Величайшее тайдзюцу

Наруто нахмурился. Обе сильно перебарщивали — бой боем, но оскорблять товарища... Это было чересчур! Наруто даже не понял, что сказал это вслух. Рядом что-то ответил Какаши-сенсей, но Узумаки уже не слышал — его сознание заполнил островок спокойствия посреди медленного могучего водоворота. Он понимал, что не должен вмешиваться в бой, поэтому лишь сжал перила ограждения, не замечая, что прочный металл проминается под ладонями, как полузастывшее тесто.

— Сакура-чан, Ино-чан... — прошептал он, — бейтесь честно!

Обе девушки испуганно подняли головы и встретились с ним глазами. Наруто неодобрительно покачал головой. Сакура и Ино стыдливо потупили глаза и, наконец-то, приступили к сражению.

Обе были восхитительны! Это был бой настоящих куночи! Невероятная скорость, гибкость и ловкость. Пусть Ино была сильней, но у Сакуры-чан был лучше контроль чакры (по крайней мере что-то такое говорил Какаши-сенсей). Пусть Сакура была лучшей ученицей класса, но и Ино не была худшей. Наруто беззастенчиво любовался Сакурой-чан и болел только за неё! И Сакура-чан побеждала! Делала это до тех пор, пока Ино-чан не воспользовалась каким-то хитрым дзюцу и не рухнула перед Сакурой-чан на землю. Наруто уже думал, что Сакура-чан победила, но она лишь подняла руку и сказала:

— Я, Харуно Сакура, признаю своё...

Этого Узумаки вынести не мог:

— Сакура-чан! Ты не должна сдаваться! Это неправильно!

Ведь сдаться, когда ты уже победил, было настоящей кхуинйа! Сакура-чан подняла голову и встретилась с Наруто глазами. Она, застыв, долго на него смотрела, бесконечно долго. А затем её глаза закатились, и она без чувств рухнула на землю, неподалёку от своей подруги.

Наруто не выдержал, спрыгнул с перил к своей девушке, не обращая внимания на проктора, объявившего проигрыш обеих куноичи. И лишь когда подоспевшие медики объявили, что у них всего лишь лёгкое чакроистощение, смог вернуться в ряды зрителей.

* * *

Наруто был сердит. Наруто был зол. Да чего уж там, Наруто был в бешенстве. Весь бой этой злой, циничной, жестокой... бвабва, шёл вроде бы достойно, пусть и напарнице Толстобровика не повезло. Узумаки был уверен, что будь у Панды какой угодно другой противник, она бы с лёгкостью забросала его с ног до головы метательным железом, ведь в её свитках кунаев хранилось больше, чем Наруто когда-либо видел в жизни. Но не в случае с этой... этой... Наруто вновь тихо зарычал. Куноичи Песка владела дзюцу, подходящим именно против подобных атак, поэтому битва была очень и очень односторонней. Но не это вызывало у Наруто бессильную ярость, его до предела возмутил финал, полный ненужной жестокости. Панда, подкинутая потоком воздуха, жёстко рухнула спиной на огромный сложенный веер, и обвисла на нём безжизненной куклой. Наруто Узумаки мог распознать кхуинйа, стоило ему её увидеть! К сожалению, состояние спокойствия, что дарило Великое Дзюцу, также давало возможность понять, что нельзя вмешиваться в ход состязаний. Поэтому под его руками всего лишь с оглушительным звоном лопнула, застонав, толстая труба перил.

Толстобровик был менее сдержан. Он, не задумываясь, бросился вниз, и подхватил небрежно отброшенную Панду, не дав ей удариться об пол, а затем стремительно атаковал куноичи Песка. Та перехватила молниеносный удар и зло усмехнулась:

— Понятно! Ты слабак! Впрочем, от подобного тебе иного и не ожидалось.

И Наруто понял, что больше не должен, больше не может сдерживаться.

— Скажи мне, куноичи-чан... — тихо сказал он, бесшумно спрыгнув на арену.

— Наруто, стой! — раздался голос Какаши-сенсея.

— ... для чего ты это делаешь?

