"Слава.Звёздный Посланник"

— Рано чего-то вы о победах взялись — фыркнула Сильмара — висим на орбите, боимся спуститься, а толкуем о победах! Ну не смешно ли? Достаточно пары залпов из орудий крейсера, и нам каюк! Думайте что делать! Потом будете рассуждать — что будет после. Итак — где приземляемся?

Корабль тихо и плавно устроился на пустыре, возле автостоянки, наполовину пустой, с брошенными их хозяевами автомобилями. Коля уже рассказывал им, что все передвижения на автомобилях отслеживаются пришельцами, и машины расстреливаются прямо на шоссе — люди передвигаются только ночью, и без транспорта. Впрочем — и ночь на гарантирует от нападений — это и понятно, у каждого флайера системы наблюдения неплохо видят ночью, практически на любое расстояние. Судя по информации из базы данных, каждый тяжёлый крейсер мог нести не менее пятидесяти флайеров, а то и больше. И это не считая беспилотных кораблей — тех могло быть такое же количество.

Была поздняя весна. Можно сказать — лето. Но ночи ещё не стали жаркими и душными. После постоянной температуры корабля воздух показался очень свежим, тем более что дул свежий ветерок, сгибающий кроны деревьев с распустившимися зелёными листьями.

Слава слегка поёжился и посмотрел на Леру, затягивающую завязки на ветровке:

— Что, прохладно? Сейчас нагреемся! Побежали!

Он упругим шагом рванул вперёд, набирая и набирая скорость. В темноте они видели великолепно, так что легко огибали автомобили, скопившиеся на широкой трассе. Это было скопление автомобилей частично сгоревших, частично разрушенных и разграбленных — непонятно только было — кому понадобилось грабить автомобили, снимая с них запчасти — всё равно ездить на них нельзя! Может некоторые особо отчаянные всё же пытались это делать, ездить на машинах — обугленные и разорванные остовы их автомобилей валялись на обочинах дорог.

Складывалось такое впечатление, что люди рванули из города и тут их настиг огненный смерч — пришельцы наглухо заблокировали дороги, устроив нагромождения из разбитой техники. То же самое наблюдалось и на пустых, тёмных улицах Москвы.

Где-то ветер переметал с места на место бумажки, играя занавесками в разбитых окнах домов, где-то он гудел в водопроводных трубах, и никого вокруг. Ни одной живой души. Впрочем — нет. Из под ног брызнула кошка, спасаясь от двигающихся как поршни ног бегунов. С помойки, образовавшейся возле одного из дворов, с карканьем слетела ворона, копающаяся в чём-то подозрительном, похожем на труп.

Славу охватило странное чувство отстранённости от всего мира, как будто он был не на Земле, а в каком-то параллельном пространстве, что настоящая Земля где-то там, далеко, а этот мёртвый город совсем даже не Москва!

Они бежали уже около часа, когда заметили первых людей. Несколько тёмных фигур прокрадывалось к разбитой витрине магазина, негромко переговариваясь и подсвечивая себе крохотным фонариком. Слава усмехнулся — идиоты — этот свет фонаря видно за многие километры отсюда, и если кто-то захочет по нему отправить ракету...впрочем, тут же поправился — зачем отправлять ракету? Это же не автомобиль, возможный перевозчик войск, и не огневая точка — зачем убивать ценный товар, рабов?

Ноги мягко стучали по мостовой, но группа мародёров услышала топот и замерла у магазина. Потом один из них негромко крикнул:

— Эй, вы, это наша территория! Чего тут бегаете? Спёрли чего-нибудь?! Ну-ка идите сюда! Всё, что тут есть — наше! Стойте, сейчас в спину пальну, уроды!

Слава и Лера, которые не обращая внимания на толпу бежали дальше, остановились — мало ли чего в голове у придурков, ещё и правда пальнут, а пуля — дура, ей чего, попадёт в голову, и тогда пиши пропало — кончилась помощь Земле.

