ветер перемен

— Эфа, отправляйся в мой кабинет, нам надо поговорить. — Девушка молча поклонилась и зашагала к замку. Герцог покачал головой и пошел следом, от души проклиная все на свете.

Рейт зашел в свой кабинет и закрыл за собой дверь. Эфа неподвижно стояла у окна и, казалось, любовалась открывающимся из него видом.

— Что с тобой происходит? — герцог был не на шутку встревожен, поведение девушки становилось все более необычным. Эфа повернулась к нему только после того, как герцог с ней заговорил, словно не слышала, как он вошел, и бесстрастно произнесла:

— Я прошу вашего разрешения умереть от с-с-своей руки. — Рейт резко выдохнул сквозь стиснутые зубы, не в силах скрыть своего потрясения, и коротко бросил:

— Нет!! — Эфа кивнула, как будто ожидала от него этого, и тихо, словно про себя, произнесла:

— Значит 'пос-с-следний приказ'. Что ж — это ваше право. — Рейт несколько секунд недоумевающе смотрел на нее, а затем, стараясь говорить спокойно, спросил:

— Почему ты заговорила о смерти? И что такое 'последний приказ'? — Эфа молчала. Герцог вдруг подумал, что совершенно не знает ее, иногда даже боится, но мысль о том, что она может умереть, вызывает в его душе бурю протеста. Он хотел, во что бы то ни стало выяснить, почему Эфа вообще заговорила о самоубийстве. Стараясь ничем не выдать своих чувств, Рейт прошел к столу и опустился в кресло. Ему предстояло поговорить по душам с существом, настолько чуждым всему, что он знал, что герцог с трудом представлял, себе с чего начать, но был полон решимости попробовать.

— Эфа, пожалуйста, сядь и объясни мне, почему ты хочешь умереть? — она беспрекословно села в кресло, стоящее напротив него.

— Я не хочу. — В голосе девушки не было и следа эмоций. — Но лучше умереть от с-с-своей руки, чем от 'пос-с-следнего приказа'.

— Понятно. — Герцог старался скрыть свою озабоченность. — Этот 'последний приказ', что он из себя представляет? Его можно как-нибудь нейтрализовать?

— Нет. Ес-с-сли вы прикажете мне умереть — я умру. И умру очень болезненно.

— Что?!!! — Рейт вскочил, забыв о том, что намеревался не демонстрировать Эфе свои эмоции. — Я никогда не прикажу тебе подобного!! — Девушка смотрела на него, ничем не показывая, что поняла его слова. Герцог выдохнул, пытаясь успокоиться, и уверенно произнес.

— Я никогда не прикажу тебе умереть. Ты свободный человек, и имеешь право на жизнь, как и любой из нас. А теперь объясни мне, что такое 'последний приказ', чтобы я мог распорядиться избавить тебя от этой системы самоликвидации. — Эфа несколько секунд молча смотрела на него, а затем скинула капюшон и убрала волосы с шеи. Герцог не сопротивлялся, когда она протянула руку и, взяв его за запястье, положила его ладонь себе чуть ниже затылка. Рейт с удивлением ощутил под своими пальцами едва заметный шрам на плотной прохладной коже.

— Это находится там? — он с удивлением услышал, как хрипло звучит его голос, и кашлянул.

— Да. — Эфа была абсолютно бесстрастна. — Его трудно обнаружить, он покрыт белковой оболочкой и не определяетс-с-ся с-с-с-канерами. Пос-с-сле кодового с-с-слова он активируетс-с-ся и начинает медленно разрушать мою нервную с-с-сис-с-стему, мгновенно парализуя меня. Это очень болезненно, и до пос-с-следнего мгновения я буду ощущать, как медленно разрушается моя личнос-с-сть. — Рейт невольно вздрогнул, представив себе такую смерть, и тихо спросил:

— Почему так жестоко?

— Они прос-с-считали, что ничто иное не напугает меня дос-с-статочно для того, чтобы я повиновалас-с-сь бес-с-спрекос-с-словно. Это с-с-страховка на с-с-случай, ес-с-сли вдруг внедренный в мое с-с-сознание приказ во вс-с-сем повиноватьс-с-ся с-с-своему гос-с-сподину окажетс-с-ся недос-с-статочно эффективным, или я с-с-сойду с-с-с ума и выйду из-под контроля.