Она удивлённо подняла глаза и застыла, пронзённая осуждающим взглядом Наруто. Тот сделал несколько неторопливых шагов, в мгновение ока оказавшись перед ней.

— Ты ведь и так победила, для чего же проявлять ненужную жестокость?

— Н-но...

— Но ты не волнуйся, куноичи-чан, я, Наруто Узумаки, помогу тебе стать лучше, помогу тебе исправиться.

— Наруто-кун! — раздался испуганный голос с трибун.

Наруто почувствовал, как что-то легонько ударило его в спину и удивлённо повернул голову. По его спине осыпалась волна откуда-то взявшегося песка.

— Скажи, куноичи-чан, как тебя зовут?

— Т-темари из Песка.

— Так вот, Темари-чан, то, как ты поступила — нехорошо. Но, к счастью, это поправимо.

Наруто раздражённо притопнул ногой: почему-то зашевелившийся песок на полу брызнул в стороны и замер в неподвижности. Затем он обрушил удар на лицо той, кто с этого дня просто обязана стать гораздо лучшим человеком. И Наруто Узумаки об этом обязательно позаботится!

* * *

Наруто Узумаки словно парил на крыльях! Сакура-чан была цела и невредима, она была весёлой и улыбалась. Самое главное, что Сакура-чан поблагодарила Узумаки, сказав, что без выкриков Наруто она бы Ино проиграла. Наруто ничего не понял, но на всякий случай раздулся от важности и стал с нетерпением притопывать по земле, в надежде, что сейчас будет его бой. Рядом почти что дымился в предвкушении последующего поединка Толстобровик. Их обоих ждало разочарование.

Следующим боем было сражение Шики и той самой куноичи Звука, что встретилась им на поляне. Шикамару пользовался своими тенями, куноичи кидала сенбоны (не так круто, как Хаку-чан!) с колокольчиками, болезненно напомнившими Наруто об экзаменах на генина. Что же происходило на арене Наруто так и не понял — Шикамару любил много говорить, а противница в этом не отставала. Наруто смутно помнил, что такое гендзюцу, Какаши-сенсей вроде бы его применял, но Узумаки не был уверен, когда. Но, как бы то ни было, эта штука подействовала на Шикамару, он рухнул на колени. Куноичи Звука начала объяснять, что она сделала, но это было связано с какими-то глупостями, какими-то внутренними ушами (ведь даже идиоту понятно, что ухо снаружи!), поэтому он не обратил внимания.

Наруто изо всех сил болел за своего друга, он всем сердцем хотел помочь, но его противница не делала ничего неправильного, она просто шла к победе, и Наруто, скрепя сердце, одобряюще кивнул.

Впрочем, как оказалось, он недооценил Шикамару. Пока куноичи болтала, он провёл своё дзюзцу сквозь тени нитей, соединяющих её руки с колокольчиками, а затем просто вырубил её, заставив удариться головой об стену. И пусть это было как-то просто и тупо, но все равно, победа — это круто!

Но как только табло показало следующих противников, Наруто забыл обо всём: это был бой его, Наруто Узумаки, следующий маленький шаг к посту Хокаге! Оставалось только навалять Кибе и показать, кто круче всех!

Киба Инузука слишком любил выпендриваться — вот и сейчас, он для чего-то притащил своего Акамару. Во-первых, щенок бы путался под ногами и мешал. Во-вторых, это было двое на одного. Но проктор быстро прояснил, что животные и насекомые считаются оружием шиноби и разрешены, что всё честно.

Сам бой пролетел перед Наруто как в каком-то тумане. Киба превращался в полуживотное, он стал гораздо быстрее и сильнее и Наруто пришлось бы туго, не услышь он крики поддержки Сакуры-чан. Наруто пришлось импровизировать, хитрить и изворачиваться, использовать Хенге и теневых клонов. Узумаки считал, что двое на одного — нечестно, но, как оказалось, нинкен считается оружием шиноби, поэтому животные и насекомые не запрещены.

Наруто в тот момент пожалел, что с ним нет Хаку-чан — ведь она тоже считала себя его орудием, а значит по правилам разрешена!