Они развернулись и пошли к группе из десяти человек, стоящих у магазина тёмной угрожающей глыбой. Слава хорошо видел их лица — вполне упитанные граждане России, от семнадцати до сорока лет. В основном мужчины, но было и две женщины, точнее — девушки, сильно раскрашенные и похоже пьяноватые, или же под наркотой.

Девушки бессмысленно и равнодушно смотрели на окружающую действительность, и Слава увидел, что им не более пятнадцати-шестнадцати лет. Он были одеты в суперкороткие юбки, топики и сетчатые чулки. Вид у них был совершенно неприличный, шлюховатый, из чего сразу было видно для чего они в этой банде. С первого взгляда не было ясно — сами они, по своей воле в этой группе, или их принудили к этому, но Слава и не заморачивался таким вопросом — его больше беспокоила вот эта толпа, вооружённая автоматом калашникова и несколькими пистолетами.

— Похоже тут всё совсем плохо! — тихо пробормотал Слава сквозь зубы, поправляя лямку рюкзачка на своей спине.

— Это уж точно — так же тихо откликнулась Лера, и добавила — я тех, что слева от придурка с автоматом, а ты остальных.

— Угу. Жди команды. Может ещё по-тихому разойдёмся...

Не разошлись.

— Кто это у нас тут? Опа — тёлочка какая! И зачем такую попку скрывать за этим мешковатым комбинезоном? Такую попку надо людям давать, в свободное пользование! Всё равно скоро китайцы будут трахать, ты что, предпочитаешь этих жёлтых обезьян? Пацаны, да она предательница родины! Нет бы русским давать — она китайцев ждёт! Нет, это неправильно!

Вожак с автоматом витийствовал, а его подручные похохатывали, радуясь фонтану искромётного юмора своего 'фюрера'. Потом, внезапно, он прекратил смеяться, и посветил в лицо Лере:

— Чего это у тебя глаза так светятся? Эй, девка, ты кто? Чего-то ты мне не нравишься, похоже пристрелить вас надо от греха! — он передёрнул затвор, но выстрелить не успел — Слава шагнул вперёд и одним незаметным движением свернул ему шею, выхватив автомат из рук трупа. Потом, не обращая внимания на мешком повалившегося бандита, негромко сказал Лере, а потом бандитам:

— Погоди. Сейчас... Эй, банда, если вы сейчас сдадите оружие — останетесь живы! Кто первый?

— Гля! — он Седого завалил! Вот сука! Пацаны, валим их!

— Лера, поехали! — Слава метнулся вперёд и тут же под его ударами хрустнули две шеи — он выбирал тех, у кого в руке видел ствол. Через две секунды ещё два трупа упало на землю — Слава, как и всегда, бил не для того, чтобы отключить — он убивал. Так, как его учили это делать на гладиаторской арене. И хотя времени с тех пор прошло уже много, тело всё помнило.

Слева от него серой молнией мелькала Лера — трое бандитов уже лежали с разованными шеями и клекотали, захлёбываясь кровью. Слава остановился тогда, когда на ногах остались только две девки бандитов. Они так же бессмысленно смотрели на происходящее, потом одна из них глупо хихикнула и сказала:

— Валера хотел сегодня меня трахнуть...а теперь его трахнули! Трахнуть — его трахнули! Прикольно, да? Вы нас тоже убьёте? Убейте и нас — так надоели их грязные хрены... Они нас накололи чем-то. В башке туман — ничо не соображаю внатуре...

— Они уже мёртвые — спокойно сказал Лера и больше никого не трахнут. Крысы их трахнут. Вы кто, откуда? Чего с ними тусовались?

— Разбомбили нас...мы с Надькой остались одни — никого нет своих. Мы со школой эвакуировались. Залезли в магазин — а тут они. Мы в их банде уже несколько недель. Не помню сколько. Не знаю. В башке туман. . Трахают нас все кому не лень. И кому лень — тоже. Шлюх из нас сделали. Героин колют, что ли. Не отпускают — убьют. Они многих уже убили. У них жратва есть. Седой сразу собрал пацанов и магазины пограбили. За порядком следить некому, все ушли. Военные под землю, а милиционеры разбежались — зарплату никто не платит...еды нет. А вы откуда? Вы что, ничего не знаете? Заберите нас собой, а? Трахать нас будете...мы чего-нибудь понесём вам! Заберите нас, а? Таам банда ещё сорок человек, и все нас трахают...там ещё пять девчонок, уже силы нет как нас достали, даже поспать некогда — только тереби их грязные хрены...жить не хочется — девчонка встала на колени, и раскачиваясь всем телом тихонько завыла:

— Ой, мамочки, мамочка рОдная...да что же это делается...сил больше нет!

