Вниз и влево

Она пожала плечами:

— Пока ничего, герр Штальберг. Из этого ясно только, что у Германии, как и у нас, тоже есть необычное оружие, необычные технологии и необычные люди, и их люди между собой не слишком ладят. Но абсолютно не ясно, имеет ли это все отношение к деду.

Отто кивнул:

— Да. Но немцы — наши соперники. Барон им мешал. Поэтому я про них рассказываю. Предлагаю сейчас допросить четвертого. Возможно, он прояснит.

— Согласна.

* * *

Многострадальный застреленный был вновь извлечен из холодильника и подключен к оборудованию. Отто вел допрос сам. По счастью, в кармане формы у убитого нашлись его документы.

— Штурмфюрер Дитрих Лунге, явись на мой зов!

Над распростертым телом возник призрак.

— Что вы делали на территории Австрии? — спросил Отто.

— Докладываю: ехали в Вену, чтобы обеспечить аншлюсс! — бодро отозвался призванный.

— Каким образом?

— С помощью "Машины Лояльности", гениального изобретения профессора Убермана!

— Почему опоздали?

— Ооо, это целая история! Сложный вопрос! Мы всю дорогу ругались! Профессор кричит: "Какого черта ваши люди начали раньше времени?!" А я ему говорю: "Да они-то как раз вовремя, но произошел ряд накладок! Во-первых, мы с вами едем без приказа, лишь в расчете на успех. Увы: столь новые технологии, как ваша, еще не снискали доверия! Мы слишком долго обивали пороги и потеряли время. Но в победе я уверен, герр профессор, клянусь! Будущее — за прогрессивной наукой..." А он в ответ: "Я доказал еще в Германии, чего стою! В провале будете виноваты вы! А свалят все, как всегда, на меня! И кто-нибудь опять посмеет сказать, что я — бездарность!" А я ему: "Ну, не волнуйтесь вы так! Успеем вмешаться. И не только в нас причина нестыковок, а вот послушайте, — говорю ему, — есть еще другие. Во-вторых, дело в проклятых штурмовиках! Они на нас, видите ли, разобиделись за тридцатое июня, и не поддержали в Вене, хоть и обещали. В-третьих, кое-кто в правительстве Дольфуса кое о чем пронюхал, и некоторые успели удрать. В-четвертых, их армия, а особенно отряд "Бальмунг", не в большом от нас восторге..." "А в-пятых, — не унимается Уберман, — Ваши люди понятия не имеют, как браться за такие вещи! Да-да, я про вас, хваленый Черный орден, "элита Третьего Райха"! Какого дьявола они пристрелили Дольфуса, да еще и разорались на весь белый свет, чтобы наша дипмиссия вытащила их из собственного дерьма?! Идиоты! Я не удивлюсь, если скандал выйдет такой, что Муссолини въедет сюда на танках, как обещал! И знаете, герр Лунге, тогда уж я точно не ручаюсь, что моя Машина охватит пять его дивизий!" Тут он, конечно, был прав, и мне оставалось лишь сказать: "Человеческий фактор, герр профессор, и просто счастье, что есть блестящие исключения, не подверженные ему, — как, например, вы!"

Эльза невольно улыбнулась. Призрак был в десять раз красноречивее живого Отто Штальберга!

— Как вы оказались на месте нашей встречи? — хмуро продолжал Отто.

— Можно сказать, заехали мимоходом! Мы получили сигнал от нашего наблюдателя, что ваша колонна идет к Вене. Переносная радиоточка — нехитрое дело. В столице вы были бы проблемой, мы решили вас нейтрализовать. Но пока мы добирались, с вами было покончено. "Ну и черт с ними, кто бы там ни был, — говорит штандартенфюрер Шнайдер, глядя в бинокль, — Некогда. Едемте в Вену". Все согласились, но тут он видит: кто-то один идет и тащит Отто Штальберга! "Проклятие! — рычит наш полковник, — Это недопустимо! Штальберг нужен нам! Это гений, а все гении должны оказаться в нашем ведомстве! Задержимся на минутку. Перед нами — всего один человек. Другие, наверно, остались на поле боя." Профессора порядком скривило, когда он услышал про чужую гениальность, но он не возразил. Ну, подъехали мы...

— Дальше я видел, — прервал Отто, — Имеете ли вы отношение к исчезновению барона фон Лейденбергера?

