Повар развернулся и пошел из комнаты прочь. Главарь проводил его ненавидящим взглядом, да так и остался лежать, уставившись в одну точку в ожидании неизбежного конца. А через несколько минут сердце каджита перестало биться.

Рыбий Череп стоял в круглой зале, украшенной тремя рядами изящных колонн, которые подпирали массивный свод. Мало кто знал о ее существовании, и еще меньше удостаивались возможности побывать в ней. Единственный вход в залу располагался в кабинете аргонианина в игорном доме. Задумчиво поглаживая шерстку своего питомца, Рыбий Череп внимал словам седобородого имперца в черной мантии, стоявшего рядом. Имперца звали Селлусом, и он был единственным постоянным обитателем залы с колоннами. Давным-давно молодой еще Рыбий Череп, заведение которого пока еще не гремело на весь ночной Бравил, помог Селлусу избежать проблем с Гильдией магов. За голову имперца маги положили немалую награду, так что единственным вариантом для него было просто исчезнуть. Собственно, в игорном доме Черепа Селлус и нашел постоянное прибежище.

Время шло, и аргонианин стал значимой фигурой в преступном мире Бравила. Селлус был ему в этом верным помощником. Благодаря острому уму имперца Рыбий Череп смог разделаться со всеми своими конкурентами и победить в затяжном противостоянии содержателя другого подпольного игорного дома. Селлус разработал схему, которая позволяла привлекать в заведение как можно больше народа, при этом не опасаясь стражи. Суть ее заключалась в системе рекомендателей, при которой каждый посетитель игорного дома мог рассказать о его существовании трем своим знакомым не позднее трех дней с момента его посещения. Толпы крестьян и бедняков, прежде и не подозревавших о возможности разбогатеть на азартных играх, валом повалили к Рыбьему Черепу, и его конкурент вынужден был отойти от дел.

Но самым важным достоинством Селлуса была его магическая практика. Имперец совершенно помешался на "идее всей жизни", как он сам называл ее. На протяжении долгих лет, проведенных в зале с колоннами, идея претерпевала некоторые изменения, но суть ее оставалось одной и той же. Селлус страстно жаждал бессмертия, которое он намеревался достичь путем переноса своего жилища в Обливион. Раз за разом эксперименты и опыты имперца срывались, но он не терял надежды. И его ожидания, наконец, оправдались.

— Вот, — Рыбий Череп протянул Селлусу склянку.

— Она, — маг на просвет посмотрел на содержимое пузырька. — Я чувствую, что это она!

— Что теперь?

— Теперь мы завяжем все наши узелки, как и договаривались, — Селлус поманил аргонианина пальцем и пошел в самый центр залы.

Там на каменном алтаре перед статуей Клавикуса Вайла уже лежал меч, принесенный Олесом, и несколько неприметных на первый взгляд безделушек.

— Помнишь, как я говорил? — маг поставил склянку на алтарь. — Сначала хватаем за два конца нашей ленты, потом делаем три петли.

Ссохшаяся ладонь Селлуса легла на рукоять меча.

— Первая петля уже затянулась, и у меня в руках так необходимые для моих исследований записи практикующего чернокнижника. Клянусь вековечной бездной Периита, как бы я хотел сам дойти до всего того, что описал этот Таэлиан! Мечты-мечты, — понурился имперец. — Ты слушаешь, Череп?

— Слушаю.

— Я, наверное, совсем утомил тебя старческим нытьем. Но с кем мне поговорить, кроме тебя? Так вот, вторая петля тоже затянута. Ты знаешь, чья кровь на мече?

— Ты не говорил, — неопределенно мотнул головой аргонианин.

— А ты и не догадался, — укоризненно проговорил Селлус, вытягивая из рукава страничку из метрической книги Бланкенмарша. — Помнишь эти записи?

— Я посылал за ними вора.

— Олес, о котором здесь говориться, это, вне всякого сомнения, тот Олес, что принес тебе этот меч. Он родился на свет немногим позднее, чем пал Йагар Тарн, — маг возбужденно затеребил листок в руках. — А отец его — тот, кто Тарна сразил.