— Понятно. Это как-нибудь можно достать?

— Нет.

— Значит, если кто-то прикажет тебе — умри, ты умрешь?

— Нет, только гос-с-сподин одной с-с-со мной крови.

— Слава Саану! Значит, никто кроме меня и императора, тебе не опасен. Я никогда не отдам такой приказ, клянусь своей честью, а от императора тебе придется держаться подальше, и все будет в порядке. — Рейт облегченно вздохнул и улыбнулся. — Все не так страшно, как я предполагал. Эфа, ты можешь не беспокоиться по этому поводу, а теперь иди, отдохни. Пока ты находишься на Оттори, тебе не нужно выполнять свои обязанности телохранителя. Осмотрись на новом месте, можешь брать катер в любое время, когда захочешь. Только, пожалуйста, позаботься о том, чтобы твои действия не привели к смерти кого-нибудь из моих подданных. Хорошо?

— Да, господин. — Эфа поклонилась и, не произнеся больше ни слова, вышла из его кабинета, а Рейт вдруг с удивлением понял, что больше не хочет спать.

Глава 6.

Герцог Оттори устало откинулся на спинку дорогого антикварного кресла и потер глаза. Отчет врача содержал больше вопросов, чем ответов на них, и это, мягко говоря, его раздражало. Ниторог обнаружил, что в организме Эфы присутствуют 'генные культуры животных'. Саан побери этих ученых, мог бы и прямо сказать, что Эфа гибрид человека и нескольких животных, и не только млекопитающих, судя по ее явно змеиным замашкам. Вдобавок, врач установил выдающиеся умственные способности, но поразительную эмоциональную бедность объекта. Впрочем, последнее как раз и не удивительно. Ее использовали с самого рождения даже не как исполнителя, а как бессловесное оружие. Какие уж тут эмоции. Оказалось, что у нее нет понятия о красоте. Самое близкое к нему, что удалось обнаружить доктору Ниторогу — это ее восхищение такими вещами, как оружие, убийства и всем, что связано со смертью, то есть тем, что нормальные люди красивым как раз и не считают. Поразительно, но боли и смерти Эфа абсолютно не боялась, даже не понимала, что такое страх смерти. Единственное, чем ее можно было напугать — это 'последний приказ', но как подозревал доктор Ниторог — это был искусственный страх, внедренный в ее сознание для того, чтобы удержать девушку в повиновении. Слишком неестественно он выглядел на фоне ее полного безразличия к таким вещам.

Рейт покачал головой, удивляясь выводам доктора. Он-то всегда считал, что страх смерти — это как раз очень естественное чувство. Умственные способности Эфы превосходили все, когда-либо виденное им. Девушка была гением, обладающим абсолютной памятью, но при всех своих возможностях она была практически не способна на творчество. Самостоятельно создать хоть что-нибудь не связанное с новой стратегией ведения боя или нового способа убийства и тому подобных вещей, она не могла ни при каких обстоятельствах.

Другими словами, у него в распоряжении оказалась идеальная машина для убийств в любых масштабах. Стоит ему только пожелать — и Эфа уничтожит любого или любых, вызвавших его неудовольствие. Не спрашивая о том, зачем это понадобилось, не испытывая ни малейшей жалости к своим жертвам и сомнений в его праве приказывать. И это было самое страшное. Рейт еще не забыл ее готовность умереть страшной смертью, если он того пожелает. И ведь не смотря на то, что Эфа знала, что ее ожидает, она даже не попыталась как-нибудь избежать своей участи! Абсолютное повиновение воле господина было заложено в ее подсознание еще до рождения и доведено до автоматизма многочисленными тренировками в детстве. Если это можно назвать детством. Нет, как герцог, он, конечно, требовал от своих подданных подчинения, но не до такой же степени! Рейт знал, что многие аристократы пришли бы в восторг от безоговорочного повиновения такого страшного существа, но он слишком хорошо понимал, какая ответственность ложится на его плечи. Может, в метрополии ответственность господина перед слугами уже не в моде, но здесь граница, и здесь все по-другому.

Рейт задумчиво уставился в огромное окно, украшавшее одну из стен его кабинета. За сверхпрочным прозрачным пластиком простирался его мир. Мир, в который он умудрился притащить странное и страшное создание, по какому-то дикому капризу судьбы выбравшее его своим господином. Что теперь делать с это ожившей смертью, он не знал.