— Нет!

— Кто имеет?

— Не могу знать!

— Кто такой шарфюрер Эберт, что у него за оружие?

— Служил одно время у нас, когда его к нам забрали из штурмотряда. Потом его исключили. Лично его не знаю. Мне о нем ничего не известно.

— Что за оружие у профессора Убермана?

— "Машина Лояльности". Заставляет людей выполнять приказы. А как она работает — это вы меня увольте объяснять! Одно слово — гений...

* * *

Эльза побарабанила пальцами по столу. Сказала:

— Ясно, эти — ни при чем. Но если я правильно поняла, дед мешал не только немцам. Еще он мешал полякам, англичанам, французам и половине хаймвера. Не считая коммунистов.

— Так и есть, фройляйн. Но я бы выделил из них немцев и поляков. Это я возьму на себя. Все, что касается политики и войны — моя часть. На немцев выходов пока нет. Надо создать. О поляках я кое-что знаю. Пока я на них работал, я и их ряды проредил. Незаметно. "Допросил" их... Но как добраться до Лодзянского, мне пока непонятно. И вот еще что... — Отто вытащил фотокарточку из внутреннего кармана, — Надо выяснить, кто это. Вы знаете его?

Он положил перед ней карточку. У Эльзы едва не оборвалось сердце.

Фото было не слишком хорошего качества, но... как же похож был этот человек на Тадеуша!

Усилием воли она успокоилась.

— Может быть, — ответила она ровно, — Он напоминает моего давнего знакомого, но с нашей последней встречи прошло около двадцати лет... А...

— Простите, фройляйн. Как зовут того вашего знакомого?

— Тадеуш... Тадеуш Ковалевский. А зачем он нам, и откуда это у вас? Вроде бы, снято в здании.

— Он участвовал в покушении на барона. А это — с нашей камеры наблюдения в гостинице. Было время, барон приказал мне вас прятать. Я имитировал ваши разъезды по стране. Смотрел, кто будет интересоваться. Пришел этот.

Эльза откинулась на спинку кресла. Потерла виски. Сделала долгий глоток вина.

— Герр Штальберг, — произнесла она медленно, — насколько я понимаю, странности не ограничиваются непонятным немецким оружием. Что еще за имитации? Зачем меня было прятать? Что происходило все эти годы, кроме войны и политики?

Отто встал:

— Для этого придется пройти в кабинет барона, фройляйн.

— Хорошо. Только прошу вас пять минут подождать в гостиной: я все же поднимусь к себе наверх. Хочу избежать прогулок по поместью в окровавленной ночной рубахе.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ,

в которой дело запутывается еще сильнее.

Глубокой ночью двое ученых шли по коридорам огромного поместья, не включая свет: оба прекрасно видели в темноте. Кабинет барона располагался в его центральной части — там, где четыре приземистых корпуса с угловыми башнями замыкали собой внутренний двор. Это было высокое помещение в готическом стиле, сплошь отделанное резным деревом, с галерейкой наверху. Добравшись, Эльза вызвала слугу и распорядилась подать поздний ужин.

Отто подошел к сейфу, вынул оттуда толстую записную книжку в черном кожаном переплете. Положив ее перед Эльзой, он сказал:

— Это и есть ваша часть расследования. Здесь я умываю руки. Вот дневник барона. Мой патрон забыл его... или переоценил мое благородство. Я вскрыл потайной сейф с его личными бумагами. Читайте.

Эльза открыла книжку.

Дневник барон вел между делом. Начинался он с 19-го года, деловые записи перемежались в нем с заметками и размышлениями. Эльза увидела пометки Отто, который отчеркивал карандашом самые интересные для них места.

Первой такой датой был май 1920-го.

"...встретились в салоне фрау Вильзер, — писал барон, — Там были фон Т. и фон А.-Э. Долго говорили. Похоже, с Польшей дело верное..."

— Инициалы — это промышленники, — Отто, оставшийся стоять, заглянул в тетрадь через стол, — они обсуждали производство оружия с бароном. Это не важно. Читайте дальше.