— Что? — глаза Рыбьего Черепа удивленно округлились.

— В этой склянке — родственная кровь Вечного Защитника, — торжественно объявил Селлус, — а пятна крови на мече принадлежат самому Тарну! Защитник, видимо, что-то чувствовал, когда передавал своему нерожденному сыну свой меч, но, в результате, сыграл на руку нам.

— И что ты будешь делать?

— Как что? Завязывать третью петлю. Оставь меня совсем ненадолго, ты сам поймешь, когда петля затянется.

— Буду ждать, — сверкнул глазами Рыбий Череп.

4. Петля третья. Оборотная сторона септима.

Идти до игорного дома оставалось всего ничего. Нервно заламывая побелевшие от напряжения костяшки пальцев, Ги скользил мимо мрачных бравильских хибар, и каждый шаг приближал его к страшной тайне, о которой он предпочел бы никогда не знать. Добравшись до заведения Рыбьего Черепа, волшебник восстановил дыхание и, прикинувшись слегка пьяным, двинул по люку ногой.

— Что? — из-под земли высунулась любопытная морда Р"Шадда. — Поиграть пришел? Утро ж скоро, все расходиться начали.

— На одну игру всего! — отодвинул каджита в сторону Ги. — Кости меня сегодня любят!

— Ну ладно,— махнул рукой Р"Шадд, — проходи.

Отметив, что кот сильно хромает на правую ногу, бретонец подсел к группе азартных редгардов, которые резались в неизвестную Ги игру с использованием костей и фишек, но ставку делать не стал. Притворившись, что наблюдает за редгардами, волшебник начал следить за всеми присутствовавшими в заведении. Танцовщицы уже покинули подиум, а наемных головорезов видно не было. Оставалось обмануть только Р"Шадда, который нетерпеливо переминался с ноги на ногу и мрачно водил взглядом по зале.

Улучив момент, Ги простеньким заклинанием передвинул фишки одного из игроков другому. Ссора разгорелась моментально: сказался боевой норов редгардов. Игроки покатились по полу, осыпая друг друга тумаками, и Р"Шадд со всех ног поспешил их разнимать. Воспользовавшись этим, бретонец выскочил из-за стола и подбежал к двери в кабинет Черепа. Аккуратно постучал. Ответа не было. Значит, именно в этот момент аргонианин осуществляет свой безумный план! Набравшись решимости, Ги заклинанием отпер замок и тенью проскочил внутрь. Р"Шадд не заметил его — один из особо крепких ударов редгарда случайно прилетел ему в нос, и каджит временно вышел из строя. Остальные же посетители игорного дома просто не обратили на странный поступок бретонца никакого внимания.

Кабинет Рыбьего Черепа был пуст. Не было даже зверька, похожего на тюремщика Калидия. Зато в его пустовавшей клетке обнаружился темный провал, пролезть в который можно было только встав на четвереньки. Бретонец наложил на себя заклинание кошачьего глаза и, обнажив кинжал, полез в этот тоннель. Полз он довольно долго. Колени уже начали побаливать, а кинжал пребольно натер руку, когда вдалеке, наконец, забрезжил свет. Постаравшись двигаться как можно тише, Ги дополз до этого выхода, аккуратно высунул голову и огляделся. Зала, в которой он очутился, была хорошо освещена и ухожена. Волшебник вылез из тоннеля около большой колонны, которая загораживала центральную часть залы. Из-за колонны раздавалось громкое многоголосое пение, сопровождавшееся монотонным топотом ног. Совсем как в подвале у Крето. Значит, Рыбий Череп и его сообщники действительно взывают к Клавикусу Вайлу!

