Adorable Yulie (Очаровательная Юлия)

Поэтому по вечерам Юлия перед приездом Сергея Александровича обычно орга-низовывала легкий ужин с обязательной выпивкой. Чаще всего использовались крепкие напитки: коньяк, виски, водка, текила или что-то наподобие этого. И уже потом, когда в голове слегка зашумит, ложились в постель. Так было попроще. Обоим. Алкоголь ведь всегда объединяет. Пусть даже иллюзорно, пусть на мгновения, но все же — объединяет. На хороший секс — хватало. А большего — и не требовалось.

Связь их оказалась на удивление прочной и долгой. Хотя, чему здесь удивляться? И дело было не в том, что они были слишком уж разные, а противоположности, как из-вестно, притягиваются. Они жили в разных районах, в разных домах, в разных квартирах, разной жизнью. У каждого — своя работа, свой мир, свой, обособленный круг интересов. Их в жизни не связывало ничего, кроме секса. Секс, какой у них получался, устраивал их обоих. Устраивал полностью. Один — два раза в неделю. Иногда — три. И сразу — на всю ночь. На всю — катушку. По — максимуму. Почти, как молодая супружеская пара. Да и то, не каждая сейчас супружеская пара их возраста сможет позволить себе столько раз убла-жать себя сексом. Далеко — не каждая. А здесь еще — знаки внимания. Подарки. Цветы. По-завидовать можно.

Все же остальное в жизни друг друга их никогда не интересовало и не волновало. Поэтому, собственно, им и делить-то было абсолютно нечего. Поводов или почвы для взаимных конфликтов у них не было совсем. Претензий — тоже. Они доставляли друг дру-гу только удовольствие. Все остальное в нашей жизни, вся ее проза и обыденность, вся ее изнанка и ее "задворье " в виде болезней, неприятностей, горестей, несчастий и всего, по-добного тому, оставалось где-то на обочине их взаимных интересов. Почти идеальные от-ношения между мужчиной и женщиной. Друг другу — только радость. Все остальное, ме-шающее — в сторону, в сторону, в сторону. Поэтому их встречи — всегда праздник. При-чем, праздник не сплошной, ежедневный и утомительный, а с перерывами, так сказать, с передышкой. Что гораздо больше усиливает "кайф". Так чего же им еще надо?!

Ведь проблемы во взаимоотношениях между мужчиной и женщиной могут возни-кать лишь тогда, когда они неравнодушны друг к другу. А неравнодушны они тогда, когда они симпатизируют друг другу, нравятся или любят друг друга. Вот тогда-то им и стано-виться далеко не все равно, как внешне проявляется это их неравнодушие, этот их вза— имный интерес, эта их тяга друг к другу. И самым главным неожиданно вдруг становиться обыкновеннейшая, вроде, чепуха, на которую нормальные люди никогда и внимания-то не обратят. Кто, что и как сказал, как поцеловал, как прикоснулся и как приласкал, как попрощался или поздоровался, все те мелочи общения, которые определяют нюансы и от-тенки нашего растущего в сердце "небезразличия" друг к другу. Все друг в друге нас тогда волнует. Все нас друг в друге касается И все нам тогда кажется. И хорошее, и плохое. Ча-ще всего, почему-то плохое. А плохое потому, что мы нужны друг другу и страшимся друг друга потерять. Мы оба тогда — как порох и спичка Чуть что померещится не так — сразу вспышка, сразу взрыв, сразу обиды, слезы, горе, несчастье...

А здесь у них все тишь, да гладь, да божья благодать. Даже скучно становиться. Единственная проблема, которая могла еще волновать Сергея Александровича, да и то лишь иногда — это подарки для Юлии. Все-таки очень хотелось потешить собственное мужское самолюбие и удивить Юлию, увидеть в ее глазах такое нескрываемое восхище-ние, от которого самому бы стало радостно. А еще хотелось, чтобы Юлия часто пользова-лась бы его подарком. Ведь пользуешься, значит — вспоминаешь. А для мужчины очень важно знать, что о тебе помнят, что тебя не забыли.

Возможности материальные у Сергея Александровича были приличные. На свои удовольствия он денег жалеть не привык. Среди предпринимателей столицы он считался преуспевающим. Бизнес его процветал.

И он тогда дарит на день рождения Юлии "шестисотый Мерседес". Ничего другого, такого — этакого, чтобы поразить Юлию, он придумать не смог. И поразил. Конечно же, поразил. Таким подарком невозможно не поразить. Юлия вздохнула, увидев подогнанную к ее дому машину, покачала головой, взяла ключи, подошла к Сергею Александровичу, обняла его за шею, поцеловала в губы и с мягкой укоризненностью в голосе сказала:

  — Спасибо, милый. Я очень тебе признательна. Но — зачем?! У меня же есть своя

"Ауди", да еще служебная с личным шофером. Куда мне их столько?!

Сергей Александрович рассмеялся:

— Те машины не от меня. Я про них ничего знать не хочу. Поставь их на прикол —

пусть стоят. А эта — от меня. На ней ты ездить должна. Иначе — обижусь...

И он погрозил Юлии пальцем.

Юлия еще раз вздохнула и махнула рукой:

— Ладно, Сереженька, ладно. Ездить на ней я буду.. Только куда мне свои теперь

девать? Три машины для одной женщины — это, все-таки, много...

Юлия поставила свою "Ауди" на специальную платную стоянку, где она была под хорошим надзором и стала ездить на новом "Мерсе" со своим личным шофером.

* * *

Человек привыкает ко всему. Величайшее достижение "гомо сапиенс" за долгое бремя эволюции. Привык — значит, приспособился. Приспособился — значит, выжил. Воп-рос жизни и смерти, Вопрос собственного существования. Не витай в облаках, не бегай за мечтой; не ищи теней того, чего тебе, вроде бы, хочется; не трать время понапрасну на бесполезную чепуху. Бери то, что под рукой, и этим пользуйся. Не нравится? Неприятно? Привыкнешь. Стерпится, слюбится и даже покажется хорошим. Не обнадеживайся на большее и серьезное. А вдруг — не потянешь?! Умей довольствоваться малым. Синица в руках всегда лучше журавля в небе. Ведь синица — это наша жизненная объективная реаль-ность, а журавль — мечты, фантазии, туман. Не гонись за "жар-птицей", бери ту, что рядом. Пусть это будет даже и воробей. Привыкнешь со временем, и воробей тебе станет казаться — лебедем. А, может, он и есть этот самый лебедь, только — гадкий. Пока еще — гадкий. Поэтому, подожди, потерпи. Главное — привыкнуть, приспособиться. И ты — приспосо-бишься. Никуда не денешься.. Только не торопи события. Подожди

Привыкла и Юлия к Сергею Александровичу. Привыкла к своему положению сво-бодной женщины, имеющей постоянного любовника. Новому для себя положению. Пото-му что с Долгополовым у нее были, в основном, только случайные, никогда не планируе-мые заранее встречи. В чем и была их неповторимая прелесть! С Арефьевым же было дру-гое. Совсем другое А здесь — чуть ли не график посещения. Заранее знаешь, когда придет, что будет есть, что будет пить, что будет делать и как будет делать. Удобно. Даже очень и очень удобно. Ничего случайного, непредвиденного, непредсказуемого. Заранее можно спокойно приготовиться и не пороть по пустякам горячку. Не волноваться, не тревожить-ся и не нервничать. Неприятностей хватает и на работе.. А дома должен быть уют, ком-форт, полнейшее душевное равновесие и никаких поводов для волнения. Хватит — "отвол-новались" в молодости. Отстаньте, дайте отдохнуть...

И Юлия отдыхала, наслаждалась душевным комфортом, психологическим равно-весием и физиологической успокоенностью. Ей было хорошо. И ей очень не хотелось это сложившееся сейчас хорошо — терять. Но жизнь распорядилась по своему. У нее — свои за-коны, свои привычки, мало считающиеся с нашими желаниями.

Однажды вечером Сергей Александрович к Юлии не приехал. Хотя днем они раз-говаривали по телефону, и договоренность о встрече — была. Подождав с пол часа, Юлия набрала номер его "мобильника". "Мобильник" молчал. Он был выключен. Такого с ним не было никогда. Юлия насторожилась. Уж чем-чем, а пунктуальностью в отношении к ней он отличался исключительной. Он знал, что Юлия не потерпит ни малейшего намека на пренебрежительность к себе. Поэтому никогда не позволял себе быть с ней необяза-тельным. Да и не хотел. Если уж договорились — значит, так оно и должно быть. А никак не иначе. На худой конец — есть телефон, есть "мобильник",позвони — предупреди. Точно таких же правил придерживалась и Юлия.. И оба они эти правила за три с лишним года знакомства — не нарушали ни разу. Никогда. Ни при каких обстоятельствах. Это был пер-вый случай. И Юлия встревожилась. Случилось что-то из ряда вон выходящее, если он так поступил. Что-то помешало ему. Но что? Что?

Весь вечер она проходила по комнате, зябко кутаясь в пуховой платок и нервно ку-ря одну сигарету за другой. Чуть ли не каждые полчаса она набирала номер его "мобиль-ника". В ответ было все то же молчание. Его "мобильние" не работал. Абонент был вре-менно недоступен. Недоступен для разговора с ней.

Ночью спала плохо. Мучили кошмары. Утром встала бледная, с тяжелой головой и темными кругами под глазами. Нехорошие предчувствия не оставляли ее. Она привела се-бя в относительный порядок, но лицо себе делать не стала — не было ни сил, ни желания. Затем заварила себя тройной кофе, положила в чашку несколько ложек сахара и заставила выпить себя целых две чашки, закусив маленьким кусочком хлеба с икрой. Вызвала по те-лефону шофера с машиной и поехала на работу. На работе была замкнута, молчалива, со-средоточена. Работала много, с каким-то нескрываемым ожесточением. А ближе к обеду ей позвонили. Попросили срочно соединить по неотложному делу. У нее екнуло сердце. Голос в трубке был женский, напряженно звенящий, но — незнакомый:

  — Это — Юлия Семеновна? Здравствуйте! С Вами говорит жена Сергея Александ-ровича. Я Вам вынуждена сообщить горестную весть. Вчера вечером Сергея Александро-вича убили. Взорвали вместе с машиной на Пятницкой. По телевизору в вечерних новос-тях показывали. Смерть наступила мгновенно. Он не мучился. Похороны будут после-завтра на "Ваганьковском" в одиннадцать утра. Я Вас не приглашаю. Но если пожелаете — приезжайте. Адрес Вы, думаю — знаете...

И женщина положила трубку. Юлия ошеломленно опустила руку со своей теле-фонной трубкой на стол. У нее все поплыло перед глазами. Защемило сердце, стало труд-но дышать. Она открыла крышку стола, нашла коробочку с лекарствами, взяла ампулу с нитроглицерином, достала таблетку, положила под язык, откинула голову на спинку крессла и закрыла глаза:

— Боже мой..! Какой ужас..! Взорвали..! И где..?! В Москве... В столице... В центре города... Среди бела дня... Бред какой-то... Был человек и — нет человека. За что..?! За что?! За что так жизнь несправедлива к ней..?! Господи!!! В чем же я провинилась перед тобой, что ты так наказываешь меня?! Только только начинается чуть утрясаться все вокруг ме-ня. Только только начинается налаживаться. И сразу — удар. Да такой, что устоять на ногах — невозможно. Сначала — Долгополов, затем — Сергей Александрович. Там — криминал. Здесь — криминал. И что это ко мне одни криминальные липнут?

Удар для Юлии оказался чудовищным. Она и сама не ожидала от себя такой реак-ции на смерть Сергея Александровича. Безразличного, вроде, для нее человека. Всего-навсего — любовника Внутри нее как будто что-то разом оборвалось. Она сжалась, съежи-лась, чтобы не дать воли своему отчаянию и вроде бы действительно сдержалась, устояла. Но это только внешне. А внутри оказалась пустота и потерянность. И абсолютнейшее не-желание что либо желать, делать и даже — жить. Зачем?! Для чего?! Если все так кончает-ся; если, по существу — не для кого?! Женщина не может жить для самой себя, ради самой себя. И чтобы хоть как-то совладать с своей бедой, с самой собой, чтобы хоть как-то за-полнить мертвящую пустоту вокруг себя и внутри себя, она кинулась в свою докторскую диссертацию.

Работа эта помогла отвлечься от тяжелых дум и изматывающих переживаний. А затем увлекла и затянула в такие заманчивые глубины профессиональной педагогики, что у Юлии стал проявляться к ней не только чисто профессиональный интерес педагога, ру-ководителя громадного коллектива высшего учебного заведения страны, но и самое эле-ментарнейшее человеческое любопытство. Над диссертацией Юлия сидела обычно дома. В Университете возможности не было никакой. Работала вечерами, работала много, жад-но, увлеченно, с нескрываемым для себя удовольствием. И дело — пошло. А когда дело идет хорошо, то конец никогда не заставляет себя ждать.

И вот он пришел, этот самый конец. Диссертация готова. Итог большой, серьезной работы, начатый еще Долгополовым несколько лет назад.. Теперь — следующий шаг. Те-перь — защита. Как говорится, катилась, катилась и.. докатилась. Докатилась до защиты.

Скажи кто ей несколько лет назад, что придет время и она станет доктором наук, ректо-ром самого Университета — ни за что не поверила бы. Ни в жизнь! Ни в какую! Настолько все это тогда казалось фантастичным! И совершеннейшее нереальным для нее. А теперь вот как оно обернулось. Судьба! Хотя, какая это судьба?! Это все он, Долгополов.

Получается, что Долгополов — ее судьба. Ни — кто, ни — что, а — Долгополов. Если бы не он, жила бы она в Электростали, работала бы директором колледжа и — все. И — все. Правда, может иногда еще встречалась бы с Арефьевым. А, может, и нет. Кто знает. Кто знает. Может, был бы у нее к тому времени и другой какой-нибудь любовник. А, может быть, их у нее больше никогда бы и не было, этих любовников. Попробовала одного — и хватит. Хорошего, ведь, надо понемножку. А особой такой потребности в постоянной смене сексуальных своих партнеров — она не испытывала. Ей всегда хватало и одного. Ведь , в принципе, муж ее всегда устраивал. Так, блажь бабья в голову влезла. Дьявол на-шептал. Поддалась соблазну. И — пошло, поехало, понесло бог знает куда. Аж до самой Москвы, до Университета, до докторской диссертации. Господи, ну какой же из нее док-тор педагогических наук?! Одно лишь название, да еще — звание. И — больше ничего, ни-чегошеньки.. Хоть это звание-то еще надо получить. Ведь его-то еще у нее нет. Диссерта-тацию сначала надо защитить.... Эх, Юлия, Юлия... Не пора ли тебе остановиться?

* * *

С защитой докторской диссертации у Юлии никаких проблем не возникло. Защи-тилась она блестяще. Опять все шары были белые.. Оказалось, что у Юлии есть свое имя и свой авторитет в научных педагогических кругах, и все то остальное, такое этакое, что так необходимо для получения соответствующего ей по положению звания доктора наук.

Оказывается — ее знали, ее ценили, к ее слову — прислушивались. Обалдеть -можно!.

А потом, естественно — банкет. И не просто банкет — а шикарный банкет. Банкет с большой буквы. Одних приглашенных — далеко за сотню. Кто организовывал этот пресло-вутый банкет, кто приглашал и кого — Юлия представления не имела. Этот вопрос с ней даже и не согласовывался. Занимался всеми делами банкета какой-то Оргкомитет Универ-ситета, Министерства и Академии Педагогических наук. Совместный оргкомитет. Кто его создавал и на каких принципах — было величайшей тайной для Юлии. Да она и не интере-совалась подобными мелочами. Она свое дело сделала — защитилась. Выполнила свое обе-щание, данное покойному Долгополову. Это — главное. Остальное — мелочи жизни. Ос-тальное — не для нее.