— Лер, ты помнишь о нашем задании? — отрицательно покачала головой Слава, глядя на коленопреклонённую девчонку — мы не можем задерживаться каждый раз, как видим несчастных обиженных! Отведём их подальше, и отпустим — пусть идут куда хотят! Ну не можем мы поставить под удар всю Землю из-за пятерых незнакомых нам девок!

— Слав — а если бы среди них была я? Ну представь — среди них я, и меня целыми днями насилует толпа грязных ублюдков! Как ты бы на это посмотрел?

— Лер, это нечестно! — упавшим голосом ответил Слава — это запрещённые приёмы! Тебя там нет, и 'что было бы, если бы!' — не имеет никакого значения.

— Для меня имеет — упрямо настаивала девушка — я сама знаю, что такое насилие, и как это страшно. И я не могу жить спокойно, пока они там! Оставь меня здесь. А сам иди. Потом заберёшь. Я сама справлюсь. Хуже бывало.

— Лер! Ты нехороший человек, а! Зачем такие слова говорить и шантажировать! Знаешь ведь, что я тебя не оставлю! Не надо было тебя брать, это точно — Слава ожесточённо поправил лямку рюкзака, плюнул, и сердито сказал освобожденным девушкам:

— Где этот лагерь? Где они находятся?

— В двух кварталах отсюда. Я покажу — устало ответила первая девушка и потрогала коленопреклонённую подругу за плечо — вставай, хватит тут изображать...и без тебя тошно. Покажем им уродов. Только это — там сорок человек, а вы без оружия — они же вас перебьют!

— Авось не перебьют — озабоченно сказал Слава и скинул с плеч вещмешок. Развязав узел, он сунул руку в горловину и достал оттуда два игольных лазера. Один подал Лере, другой надел себе на предплечье.

— Дурью маемся, Лер! Скоро светать будет, а мы всё тут толчёмся! Если с тобой что случится — я себе не прощу этого! Ну зачем, зачем я взял тебя с собой?! — Слава сокрушённо помотал головой, и подтолкнул девушек из банды вперёд — ведите. Только поскорее! А то еле шевелитесь...

— Я бы посмотрела, если бы тебе каждый день кололи эту гадость — слабо огрызнулась одна из девиц — хотя — хорошо что кололи, а то бы мы давно на себя руки наложили. А так вроде и на всё наплевать. И боли почти не чувствуешь...иногда так порвут — кровью истекаешь...в сортир пойдёшь, аж воешь. Уроды, одно слово.

Лера рядом со Славой задышала, сдерживая слова, а Слава тихо прошептал:

— Ладно, ладно, ты права! Только как закончим — пусть идут куда хотят! Нам не до них!

— Ладно! Нам не до них! — бодро заявила Лера — ну что, пошли?

— Пошли...

Идти и правда оказалось недалеко — через два квартала показался четырёхэтажный дом, вокруг которого было густо набросано бутылками, банками, обёртками — всем мусором, что оставляет за собой неаккуратный человек, на заботящейся о том, что ему тут дальше жить.

Впрочем — для России это абсолютная беда — во все времена находятся уроды, которые запакощивают пляжи, где купаются люди, площадки в лесу, куда приезжают на пикники, и просто тротуары — бросить окурок или бутылку из под пива не считается чем-то предосудительным. Ну, а если знаешь, что завтра сюда придут китайцы — нагадить как можно больше — дело святое. По крайней мере так считали обитатели дома с вывеской 'Гостиница 24 часа'.