А дальше было: "...Кстати, окончание вечера скрасило серьезность нашей беседы. Еще к ужину явился некто Ш., принес новую книгу. Она весьма любопытна; автор — У.Сибрук. Речь там идет о неких башнях, называемых Башнями Сатаны. Одну такую мистер Сибрук посетил с женой. Он спускался в подземелья под ней в поисках святилища (таковое, правда, не нашел) и говорил с черным священником из народа езидов. В книге сказано, что эти башни дугой расположены в горах от Манчжурии до Курдистана. Ходят слухи, что с их помощью "священство Сатаны" распространяет зло в мире. Как будто, под этими Башнями заточены падшие ангелы, низвергнутые Богом с небес. Любопытно! — никогда не слышал о таком. Кажется, книжка станет сенсацией. Наши пресыщенные эзотерики тут же кинулись ее обсуждать. Салон бурлил. Кто-то вспомнил, что о Башнях было известно всегда, есть о них и у арабских мистиков, и у средневековых иудеев, и в Книге Еноха. Кто-то другой возразил, что знать-то знали, но в основном молчали. А теперь, когда о них вот так открыто говорится, конец мира, видимо, близок — ведь Башни эти запираются теми самыми семью Печатями Апокалипсиса, и они будут сорваны.

Отто, бедняга, не любит такие "сборища". Как только с делами покончили, он попросил позволения обождать в холле.

А на мой взгляд, вечер удался на славу. Чувствую, на Башни будет мода."

Эльза отыскала следующую пометку.

Двадцать первый год: "...вот уж некоторое время они не дают мне покоя. Странные: не то китайцы, не то тибетцы. Они подходят ко мне, притом всегда выбирают время, чтобы поблизости никого не было. Народец колоритный: все в халатиках своих, руки прячут в рукава, или перчатки зеленые носят. Четки перебирают из змеиных головок. И никто на этакое зрелище вокруг не оборачивается, — вот еще что чуднО! По-нашему довольно чисто говорят, а разговоры заводят странные.

Они уговаривают привести к ним Эльзу. Не угрожают, нет; но говорят, что она в опасности, о которой не знает, дескать. И, мол, пока не поздно, она должна куда-то там "вернуться" и что-то "выправить", вроде как судьбу, которая пошла наперекосяк. Темнят, черти! Говорят: я не пойму, как мне ни объясняй. Ну, еще разик попробуют в том же духе — и пошлю их уже открыто к дьяволу..."

И дальше, несколько дней спустя: "...Сегодня опять явились. Я сказал им прямо, что если они мне ничего толком не расскажут, то все разговоры будут окончены раз и навсегда. И тогда они мне заявляют, что они явились от Седьмой Башни, и хотят ни много ни мало, как забрать с собой Эльзу, чтобы она стала ее Хранителем! Я, конечно, сразу вспомнил наш вечер в салоне у В. "Ну, господа хорошие, — говорю, — вы были правы. Где уж мне такое понять? Моей внучке — сторожить Башню Сатаны! Может, ей еще и жертвы ему приносить прикажете?" Тут он подскочил, руками замахал: тише, мол, тише, но я и слушать не стал. "А теперь идите к черту, откуда пришли, и попробуйте только еще раз подойти хоть ко мне, хоть к ней!" — так я его отшил."

Следующим днем шло: "Что за чертовщина? Сегодня они откололи что-то новое. Подошли, как обычно, а потом на полуслове сунули мне под нос свои четки змеиные. И качают их, а я глаз отвести не могу! Был ли это гипноз? Попытался "разорвать": ведь я учился. Бесполезно! Я натурально "поплыл". Чуть было не повел их к Эльзе. Спасибо Отто: подошел, за плечо меня тронул, я очнулся. А пока с ним разговаривал, этот черт узкоглазый куда-то делся..."

Эльза глянула на Отто.

— Помню это, — буркнул тот, — Но не было никакого узкоглазого. Барон задумался. Так и сидел. Я окликнул пару раз. Подумал: он заснул... Он после этого с охраной стал ходить. Причину толком не объяснил. Теперь оказывается, он боялся за вас. Тогда и приказал мне скрыть, что вы в поместье. Сказал: чтобы ваше имя не связывали с вашими технологиями у нас.

Эльза перелистнула пару страниц: "...и что-то нервы расшалились вконец. Отто бы точно решил, что я схожу с ума, если бы знал. Мальчик ужасный прагматик. Он-то их не видит, я это понял! Нет, надо молчать. Да и смешно: какие-то узкоглазые смутили меня. Нет, выбросить из головы... Завтра еду в Берлин. Нужно убедить их там отставить глупости. Пока они будут искать три миллиметра разницы в наших воззрениях, красные возьмут десять километров наших позиций..." — и снова шел бодрый деловой тон.

