отношениях не сказалось....

— Ну что же. Прощай. Наверное, и не увидимся.

Мы прощались, когда солнце уже перевалило на вечер и до отхода поезда оставалось всего — ничего. На похороны Лисичка не поехала. Живой ей оказался нужнее. Прости ТТ за такую маленькую месть, но и ты не дал мне попрощаться с отцом.

— Ну, почему же не увидимся?

— После того, что случилось, ты здесь не останешься. как бы не реабилитировали, на тебе клеймо. Даже к нам не переберёшься. Не было такого. В лучшем случае — где-нибудь на другом краю света.

— Ну, я тогда просто к тебе приеду.

— Ладно тебе, врунишка. Но будет тяжело — приезжай. Провожать не буду. Зачем дразнить гусей? Мне здесь ещё и жить, и работать.

"Гусями" оказались подкатившие на вокзал к отходу поезда Мамка и Саныч. Два зама прокуроров двух соседних районов.

— Ну, удачи тебе, сынок, — обняла меня Зоя Сергеевна. — Пока больше ни о чём говорить не будем. Перегорит, перекипит, пар выйдет, тогда и поговорим.

— Я доберусь до тех, кто....

— Вот я и говорю, не перекипело ещё.

— Вот, возьми на дорожку, — протянул мне дипломат Саныч. — Помянешь. Тут....

— Нет! Один раз уже взял. Учёный.

— Ну ты зачем так? Думаешь, мы....

— Не думаю я ничего. Но от вас... ну всё, счастливо.

Я влетел в вагон и даже дверь в своём купе задвинул. И не выглядывал в окна до самого отправления. И потом удержался — не посмотрел. Валька, та хоть поняла свою подлость и даже на вокзал не заявилась. А эти — как ни в чём не бывало. Или наоборот — эти хоть что — то прочувствовали, а она.... Всё-же надо было съездить, хоть в глаза взглянуть. Да и вещи там кое какие. Ай, мелочи. С чем взяли тогда, то вернули. Документы тоже с собой. Бусы — так вообще в укромном месте в столице. А остальное — оторвать и выбросить. Нет! Я вернусь, ребятушечки, ох как вернусь! Думаете, одним ТТ отделаетесь? Следак тот прыщавый в дурдом загремел? Вот скорбный долг выполню, и вернусь. И по цепочке, по ступенечке — от одного к другому:" Тук— тук— тук, кто в тереме живёт?" Кто заказал? Кто исполнил? Кто хихикал? Кто молчал? Впрочем, две последние категории трогать не буду.

Глава 9

У могилы я просидел долго. Правда, всё больше смотрел на памятник матери. Говорят, она умерла, когда мне было три годика. Не помню. Ничего не помню. И вот — на фотографии — не помню. А отец, он повдовствовал, а потом женился опять. Мачеху помню. С тех пор, как и себя — с четырнадцати лет. И отца тоже — с этого же времени. Когда вынырнул. И вот что страшно. Не больно, а только так... тоскливо, словно умер не родной, а .... Нет! Ну, как же не родно?! Да брось ты самому себе-то врать. Близкий. Любимый. Но не родной. Прости, па, что на твоей могиле вот так. Я тебя очень любил... но врать сейчас.... Вот тот, который привиделся вместе с испанским Хвостом дракона -тот.... Я тупо уставился на венок с потрёпанной уже дождём лентой: "Дорогому папочке от сына". Кто-то в моё отсутствие. Кто? Лорка, наверное. Как же его тогда расстроило наше сообщение. Я ему по сотовику — мы с Лоркой сейчас придём, решили пожениться. Нет, продержался ровно. Даже шампанское открыл. А потом, когда я её проводил и вернулся....

— Ты уже можешь прокормить семью? Уже есть специальность? Нет, водила — это здорово. Но и для тебя, и для девушки твоей — это предательство!

— Да мы будем учиться дальше. Чего ты?

— Гм... учится. А жить тоже порознь?

— Ну....

— Под боком у её родителей? Или здесь?

— Я думал "или здесь".

— Но сына, я работаю по ночам. И серьёзно работаю.

— Мы храпеть, или там кроватью скрипеть не будем. Чтобы тебя дурные мысли от великих не....

Отец залепил мне здоровеннейшую оплеуху, свалившую меня со стула. Поднявшись, я вылетел из квартиры, а потом — и из дома. Навсегда. Устроился в общаге. Учился и таксовал на смену с одним парнишкой. А помирились совсем уже недавно. Его, как знаменитого писателя пригласили к нам на выпускной. Ну, а я — досрочно и с отличием. Гордость университета. Ну, и родительская тоже. Подошёл, протянул руку. Потом обнял. Да я не против. Тем более, что сам виноват и был. Всё же за такие намёки.... Он ведь опять овдовел к тому времени, мой старик. А я.... Да и не женились мы всё-таки. Прав он здесь оказался. И не в деньгах дело-то. Появились у меня вскорости неплохие бабки. Но об этом как-нибудь потом. А жениться — на самом деле рано. И сейчас миримся — ругаемся. Вот, пойду к ней. И не знаю, чем встретит.

