Путешествия Нильса продолжаются

-Мой мальчик,— снова заговорила планета,— не со многими из своих детей я могу говорить так, как с тобой. Почти все из них глухи к моим мольбам и просьбам. Поэтому выслушай меня, ибо люди должны об этом знать.

И планета поведала Нильсу о том, что ее богатства, спрятанные в ее покровах, которыми люди без меры злоупотребляют, это необходимые ей для жизни вещества, без которых она не может быть здоровой. Она рассказала Нильсу о том, что для счастья, которого люди так желают, вовсе не нужно уничтожать свою и без того уже надломленную мать. Она рассказала ему о том, что здоровье ее хрупко и вовсе не такое крепкое, каким кажется...

Долго еще потом говорила планета со своим изумленным чадом. Она говорила о своих детях — людях, о себе самой и о многом-многом другом, о чем невозможно пересказать обычными словами и можно воспринять лишь открытым сердцем.

Нильс слушал, удивлялся возможности общения с планетой и своему огромному невежеству, ведь было время, когда он, ступая по ее коре, не мог допустить и мысли о том, что Земля — это тоже живое существо и что даже она, казавшаяся раньше такой бесчувственной и мертвой, способна ощущать страдание.

-А теперь прощай, Нильс,— сказала планета, когда сосуд его сознания был уже полным и он не мог больше воспринимать вливающихся в него мыслей,— мы и так уже слишком много говорим с тобой. Обещай мне, как только у тебя появится возможность, передать своим братьям и сестрам, чтобы они не губили меня и не мучили, не трясли своими чудовищными взрывами, не дырявили без разбора своими ужасными бурами и не вырубали варварски леса. Силы мои на исходе, и я не знаю, сколько еще смогу выдержать!— планета умолкла и по ее бледным щекам покатились слезы.

От сострадания к своей матери-Земле сердце Нильса сжалось, и безграничное чувство любви заполнило его. Оно соединилось с таким же взаимным чувством самой Земли и объединило ее и ее чадо в один неразрывный организм.

-Я во что бы то ни стало выполню твою просьбу!— горячо пообещал Нильс.

Глава-16

ЗЕМЛЯ И СВЕТ

После такого сокровенного, понятного только раскрывшемуся сердцу разговора с планетой, Нильс стал еще больше обращать внимание на красоты Земли, на ее всегда изысканную, ненавязчивую и непосредственную природу. Чаще он теперь бывал в горах, среди грохочущих водопадов, чистого звенящего воздуха и дышащих будто самой жизнью деревьев. Вот и сейчас наслаждался он великолепием альпийских лугов. Перед ним раскинулся ковер желтых разнообразных цветов — маленьких, с круглыми лепесточками, чуть побольше, с лепестками удлиненными, и тупыми кончиками, похожими на лепестки одуванчика, и уж совсем меленьких, едва заметных, различимых лишь на очень близком расстоянии. Ковер распространялся далеко вперед, влево и вправо. Даже если обернуться назад, то и там это желтое покрывало, с легкими вкраплениями оранжевого, голубого, сиреневого и белого других цветов, так же дышало, жужжало шмелями и дикими пчелами, стрекотало неутомимыми кузнечиками, волновалось легким ветерком.

Нильс смотрел на весь этот чудный ковер горных цветов, и его сердце постигало тайны: "Все это великолепие, как ни странно, родится из однородной, невзрачной на вид, но такой щедрой почвы. Цветы и травы появляются из нее, сосут своими корнями ее минеральные соки, растут, зреют, бледнеют, а затем, разлагаясь, смешиваются с нею и становятся с ней вновь единым целым..."

Нильс очень хорошо видел этот круговорот материи, берущий свое начало в почве и уходящий снова в почву после своего окончания.

Многочисленные нежные, трогательные и приятные глазу цветочки послушно подставляли свои маленькие головки лучам висящего над головою Нильса солнца, воспринимали его свет своими чувствительными лепестками и где-то там, внутри себя соединяли его жизненное тепло с такими же жизненными, но более холодными соками земли, преобразуя их в свои же ткани. Нильс будто видел, как световые лучи солнца, проникая в растение и встречаясь в нем с минералами земли, закручивались вместе с ними в вихревые воронки, затем, разгоряченные, остывали и твердели, превращаясь в стебли, листья и соцветия. К Нильсу приходило ясное понимание того, что растения: травы, цветы, деревья — это продукт сочетания солей почвы и солнечных лучей. А то или иное маленькое семечко и есть тот чудесный механизм, который, сочетая тьму почвы и свет солнца, превращается по роду своему в прекрасную розу или гигантский дуб. Но все многообразие растений, да и сама почва, в конечном счете являются самим светом, потому что материя (Нильс теперь это глубоко сознавал) — это кристаллизовавшийся свет, подобно тому как масло является продуктом сгустившегося молока.

Нильсу почему-то вспомнилось, что на одном из древнейших восточных языков слово "свет" звучит как "ур", и что оно является частью слов "ура, Уран, культура", связанных так или иначе с какими-нибудь положительными свойствами. Коснувшись своими мыслями Востока, Нильс вспомнил и несколько его великих сынов — поэтов, которых любил и знал по их великим трудам. Вспомнил он и Фирдоуси и его величайшее творение "Шахнамэ". Нильс знал, что на персидском языке "шах" означает — "царь", а "намэ" — "книга", и все слово "Шахнамэ" переводилось на русский как — "Книга царей"!

"Шахнамэ, ур, Шахнамэ, урнамэ..."— дважды повторил про себя Нильс. И тут по наитию, или каким-либо еще другим способом, он понял, что давно уже мучившая его загадка означала следующее — "Книга Света".

Да, без сомнения, книга, подаренная ему гномами и имевшая название "УРНАМЭ" означает в переводе — "КНИГА СВЕТА"! Нильс ликовал!

Глава-17

СТАРОСТЬ

Время неумолимо неслось вперед: проходили дни, месяцы, годы, десятилетия... Поколения сменялись поколениями, поселки превращались в города, менялись русла рек, пересыхали озера и появлялись новые: в общем жизнь не стояла на месте, а неуклонно продвигалась вперед.

Город Нильса, так же как и все другое не земле, рос и развивался. Он ширился, занимал все новые пространства, приобретал все более выразительные черты, сверкал новизной домов, улиц и площадей. Он молодел, расцветал и креп. Но пока город только-только повзрослел, многие его жители уже успели состариться, а иные перешли в таинственный загробный мир, оставив земле свои тела, подобно бабочкам, которые сбросили свои тесные куколки и упорхнули в сад.

И для Нильса время не прошло бесследно. Из мальчика он превратился в юношу, из юноши в мужчину, а из мужчины в старца.

Да, время — странная вещь... Казалось, еще совсем недавно он — Нильс, двенадцатилетний отрок, летел верхом на гусе навстречу ветрам и неизвестности, и вся его жизнь находилась впереди. Ему представлялось, что он никогда не вырастит, а уж о старости он и не думал вовсе. Но прошли годы и десятки лет, и вся его жизнь осталась позади. Изогнулся стан, некогда русые волосы покрылись сединой, а лицо избороздили глубокие морщины. Вся его жизнь промелькнула как единый миг, будто бы во сне...

Эх, время! Что же ты такое? Что порождает тебя? Уж не иллюзия ли ты? Вероятно, так! Ведь если убрать вращение планет и движение звезд по небосводу, а также избавиться от принадлежащих нам и живущих определенный срок тел и БЕССМЕРТНЫМ духом погрузиться в пространство, где ни ночь, ни день не напоминали бы о нем — о времени, то дух перестал бы его чувствовать, и ничего кроме вечности не ощущал бы. Вот и получается, что время — это иллюзия, созданная вращением планет, сменами времен года, дней и ночей и сроком жизни тел.

Итак, Нильс был уже стариком, но еще бодрым и полным сил. Преграды не существовали для него, ибо он не боялся трудностей! Еще будучи молодым, благодаря своим способностям, а также по воле Провидения, он превратился в богатого человека и всячески покровительствовал наукам и искусствам. Под его руководством были построены многие школы, музеи и театры. Также им было написано немало книг: сказок и незабываемых приключений, произошедших когда-то с ним же. Он не забыл и обещания, данного когда-то планете, принявшей облик девы, и рассказал людям о том, что их матушка-земля чувствует все неразумные выходки своих детей, молча просит их одуматься и не губить ее, а вместе с нею и самих себя. В общем, жизнь Нильса прошла полноводной и неутомимой рекой, орошающей прибрежные земли и достигающей своей цели — моря, несмотря на крутые повороты, суровые зимы и нарастающие льды, жаркие лета и иссушающее солнце. Многое-многое сделал Нильс, но еще больше он сделать не успел!..

Все видел в жизни Нильс: радость и горе, любовь и ненависть, преданность и предательство, строительство и разрушение. Многие люди искали с ним встреч, желая услышать его мудрую речь и ободряющее слово. Иные же просто хотели взглянуть хоть краешком глаза на его просветленный высокий лик. Но были и такие люди, которые завидовали ему и ненавидели его, ибо их сердца чадили себялюбием и злобой. Но не будем тратить на них свое внимание. Их порок сам накажет их, подобно тому, как гниль съедает яблоко.

Больше ста лет прожил Нильс на белом свете и недолго осталось ему шагать по лицу планеты, повторять его изгибы, заглядывать в его пещеры и озера, пробираться сквозь его леса. Нильс это знал, а также знал теперь, какому озеру нужно вверить Камень, который столько лет сопутствовал ему и укреплял его. Наставник указал место, где нужно было спрятать Камень. Пришло время исполнить взятое Нильсом много лет назад поручение, и Нильс был рад, чувствуя его близкое исполнение.

Но две вещи все же еще отягощали Нильса, ибо он не знал, как с ними поступить: волшебная книга и очки. За время своего пути он так и не нашел, кому можно было бы их доверить.

Ничего не говорил Наставник по этому поводу. И тогда, после некоторых раздумий, Нильс решил сам распорядиться их судьбой.

Глава-18

ВИНЕТА

В один из дней, в большом книжном магазине, стоящем на центральном бульваре города, появился странный старик и стал рассматривать книги. Это был седобородый старец, слегка сутулый, еще достаточно крепкий, но судя по всему очень преклонных лет. Его зрение, видимо, было не совсем хорошим, ибо он подносил книги почти к самому носу, стараясь разглядеть в них хоть что-нибудь. Продавцы даже добродушно посмеялись над ним: ничего мол не видит, а пытается читать. Никто из них и не заметил, что после его посещения на одной из полок среди книг появилась еще одна невзрачная книга, в потертом бугристом переплете и чрезвычайно низкой ценой, написанной на ее задней части.

Старик вышел и неторопливо пошел по летнему тротуару тенистой улицы. Потом он оглянулся на магазин, в котором только что бродил, постоял еще секунду, а затем, заложив руки за спину, снова направился вдоль улицы, наполненной детьми, взрослыми и различными торговыми лотками. Возможно, излишне говорить, но это был Нильс.

Старец шел и думал: "До чего изменился мир! Раньше две, три машины, несколько киосков и магазинов, вот и все, что можно было увидеть на асфальте улиц. Сейчас же город выглядит совершенно по-иному: бесчисленные рекламы и световые экраны, бесконечные торговые палатки и зеркальные витрины, яркие фасады зданий и чадящие автомобили, масса разнообразных запахов и звуков, и многое-многое другое, на что только умудрился человек. Словом, поправили прическу и костюм, а голову и сердце потеряли".

И это правда, ведь развили неистово прогресс, а о жизни духа позабыли...Книги не читаются, театры не посещаются, не создаются современные подлинные произведения искусств. Старые герои потускнели и потеряли привлекательность, а новые, настоящие еще не появились. Вместо них появились псевдогерои — всемогущие супермены, не герои вовсе, суть которых так же темна, как и у их не более кровожадных соперников.

Нильс медленно шел среди всего этого многообразия, но ничто уже его не привлекало и не смущало, ибо он знал, какова всему этому настоящая цена.

Возле входа в одно из зданий он увидел плачущего мальчика, а рядом с ним маму, строго держащую сына за руку. Мальчик хотел во что бы то ни стало попасть за дверь, которая то открывалась, то закрывалась и пропускала через себя туда и обратно детей разных возрастов. Они смеялись и возбужденно делились впечатлениями, полученными там, за дверью. Но мама мальчика твердо стояла на своем и всячески отговаривала сына от его неукротимого желания оказаться за этой самой дверью.

Нильс поднял голову вверх и увидел надпись: "Салон виртуальных путешествий". Затем он снова посмотрел на мальчика и к своему огромному удивлению обнаружил над его белобрысой головкой как бы висящее, золотистое кольцо. Это всколыхнуло память Нильса, ее глубинные слои, в которых где-то на самом дне лежал случай из прошлого Нильса, когда он еще будучи юношей заглянул при помощи своих очков в свою старость и увидел этого самого мальчика с золотистым сияющим кольцом.

Старик подошел к мальчику, погладил его по голове своей теплой жилистой рукой и ласково спросил:

— Хочешь я подарю тебе очки, с помощью которых ты сможешь путешествовать везде, где только пожелаешь?

Мама, отнёсшаяся было к старцу с недоверием, сначала насторожилась, но увидев, что сын как-то сразу повеселел и кажется забыл о своем настойчивом желании, даже улыбнулась.

— Да!— воскликнул мальчик, и его слезы сразу высохли, а глаза стали любознательными: казалось, он верил каждому слову старца.

Вложив очки в маленькую ручку малыша, старец пожелал ему всего самого наилучшего, что-то сказал на ухо, показал рукой в сторону книжного магазина, стоящего недалеко, потом развернулся и бодро пошел домой.

Вот так поступил Нильс с книгой и очками, открывшими ему столько чудес и глубочайших тайн. Был ли поступок его правильным, пусть читатель подумает сам. Нельзя же было книгу и очки просто закопать, подобно кладу!

На следующий день Нильс встал раньше, чем обычно. Он взял небольшой узелок с сухарями и деревянный стоящий в углу посох, положил волшебный Камень во внутренний карман куртки и направился в горы.

Оказавшись на окраине города, он вышел из автобуса, на котором сюда добрался, и пошёл теперь в сторону гор пешком, по узкой едва заметной тропе. Уже к обеду он вплотную приблизился к одной из самых высоких вершин, будто парящей в легкой манящей синеве... Чистый леденящий воздух наполнил его легкие и проник в каждую клеточку его старого, изношенного, легкого как пух тела.

Не торопясь обошёл он подножие горы и вскоре достиг прозрачного как слеза озера. Вот оно, то озеро, о котором говорил Наставник. Оно смотрело на Нильса своим чистым оком и Нильс вдруг понял все его сокровенные тайны, которые озеро успело накопить за время своего существования. И ему было что хранить. Оно хранило воспоминания о грозах, бушевавших здесь на протяжении веков, о молниях, отражавшихся в нем. Оно хранило ночи, свидетелем которых было. Ночи с их бесчисленными звездами и изредка пролетающими кометами, быстрыми огненными метеоритами и бледной светящейся луной. Оно хранило прикосновения ветров, вкус занесенной ими листвы и запах плавающих лепестков цветов. Оно хранило грохот лавин, сотрясающих его, шум падающих в него деревьев и многое-многое другое. Оно хранило память о ясном солнце и теплоте его лучей, удары капель дождя и обрушившихся с вершин камней. Прохладу снежинок, тонущих в нем зимой и холод льда, сковывающего его своими крепкими тисками. И сейчас, спокойно и безмятежно, запоминало озеро своею зеркальной гладью все то, что его окружало: солнце и горы, вековой остроконечный лес, и Нильса, с его седыми волосами и старой, чуть согбенной, фигурой. Оно отражало все это и ждало. Оно ждало и знало, что в его хранилище скоро появится еще одно сокровище — Камень, который озеро примет молча, издав лишь тихий всплеск, и будет хранить до поры до времени...