— Тогда он стал собирать все про эти Башни, — сказал Отто, — Беседовал про них с оккультистами. Книжки искал. Теперь я думаю: это из-за вас. Такими книгами уставлена целая комната за этой дверью, — он кивнул себе за спину.

Заканчивалась запись так: "...Надо почаще бывать с внучкой. Она, конечно, в меня: упрется — не сдвинешь. Вальтер режет ее вдоль и поперек. А я ведь думал, когда встретил его: он-то как раз не причинит ей вреда, ведь он ее любит. Я понимаю, он ни при чем: командует она. Но, признаться, это все ужасно выглядит..."

Ни Эльза, ни Отто не прокомментировали этот абзац...

— Дальше я совсем не понял, фройляйн, — сказал Отто, видя, до какой страницы она дочитала.

И впрямь, дальше была не слишком давняя запись от 10 июня текущего года: "Вчера я узнал то, что не могу открыть даже бумаге. Ужасно. Могу ли я согласиться с такой платой за грядущую Империю? Я думал весь вечер, всю ночь. Я понял: не могу, но должен. Должен во имя людей, что мне доверились, но главное — во имя священного порядка на земле, который иначе не может быть установлен. Больше я не имею права перекладывать ответственность на других; нет, только сам, своими руками... Да простит меня небо, и мои предки да будут ко мне милосердны. Завтра я поеду туда! Я вмешаюсь в события. А.Е.I.O.U."

11 июня: "Что ж, жертва принесена; я был там, куда вчера решил ехать, и сделал это. Знаю, мне нет прощения. Во имя Империи я пожертвовал тем, чем жертвовать нельзя: честью..."

Эльза прервала чтение:

— Что тогда было, герр Штальберг?

— Барон уехал один, — глухо выговорил Отто, — Не взял охрану. Иногда он так поступал. Куда — не знаю. Спрашивать было неуместно. Я никогда не был навязчив. Я ведь не говорил ему, что порой мне приходилось делать. Для него я был просто адъютант. И еще: тогда я не видел прямой угрозы. Это было до покушений.

А дальше речь шла о вещах не только загадочных, но и весьма конкретных. 20 июня барон писал: "...возвращались с вокзала. Не успели мы покинуть здание, как к нам приблизился юноша. Моя охрана вскинула оружие, но я сразу понял, что намерения его не враждебны, и приказал им не стрелять. Он был удручен и очень взволнован, хотел говорить со мной приватно. Мои люди отошли на несколько шагов, и он начал свою речь.

Это был Т. К., тот самый эльзин потерянный друг детства. Он поведал мне ужасные вещи! Он сказал, что нашел могилу Эльзы, которую я якобы тайно похоронил в (зачеркнуто). На вокзале он увидел меня случайно, и подошел выразить сочувствие, даже не будучи со мной знаком. Притом он обещал хранить молчание о страшных обстоятельствах ее гибели! Я не верил своим ушам. Но мальчик был абсолютно искренен, в его глазах стояли слезы! Пожав мне руку, он распрощался и ушел, а я стоял, как будто гром поразил меня. Я ничего не сказал своим людям... О боги, я поехал в (зачеркнуто) один, как только смог. Увы, прошло целых пять дней до того, как выдалась возможность! Я места себе не находил.

Местные жители в (зачеркнуто). прекрасно поняли, что я ищу. Они проводили меня, рассказывая кошмарные истории о смерти Эльзы, о ее похоронах в закрытом гробу! Это место у них на кладбище считается теперь дурным. И там я нашел ее, белую мраморную гробницу с обелиском и Башней, вырезанной на нем. Имя Эльзы было на мраморе! И кровью были начертаны знаки на белой плите! Пентаграмма Призыва, обращенная к Западу, а на ней — низкая пятиугольная жаровня из меди... с прогоревшим углем и обугленными останками какого-то мелкого животного, по видимости — кошки... Должно быть, ее сожгли там живьем, прикрутив проволокой. Вокруг могилы на земле было вырезано два круга, один внутри другого, и меж ними начертана Формула Призыва. А поодаль — еще три круга, просыпанных солью... Боги, боги!