— Лучше не надо. Пойдёмте ко мне.

Бычёк. Он самый. Присел, рядом, сняв шляпу. Даже перекрестился. "Где ж ты раньше был, цаловался с кем?"

— Всё объясню. Пойдём.

— Я к Лариске.

— Нет! Не сейчас.

— Но....

— Она сейчас не одна.

— Врёте! Но врёте же.

— Не приучен.

Я уже не слушал. Дорога заняла не так много времени, чтобы успеть что-то обдумать. Меня-то она не ждала. Не сообщал. Поэтому на звонок хоть и осторожно, но дверь приоткрыла. Достаточно, чтобы теперь смести и дверь, и её. Ну да. Не одна. Но их счастье — одеты и не в постели. С другой стороны — день уже.

— Виталя, ты что? Ты откуда... такой?

— Не ждала?

— Конечно, нет. Если ты даже на похороны....

— Венок — ты? Спасибо.

Успокаиваясь, я сел, перевёл дух. Посмотрел на соперника.

— Это... мой... преподаватель английского. Я перешла на уровень беглого разговорного. Вот, Олег... Станиславович согласился попрактиковать меня... в бытовой обстановке.

— Ага. Беглый английский? Хорошо! — и я начал. Откуда, из каких глубин памяти выбрались эти знания — понятия не имею. Но крыл я Олега... Станиславовича минут десять без запинки. На английском! Тот вначале вспыхнул, попытался встать с кресла, потом озадаченно откинулся на спинку и слушал, словно наслаждаясь райской музыкой. А когда я закончил, даже зааплодировал. И как-то просто, без рисовки. В принципе из-за этого злость и прошла. Да и пар я повыпустил. Хоть и на английском.

— Ну вы... вы просто... где вы... всё это нашли? Это же бриллианты, это же россыпи редчайших английских ругательств, даже англосаксонских! Вы мне их надиктуете?

— А на испанском хотите? Я ведь могу!

— Конечно, хочу! Только медленно! Я записывать буду.

— Лариска, ты действительно поменяла меня на этого идиота?

— А вот это вы зря. Хамство прощаю только на старом англосаксонском, — вскинулся, наконец, этот преподаватель. Стоя он тоже оказался довольно высок и ещё — длиннорук. Во всяком случае, до моего фейса дотянулся быстро. Но я был злее, и он оказался на полу. На той самой шкуре белого медведя, на которой мы с Лоркой провели столько восхитительных минут. И без секса ведь! А сейчас на ней лежал на ней, тряся головой, некий преподаватель английского, и опустившись перед ним на колени, заглядывала в его зелёные глаза.

— Ничего страшного. Обычный нокаут. На "десять не встанет, но жить ещё будет долго. Лорка, как ты могла? Ведь я... у меня только ты и осталась. Оставалась.

— Уходи! — подняла она взгляд на меня.

— Но он первым же.... И потом... чего вы врете? Беглый английский....

— Убирайся, сказала! Да! Мы поженимся! Да! Мы любим друг друга. И он на самом деле препод. А чего мне ждать? Пока ты нагуляешься? Убирайся!

— Счастливо оставаться! Как там — мир да любовь! — хлопнул я дверью.

Но она же права, права, чёрт побери! Какие упрёки? Сам-то, а? Вспомнил! А Валька, а Лисичка, а "платоническая любовь" к Тамаре? Эта девчушка своим взглядом растопила застывший лед потерянной памяти. Красиво сказанул. Только не растопила, а так, какие-то трещинки появились. Но потом... что потом случилось-то? А с Лоркой— может, и к лучшему. Что теперь?

— Теперь пойдём, перекусим. Пора.

Опять Бычёк. Ну, этого следовало ожидать. Не для того он на кладбище припёрся. И о преподавателе Лоркином не просто так предупредил. Чего он добивается?

— Чего вы добиваетесь? Где вы раньше были? Почему допустили?

— Обо всём по порядку. А пока— поехали — кивнул он на стоящее рядом такси.

Поехали, так поехали. Всё равно пока делать нечего. Я устроился на заднем сидении, Бычёк — рядом с водителем, и мотор рванулся из города.

Вилла была маленькая, скорее, так, загородный домик. Но какая-то... пропорциональная, что — ли? Уютненькая такая. Всего два этажа, зал с камином, кухня, туалет в ванной на первом. Что на втором, сразу не узнал — хозяин меня туда пока не провёл. Здоровенная овчарка в вольере. Молодец! Я тоже больше уважаю овчарок, чем злобных бойцовских тварей. Пристроенный гараж. Гараж? Хм. А я думал, что Бычёк....

— Я просто не люблю вождения. Сплошная нервотрёпка. Но при необходимости или в отпуск, почему бы и нет, — в очередной раз прочитал мои мысли хозяин. Он открыл гараж.... Ну, конечно, что же так могло ещё быть? Солидный такой джип. Чтобы не нависал никто над ним.