Прижавшись спиной к прохладному мрамору колонны, Ги начал судорожно составлять план дальнейших действий. Стоит ли напасть? Нет никакого смысла: пел явно не один аргонианин, а выступать против множества вошедших в транс даэдропоклонников — чистой воды самоубийство. С другой стороны, рано или поздно культисты должны закончить ритуал, и неизвестно, что произойдет, если дать им довести его до конца. Волшебник глубоко вдохнул, собираясь с силами, и приготовился к атаке. Но в этот же момент песня резко оборвалась, а освещение в зале внезапно сменилось кроваво-красным сиянием. Вслед за этим раздался звон разбитого стекла, и Ги буквально вдавило в колонну мощнейшим выбросом магической энергии. Ритуал завершился!

— У нас получилось! — разрезал наступившую тишину дребезжащий старческий голос. — Клянусь шестнадцатью безднами Обливиона, у нас получилось!

— Это все? — спросил Рыбий Череп. Бретонец узнал его не столько по голосу, сколько по вечной немногословности.

— Все! Ты представляешь, мы находимся в нашем собственном плане! Я совершил это! Мы совершили!

План? По спине бретонца пробежал холодок внезапно накатившего ужаса. Его заперли в Обливионе, перенесли отвратительным заклинанием вместе с этими сумасшедшими культистами! Не слушая дальнейших радостных воплей неведомого колдуна, Ги принялся вспоминать все, что ему было известно о планах Обливиона. Первым же, что пришло на ум, стала мысль о невозможности поддержания входов в Обливион в Нирне. Значит, порталы и другие лазейки искать бессмысленно. Оставалось только одно — ждать оплошности Черепа и его сообщников и попробовать все-таки напасть на них. Бретонец переставил затекшую ногу и почувствовал, как она уперлась во что-то мягкое. Он опустил глаза и увидел питомца аргонианина, который стоял на задних лапках и смотрел, не отрывая глаз-бусинок, на незваного гостя.

— Добро пожаловать! — из-за колонны медленно выплыла фигура, замотанная в длинный плащ с капюшоном, из-под которого торчала лишь клочковатая седая борода. Незнакомец летел прямо по воздуху, игнорируя все магические законы Нирна. Следом за колдуном появились двое головорезов Рыбьего Черепа.

— Ги? — это уже сам аргонианин. — Что ты делаешь здесь?

— То же, что и вы, — ляпнул первое, что подвернулось на язык, волшебник.

— Обман! — завизжал седобородый.

Ги едва успел увернуться от сильнейшего магического удара. Колдовское пламя седобородого опалило колонну, возле которой стоял бретонец, оставив на мраморе черные отметины. Ги же бросился на пол, ловко перекатился в сторону и бросился бежать вдоль колонного ряда.

— Убить! — заверещал колдун. Головорезы Черепа бросились за бретонцем.

Единственным способом избежать новой встречи с летающим магом было сразить бандитов и попытаться затеряться среди колонн. Ги дернулся в сторону, дезориентируя преследователей, резко развернулся и нанес свой удар. И едва устоял на ногах. Магия в этом мире словно сошла с ума: атакующее заклинание бретонца оказалось настолько мощным, что его самого чуть не сбило с ног. А молния, которую он вызвал, угодила точно в широкую грудь бандита, вдребезги разнесла ее, разметав осколки ребер по полу и обильно оросив ближайшую колонну кровью, и выбила мраморное крошево из стены. Второй головорез, увидев это, попятился назад, но Ги не намерен был отступать. На этот раз волшебник был аккуратнее, и следующее боевое заклятие всего лишь оторвало врагу руку, заставив его скорчиться от боли и повалиться на пол в тщетной надежде остановить ручьем хлеставшую кровь.

— Он тоже маг? — зашипел колдун.

— Волшебник-самоучка, — ответил Рыбий Череп.

— А у вас тут мило, — дразня седобородого, откликнулся Ги. — Самое то для самоучек, а?

— Ты мертвец! — завыл маг.

Бретонец действительно моментально пожалел, что принялся дразнить своего противника. Показавшийся из-за колонны седобородый и в Нирне, видимо, был куда более сильным магом, чем Ги, а в созданном им плане Обливиона его мощь казалась безграничной. Первый же его удар словно серпом вспорол воздух. Бретонец успел поставить магический щит, но его все равно отбросило в сторону. Следующее заклинание седобородого — ледяная стрела — вонзилась в стену возле самого уха Ги. Пока что сохранить жизнь удавалось лишь благодаря чуду и нечеловеческому везению.