Киба был сильнее, поэтому пришлось действовать хитростью. Несколько блестящих комбинаций будущего Хокаге (к примеру, с превращением в Акамару и кусанием Кибы, либо же превратиться в клона Кибы, а затем, после того, как тот распознал подделку по запаху — в избитого и поверженного нинкена) — и вот, Киба становится испытателем нового комбо Наруто Узумаки!

И как идеальное завершение этого прекрасного события — Хината-чан, заботливо протягивающая ему коробочку с целебной мазью!

Глава 10

Самым раздражающим, а иногда просто выбешивающим человеком Наруто всегда считал Саске. Учиха был надменным, он был самодовольным, часто смотрел на всех свысока. Наруто никогда не думал, что кто-то сможет превзойти Саске в этом достижении. Он ошибался.

Когда начался бой Хинаты-чан и напарника Толстобровика, Наруто сначала удивился, увидев на табло одинаковые фамилии. Но когда Хината-чан назвала противника "братиком", изумлению Наруто не было границ. Толстобровик и Какаши-сенсей быстро прояснили ситуацию — Нейджи и Хината были двоюродными братом и сестрой, вот только Хината принадлежала к главной ветви клана, а Нейджи — к побочной. Наруто считал, что им будет трудно поднять руку на родного человека, но Толстобровик вновь прояснил, что побочная ветвь ненавидит главную, это обозначало, что у Нейджи преимущество перед доброй Хинатой-чан.

А затем Нейджи заговорил. И Наруто понял, что большего мудака он не встречал в своей жизни, несмотря на обширный опыт, на то, что он сталкивался с нукенинами, предателями, головорезами, тиранами и трусами.

Нейджи был самым мерзким, самым отвратительным созданием в мире. Каждое его слово было пропитано ядом и гнилью, то, что он говорил было омерзительно и оскверняло всё, во что Наруто верил всем сердцем.

В ушах Наруто звучала дикая какофония, жутчайший диссонанс из скрежета пенопласта, стона несмазанных ворот, писка недосягаемого комара и звучания расстроенного сямисена в руках безухого дилетанта. Узумаки пытался даже представить, что Нейжди — женщина (ведь он вёл себя хуже даже самой глупой бвабва), но даже с его длинными волосами он не казался никем иным, как мужчиной (что не мешало ему быть мудаком). О, как же Наруто жалел, что Великое Тайдзюцу было таким избирательным!

Началось всё со смехотворного упрёка Хинаты-чан в доброте и сострадании. Наруто, встречавший это явление очень редко и только у считанного по пальцам одной руки людей, даже зажмурился от возмущения. Затем этот мудак сказал, что люди не могут измениться, что неудачники останутся такими, несмотря на приложенные усилия — это была полная ерунда, противоречащая всему, во что Наруто верил, к чему все эти годы шёл, сцепив зубы.

Затем этот мудак сказал, что изменить свою судьбу невозможно, и Наруто не выдержал.

— Судьбы не существует! Хината-чан, наваляй ему!

Хината подняла глаза.

— Наруто-кун...

— Мне больно на это смотреть! Покажи ему, чего стоишь!

И Хинату словно подменили. Она твёрдо кивнула Наруто и встала в какую-то очень крутую стойку. Толстобровик пояснил, что это клановый стиль Хьюга, сильнейшее тайдзюцу селения. Наруто расхохотался от такой нелепости. На удивлённый взгляд круглых глаз Толстобровика он только махнул рукой — уж ему-то хорошо известно, какое тайдзюцу доступно только самым крутым Хокаге!

Но в любом случае, Хината была великолепна и смертоносна. Она двигалась со скоростью молнии, руки её мелькали так быстро, что превращались в размытые полосы. Наруто с неудовольствием подумал: если бы ему довелось столкнуться с этой девушкой, задницу его, крутейшего будущего Хокаге, надрали бы с поразительной лёгкостью.

Наруто во все глаза следил за поединком, краем уха слушая пояснения сенсеев о клановом стиле, который был предназначен для атаки внутренних органов и каналов чакры, и время от времени издавал подбадривающие вопли. Какаши-сенсей что-то рассказывал про особые глаза, способные видеть какие-то каналы, но это было слишком сложно, так что он просто решил, что Хината-чан крута.