Яркий белый свет Звезды Оттори заливал его стол, безжалостно высвечивая малейшую царапину на баснословно дорогом натуральном дереве. Его доставляли с других планет, так как на Оттори при всем разнообразии растительности, деревьев, пригодных для изготовления чего-нибудь крупнее ложки, не росло. Рейт невольно снова залюбовался этим необычно красивым зрелищем, хотя и видел его сотни раз. Отложив отчет доктора Ниторога, герцог вышел из-за стола и подошел к окну, которое он запрещал завешивать противосолнечными жалюзи и прочей дребеденью, способной скрыть красоту его родного мира. Он никогда не уставал смотреть на него. Вот и теперь Оттори раскинулся перед ним во всем своем великолепии. Об угольно-черные скалы, кое-где отливающие темным сапфиром растений, разбивались кровавые волны знаменитых красных океанов Оттори. Они занимали две третьих площади планеты и омывали два расположенных на полюсах огромных материка. Один был заселен людьми. На второй людей не пускали. Не смотря на то, что герцог Оттори официально считался повелителем всей планеты, местные жители не спешили с этим соглашаться, и Рейт предпочитал не настаивать. Договор о разделении земель подписали еще его предки, впервые высадившись на эту далеко не гостеприимную планету, и ему совсем не хотелось повторить судьбу их предшественников. Хотя о самых первых попытках заселения планеты не осталось почти никаких сведений, было достоверно известно, что местные аборигены умудрились уничтожить несколько экспедиций и карательных отрядов. В конце концов, даже Империя вынуждена была признать поражение. Будучи знаком с диинами не понаслышке, Рейт совершенно этому не удивлялся, за внешностью ангелов Саана прятались души его демонов.

Герцог встряхнул головой, откидывая с глаз длинные каштановые волосы, и со вдохом вернулся к отчету. Информация о том, что Эфа, вдобавок ко всему, еще и может чувствовать направленные на себя и своего господина отрицательные эмоции, заставила его поморщиться. Прежний Император ничего не делал на половину. Ему стало казаться, что, разрешив Эфе свободно передвигаться по планете, при условии, что она не будет ставить под угрозу жизнь его людей, он несколько поторопился.

Рейт нажал кнопку вызова и уставился в окно. Солнечный день больше не поднимал ему настроение. На вызов его секретарь явился удивительно быстро, словно ждал за дверью. Это наполнило герцога плохими предчувствиями, а старательная, но неумелая попытка парня скрыть страх, заставила его застонать про себя. Однако он не позволил себе внешне проявить свои эмоции. Его голос, когда он обратился к секретарю, звучал как всегда спокойно:

— Дит. Где в данный момент находится Эфа?

— Она взяла катер и улетела.

— Ясно. Куда она улетела, известно?

— Служба охраны докладывает, что, судя по показаниям радаров, катер направился к Южному материку.

Рейт коротко выругался и выскочил из-за стола, на ходу застегивая пояс с фамильным мечом. На Южный материк было дозволено летать только ему. Ситуация становилась угрожающей.

— Приготовьте мой катер к вылету! — коротко бросил он своему секретарю, выбегая из кабинета. — Никакой охраны!