— Пошли— пошли.

— В дальнем конце участка примостилась срубленная банька. И уже вытопленная. Ну, это он молодец! Конечно, никакая ванная грязи и пота СИЗО не смоет. Правда....

— Всё есть. Прикупил. Не переживай.

И всё— таки, как снимает баня накипь с души! А тут ещё хозяин постарался на славу. Да и каким веничком! И парку подбрасывал дозировано, так, чтобы тело от веника покалывало, и так, до стона, и ещё хотелось, и ещё!

" А поворотись— ка сынку! Вот так ещё! Ну, не стенай! Здорово же! Ладно, всё!" — и я кубарем скатываюсь с верхнего полка. А наверху мужики открывают кран и из трубы с диким гулом валит пар. Я с удивлением и восхищением смотрю на отца, который, встав, хлещет себя в этом горячем пару веником. И это — тот отец. А потом я смотрю на свои руки — красные как у рака. Детские ещё руки.

— Здоров, хлопец! Если хочешь ещё — сам, — вернул меня в реальность Бычёк. А потом — в холодный бассейн. Нет, не плавательный, конечно, скорее — бак такой здоровенный. Но — не важно. И посидеть на скамейке под уже остывающим небом. Сволочи! Украли у меня это лето, сволочи! Ну да ладно, не сейчас. Сейчас пойдём, отхлещем Бычка.

Вообще-то, парить я умею. Поэтому удовольствие хозяину доставил ещё то. А самого отпустило где-то после четвёртого захода. А после пива вообще начал расслабляться. И растёр меня хозяин мочалкой как следует. И бельё оказалось впору. В общем, за стол я садился уже в более— менее, нет, не умиротворённом, скорее — ровном настроении.

— Ну, с лёгким паром — открыл вечер Бычёк.

Стол был холостяцким, но вполне — вполне со вкусом. А после моего вынужденного поста....

— Ешь — ешь, не стесняйся. Ты здорово за это время съехал.

— Может, всё-таки объясните, что произошло? — положил я вилку.

— Конечно. Для того мы и здесь. Давай, пока по второй. И ты ешь, пока я расскажу.

Я согласился, и он рассказал. Всё предельно просто. Глубоко копнул — вот и сожрали.

— Но это не я, это вы копнули! Вот вас бы и....

— Я недосягаем. А тобой мне просто затыкали рот. Но ты вырвался. Молодец. Хотя, не гордись. Эти уроды совсем разучились работать. Твоё счастье, что там на верхах прокурорские с судейскими сцепились. Команда поступила — при малейшем сомнении оправдывать.

— Но тут и без команды....

— Ты всё ещё такой наивняк! Сидят и ещё как сидят! По наркоте, к примеру, и провоцируют, и подкидывают, и липуют. Цель оправдывает средства!

— Почему вы меня не вытащили? У меня отец за это время умер! Отец, понимаете?

— Я бы тебя обязательно, как ты говоришь, вытащил. Но не из следственного изолятора же! А отец.... Давай выпьем.

Видно было, что собирается он что-то ещё неприятное выложить. Выпили молча.

— Ну так вот. Отношения у вас последнее время были не очень. Так ведь?

— Ну, мы помирились. Всё-таки, отец и сын....

— И дочь.

— Что? Что???

— Да, Виталий. У тебя есть сестрёнка. Сводная. Маленькая такая ещё. Не знал? Ну, отец твой таких обстоятельств не рекламировал. Но в завещании....

— Завещании?

— Да, он же с сердцем слёг за день до твоего ареста. И вот твоя эээ мачеха, получается, тогда обеспокоилась. Он же не довольно состоятельным был, правда? А тут кроха, если хочешь.... Ты же уже сам.... Да и вообще.... В общем всё своё имущество он завещал дочери.

— И квартиру?

— Всё!

— Всё.... Спасибо, па....

— Ну, не переживай. Выпьем! Как-то мы тост за женщин пропустили.

— Кто она такая?

— Студентка. Восторженная почитательница таланта.

— Лет-то сколько этой почитательнице?

— Уже девятнадцать.

— Угу. Эх, не успел. Вот бы мы с Лоркой ребёнка завели в прошлом году, а? Значит так — мачеха младше сына, а внук старше дочери. И эта... свекровь младше ммм невестки? Так что ли?

— На это теперь мало кто обращает внимание. Ты про наследство понял?

— А.... Плевать. Пусть радуются. Вы мне скажите, вы назовёте мне тех, кто меня упёк?

— Конечно. Но сначала — что там в изоляторе произошло?

— Вы про что? А-а-а. Ну... не знаю я. Следак сволочной попался, ну совсем сволочной. Потом... в камеру меня к тварям посадили. Ночью опустить хотели. И скрутили уже было, но вырвался, а потом....

Я увидел, как подался вперёд хозяин и решил не врать.

— Потом не помню. Нет, помню, что вмазал им здорово. Помню, что в камере свет включили. Только зелёный почему-то. И всё.