А затем, когда Хината вроде бы попала в Нейджи, тот впечатал ладонь ей в грудь. Изо рта девушки брызнула кровь, и она пошатнулась. Пальцы Нейджи пробежались по её руке, а затем засранец задрал рукав сестры. Предплечье Хинаты было покрыто небольшими синяками.

Тем временем Какаши-сенсей рассказывал насчёт тенкецу, что есть особые точки, которые не может видеть даже Шаринган, которые поразил засранец Хьюга. Для Наруто это было слишком непонятно, поэтому он сосредоточился на происходящем на арене.

От кажущегося небрежным толчка ладони Хината отлетела и рухнула на одно колено. И вновь Нейджи стал нести абсолютную чушь, вновь стал рассказывать о разнице между гениями и неудачниками, и Наруто почувствовал, как у него заскрипели зубы от бешенства.

Но Хината не сдалась.

— Я... никогда... не отступлю... — еле выговаривая слова, сказала она. — Таков мой путь ниндзя!

Наруто удивлённо вытаращил глаза.

— Я знал, что Хината-чан сильная, но чтобы настолько?

— Вы с ней чем-то похожи! — внезапно заявил Толстобровик.

— Точно! — тихо сказала Сакура-чан. — Она постоянно наблюдала за тобой...

Наруто потряс головой. Хината-чан? Она ведь с ним едва перекинулась парой слов. Ну и ещё заботилась о нём перед распределением команд. А ещё предлагала списать. Ну и предложила жутко крутую мазь после боя с Кибой. Да нет, не может быть!

— Нейджи полностью перекрыл Хинате тенкецу, она больше не сможет использовать Джукен, — сказал Какаши-сенсей. — Исход боя предопределён.

Наруто зарычал от бешенства. Это была совершеннейшая ерунда! Ведь Хината-чан так старалась, она приложила так много усилий!

— Хината-чан! Не сдавайся! — закричал он.

И Хината вновь бросилась на противника. Её руки замелькали быстрее молнии, нанося град неуловимых ударов. Она была великолепна, это самое завораживающее зрелище, которое Наруто когда-либо видел в жизни.

Но всё было тщетно. Тяжёлый удар ладони Нейджи обрушился на грудь Хинаты и у неё вновь изо рта брызнула кровь. Хината рухнула на землю.

— Удар прямо в сердце. Жаль, но вряд ли Хината снова поднимется, — сказал Толстобровик-сенсей

— Из-за того, что не может продолжать схватку... — начал проктор.

— Не останавливайте бой! — закричал Наруто.

— Идиот! Она без сознания! Она может погибнуть! — накинулась на него Сакура-чан.

Наруто покачал головой. Они не понимали! Они ничего не понимали! Хината-чан — шиноби, у неё свой путь. И все её усилия, все тяжёлые шаги, что она проделала, будут обесценены, если она сдастся!

Хитата упёрлась рукой в пол и медленно встала на подкашивающиеся ноги. Она была великолепна!

— М-м-мы ещё не... закончили... — тихо сказала она.

— Вы зря пытаетесь казаться сильной. Вы едва стоите на ногах. Вам с детства досталось слишком тяжёлое для вас бремя наследницы. Но вы слишком слабы и ненавидите себя за эту слабость. Не пытайтесь, люди не могут измениться, такова их судьба! — извергал совершеннейшую чушь придурок Хьюга. — Так для чего пытаться? Просто сдайтесь!

— Нет, Нейджи-нии-сан... — еле слышно сказала Хината. — Ты заблуждаешься. Больше всех страдаю от своего бремени не я, а ты...

Лицо Нейджи исказила гримаса ненависти и он бросился на Хинату.

— Генин Хьюга! Бой закончен! — крикнул проктор.

Но брат Хинаты-чан не слушал, он мчался, вытянув вперёд ладонь. Наруто перемахнул через перила и бросился вперёд, понимая, что ему не успеть, что Хината-чан, такая добрая, сильная и отважная сейчас...

Наруто так и не понял, что произошло. Всё случилось в доли мгновения — вот Нейджи несётся вестником неминуемой смерти, а вот он остановлен, скручен и жёстко зафиксирован проктором и тремя сенсеями.