Эфа, жмурясь от удовольствия, растянулась на горячих камнях, подставив лицо яростным солнечным лучам. Определенно она попала в Рай, или как там называл обитель праведников придворный священник? Она попыталась вспомнить, но быстро бросила это глупое занятие. В конце концов, какая разница? Главное, здесь хорошо. Тепло и красиво. Хотя планете дали странное название. Впрочем, может быть, первооткрыватели и не знали, что с одного из древних языков Оттори переводится как Ад. С другой стороны, у них могло быть своеобразное чувство юмора. Эфа лениво поскребла когтем камень, на котором лежала, и полюбовалась радужными отблесками преломляемого света. Хорошо! Жаль только, что убивать тут совершенно некого. С другой стороны, убивать людей ей давно надоело. Это было слишком легко, и потому неинтересно. Гораздо веселее сражаться с компьютерными анимациями, тех хоть можно запрограммировать так, как нужно. Но зато впервые в своей жизни она может делать то, что хочется ей, а не кому-то другому. Это было странное ощущение, странное, но приятное. Эфа задумчиво посмотрела на красные волны, разбивающиеся о подножье скалы, и довольно зарычала. Она многое узнала за последнее время, и даже умудрилась найти существо, которое ее не боялось, а испытывало к ней такие же чувства, как и к своему собственному ребенку. Это было удивительное ощущение. Сначала она, правда, не поняла, почему главная кухарка замка, Ларита, вдруг проявила к ней интерес. Но потом узнала, что это та самая женщина, сына которой она сняла со скалы. Ларита решила отблагодарить ее по-своему, когда узнала, кем является спасительница ее ребенка. Она просто взяла ее под свою опеку, и теперь следила за тем, чтобы три раза в день Эфу кормили свежей и вкусной едой. Где бы девушка ни находилась — в установленное время появлялся перепуганный слуга и выставлял перед ней поднос с каким-нибудь лакомством. Как женщина угадывала вкусы Эфы — оставалось загадкой. Хотя девушка подозревала, что здесь не обошлось без доктора Ниторога, который тоже на свой лад пытался отблагодарить ее за оказанные услуги. Это было непривычно. Раньше ее никогда не благодарили за то, что она делала, и тем более не заботились о ней. Не заботились просто так, а не потому, что в нормальном состоянии она принесет больше пользы. Ларита, к тому же, совсем ее не боялась, и даже как-то раз отчитала за разбитый стакан, ничуть не заботясь о том, что Эфа может убить ее одним прикосновением. А герцог совсем ее не наказывал — и это было самым удивительным из всего, что с ней произошло.

Эфа принюхалась к жаркому ветру, дующему из самого сердца материка, и улыбнулась. Улыбка получилась неловкой. И напоминала скорее боевой оскал, но Эфа осталась довольна. Улыбаться по-настоящему она не умела, но в последнее время заметила, что люди вокруг нее иногда выражают свое удовольствие от происходящего именно так. Зачем ей понадобилось перенимать эту человеческую привычку, она и сама не знала. Да это было и неважно. Эфа блаженствовала, купаясь в полуденной жаре, и не желала думать ни о чем другом. Жизнь нравилась ей все больше.

Однако в следующую секунду все ее благодушие растворилось во вспышке настороженности. Кто-то приближался к ней. И этот кто-то вряд ли уступал ей по подготовке! Эфа одним неуловимым движением оказалась на ногах, обшаривая окружающее пространство всеми доступными ей органами чувств. Словно ощутив, что его присутствие обнаружили, существо, потревожившее ее покой, перестало прятаться и вышло на относительно ровную площадку у камня, на котором стояла Эфа. У нее вырвался вздох неподдельного восхищения. Тот, кто стоял перед ней был, несомненно, мужчиной, но это было не главное. Главное, он был приспособлен для битвы, также как она, если не лучше. Эфа приготовилась к схватке, изучая незнакомца всеми своими чувствами, и все больше убеждаясь, что он великолепный боец, и даже его длинные золотые волосы, казавшиеся мягкими и неопасными, могли здорово осложнить противнику жизнь. Незнакомец тоже изучал ее, разглядывая огромными серыми глазами, казавшимися еще ярче из-за длинных черных ресниц. Когда его рука скрылась в складках свободных светлых одежд, Эфа потянулась за своим мечом. И совершенно не удивилась, увидев у него в руках такой же. Незнакомец явно понимал. Правильно, как еще можно узнать о противнике что-то новое? Только в бою. Ее меч свистнул в приглашающем выпаде. Эфа надеялась, что воин действительно понимает, и не будет использовать оружие в энергетическом режиме. Не то, что бы это создало проблему, но в таком поединке удастся узнать гораздо меньше, да и удовольствия тоже не много. Незнакомец понимал. Его боевая стойка была ей не знакома, и обнаруживала, что у него кроме двух пар конечностей, положенных людям, есть еще и третья. За спиной у незнакомца, оказывается, были сложены кожистые крылья, которые Эфа сначала приняла за экзотический плащ. Одинаковые улыбки обнажили длинные клыки поединщиков, и два существа заскользили по черному песку площадки, фиксируя каждое движение противника, и выискивая брешь в его защите. Действительно, каждому из них хотелось поближе познакомиться с заинтересовавшим его существом.