Волшебник еще раз перекатился по полу, вновь укрывшись от атак колдуна за колонной. Что же делать? Может, попробовать наудачу поразить врага ответным заклинанием? Или хотя бы прикончить подлого Рыбьего Черепа, из-за которого Ги и оказался в этом трижды проклятом плане? Нет, стоит попытаться выжить. Ради собственной гордости... и ради Лесты!

Бретонец выглянул из-за колонны. Седобородый парил в самом центре залы, возле статуи Клавикуса Вайла, возле которой были в особом порядке разложены дары. Ги заметил и меч, о котором рассказывал Олес, и некоторые из предметов, принадлежавших торговцу Пеллию.

— Череп! — крикнул бретонец.

— Что? — отозвался ящер.

— Сколько душ ты загубил ради всего этого? Таэлиан? Пеллий? Ты убил Олеса?

— Это было нужно, — неопределенно ответил аргонианин.

— Для чего?

— Для Селлуса, для меня. Этот план может даровать нам вечную жизнь и богатства.

— Тебе не хватало богатств там, в Бравиле? Чего ты забыл здесь, где нет ничего, кроме этой комнаты?

— Комнаты? — прервал диалог седобородый. — Мой план не состоит из одной комнаты!

— Правда? — издевательски протянул Ги. — Покажешь мне остальное?

— Не пытайся выставить меня дураком, — рассмеялся Селлус. — Я не выпущу тебя из залы.

— Попробуй остановить! — Ги послал огненный шар в одну из боковых колонн. Селлус дернулся в воздухе, поворачиваясь туда, куда ударило заклинание бретонца, а Ги со всех сил помчался к той колонне, за которой был тоннель в кабинет Рыбьего Черепа.

Он услышал гневный вопль обманутого колдуна, следом за этим сильный магический удар вырвал мраморную плиту из-под его ноги. Ги швырнуло было на пол, но он сумел увернуться от брошенной в него плиты. И сразу же откатился вбок, под защиту колонны. На него прыгнул Рыбий Череп, но бретонец отбросил его в сторону телекинетическим заклятьем и сразу же нырнул в тоннель. Сзади раздался безумный вопль Селлуса, и Ги справедливо рассудил, что пока он ползет по этому лазу, колдун легко прикончит его сотнями разных способов. Бретонец собрал силу в кулак и отчаянным магическим ударом расколол потолок тоннеля. Тяжелые камни обрушились вниз, отдавив бретонцу пальцы, но лаз оказался надежно замурован. Ги мысленно возблагодарил всех существующих и существовавших богов и, сбивая в кровь колени, пополз прочь от страшной залы, в которой бесновался и вопил обведенный вокруг пальца Селлус.

Ползти пришлось столько же, сколько в прошлый раз. Расстояния в плане Обливиона были такими же, как и в Нирне. Насколько же могущественный артефакт этот меч, раз позволил сотворить такой обширный план? Или, может, это сам Селлус настолько велик? Непонятно. "Совсем непонятно", — проворчал себе под нос Ги, вылезая в кабинете Рыбьего Черепа, который тоже оказался точной копией той комнаты, что была в Нирне.

Порыскав по кабинету, Ги обнаружил в столе запасы аргонианина. Монеты, похоже, претерпели при переносе в Обливион значительные изменения. Вместо благородного профиля Императора с золотого глумливо скалился рогатый Клавикус Вайл, а герб Септимов был заменен вписанными друг в друга даэдрическими рунами, C и V. Набив карманы деньгами, Ги аккуратно приоткрыл дверь. Игорный дом был полон народа. За столами сидели как представители рас Нирна, так и жители Обливиона. За барной стойкой хозяйствовало невысокое ушастое существо, в котором бретонец моментально опознал скампа, а за порядком следили какие-то высокие воины, с головы до ног закованные в черно-красные доспехи.