— Мы дальше не пойдём. Мы тут останемся — заявили девушки — на первом этаже у них штаб, а на третьем мы все жили. Сёдня нас забрали с собой чтобы удобнее было — обслуживать тех, кто в рейд пошёл. Они так называют это дело — пойти в рейд. Значит спереть где-нибудь хороших вещей и продуктов, а то поймать кого-нибудь. Если парни — можно к себе взять боевиками. А если девчонки — шлюх сделать из них. Вот так и нас поймали. Там все уроды — если не будешь уродом — башку прострелят. Позавчера Седой двух пацанов пристрелил. Катьке бутылку стали засовывать, все смеялись, а они возмутились и сказали что так уроды только делают. Они новые пацаны были. Только пришли к нам. Он их пристрелил. Бросили вон там, в канализацию. Хорошие парнишки были, нас не мучили.

— Ну что же — пошли... — вздохнул Слава — твои все левые, мои правые. Работаем!

Они спокойным шагом пошли к дверям гостиницы. Как и ожидалось — их тут же заметили — хоть шайка и не была военизированным подразделением, но выставить кого-то на вахту догадался бы любой, мало-мальски разумный человек. Седой идиотизмом не отличался, а значит — возле входа дежурили двое — один с помповым ружьём, другой с с ободранным калашниковым, видать изъятым где-то из недр военкомата, или же отобранным у милиционера.

Боевики подняли стволы, но не успели ничего спросить, сделав лишь шаг навстречу пришельцам. Сверкнули две вспышки игловиков, и бандиты упали с выжженными мозгами, даже не успев сообразить, что умирают.

Дальнейшее продвижение Славы и Лера по этажам не представляло ничего интересного и впечатляющего — кто-то выглядывает из дверей — вспышка — труп. Спит в своей комнате — вспышка — труп. Ни одного лишнего движения, ни беготни и суеты — просто некому было бегать и суетиться. Лазер не вызывал звуковых эффектов, не вспыхивал, как световая граната. Его луч был точно направленным, и только в комнате, где всё происходило, создавалось такое впечатление, будто мелькнула слабая фотовспышка.

Девушки оказались там, где и сказали провожатые — на третьем этаже, в большой комнате, ранее служившей пристанищем то ли дальнобойщиков, то ли гастарбайтеров — тут стояло десять кроватей, и на пяти из них спали девчонки от четырнадцати, до двадцати лет. А может и моложе. Под тем слоем косметики и в тех невозможных шлюховатых тряпках, что на них были надеты, разобрать их настоящий возраст невозможно.

Прежде чем вывести девушек из комнаты, Слава и Лера прошли всю гостиницу до самого верха, заглянув в каждую комнату и выжгли всех, кто там был, не разбирая — что они сделали, почему, заставили их, или они случайно попали сюда и зверствовали лишь по принуждению. У каждого человека есть выбор. Даже в концлагерях не все становились надзирателями, и не все на оккупированных фашистами территориях делались полицаями. Каждый сам кузнец своего счастья. Или несчастья.

Завершив своё 'дело', занявшее около сорока минут, пришельцы спустились в комнату, где лежали и сидели девушки, испуганно-бессмысленно смотрящие на странную пару.

Вывести их из гостиницы стоило трудов — некоторые из них даже не понимали, что от них хотят и считая, что их собираются снова насиловать, задирали юбки и становились в позу. Нижнего белья на них не было вообще, а короткие юбки с трудом прикрывали ягодицы.

Закрыв глаза и закусив губу, Слава запретил себе думать о происходящем — он как автомат совершал убийства, потом так же автоматически выталкивал девушек из комнаты, стараясь не замечать тяжёлого запаха, идущего от них — видимо они давно не мылись и не утруждали себя гигиеной. Старался не замечать запаха крови и дерьма, наполнившего гостиницу — канализация на работала, воды не было, да и некоторые из убитых, умирая, обделались.

Он с удовольствием вдохнул свежий воздух, выйдя из гостиницы, и никак не мог надышаться — даже вонь от помойки рядом со зданием была гораздо приятнее запаха внутри. Глянул на небо — оно было ещё тёмным, до рассвета оставалось несколько часов. Осмотрев группу девушек, прижавших руки к груди и трясущихся на ночном ветерке, он приказал: