Грейган.

Клык подошёл к Стей:

— Бери меня, я в лесу как дома.

— Да? Хорошо, облажаешься — погибнешь.

Клык кивнул и встал рядом с ним. Он прекрасно понимал кто он. И где он.

— Вперёд!

Тени бесшумно заскользили по звериным тропам. Почти незаметный глазу отряд мчался к цели. Ни одна ветка не хрустнула, ни один лепесток не закачался от ветра. Головная фигура подала знак остановится, рассредоточится. Часовые упали на землю, до того как был подан знак атаки. Никто не стал разбираться, в чём дело, принялись вязать спящих. Когда закончили, все облегчённо вздохнули.

— Клык! Клык, ты где?

— Я здесь, — ответил он.

К нему подошла фигура:

— Сколько уже?

— Шесть. Видел?

— Да. Я далеко стоял, они просто упали.

Клык сел на подгибающихся ногах:

— Поесть бы. Долго ещё тут будем?

— Грей! Грей! — раздался звонкий голос.

— Я здесь! — ответил он.

Стройная фигурка подошла и обняла Грея.

— Привет, сестрёнка. Это Клык, — указал он на пустое место — хм. Был здесь, только что. Ну ладно, как у тебя дела? Я скучал по тебе, замуж уже вышла? Дай я на тебя посмотрю, красавица. Год пролетел незаметно.

— Не сейчас. Тут темно.

Грей улыбнулся.

— Где твой друг? Мне папа говорил, что он маг. Это правда? А маги они добрые? А он хороший? А симпатичный? А у него девушка есть? А чего ты молчишь? — тараторила она без умолку.

— Сестрёнка, я так понимаю замуж ты ещё не вышла, — сделал вывод Грей — не думаю, что Клык тебе подойдёт. Он немного странный.

'А ещё он хладнокровный убийца. Ну это так, частности' подумал Грей и улыбнулся.

— Слушай, сестрёнка. Давай завтра утром на завтраке. Обещаю, я вас познакомлю. Его сейчас не найдёшь, у него прямо талант исчезать из под носа. Думаю его можно приманить только куском жареного мяса.

— Ха! Не особо-то он и отличается от тебя, — сказала она — всё! Не отпущу, а то опять исчезнешь.

Она прижалась к Грею.

— Грей! Грей! Вот ты где. Май, тебя отец ищет.

Гибкая фигурка быстро заскользила в указанном направлении.

— Спасибо, брат, — засмеялся Грей.

— Не вопрос, это я всегда, — вторил ему Стей.

Закончили разгрузку и отсеивание ценных вещей. Народ постепенно начал расходиться по палаткам. В палатку зашёл Клык жуя колбасу, разделся и лёг:

— Ну и семейка у тебя.

— Я твою ещё не видел. Жуй быстрей. Ночи.

— Ночи.

Некоторое время было тихо, только негромкий звук работающих челюстей разносился по палатке.

— Много там осталось?

— Держи, — протянул ему кусок Клык.

Через пару минут с колбасой было покончено.

'Что завтра будет?' подумал Грей и закрыл глаза.

'Хочу есть' подумал Клык и закрыл глаза.

* * *

— Грей. Грей. Вставай Грей, — кто-то теребил бок — Грей ты обещал!

Грей открыл глаз:

— Пойди прочь жуткий мираж, — и закрыл глаз.

Стало прохладней. Грей решил не обращать внимания и продолжил спать. В спину ударил жуткий холод. Грей поднялся, хмуро посмотрел на сестру и ничего не сказал.

'Начиталась книжек, куда катится этот мир? Разбудить спящего. Святотатство!'

Огляделся, нашёл тряпку и вытерся. Оделся и вышел из палатки. Зажмурился от солнца, просочившиеся сквозь ветки. Лагерь медленно сворачивался. Подошёл к костру, схватил кусок мяса и начал жевать.

— Утречко доброе, — широко улыбаясь, поприветствовал здоровый мужчина, с бородой и роскошными усами до плеч. Немолодые глаза светились озорным огоньком и мудростью прожитых лет.

— Никакое оно не доброе, дядя, — ответил угрюмо Грей.

— Как знаешь. Нам тут твой друг о тебе немного рассказал. Поздравляю.

— Спасибо. Клык, это прекрасное существо, что сейчас меня тыкает в бок, ай! Это Май.

Клык повернулся к Май и кивнул

— Правда он милый, а? — прошептала она Грею.

— С утра пораньше само добро во плоти, — ответил таким же шёпотом Грей.

Клык поднялся:

— Нужно возвращаться. Долго ещё будем здесь?

Сестра умоляюще посмотрела на Грея, и тот ответил не задумываясь:

— Прямо сейчас собираемся, — ответил и прочитал в глазах Май приговор.

'Как хорошо, что до следующего года я её не увижу'

Собрались быстро. Зашёл дядя, прощаясь, вручил большой мешочек.

— Семейные дела всегда прибыльные, — улыбнулся Грей.

Клык тоже улыбнулся.

Выехали в сторону Грейгана. Спустя час их догнал всадник. Ушки немного выглядывали из под длинных тёмных волос, карие глаза, вздернутый носик. Приоткрытый рот с пухлыми губками. Обиженно надутые щечки смотрелись очень мило. Тонкая красивая шея. Пошитый по фигуре дорожный костюм подчеркивал фигуру — грудь, талию, стройные ноги в сапогах с каблуком.

— Поздравляю, Клык, — мрачно улыбнулся Грей.

Клык вышел из прострации и спросил:

— Не понял?

— Ничего. Скоро поймёшь. Май, не отставай, а то тут и оставим.

Звонкий смех разнёсся по дороге. Девушка обогнала приятелей и устремилась вперёд, позволяя обоим любоваться своей фигурой.

Глава 9

Стоял обычный летний день. Жар от костра постепенно утихал, освобождая место полуденному зною, терпеливо ждущего своего часа в тени огромного дуба. Крестьяне постояли ещё немного глядя в сторону дуба, а потом с радостными возгласами отправились вниз с холма в деревню, пестреющую покосившимися постройками. Листья дуба мерно покачивались на лёгком ветру, и точно так же мерно покачивалась отрубленная голова.

Кровь запеклась на солнце гораздо быстрей обычного — постаралось жгучее летнее солнце и костёр. Запёкшаяся корка крови покрывала проломленный череп с остатками коротко стриженных тёмных волос. Заплывший левый глаз был прикрыт, тогда как правый глаз был вырван и свисал вниз ко рту на нервах. Нос смотрелся бы симпатично, если бы не был сломан и свёрнут на сторону. Тонкие губы, продолжающие улыбаться жизнерадостной улыбкой, были разбиты. Из открытого беззубого рта свисало кровавое месиво, когда-то служившее владельцу языком. Из неровного обрубка шеи капала тёмно-красная кровь на пепел и остатки дров. Плохо наточенный топор был покрыт кровью, а рукоять была в отпечатках ладоней. Сухую землю с трещинками украшали пятнышки кровавой грязи, уже подсыхающие в этот обычный летний день.

Раздался приглушённый хрип, вспугнувший подкрадывающихся к телу падальщиков. Вороны вспушили перья и с карканьем ринулись прочь. Левый глаз полностью открылся и вместе с правым завращался, оглядываясь. Язык втянулся в закрывающийся рот, правый глаз вернулся в глазницу. Дыра в черепе начала затягиваться, нос встал на своё место одновременно с целыми губами изогнувшимися в кривой усмешке. Целая и симпатичная голова висела на ветвях дуба.

Голова вновь улыбнулась и посмотрела вниз. Покрытой гарью и копотью тело начало восстанавливаться из пепла. Сперва скелет, потом потроха, а за потрохами на мышцы наросла кожа. Стройное тело, чуть выше среднего ростом встало и похлопало себя по ногам. Голова терпеливо смотрела. Тело поднялось на цыпочки и попыталось дотянуться до головы, но безуспешно. Попрыгав немного тело остановилось, голова покружила глазами ища выход из ситуации. На глаза попался топор.

Тело взяло топор и покрутив его немного подпрыгнуло ударив обухом по голове. Лицо исказилось болью, а голова вылетело из верёвок в кусты. Тело пошло следом, наклонилось и подняло голову и посадила её на плечи. Шея срослась и человек, теперь уже целый, вдохнул несколько раз полной грудью:

— Сколько раз давал себе зарок не связываться с крестьянами, нет же, жадный оказался. Ну может оно и к лучшему.

Человек осмотрелся. Потёр шею, вспоминая затупленный топор. Пришлось рубить несколько раз, прежде чем голова отделилась от тела. Человек улыбнулся вспоминая кряхтение рубаки и возгласы его приятелей о нежелании мерзкой твари уйти в мир иной.

— Простые вы люди, крестьяне. Прям как он, — рассмеялся человек и пнул топор — но вы мне за это заплатите — жёстко закончил он.

— С процентами, — улыбнулся он не оставляя и следа гнева на приветливом лице.

Человек вздохнул, покряхтел, оглянулся и остановил свой взгляд на злополучном топоре:

— Ну, раз ничего больше нет, — вздохнул он ещё раз.

Нагнулся к топору, поднял его взвешивая в руке и поудобней устраивая ладонь у лезвия. Вздохнул и рубанул по запястью:

— Явись, Душа, — произнёс человек бесцветным голосом, поливая хлещущей кровью топор.

Очертания топора начали меняться и спустя мгновения человек держал в руках лютню цвета засохшей крови. Держа лютню за гриф, человек подбросил слегка и крутанул её в руке:

— И почему ремень не предусмотрен? — немного расстроился человек и посмотрел в сторону раскинувшего ветви дуба.

Подойдя к дубу человек подпрыгнул и повисел немного на верёвке. Раздался треск и сломанная ветка ударила человека по голове. Тот ойкнул, разозлился и пнул ветку в сторону. Потом рассмеялся, развязал узлы на верёвке и распуская её на три куска. Взяв один он продел его через колки на лютне. Человек вытянул руку в сторону, осматривая полученный результат и признав его удовлетворительным кивнул. Хекнул, перебросил лютню через плечо и пошёл в сторону деревни. Внезапно остановился и постояв немного пошёл вперёд. Из тумана окружившего человека вышел низенький чумазый мужчина со сросшимися бровями, спутанными грязными волосами, бородой до живота и большим кривым носом. Мужчина снял лютню, провёл над ней рукой и закинул обратно за спину топор.

Подходя к деревне он начал насвистывать незамысловатый мотивчик.

— Эй, кто таков? — спросил его здоровый детина с недельной щетиной на лице. Вилы слегка покачивались под его весом. Человек решил не медлить с ответом:

— Сосед я ваш, пришёл вот, — махнул он топором делая вид, что срубает дерево.

— У нас с этим строго, — ответил детина и с ленцой закинул вилы на плечо — договорись со старостой еже ли что. Или ты не за этим?

— Жена вот, — махнул человек неопределенно в сторону ближайшего селения.

— А-а-а, ты в этом смысле срубить чего. Ну может и получится, сегодня праздник, будут девки румяные, тёплые и мягкие.

— Да я это... — промямлил человек и посмотрел вниз разглядывая стоптанные башмаки.

— Да не боись ты, аль мы к вам не ходим? — усмехнулся детина.

— Что за праздник? — спросил человек искоса разглядывая детину, который и закинул так высоко его голову.

— Да бродяга один хотел нас всех надуть. А в итоге надули его ах-ха-ха. На кострище поджарили, вот он и сдулся, — рассмеялся детина — видал может? У дуба его башка бестолковая качается.

— Видел, видел, как же не заметить. Я сразу подумал, что с хорошим человеком такого сделать не могли. Поделом негодяю! — нахмурился человек и погрозил кулаком в сторону холма.

— Негодяй каких мало. Терпели его, терпели, девок всех попортил, обещал урожай хороший, сладкие речи говорил да на лютне всё играл, — задумчиво промолвил детина, скинул вилы и продолжил кидать сено на телегу.

— Так что? Плохо играл иль, что? Он представился? Девок конечно жалко, чем же он вас так разозлил? — подошёл и опёрся на изгородь человек.

— Играл? Играл хорошо. Не пел. Как его не просили, а не поёт. Голос у него, не то что у тебя, у него был звонкий и красивый, нечета твоему рыку, — хмыкнул детина.

— А чего не пел то с таким голосом? — поднял брови в недоумении человек.

— Мы ему и пива, и девок, а он тварь ... говорит 'Моё пение извлечёт тьму из ваших душ. Ваши души будут спасены мной. Доверите ли вы мне свои души?' — детина в очередной раз остановился, что бы вытереть пот со лба.

— И? — ещё больше придвинулся и навалился на изгородь человек показывая свой интерес.

— Не наваливайся сильно, итак еле держится, — убедившись, что человек отошёл от изгороди, продолжил — спел для нас он. Так спел, что жизнь показалось пустой и бессмысленной. Колдовство это было. Как пива выпить, колдовство. Староста сразу же упал замертво. Ну...кхе, — швырнул он сноп сена на телегу, взлохматил русые волосы и продолжил:

— Ну мы его повязали, провели суд и в костёр. Бабки сказали, что ежели ему голову то того, отрубить, то душа его вернётся во тьму и больше не будет чинить вреда добрым людям.

— Занятно, — задумчиво ответил человек и собрался идти.

— Занятно говоришь? Бард этот тоже, что не увидит, всё твердел 'занятно, занятно', — подозрительно посмотрел на человек детина.

— А лютня его где? — человек перевёл беседу в более безопасное русло.

— А как сожгли его, так лютня рассыпалась в прах, прям в руках держал её, — посмотрел детина, на свои ладони и с дрожью шевеля пальцами — вещи его у старосты, как он их на хранение оставил, так и не забрал. Теперь уж точно не заберёт, — рассмеялся детина сжимая руки в кулаки.

— Ладно, пошёл я, за...забыл спросить, где дом старосты? — человек вовремя успел проглотить слово.

— Раньше был тот большой, сейчас тот что слева от него, сына его, — махнул рукой детина и не обратив внимание на благодарность продолжил махать вилами.

— Как звали то его?

— Старосту? Кротом все звали, нынешнего Котом кличут, — увидев недоумение на лице чужака детина пояснил — как увидишь его, сразу поймешь что Кот. А этого, барда...как бишь его там...ммм...Ворон, не наш он был, не имперский.

— Ворон? Никогда не слышал, — улыбаясь, солгал человек и пошёл к дому старосты. Отойдя от детины на дюжину метров, человек поднял голову к небу:

— Занятно, — сказал Ворон — куда бы я ни шёл, небо есть небо, а люди есть люди.

Подойдя к дому старосты, он постучал в калитку:

— Я ищу приют на ночь, не откажите усталому мирному путнику!

— Деньги у тебя есть путник? Ишь, халявщиков развелось, — ответила ему низкая плотная женщина глядя на него исподлобья.

— Хозяйка, я может и гол, но звонкая всегда найдётся, — улыбаясь ответил Ворон доставая из рваных штанов серебряный.

— Убивец! Хотя ладно, мне всё равно, давай монету, — требовательно взглянула на него хозяйка.

— Ха, еды, одежды и помыться, — Ворон оглянулся назад и поправил топор.

— Будет, всё будет тебе, бродячий пёс. И развелось вас, — проворчала хозяйка осматривая монету и пряча её в карман платья — ладно уж, пойдём.

Зашли в дом. Хозяйка указала на лавку:

— Топор здесь оставь, ничего твоему колуну не сделается. Да сам тоже здесь присядь.

Ворон поставил топор в угол, сам сел неподалёку. Разглядывать было нечего, да и видел он уже всё в этом доме. Скучающе смотрел в стену, изучая узор из трещин и сучков.

— Держи одежду, баня будет вечером, — зайдя и бросив презрительный взгляд на положенный тюк одежды и странника вышла из дому.

Ворон хмыкнул и развернул тюк. Примерять не было смысла, это были его штаны и куртка.

Чужих, не жалко, а? Время отдавать долги ещё не настало, толстуха. Вот попарюсь и примусь за работу, может девку какую удастся подцепить, не скучать же в самом деле, — подумал Рогдейн проводя по рисунку искусно вышитому серебряной нитью на спину куртки.

— Пива бы, — вздохнул Ворон и погладил топор.

Что бы не злить хозяев не стал бродить по округе, а прилёг на скамейке и заснул. Проснулся вечером, вышел на крыльцо потягиваясь и зевая. Нашёл глазами пристройку с трубой из которой валили клубы дыма. Густой дым поднимался вертикально, изредка подрагивая и растворяясь в лучах вечернего солнца на фоне красного заката. Ворон вдохнул воздух, наслаждаясь вечерней прохладой. Зашёл в сени, взял одежду и пошёл к бане.